ГлавнаяЖенская прозаЭлен АлексМузыка вечной любви

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

полная версия Музыка вечной любви

Элен Алекс
Музыка вечной любви

– В этой жизни сложно отдохнуть, – сказал Билл, – в любой момент что-то может свалиться на голову. Да еще когда ты этого совсем не ждешь.

– Это верно, – полностью согласилась с ним Марти.

И они закрепили свое взаимопонимание миниатюрными чашечками с охлажденным саке.

Билл Колман улыбался Марти Кейл, и ей было спокойно и уютно. И еще ей казалось, что хоть на съемках этого фильма она немного отдохнет. А то что-то она слишком устала в последнее время. И даже сама не понимала, почему она так устала.

12

На следующий день приступили к съемкам. Кто-нибудь другой на месте Бенджамина Мортона сто раз пожалел бы, что он согласился снимать фильм о том, как снимается кино. Но только не Бенджамин Мортон.

Он был полон оптимизма и веры в успех. Даже если не в успех своих отношений с Марти Кейл, то в успех своей новой картины.

А снимать фильм о том, как снимается кино, было не просто трудно, а очень трудно. Нужно было выстраивать не одну, а, считай, две съемочные команды.

И одна команда должна была любоваться перипетиями, происходящими в другой команде. А перипетий было достаточно – и по сценарию, и просто так, во время съемок.

Одни братья Дозенталь чего стоили. Колоритные, похожие, веснушчатые и рыжеватые. Джим Дозенталь играл оператора, Джордж – звукооператора, а Джон – сценариста.

Так как по сюжету фильма сценарист Джон тоже был влюблен в главную героиню, то нужно было, чтобы он хоть как-то отличался от братьев. Поэтому ему запудривали веснушки и подкрашивали волосы и ресницы, чтобы его глаза были более выразительными.

Но рыжие братья Дозенталь могли играть только в несерьезных комедиях, а никак не в грустном фильме о любви. И поэтому Бенджамин Мортон и Ричард Дармер искусали себе все локти, снимая их в таком серьезном кино. Да еще всех троих одновременно.

Сестры Кэтлин и Кэролайн Стоун тоже оставляли желать лучшего. Крупные блондинки, они ревностно следили за своими диетами, а потому большую часть времени пребывали в плохом настроении.

Не говоря уже об актрисах Аманде Мур и Клоди Томас, которые были в плохом настроении, казалось, с самого рождения.

Зато Билл Колман и Питер Голд были великолепны. Их обаятельный и настойчивый прищур глаз, благодаря которому им под ноги в определенные моменты жизни уже свалилось неопределенное количество женских тел, был просто неподражаем.

Горничные в гостинице вызывалась работать без выходных, только бы лишний раз принести им в номер свежее полотенце и все остальное, что могло вдруг понадобиться для полного счастья таким шикарным мужчинам.

Но шикарные мужчины Билл Колман и Питер Голд в первую очередь были профессиональными актерами. А потому они, к великому огорчению гостиничного персонала, ничего лишнего желать не собирались, а в этом городке были увлечены только съемками нового фильма.

В первый день снимали, как герой Питера Голда впервые увидел героиню, которую играла Марти Кейл, и она запала ему в самое сердце. Эту сцену якобы снимал режиссер, давно и безнадежно влюбленный в героиню Марти, которого играл Билл Колман.

И герой в исполнении Билла Колмана якобы многократно переснимал эту сцену. Ему не нравилось, как Питер Голд не очень зачарованно и заинтересованно подходил к Марти Кейл. То он не тем взглядом на нее смотрел, то она не отвечала ему взаимностью.

А еще все это многократно останавливал настоящий режиссер фильма Бенджамин Мортон. То ему не нравилось, как «режиссер» Билл Колман не слишком влюбленно смотрел на Марти Кейл. Или же на нее не очень влюбленно смотрел «сценарист» в исполнении Джона Дозенталя, который забывал, что он тоже якобы без ума от героини Марти Кейл и именно для этого его и пригласили сниматься.

– Наша основная задача – не сойти с ума во время съемок этого фильма, а все остальное мы переживем, – периодически говорил под руку Бенджамину Ричард Дармер, чем еще больше выводил Бенджамина из себя.

