Элен Алекс
Музыка вечной любви
Бенджамин снимал, как «режиссер» Билл Колман грустно наблюдал за своей любимой женщиной, которая прекрасно справлялась со своей ролью. Гладила другого мужчину по волосам и нежно прикасалась губами к его щеке.
– В детстве я очень любил рыб, – говорил Питер.
– О да, я тоже всю жизнь любила океан, – смеясь, говорила Марти.
– А сейчас я люблю кофе и классическую музыку, – улыбался Питер.
– О да, – говорила Марти, – я тоже люблю родниковую воду и джаз.
А потом опять снимали перерыв в съемках. Снимали, как Марти и Билл сидели на берегу и просто разговаривали.
– Это жизнь, Энни, – говорил Билл по роли, – знаешь, едешь куда-то на машине, поймаешь какую-то радиостанцию с мелодией, от которой сердце заходится, или старую песню, которую когда-то любил, и кажется, что уже теперь не расстанешься с ней никогда. А через несколько минут уже об этом не помнишь или встречаешь другую песню. И все несешься куда-то. И кажется тебе, что главное где-то за горизонтом. Мы думали, что это мы играем временем, а это время играет нами. Я становлюсь старше. Что мне с этим делать? Я знаю, что я не всегда правильно поступал и не то говорил. Моя жизнь – череда ошибок. Но я стараюсь смотреть на мир весело и непринужденно и верить, что и в мою жизнь однажды придет счастье. Мне ведь много лет. Я не просто влюбился. Я хочу быть с тобой навсегда.
А героиня Марти смотрела на него своими прекрасными грустными глазами и ничего не могла ему ответить. Потому что ее душа была закрыта и она однажды потеряла веру в любовь.
Бенджамин Мортон и Тони Блейк снимали все это крупным планом без репетиций и пробных сцен. Марти и Билл играли так, как и надо было играть эту сцену. Ровно, грустно и спокойно. Но с надеждой на счастливый конец.
– Интересный фильм придумал Бенджи для Марти на этот раз, – сказала Холли Ричарду, задумчиво наблюдая за съемками.
– Ты о чем, дорогая? – спросил Ричард, с любовью глядя на Холли.
– Разве ты не видишь, что герой Билла целиком и полностью отождествляет любовь Бенджи к Марти? – удивилась Холли.
– Это все видят, дорогая, – кивнул Ричард, – только не говори Марти, что это все видят. А то она опять уйдет от Бенджи в свою морскую ракушку.
– О да, – сказала Холли, – она это может.
23
Молодой начинающий сценарист Квентин Домунд изо всех сил пытался не боготворить умудренного опытом режиссера Бенджамина Мортона. Но у него это из рук вон плохо получалось.
Квентин Домунд боготворил Бенджамина Мортона. Он каждый день благодарил судьбу за предоставленный шанс поработать в такой звездной команде и мало верил в то, что такое же счастье будет ему ниспослано когда-либо в ближайшем, да и далеком будущем.
Квентин вытащил счастливый билет, написав сценарий, который случайно оказался нужен такому известному режиссеру, хоть этот режиссер и переделал в этом сценарии почти все по своему усмотрению. А поднесут ли когда-либо еще Квентину Домунду ящик с такими счастливыми билетами, было неизвестно.
А потому Квентин впитывал в себя волшебную атмосферу съемок, с придыханием наблюдал за приключениями актерской группы, умилялся страстям, тайно или явно бушующим на съемочной площадке и вне ее. А все свободное время он старался поговорить с Бенджамином Мортоном или хотя бы Ричардом Дармером. Но Бенджамин был все время занят, а Ричард отвечал на вопросы урывками.
Квентин видел, что люди, которые были гораздо старше его, жили какой-то неведомой ему жизнью. Спокойной, но не скучной, умиротворенной, но не тоскливой. В их жизни тоже бушевал пожар страстей, но он не ранил, они плыли в океане событий, но не шли ко дну.
– Но мы все тоже молоды душой, уверяю тебя, – сказал Квентину Ричард, – и все мы тоже хотим и ждем любви.
