Элен Алекс
Музыка вечной любви
15
На следующий день в трейлер-столовую с белым букетом роз для Марти Кейл явился Джон Дозенталь. Им уже позанимались гримеры, и он разительно отличался от своих рыжих и веснушчатых братьев.
Темноволосый, с длинными густыми и чуть ли не наклеенными ресницами, он был хорош во всех отношениях. Пыхтя и отдуваясь, с большим букетом в руках, он неловко вошел в трейлер.
Аманда Мур, Клоди Томас и Мадлен Кроу в это время как раз случайно завтракали за одним столиком и никак не могли придумать объединяющей темы для разговора. При виде еще одного букета для Марти Кейл они чуть салатами не подавились.
– Да, наверное, она действительно тут самая красивая, – вздохнула Аманда.
– Она слишком худая, – сказала Мадлен.
– Зачем же мы все тогда пытаемся худеть, если это немодно? – не поняла Клоди.
– Мы пытаемся похудеть, – сказала вредная Мадлен, – но не до такой же степени.
– А до какой степени мы пытаемся похудеть? – спросила Аманда.
– Я не поняла, ты на чьей стороне? спросила Мадлен, и Аманда заткнулась.
Марти Кейл взяла цветы и сказала спасибо Джону Дозенталю.
– Да, еще, пока не забыл, – сказал Джон.
– Я слушаю, – улыбнулась Марти.
– Я приглашаю вас в ресторан сегодня вечером после съемок.
– Хорошо, – кивнула Марти, – только давайте пойдем не в японский, а в какой-нибудь другой ресторан.
– Возле гостиницы только японский ресторан, – растерялся Джон.
– Хорошо-хорошо, – утешила его Марти, – пойдем в японский.
В этот день снимали зарождавшуюся любовь между Марти Кейл и Питером Голдом, и поэтому съемочной группе нужно было придумать что-то необычное. Но с древних времен ничего выразительнее обычного человеческого взгляда, говорящего о любви сильнее любых слов, еще никто не придумал.
Поэтому сегодня должны были снимать красноречивые взгляды Марти и Питера друг на друга. Эти взгляды перемежались ничего не значащими разговорами о погоде, облаках на небе и температуре воды в океане.
Главные герои пока только нащупывали невидимые дорожки друг к другу. Они были уже не так молоды, и у каждого из них был за плечами груз ошибок и разочарований, радостей и побед.
И к новым историям в своей жизни они относились мудро и осторожно. Кидаться в омут головой не собирались, разочаровываться уже устали, но и не теряли надежды, что все непременно должно кончиться хорошо.
«Режиссер» Билл Колман якобы выстраивал кадр и снимал, как Питер Голд страстно и выразительно смотрел на Марти Кейл. И Марти должна была как бы отвечать Питеру взаимностью.
Но вся соль этой сцены была только в отношении Марти к «режиссеру» Биллу Колману. Потому что во время этих съемок Мадлен Кроу пристраивалась поближе к Биллу и пыталась ненавязчиво делать ему массаж спины.
Хотя Мадлен желала бы делать этот самый массаж Бенджамину Мортону, который как раз и выстраивал настоящий кадр, как Билл Колман снимал взгляды Марти Кейл и Питера Голда.
Бенджамин должен был снять, как Марти было больно от того, что Мадлен Кроу стоит так близко к Биллу Колману. И что Марти даже самой себе не могла показать эту боль.
– Марти, – сказал Бенджамин, – ты смотришь на Питера, но в поле твоего зрения должен быть только Билл. Мы снимаем твою любовь с одним мужчиной. Но знаем, что ты любишь совсем другого мужчину. Покажи это зрителю.
– Я готова, – сказала Марти.
– Мотор, – сказал Бенджамин.
– Мотор, – сказал Билл Колман по роли.
И Марти Кейл показала Питеру Голду весь мир в своем влюбленном взгляде. Но все увидели, что в этом мире для Марти Кейл есть только один человек. И этот человек – не Питер Голд.