Аманда Мур сердито выкрикивала номер дубля, хлопала хлопушкой и отбегала в сторону. Клоди Томас сидела в шезлонге, закинув ногу на ногу, и вызывающе разглядывала Аманду Мур.

Так как Клоди Томас играла ассистентку, то она могла по роли ничего не делать, а только изредка как бы записывать в блокноте что-то важное и наклоняться к уху Билла Колмана, якобы излагая какие-то свои умные мысли.

Аманда Мур играла помощницу режиссера, человека с хлопушкой. И хоть она блистала в кадре чаще своего врага Клоди Томас, ее роль все-таки оставляла желать лучшего.

В снимаемой сцене Марти Кейл сидела на скамейке и читала книгу. К ней подходил Питер Голд, садился рядом и говорил:

– Я на вас сразу обратил внимание. У вас такой грустный взгляд.

Марти поднимала на него свои прекрасные глаза, но тут в дело вмешивался «сценарист» Джон Дозенталь и говорил:

– Он должен был сесть справа от нее.

«Режиссер» Билл Колман останавливал съемку и говорил:

– Какая, собственно, разница, где он должен был сесть?

– Разница очень большая, – невозмутимо отвечал Джон Дозенталь, – сейчас получается, будто она смотрит на него из-за плеча, а это их первая встреча, героиня должна выглядеть безупречно.

– Это должен решать сценарист или все-таки режиссер? – спрашивал, закипая, Билл Колман.

«Оператор» Джим и «звукооператор» Джордж Дозентали начинали ухмыляться, и Билл Колман начинал орать на них, пока съемки не останавливал настоящий режиссер Бенджамин Мортон и объяснял уже всей компании, что они не так делали.

В перерыве к Бенджамину Мортону подошла Мадлен Кроу. Она села в соседний шезлонг и попыталась обогреть теплым взглядом этого интересного и одинокого мужчину.

– Бенджамин, – заботливо сказала Мадлен, – у тебя раньше были не совсем легкие фильмы, сейчас они легче.

– В каком смысле, Мадлен?

– Ну-у, – протянула Мадлен, – в смысле, что я все вижу, все понимаю.

– Что именно ты понимаешь, Мадлен? – без особого интереса спросил Бенджамин.

Мадлен устремила на него настойчиво-томный взгляд.

– Твои душевные метания, твои мысли.

– И какие у меня сейчас мысли, Мадлен? – вздохнул Бенджамин.

Мадлен задумалась.

– Ну-у, про мысли это я слишком.

– Я тоже так думаю, Мадлен. Идем, нам пора на съемочную площадку.

– Зачем, перерыв только начался.

– Это было построение кадра, ты не заметила, все ждут тебя.

Мадлен растерянно огляделась и вспомнила, что она приехала работать.

– А где я буду стоять?

– Под тем деревом.

Мадлен надула губы.

– Почему именно под тем деревом?

– Потому что ты впервые попадаешь в кадр с главными героями, стоя на заднем плане, – терпеливо объяснил Бенджамин.

– Но я не хочу быть на заднем плане! – попыталась возмутиться Мадлен.

– А в этой жизни, Мадлен, люди в основном вынуждены делать то, чего они не очень хотят делать, – сказал Бенджамин.

– Может, я пройдусь перед скамейкой с главными героями? – кокетливо сказала Мадлен.

– Нет, не пройдешься. Ты же читала сценарий.

– Но ты же режиссер, ты можешь все ради меня переделать? – Мадлен выбрала один из своих мягко-трагических взглядов.

– Нет, Мадлен, – покачал головой Бенджамин, – я не буду ради тебя переделывать сценарий, ты не одна тут снимаешься.

Мадлен, горько вздохнув, отправилась на задний план.

По фильму главную героиню, которую играла Марти Кейл, звали Энни. Герой Билла Колмана снимал фильм ради нее.

Он хотел быть рядом с ней всегда. А в этом фильме он хотел лишний раз показать ей свою любовь.

Но у него мало что получалось. Потому что сердце героини Марти Кейл было закрыто.