– Правда? – удивился Квентин.
А Бенджамин объяснил Квентину, что именно в этом спокойствии, умиротворении и самодостаточности и заключается прелесть, скажем так, не совсем молодого возраста. Когда уже не нужно куда-то бежать, карабкаться на заоблачные вершины, открывать общеизвестные истины и доказывать самому себе и окружающим людям множество вещей.
– В этом возрасте люди просто наслаждаются жизнью, – сказал Бенджамин.
– И все? – поразился Квентин.
– А разве этого мало?
Квентин задумался.
– Но вы все равно что-то делаете, – сказал он, – чего-то пытаетесь достигнуть. И вы так же переживаете по поводу множества вещей.
– Ну, – Бенджамин закурил сигарету, – все это чисто по инерции.
– И с Марти Кейл у вас все плохо, и вы страдаете, это видно.
– Как это плохо?! – возмутился Бенджамин. – У меня с Марти все очень хорошо.
– Правда? – не поверил Квентин.
– Истинная правда, – кивнул Бенджамин. – Она без меня жить не может, только виду не показывает.
Квентин продолжал смотреть на него с некоторым недоверием.
Бенджамин немного подумал и добавил:
– Вот уже лет двадцать не показывает.
У сестер Стоун с колоритными братьями Дозенталь тоже было все хорошо. Братья Дозенталь смирились с тем, что судьба предоставила им в спутницы не миниатюрных шатенок, как они всегда мечтали, а этих больших и грустных белесых женщин.
Да и сестры Стоун тоже хотели бы видеть около себя кого-либо более соответствующего фотографиям во всяких там модных журналах, а не эти рыжие физиономии, которые совсем не вызывали поначалу никаких серьезных чувств. Скажем сразу, что эти чувства с трудом возникали и потом.
Но иногда судьба распоряжается так, а не иначе. И лучше брать то, что дают, и быть благодарным, чем обижаться на весь мир. А то в один прекрасный момент могут отнять и это.
Сестры Стоун открывали тонкие черты характеров братьев Дозенталь, да и братья Дозенталь тоже искренне пытались разглядеть ранимость душ сестер Стоун. И им всем это, как ни странно, удавалось, съемочная группа с интересом наблюдала за этой идиллией.
Так к определенному моменту на съемочной площадке образовалось некоторое количество счастливых и влюбленных пар, и Аманда Мур и Клоди Томас мудро заметили, что только они остались без пары.
Правда, некоторые мужчины тоже все еще наслаждались своим одиночеством. Но разве смели претендовать две такие скромные актрисы на внимание таких избалованных лучами славы шикарных мужчин, как Билл Колман и Питер Голд?
О нет, эти мужчины были женаты на внимании восторженных зрителей, Тони Блейк был женат на своей кинокамере, сердце Бенджамина Мортона было занято, и все знали кем, а сценарист Квентин Домунд был непоправимо молод.
И поэтому Аманда и Клоди решили обратить свое внимание на оставшегося Джона Дозенталя. Правда, они, ни одна, ни другая, даже не подозревали о решении друг друга и не думали, что им теперь придется ненавидеть друг друга еще и за это.
Так или иначе, но с какого-то момента Джон Дозенталь стал замечать пристальное и навязчивое внимание к своей скромной персоне со стороны Аманды Мур и Клоди Томас. Вначале Джон скромно думал, что это все ему показалось.
Но когда взгляды Аманды и Клоди и взмахи их ресниц стали более настойчивыми, Джон понял, что надо как-то спасаться. Пока он не стал виноват в раздорах Аманды и Клоди еще и по поводу своей скромной персоны.
Но бежать-то особо было некуда, кругом был незнакомый городок, всего две гостиницы да трейлеры киностудии. И поэтому Джон решил в зависимости от обстоятельств прикидываться слепым, глухим, а если очень понадобится, то и немым.
Но Аманда и Клоди и так были в обиде на все обстоятельства своей жизни. А потому на этот раз они решили действовать напролом.