А вечером Марти и Джон Дозенталь сидели в ресторане.
– Так, – решительно сказала Марти, – все это надо есть руками, а Бенджамин снимает свой фильм не ради меня.
– Я не собирался об этом разговаривать, – растерянно пробормотал Джон.
– Ой, тогда извини, раз ты не собирался, – сказала Марти.
– Я и так знаю, что он делает все это только ради тебя, – продолжил Джон.
Марти захотелось вылить свое саке на его рубашку.
Поздно вечером, по традиции, Бенджамин Мортон лежал в своем гостиничном номере с мокрым полотенцем на голове, когда к нему пришла Аманда Мур. Ей было скучно жить на свете, она жаждала внимания, а прийти в номер к режиссеру фильма можно было, не придумывая особо важного предлога.
Актрисой Аманда Мур была средней. Ее приглашали играть нервных женщин неброской внешности с простыми биографиями. А Аманда Мур жаждала мировой славы, поклонения и почитания.
Но в этой жизни всегда было так: кому-то всё, а кому-то жалкие крохи. А как бросить вызов судьбе и переменить все к лучшему, Аманда не могла пока придумать.
И потому ее редко покидало плохое настроение, и угрюмое выражение лица было нормой. Хотя, надо отдать ей должное, во время съемок она все-таки могла преображаться.
– Бенджамин, у меня, кажется, депрессия начинается, – сказала Аманда. – Я не вытяну эту роль.
Бенджамин возвел глаза к потолку, испрашивая у высших сил терпения, смирения и совета. Высшие силы безмолвствовали в ответ.
Бенджамину как всегда пришлось выкручиваться самому.
– Аманда, – спокойно сказал он, – у тебя не такая уж и трудная роль.
Аманда напряглась.
– Как это не такая уж и трудная? – с сомнением переспросила она.
Он имеет в виду, что ее роль совсем никчемная или что-то в этом роде?
– Твоя роль, безусловно, очень важная, – поддержал морально Аманду тактичный Бенджамин Мортон, – но она не трудная.
– Я выкладываюсь на все сто процентов, – надулась Аманда.
– Я вижу, что ты выкладываешься на все сто процентов, – сказал Бенджамин, – и у тебя это очень хорошо получается.
Аманда расслабилась, подставила стул поближе к кровати, села и положила руку на голову Бенджамину. Вот какой она может быть доброй и заботливой, если кто-то будет способен это оценить.
– А ты очень устаешь со всеми нами? – тревожно спросила она.
Но Бенджамин не успел ответить, потому что дверь отворилась и на пороге возникла Марти Кейл. Бенджамин вскочил с кровати.
– Марти, я как раз хотел с тобой поговорить!
Марти покачала головой.
– Марти, только не уходи.
Бенджамин пошел к двери, но Марти Кейл развернулась и ушла.
Бенджамин горько вздохнул перед закрывшейся дверью. Аманда стала чувствовать себя немного виноватой в этой ситуации.
– Аманда, – грустно сказал ей Бенджамин, – мы не могли бы решать все деловые вопросы в течение нашего рабочего дня?
– Конечно, могли бы, – сказала Аманда, вставая со стула, направляясь к двери и чувствуя, что ее депрессия снова нарастает.
16
На следующий день снимали первый поцелуй Марти Кейл и Питера Голда. «Режиссер» Билл Колман должен был не подавать виду, как эта сцена ранит его в самое сердце.
А настоящий режиссер Бенджамин Мортон вообще не подавал никакого виду. Он пил свой утренний апельсиновый сок и отдавал указания техникам, готовящим эту сцену. Ричард Дармер опохмелялся пивом и только всем мешал.
Квентин Домунд возбужденно доказывал всем, что эта сцена должна быть снята в первых лучах утреннего солнца, когда мир будет как бы только праздновать свое рождение. Билл Колман говорил, что солнце должно быть в зените, так лица героев будут как бы залиты счастьем.