– Энни, – сказал в следующей сцене герой Билла Колмана героине Марти Кейл, – это твоя первая встреча с главным героем фильма. Сделай помягче взгляд. Мир не так опасен, как тебе кажется.

Марти Кейл отложила книгу и стала свирепо смотреть на «режиссера» Билла Колмана. Питер Голд терпеливо ждал, когда герои Билла Колмана и Марти Кейл насладятся этими секундами между ненавистью и любовью. Мадлен Кроу ждала на заднем плане.

– Снято, – сказал Бенджамин Мортон.

Съемочная группа и технический персонал расслабились и поаплодировали друг другу.

– Мы правда не будем переснимать этот кадр? – спросил Ричард Дармер.

– Правда, – сказал Бенджамин, – все были хороши.

– Надеюсь, я тоже? – кокетливо спросила Мадлен.

Но Бенджамин Мортон уже был занят другим делом, и ему было наплевать на эмоции Мадлен Кроу.

13

Под конец первого съемочного дня Бенджамин Мортон лежал в своем номере с холодным полотенцем на голове. Ричард Дармер, обняв очередную бутылку, пил прямо в холле возле телефона портье в надежде, что Холли вспомнит о его существовании и захочет ему позвонить.

А Марти Кейл и Питер Голд пробовали в ближайшем ресторане все, что Марти не успела попробовать в прошлый вечер с Биллом Колманом.

– Хороший сценарий написал Бенджамин, – сказал Питер Голд. – Это он ради тебя старался?

Марти очень смутилась.

– Но сценарий писал Квентин Домунд, – сказала она.

– Кто знал этого Квентина Домунда раньше? – сказал Питер Голд.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что в сценарии тонкая линия вашей любви с Бенджамином Мортоном.

– Но у нас нет никакой любви с Бенджамином Мортоном.

– Об этом весь киномир знает, Марти, сказал Питер, – а ты одна не в курсе.

– Я в курсе, что он якобы не может без меня жить, – сказала Марти, – но тогда какого черта он всю жизнь на других женился?

– Вот видишь, как тебе небезразлично это обстоятельство, – улыбнулся Питер.

– Мне совершенно безразлично это обстоятельство, – вспыхнула Марти.

– Может, это ты сама первая все время замуж выходила?

– А он не мог подождать?

– Мужчины очень гордые существа, – сказал Питер, – когда женщина не отвечает им взаимностью, это ранит их в самое сердце.

– Удивительно, – развела руками Марти, – но женщин тоже многие вещи на этой земле ранят в самое сердце.

– Согласен, – кивнул Питер. – Так, может, вам с Бенджамином перестать ранить друг друга?

– Мы с ним хорошие друзья, – сказала Марти, – и не более.

Питер покачал головой и подлил Марти в чашечку саке. А потом он рассказал Марти, что все его четыре брака распались из-за каких-то мелочей, на которые он сейчас не обратил бы никакого внимания.

– Но почему же тогда так вышло? – спросила Марти.

Питер задумался.

– Молоды были, непримиримы. Если бы мою сегодняшнюю мудрость мне в те годы, я бы и с первой женой не развелся, из-за такой ерунды разошлись.

Марти улыбнулась.

– Да, так всегда и бывает.

– Счастье, исчезающее за поворотом, – сказал Питер, – это иллюзия. Счастье и так всегда рядом с нами. А мы его не замечаем.

– Это верно, – задумчиво согласилась с ним Марти.

И они закрепили свое взаимопонимание охлажденным саке.

Питер Голд улыбнулся Марти Кейл, а она подумала, что вряд ли она отдохнет на съемках этого фильма. Потому что в этой жизни отдыхать некогда. Потому что такова жизнь.

Тем временем в гостиничный номер к Бенджамину Мортону пришла Мадлен Кроу. Пожалеть, посочувствовать и, если получится, обогреть своим теплом.

Бенджамин не очень жаждал кого-либо видеть, тем более Мадлен Кроу. А потому он был груб и неприветлив.

– Бенджамин, – сладким голосом сказала Мадлен, – как я понимаю твое одиночество!