Они попадались на глаза Джону, едва он выходил из своего номера в гостинице, и старались первыми занять место около него в трейлере-столовой. Причем Аманде и Клоди нужно было проделывать все это столь ненавязчиво и таинственно, чтобы Джон думал, что это он сам и попадается им все время на глаза, и занимает место рядом с ними в трейлере-столовой.
Съемочная группа с большим интересом наблюдала за этими перипетиями, а технический персонал даже начал ставить ставки на то, чем все окончится. Версий было мало, все ставили на полный провал планов Аманды Мур и Клоди Томас.
В такой нескучной атмосфере проходили съемки фильма.
Хотя Бенджамин Мортон и горячо уверял молодого Квентина Домунда, что Марти Кейл не может без него жить, Квентин верил в это с трудом. Марти вела себя спокойно, равнодушно и отстраненно по отношению к Бенджамину.
Да, было видно, что они с Бенджамином знакомы большое количество лет. Но также было видно, что Марти прекрасно живет без Бенджамина и дальше намеченной черты пускать его в свою жизнь не собирается.
Все окружающие видели, что этот мужчина должен быть только с этой женщиной. Но также все знали, что когда-то что-то произошло в их жизни, чего Марти до сих пор не может простить Бенджамину.
– Расскажите мне свою историю с Марти, – попросил Бенджамина Квентин. – Может, я возьму ее за основу следующего сценария.
– Эта история есть во всех сценариях, – сказал Бенджамин. – Он любит ее, она любит его. Но обстоятельства против них.
– И она любит?
– Ну конечно. А как же иначе.
– А какие обстоятельства против вас?
– Сама жизнь, – ответил Бенджамин, – сама жизнь.
Квентин был еще слишком молод для того, чтобы справиться с такой сложной жизненной философией. А потому он мало что понял.
Ему было пока сложно понять, что можно быть счастливым от того, что какой-то человек просто живет в этом мире. Знать, что у этого человека все хорошо, что он наслаждается всякими жизненными мелочами, и тучи не омрачают его небосвод, и один и тот же ветер задувает в ваши окна, и одно солнце греет вас в своих лучах.
Но ведь и сам Бенджамин только к этому своему возрасту стал это понимать. Все люди постоянно делают какие-то открытия и много раз меняют свое отношение к каким-то вещам, событиям и явлениям. Так и Бенджамин тоже открывал для себя что-то новое на съемках этого фильма, рядом с Марти.
Он действительно всю жизнь доказывал ей, что именно он – тот единственный и неповторимый человек, которого она по рассеянности забыла выбрать себе в спутники жизни. Но чем больше он старался ей на это указать, тем дальше от него уходила Марти Кейл.
Это был замкнутый круг, который Бенджамин никак не мог преодолеть на протяжении такого количества лет. Он и правда пытался подарить Марти Кейл весь этот мир, но только в виде себя.
А на этих съемках он впервые давал ей насладиться миром вокруг нее. Он не признавался ей в любви, как любил делать это раньше, не предлагал ей выйти за него замуж, не страдал по ночам с бутылкой спиртного под ее дверью в гостинице. И как только она могла все это терпеть на съемках предыдущих фильмов?
На этот раз Бенджамин Мортон был серьезен, отстранен и мудр. Марти Кейл с интересом наблюдала за этими изменениями.
Она могла разговаривать с другими людьми и не видеть его обреченного взгляда. Он не ревновал ее тайно и явно ко всем партнерам на съемочной площадке, как делал это раньше, причем так, как будто имел на это полное право.
Марти видела и чувствовала Бенджамина всегда, где бы она ни находилась. Она уже привыкла к той игре, которая идет между ними, и, наверное, уже не знала бы, как дальше жить, если бы эта игра однажды закончилась.
Но также Марти все эти годы не знала, как простить то, что она увидела Бенджамина однажды после долгого перерыва в своем доме на Рождество, когда ей исполнилось семнадцать лет, и она влюбилась в него на всю оставшуюся жизнь, а он ее так и не заметил. И даже женился в тот год на другой.