Бенджамин Мортон считал, что солнце должно уходить на покой, так будет больше романтики в отношениях главных героев. Питер Голд желал целоваться ближе к ночи, а Марти Кейл было все равно.
В конце концов съемочная группа решила особо не акцентироваться на солнце. Снимали опять же на аллее под деревьями.
Герои должны были сидеть на скамейке. Не очень романтично, зато удобно. Стоя ведь особо не поцелуешься от души, особенно если ты с героем едва знаком. А герои якобы только сегодня и познакомились.
Питер должен был мягко обнять Марти, повернуть ее лицо к себе и нежно поцеловать в губы. «Режиссер» Билл Колман должен был по роли несколько раз объяснить им, как они должны будут поцеловаться.
Питер и Марти сели на скамейку, перед ними установили камеру и другую технику. А позади всего этого установили технику для команды Бенджамина Мортона. Все отрепетировали, исключая настоящий поцелуй.
Помощница Бенджамина Мортона хлопнула хлопушкой и объявила номер дубля.
– Запомни, Энни, – сказал по роли Билл Колман, – самое потрясающее во встрече с мужчиной, это несколько секунд перед первым поцелуем. Запомни эти секунды. Другого такого мгновения в твоих отношениях с этим мужчиной не будет больше никогда.
Марти грустно посмотрела на Билла. Сцена была готова.
«Режиссер» Билл Колман подал знак, и Аманда Мур по роли тоже хлопнула хлопушкой и объявила номер дубля.
Питер мягко обнял Марти, повернул ее лицо к себе и потянулся поцеловать.
Мадлен Кроу по роли подошла вплотную к Биллу Колману и, обняв его за плечи, стала тоже наблюдать за этой сценой. Она незаметно поглаживала его по плечам и прижалась к нему правым бедром.
Питеру не удалось поцеловать Марти, потому что по роли она закашлялась. Во втором дубле им опять не удалось поцеловаться, потому что Марти закашлялась от того, что Мадлен Кроу попыталась сесть Биллу Колману на колени.
– Покажи, Марти, как это больно, – сказал Бенджамин Мортон, – когда человек, которого ты любишь, находится рядом с другим человеком.
Марти встала со скамейки и ушла со съемочной площадки в свой трейлер.
– Перерыв, – объявил всем Бенджамин.
Он налил себе еще сока и пошел в трейлер к Марти.
Марти сидела в кресле и грустно разглядывала свое отражение в зеркале. Бенджамин остановился позади нее и нашел ее взгляд в зеркале.
– Что-то я устала в последнее время, Бенджи, – сказала Марти.
– Это жизнь, Марти, тут отдыхать некогда.
– Да, я знаю, – сказала Марти, – но я очень устала.
– Одно твое слово, Марти.
– И что?
– Все, что хочешь.
– Например?
– Ну-у… – Бенджамин задумался. – Я остановлю эти съемки.
– И чем мы будем заниматься?
– Поедем в жаркие страны. Перестанем думать о буднях.
– Мы уже и так в жарких странах, Бенджи. А о буднях забыть все равно не получится. После нас останутся только наши дела. И поэтому в этой жизни мы должны постоянно что-то делать.
– Даже те три фильма, Марти, которые мы сделали вместе с тобой, уже оставили свой след в кинематографе, – сказал Бенджамин.
Марти откинулась на спинку кресла.
– Это ты к чему?
– К тому, что мы вполне можем позволить себе отдохнуть, – улыбнулся Бенджамин.
– Всегда кажется, что лучший фильм – только впереди, – сказала Марти.
– Это точно, – согласился Бенджамин.
– Поэтому пойдем на съемочную площадку, Бенджи. Я готова.
– Ты точно в порядке?
Он с сомнением смотрел на ее усталое лицо.
– Я в полном порядке, – сказала Марти.
– Как скажешь, Марти, как скажешь.
Марти слегка поправила волосы перед зеркалом и встала с кресла.
– Да, кстати. Что ты там все время пьешь? Дай попробую. – Она протянула руку и взяла у него бокал. – Что? Это действительно сок?