– Как это ты его понимаешь? – фыркнул Бенджамин. – Ты же замужем.

– Все мы в какой-то степени одиноки.

– Это точно.

– И я так хочу тебе помочь, – страстным грудным голосом сказала Мадлен.

Она подошла поближе. Бенджамин с недоверием наблюдал за ее действиями.

– Спасибо, не надо, – сказал он, – я уже привык к своему одиночеству, оно меня не угнетает.

Мадлен села возле кровати и положила руку на голову Бенджамина.

– Все так говорят, – сказала она, – а в глубине души все равно переживают.

Бенджамин попытался незаметно отодвинуть голову от руки Мадлен.

– Мужчины ни о чем не переживают, уверяю тебя, – сказал он.

– Да что ты говоришь? Мужчины такие бесчувственные? – Мадлен сняла с его головы полотенце.

– Уверяю тебя, что это именно так.

Мадлен стала аккуратно и нежно делать ему массаж головы. Бенджамин не мог оттолкнуть ее и сказать, чтобы она ушла, это было бы не совсем вежливо.

А поэтому Бенджамин решил пару минут подождать более благоприятных обстоятельств для выдворения Мадлен из своего номера.

И благоприятные обстоятельства не заставили себя долго ждать. Дверь распахнулась, и в номер вошла Марти Кейл.

Марти остановилась возле двери.

– Бенджи, ты и после съемок себе отдыха не даешь, – сказала она.

– А я пришла неофициально, – с вызовом сказала ей Мадлен.

Никто на нее не обратил внимания. Бенджамин встал с кровати.

– Марти, я слушаю тебя, – сказал он.

– В следующий раз, Бенджи, – сказала Марти и вышла из номера.

Мадлен вызывающе посмотрела на Бенджамина. Бенджамин сел в кресло, закурил сигарету и обратился к Мадлен:

– Надеюсь, ты понимаешь, что твоя дорога в мой номер с этого момента закрыта.

– И не надейся, – сказала Мадлен. – Я приехала сюда, чтобы неплохо провести время, и ты мне это обеспечишь.

Она стремительно подошла к двери и пинком открыла эту дверь. В результате чего Ричард Дармер, который как раз шел к Бенджамину Мортону жаловаться на жизнь, хорошо получил по лбу.

14

На следующий день рано утром должны были снимать разговор между Марти Кейл и Биллом Колманом на берегу океана. Ни свет ни заря Марти вышла из гостиницы и увидела Билла.

Он сидел на скамейке, а около него лежал большой букет белых роз. Билл увидел Марти и улыбнулся.

– Угадай, о чем я сейчас думал, – сказал он.

Марти тоже улыбнулась.

– О чем же? – спросила она.

– Я молился, чтобы ты вышла из гостиницы первая, – сказал Билл.

– Почему?

– Мне было бы неудобно перед остальными, потому что я именно тебе хотел подарить этот букет.

Билл взял розы и протянул их Марти. Она приняла цветы и вдохнула их нежнейший аромат.

– А если бы вышла какая-нибудь другая женщина, мне пришлось бы спрятаться под скамейку, – сказал, смеясь, Билл.

Марти тоже рассмеялась. А потом Билл подставил ей согнутую в локте руку.

– Ты проводишь меня к машине? – спросила Марти.

– Городок такой маленький, давай пройдемся к берегу пешком, – улыбнулся он.

– Давай, – согласилась она.

Они пришли на берег, когда все уже было готово к съемке. Даже Ричард Дармер был бодр и трезв и суетился, помогая Бенджамину Мортону. Все-таки работа действительно отвлекала от горя.

Бенджамин кивнул Марти и Биллу, но никак не стал реагировать на их появление «под ручку». На огромный букет роз, который Марти прижимала к груди свободной рукой, он тоже не взглянул.

Марти и Биллом позанимались гримеры и костюмеры, и какое-то время спустя они уже сидели на берегу и мило беседовали. Прохладный утренний ветер обдувал их лица, синие волны океана мягко накатывали на песчаный берег.

Бенджамин Мортон сел в режиссерское кресло, оператор Тони Блейк стал снимать крупным планом Марти Кейл и Билла Колмана. В их глазах отражалось восходящее солнце.