Простить это было выше ее сил. И Марти ничего не могла с этим поделать.
Она была ранена этим человеком на всю жизнь. Но пойти ему навстречу, когда он тоже понял, что ему нужна только она, Марти уже не могла.
А потому все в их жизни шло, как шло. Либо тихо и скромно, либо бурно и весело. Но только не так, как они сами того желали.
24
Съемочной группе оставалось снять несколько последних сцен. По прогнозам, скоро должны были начаться дожди, и поэтому все судорожно пытались уложиться в график.
Даже Ричард Дармер как-то суетился и помогал Бенджамину Мортону. Он внимательно вчитывался в сценарий, чтобы найти то, что они забыли снять, и действительно находил множество таких моментов, чем чуть не доводил Бенджамина до сердечных приступов.
– Ричард, – устало говорил Бенджамин, – все эти сцены мы давно сняли, уверяю тебя. Отложи сценарий и займись чем-нибудь другим.
– Не может быть, Бенджи, мы же с тобой все время что-то забывали.
– Что ты, Ричард, такое было-то пару раз.
– А в этот раз?
– В этот раз я ничего не забыл.
– А где я был, когда вы все это снимали? – искренне удивлялся Ричард.
– Ты постоянно рядом со мной был, усмехался Бенджамин.
– Так почему же я ничего не помню?
– На съемках этого фильма ты был немного не сосредоточен, – мягко отвечал Бенджамин.
– А ты не мог мне помочь сосредоточиться? – с укором произносил Ричард.
Бенджамин опять вздыхал.
– Ричард, я старался изо всех сил привлечь тебя к работе.
– Значит, мало старался, – обижался на пустом месте Ричард.
– Значит, мало старался, – соглашался Бенджамин.
Ему и самому нужно было учесть много моментов, поэтому ему было некогда обижаться на какие-то мелочи.
В одной из последних сцен снимали разговор между героями Питера Голда и Марти Кейл. Герой Питера не зря приехал в этот пансионат, он встретил там женщину своей мечты.
Эти два человека были уже не совсем молоды, и поэтому они наслаждались жизнью без каких-то особенных требований и условий. Им не нужно было выстраивать какие-то непреодолимые препятствия на пути к счастью, они просто были благодарны судьбе за эту встречу.
Герой Питера понимал, что он должен увезти эту женщину с собой. Он должен устелить ее дорогу мягкими коврами, сделать так, чтобы больше на ее голову не упало ни одной пылинки и чтобы ей было интересно только с ним.
Отрицательная героиня Мадлен Кроу тоже это понимала, а потому строила козни с удвоенной скоростью. То она провоцировала героя Питера на какие-нибудь непредвиденные встречи, то старалась найти в нем какие-то слабые стороны и пыталась подстроить так, чтобы это увидела героиня Марти Кейл.
Отрицательные герои ведь на то и отрицательные герои, они мало кому нужны, приятны и интересны, а они все лезут и лезут в чьи-то жизни. Особенно в жизни тех людей, которым они вообще не нужны.
Мадлен идеально справлялась со своей ролью. Дэвид Кроу с обожанием и восхищением смотрел на свою дорогую жену и гордился, что отпустил ее на эти съемки.
А Бенджамин в связи с приездом на площадку Дэвида Кроу мог наконец-то расслабиться и снимать свой фильм, уже не боясь, что Мадлен будет во время съемок моститься к нему на колени или пытаться делать ему непредвиденный массаж спины. Мадлен могла теперь любоваться таким шикарным мужчиной, как Бенджамин Мортон, только издалека и мысленно кусать свои ухоженные локти.
А Холли Дармер грустно наблюдала за Марти Кейл. Потому что Холли знала, что, как только закончатся съемки, Марти снова уйдет в свою раковину и будет там грустить и ждать каких-то интересных событий.
Холли знала, что если Марти пустит в свою жизнь Бенджамина Мортона по-настоящему, а не только на время съемок, то этот мужчина не даст ей больше грустить ни по какому поводу. Потому что Бенджамин Мортон действительно был очень интересным человеком, и он мог горы свернуть ради Марти Кейл, только подайте ему эти горы.