Бенджамин улыбнулся.
– Это входило в наш контракт, Марти. Ты забыла?
– Бог мой, он действительно пьет сок, – сказала сама себе Марти Кейл.
Марти вышла из трейлера и направилась на съемочную площадку. Бенджамин Мортон шел позади нее и улыбался.
– Да, кстати, о чем ты хотела поговорить вчера вечером? – вспомнил он.
Но Марти только покачала головой и даже не оглянулась. Она уже взяла себя в руки после минутной слабости и опять была готова ко всем трудностям жизни.
А трудности жизни поджидали ее по дороге на съемочную площадку. Два колоритных брата Дозенталь, Джим и Джордж, смущаясь и краснея, пригласили Марти сегодня вечером в японский ресторан.
Марти, будучи тактичным и вежливым человеком, разумеется, приняла приглашение. И даже постаралась не вздыхать громко и грустно.
После обеда продолжили съемки сцены поцелуя. Все получилось. Сняли крупным планом, как ревнует «сценарист» Джон Дозенталь, платонически и безнадежно влюбленный в главную героиню фильма. Сняли, как ревнует «режиссер» Билл Колман, влюбленный в героиню фильма давно и надежно.
И Питер Голд осторожно и нежно поцеловал Марти Кейл. И они оба запомнили это чувство перед первым поцелуем навсегда.
А Билл Колман показал в камеру Бенджамину Мортону, что этот поцелуй его любимой женщины с другим мужчиной ранил его в самое сердце. Бенджамин с ледяным спокойствием положил в свой бокал с соком кусочки льда и поблагодарил всех за эту сцену.
Вечером Марти устало наблюдала, как колоритные браться Дозенталь попробовали все в японском ресторане. Они так боялись ее усталого вида, что даже не решились на какой-нибудь экстравагантный светский разговор.
Они просто сказали, что хороший фильм снимает ради Марти Кейл Бенджамин Мортон. И что все фильмы Бенджамина Мортона, которые он снимал ради Марти Кейл, интересны и хороши.
Сам же Бенджамин Мортон поздно вечером сидел на скамейке перед своей гостиницей с мокрым полотенцем на голове, на случай если Марти Кейл надумает к нему прийти. И чтобы в этот момент никакая другая женщина не пыталась его утешить и обогреть своим теплом.
Ричард Дармер составлял ему дружескую компанию. Он пил мартини из большого фужера и горько жаловался, как он устал без Холли.
– Мы все в последнее время очень устали, – сказал ему Бенджамин.
– Да, но я устал без Холли, а вы все устали по каким-то неизвестным другим причинам, – с упреком сказал Ричард Дармер.
– Уверяю тебя, у нас у всех тоже были достойные причины для того, чтобы устать.
Ричард Дармер обиделся.
Марти Кейл к Бенджамину Мортону сегодня не пришла.
17
На следующий день Марти Кейл объявила за завтраком поварам в трейлере-столовой, что она садится на строгую диету, исключающую морепродукты. Все, кто собирался пригласить Марти сегодня вечером в японский ресторан, намек поняли.
Билл Колман рассмеялся и сказал, что тогда он приглашает ее на пикник на берегу.
– Хорошо, – улыбнулась ему Марти.
– А я тебя приглашаю на пикник на берегу завтра, – сказал Питер Голд.
– Хорошо, – опять улыбнулась Марти.
И пока ее больше никто не пригласил на какой-нибудь пикник и вообще куда-нибудь, она поспешно вышла из трейлера-столовой.
В этот день снимали одну из главных сцен фильма. В этой сцене Марти и Питер должны были танцевать танго прямо на теннисном корте.
Из динамиков, прикрепленных к столбам, лилась музыка, и герои фильма решили станцевать танго на теннисном корте. Ничего особенного.
Герой Питера Голда должен был говорить героине Марти Кейл примерно такие слова:
– Танцуй сердцем. Слушай музыку любви.