– Знаешь, Энни, – сказал по роли Билл, – в этой жизни главным является только один момент.

– Какой? – спросила Марти.

– Главное – кто находится рядом с тобой.

Марти смотрела на него своими большими и грустными глазами.

– А все остальное, Энни, – сказал ей Билл, – полная ерунда.

– А как же работа и другие радости жизни? – сказала по роли Марти Кейл.

– Ни работа, ни другие радости жизни не радуют, если рядом с тобой нет того человека, который нужен тебе больше всех остальных людей.

– Миллионы людей живут без тех, кто им нужен больше всех остальных людей.

– Что ты, Энни, – сказал по роли Билл Колман, – разве это жизнь?

И океан накатывал свои утренние волны к их ногам, и солнце все ярче отражалось в синей глади океана.

– Снято, – сказал Бенджамин Мортон.

– Будем еще пробовать? – спросил Ричард Дармер.

– Нет.

– Вот прямо так, с первого дубля, нам все подходит? – спросил оператор Тони Блейк.

– Да, все было так, как надо, – сказал Бенджамин, закуривая сигарету.

– Мне кажется, что он должен был на нее как-то более грустно смотреть, – сказал Ричард Дармер.

– Нет, он должен был смотреть на нее как обычно, – сказал Бенджамин, – он не должен падать в обморок от счастья, что эта женщина находится рядом с ним. Он воспринимает это естественно.

– Как скажешь, – согласился Ричард.

Марти задумчиво посмотрела на Бенджамина Мортона.

– Раз все снято, пойдем завтракать, – сказал Билл и за руку увел Марти с берега.

Питеру Голду не нужно было в этот день просыпаться ни свет ни заря, а поэтому он проснулся только к завтраку. И букет белых роз для Марти Кейл он принес прямо в трейлер-столовую.

Аманда Мур и Клоди Томас чуть своими салатами не подавились.

– У нее что, очередной столетний юбилей? – сказала сквозь зубы Аманда.

– Насколько я знаю, вроде нет, – ответила сквозь зубы Клоди.

– А что же тогда? – спросила Аманда.

– Наверное, она тут самая красивая, – сказала Клоди.

– Ха-ха, – сказала Аманда.

– Хи-хи, – сказала Клоди.

Общая зависть сплачивала. Клоди Томас и Аманда Мур подумали, что они вполне могли бы дружить против Марти Кейл. Если бы так сильно друг друга не ненавидели.

– Это тебе, – сказал Питер Голд, протягивая Марти цветы.

Марти была смущена.

– Просто возьми и ничего не говори, – сказал Питер.

– А спасибо можно сказать? – улыбнулась Марти.

– Спасибо – можно, – улыбнулся Питер.

Марти обняла оба своих букета белых роз. Ричард Дармер, входивший в трейлер-столовую, оторопело застыл при виде этой картины. Бенджамин Мортон, тоже входивший в трейлер-столовую, не обратил на эту картину никакого внимания.

Следующую сцену снимали на аллее пансионата. Марта Кейл и Питер Голд сидели на скамейке под вековыми деревьями, а Билл Колман сидел перед ними в своем «режиссерском» кресле.

От океана дул легкий утренний ветерок, на деревьях шуршали листья, дорожки на аллеях были залиты солнечным светом. Бенджамин Мортон выстроил две съемочные команды, и оператор Тони Блейк приготовился снимать.

В этой сцене «режиссер» Билл Колман рассказывал «актерам» Марти Кейл и Питеру Голду, как им играть следующую сцену. А Мадлен Кроу якобы пришла им всем вредить.

Мадлен подошла к Биллу, обняла его за плечи и взъерошила рукой его волосы. Потом она грациозно наклонилась и стала что-то сладко шептать ему на ухо.

А настоящий режиссер Бенджамин Мортон должен был снять на фоне этого лишь грустный взгляд Марти Кейл. К Питеру Голду эти страдания никак не относились, поэтому ему разрешалось просто терпеливо подождать, когда Мадлен Кроу отлипнет от Билла Колмана.