Но Холли уже устала говорить об этом Марти, потому что Марти свою подругу не слушала и поступала только так, как велело ее сердце. А сердце Марти вообще с ней не разговаривало на эту тему.
Вот-вот должна была прийти яхта Бенджамина. И на этой яхте герой Питера Голда должен был признаться героине Марти Кейл в любви, и еще там должно было много интересного произойти.
А сейчас снимали, как Питер разговаривал с Марти на берегу, пока «режиссер» Билл Колман их не слышал.
– Я все съемки наблюдаю за тобой и вижу грусть в твоих глазах, – говорил герой Питера.
– В этом фильме я грустная и одинокая женщина, которая встречает счастье в лице твоего героя, – смеясь, говорила Марти.
– Да, это так, – говорил Питер, – но ты грустна и после съемок.
– Я в образ вхожу.
– Но это не так, и мы все это знаем.
– Что вы все знаете?
– Что ты не можешь жить без одного человека.
– Это только мои проблемы, – замыкалась в себе Марти.
И Питер оставлял ее в покое.
Бенджамин снимал их крупным планом. Завтра он должен был снять тот момент, когда Марти Кейл действительно останется с тем человеком, без которого она не может жить. А сегодня ее сердце было закрыто и душа молчала.
А на следующий день и правда пришла яхта Бенджамина. Он уже устал ругаться по телефону со своими помощниками из-за того, что по каким-то причинам они все не могли ее привести.
Съемочная группа в полном составе пришла на берег посмотреть на эту замечательную яхту. Белоснежная красавица яхта собрала в тот день на берегу немало зрителей в виде отдыхающих и туристов.
– Ну вот тебе, Марти, и океан, и яхта с белым парусом, – сказал Бенджамин.
Марти улыбнулась.
– Бенджамин, ты же собирался ее перекрасить, – с упреком сказал оператор Тони Блейк.
– Я решил не портить такую красоту, – улыбнулся Бенджамин.
– Она у тебя уже в двух фильмах снималась, – стоял на своем Тони, – зрители ее скоро в лицо будут узнавать.
– О чем ты? – не соглашался Бенджамин. – В прошлых фильмах мы ее снимали спереди и сбоку, а в этом фильме у нас все съемки будут происходить на задней палубе.
Тони покачал головой. Он был совсем не согласен с таким решением вопроса, и ему как оператору были видны некоторые нюансы, которые больше никто не мог увидеть. Но доказать это режиссеру фильма Бенджамину Мортону было трудно.
Билл Колман заинтересованно разглядывал яхту сзади. Ведь это именно он, а не кто-нибудь другой из этих любопытствующих людей должен будет падать с яхты в океан вниз головой, и всем остальным людям было не понять его грустное настроение по этому поводу.
Вид яхты сзади очень опечалил Билла. Всюду были какие-то выступающие части яхты, и не удариться, летя непроизвольно вниз головой, было невозможно.
В этих сценах должны были снимать, как герой Питера Голда привел эту яхту специально для того, чтобы признаться на ней героине Марти Кейл в любви и предложить ей свои руку и сердце.
А для того, чтобы героиня Марти поверила тому, что у героя Питера все чувства к ней глубоки и серьезны, герой Питера должен был якобы просто так упасть с яхты вниз головой. Мол, показать, как он теперь не может без героини Марти жить.
Но вообще-то Питеру крупно повезло в том, что на самом деле он не должен был никуда падать вниз головой. А вместо него должен был упасть герой Билла Колмана. Вот в чем был гвоздь этой сцены.
Ведь по фильму героиню Марти Кейл любил герой Билла Колмана. И он специально для нее снимал этот фильм и специально для нее сделал эту сцену.
Чтобы она поняла, что он и правда не может без нее жить. И ему нужна только она, и ничто ему не страшно. А страшно только то, что она опять ему не поверит и ответит отказом.
И так якобы «режиссер» в исполнении Билла Колмана будет как бы объяснять герою Питера Голда, как надо падать с яхты во время признания в любви и предложения руки и сердца, и тем временем буднично и просто упадет с яхты вниз головой сам.
А героиня Марти Кейл должна будет сильно испугаться, и ее сердце и душа должны будут открыться, и она наконец-то поймет, что она зря все эти годы жила без героя Билла Колмана. И что она действительно не может без него ни дышать, ни жить.
Съемочная группа после падения Билла должна будет застыть в немой сцене, а какой-то техник должен будет показать на выступающих частях яхты якобы кровь Билла, которую художник фильма там тщательно нарисует.
И все будут так потрясены этим моментом, что никто не сможет сдвинуться с места. И только Марти бросится в океан за своим любимым мужчиной и скажет, что она поняла, что ей без него не мил весь белый свет и она согласна быть рядом с ним всю оставшуюся жизнь.
Марти вообще-то тоже не могла прыгать и боялась. Но она согласилась сниматься и собиралась преодолеть свой страх.
Все полезли на яхту. Отсюда, с верхней палубы, высота казалась еще больше. Первой начала паниковать Марти.
– Бенджи, – сказала она, – я никогда в жизни не ныряла, ты это прекрасно знаешь.
– Марти, – устало сказал Бенджамин, – ты читала сценарий?
– Разумеется, я читала сценарий. Это ты к тому, что я подписала контракт?
– Да, – спокойно сказал Бенджамин, – это я к тому, что ты подписала контракт.
– Ну и что?
– Что значит, ну и что, Марти?
– Как режиссер ты должен что-нибудь придумать.
– Что я могу придумать? Можешь пока потренироваться нырять с малой высоты.
– Но я и с малой высоты никогда не ныряла, я боюсь.
– Чего ты боишься?
– Что меня утащит какое-нибудь морское чудовище, а оно меня с любой высоты сможет утащить.
– Марти, – вздохнул Бенджамин, – ты не могла бы придумать какую-нибудь более существенную причину для того, чтобы ее бояться?
– Бенджи, у меня все причины существенные, относись с уважением к моим причинам!
– Марта, уверяю тебя, в этой жизни просто нет другого такого человека, относящегося более уважительно ко всем твоим причинам, чем я.
– Значит, придумай так, чтобы я не ныряла с твоей яхты, – сказала Марти.
– Не могу, тут нельзя ничего придумать. Герой Билла прыгает, и ты в шоке прыгаешь вслед за ним. Потому что все остальные люди, стоящие на яхте, тоже в шоке и не могут сдвинуться с места. А это твой любимый мужчина, и только тебе придется его спасать.
– Ты погибели моей желаешь, – сказала Марта.
– Нет, Марти, не желаю. Это наш общий фильм, и мы вместе читали сценарий и думали, как его снимать.
– Я до последнего была уверена, что ты не позволишь мне прыгать. Ты же знаешь, я не могу это сделать.
– В жизни есть много обстоятельств, которые люди могут преодолеть.
– Это не те обстоятельства.
– Ты не говорила, что я должен что-то придумать, – сказал Бенджамин.
– Вот сейчас говорю.
– Сейчас слишком поздно, уже ничего не придумаешь. Заканчиваются съемки, яхту меньшего размера я уже нигде не найду. И вообще, соберись и возьми себя в руки. Посмотри на Билла. Он уже взял себя в руки, а ему гораздо труднее. Он вообще должен вниз головой с яхты падать.
Марти рассеянно поискала глазами Билла Колмана. Зеленый Билл ходил по задней палубе яхты и сосредоточенно смотрел вниз.
Хорошего места для каких-либо падений он определенно не находил. Хоть вниз головой, хоть вверх головой. Ведь вся соль была в том, что Билл Колман должен был не просто нырять.
Он должен был как стоять, так и упасть. Буднично и просто. Не разглядывая, куда бы получше упасть, не беря во внимание все выступающие части яхты. Он не должен был об этом думать.
Но только так он и должен был помочь Марти Кейл определиться со своими ценностями в жизни. И помочь понять ей, что ее ценность в жизни – это он.