А Марти подняла печальные глаза на Билла и медленно-медленно отвела их в сторону.

– Снято, – сказал Бенджамин Мортон.

Все приготовились поаплодировать.

– Хорошо получилось, – похвалил Ричард Дармер.

– Нет, – сказал Бенджамин, – будем переснимать.

– Но почему? – не понял Ричард.

– Я тоже не понимаю. Мне, например, все понравилось, – сказал оператор Тони Блейк.

– Марти, – сказал Бенджамин, – твой взгляд был слишком открыт.

– Ну и что?

– А это твои внутренние страдания, – принялся объяснять ей Бенджамин, – и ты никак не должна показывать Биллу, что это ранит тебя.

– По-моему, я это и показала! – возмущенно сказала Марти Кейл.

– Да, – согласился Бенджамин, – ты это показала. Но слишком открыто.

– А я как должна это показать?

– Ты вообще не должна это показывать. Тебя это ранит глубоко-глубоко внутри. Ты сама еле слышишь эту боль. А тем более ее не должен слышать зритель. Он просто должен знать, что эта боль где-то глубоко внутри тебя.

– Я это и показала!

– Марти, не спорь со мной. Покажи это еще раз, не показывая этого всем.

– Ха-ха, – сказала Мадлен Кроу, – но это же – пойди туда, не знаю куда!

– Марти понимает, о чем речь, – спокойно сказал Бенджамин.

И в следующем дубле Марти Кейл показала свою боль, не показывая ее всем. Она еле-еле прикрыла глаза при виде того, как Мадлен Кроу запустила руку в волосы Билла Колмана. А когда Мадлен припала губами к его уху, Марти медленно отвела взгляд в сторону.

– Снято, – сказал Бенджамин Мортон. – Всем спасибо. Марти – отдельное спасибо.

– И мне спасибо? – сладко улыбнулась Мадлен.

– Конечно, и тебе, – сказал Бенджамин, вытаскивая сигарету.

Тут уж Мадлен тоже пришлось срочно захотеть покурить. И она, покачивая бедрами, направилась прикурить свою сигарету от сигареты Бенджамина.

Бенджамин, как закаленный в различных жизненных боях мужчина, стойко выдержал испытание многообещающим взглядом Мадлен в двух дюймах от своей сигареты и уже собирался с облегчением вздохнуть, когда ее сигарета наконец-то раскурилась.

Но не тут-то было. Теперь Мадлен должна была поблагодарить его, и для этого она сладко припала губами к уху Бенджамина. Свою руку она при этом мягко запустила в его отросшие волосы.

Марти прикрыла глаза и медленно-медленно отвела взгляд в сторону.

После съемок Бенджамин подошел к Марти и спросил, о чем она хотела вчера поговорить, когда поздно вечером пришла в его номер.

Марти прищурила глаза.

– Я не помню. Это же было вчера.

А потом она развернулась и ушла. Бенджамин Мортон грустно посмотрел ей вслед.

Поздно вечером Бенджамин Мортон лежал с холодным полотенцем на голове. Ричард Дармер с бутылкой в руках ждал у телефона портье каких-либо изменений в личной жизни. А начинающий сценарист Квентин Домунд успел пригласить Марти Кейл в ближайший японский ресторан, опередив колоритных братьев Дозенталь.

Официанты заставили их стол большим количеством японских яств, половину из которых Марти Кейл уже не очень хотела пробовать. Квентин Домунд налил саке в маленькие чашечки и стал вести светскую беседу.

– Вы – самая лучшая, – сказал он.

– Да что вы, – рассмеялась Марти, – лучших полным-полно.

– Да, но вы – самая лучшая.

Марти посмотрела на него повнимательнее.

– А вы кто вообще в жизни? – заинтересованно спросила она.

– Вообще-то я корректор, – скромно ответил Квентин.

– А-а, – понимающе сказала Марти, – у каждого корректора…

– Да-да, – Квентин гордо улыбнулся, – в кармане лежит сценарий.

– Вы отпуск на работе взяли?

– Нет. Я совсем уволился.

– Зачем?

– Ну теперь же моя жизнь с кино связана.