И героиня Марти Кейл должна была услышать сердцем эту музыку.
На теннисном корте установили камеры и другую технику. Зевак попросили отойти на другой конец корта, который не будет попадать в кадр, и приготовились снимать.
Мадлен Кроу в съемке не участвовала, а потому она была вольна как ветер. Она активно пользовалась своей свободой и проводила свободное время неподалеку от Бенджамина Мортона.
– Мадлен, ты не желаешь отдохнуть, пойти в салон красоты или съездить на какую-нибудь интересную экскурсию по побережью? – несколько раз тактично поинтересовался Бенджамин.
– Нет, спасибо, мне достаточно наших гримеров, они неплохо справляются с моей прекрасной внешностью, – кокетливо отвечала Мадлен, – и никакая экскурсия не сможет мне заменить общение с тобой.
– Но мне сегодня будет некогда с тобой общаться, я буду сильно занят, – говорил Бенджамин.
– Мне бы только быть рядом с тобой, – сладко отвечала Мадлен, пуская в ход все свое обаяние, – а большего мне и не надо.
Бенджамин Мортон вздыхал и в очередной раз понимал, что не все в этой жизни в его власти.
Начали снимать. На Марти Кейл было воздушное светлое платье, на Питере Голде – темный костюм. По сценарию он был мужчиной, который мог организовать для своей женщины праздник где угодно. Хоть на теннисном корте.
Бенджамин Мортон выстроил две съемочные команды, его помощница прокричала номер дубля и умчалась в сторону. Билл Колман стал объяснять героям, как им играть.
– Энни, – сказал он героине Марти Кейл, – у каждой любви есть свое настроение. Своя музыка. Почувствуй эту музыку своим сердцем.
Потом Аманда Мур тоже прокричала номер дубля, хлопнула хлопушкой и тоже умчалась в сторону. По дороге она чуть не упала, зацепившись ногой за какое-то препятствие, а Клоди Томас не сдержалась и ехидно улыбнулась.
Фрагмент пришлось переснимать заново. Аманде Мур накапали валерьянки, Клоди Томас показали кулак и запретили улыбаться.
Питер Голд воздушно взял Марти Кейл за руки. А Мадлен Кроу тем временем умудрилась подойти поближе и прижаться к Бенджамину Мортону.
Марти тут же споткнулась на высоких каблуках. И, если бы ее не удержал Питер Голд, она упала бы прямо посередине теннисного корта.
– Бенджи, меня тошнит на высоких каблуках, ты же знаешь это! – заорала она.
Бенджамин Мортон улыбнулся.
– Марти, мы с тобой вместе выбирали реквизит, – спокойно сказал он, – и ты согласилась в этой сцене играть на высоких каблуках.
– Но эти каблуки слишком высокие!
– Нет, это те самые туфли, которые ты одобрила среди сотни других.
– Не может быть!
– Может, Марти, не вредничай.
Мадлен стояла рядом с Бенджамином и скромно держала его за рубашку. Марти искренне не понимала, почему она хотела кинуть в Мадлен Кроу свои туфли.
Мало ли кто там держит режиссера фильма за рукав рубашки. Что ж теперь, реагировать на это и желать кидаться во всех своими туфлями?
Сцену продолжили. Мадлен попыталась сесть Бенджамину на колени. Питер не удержал Марти, и она упала.
– Теперь будете меня с синяками снимать, – сказала она Бенджамину.
– У тебя длинное платье, оно все скроет, – спокойно ответил он.
Съемочная группа заинтересованно смотрела то на Марти Кейл, то на Бенджамина Мортона.
Ричард Дармер попытался взять Мадлен за руку и увести с площадки. У него ничего не вышло, потому что та крепко держалась за кресло, в котором сидел Бенджамин.
Стали снимать дальше. На этот раз Бенджамин не пустил Мадлен к себе на колени, но Марти все равно была рассеянна и не отвечала герою Питера Голда взаимностью.
– Марти, ты должна знать, что такое музыка любви, – сказал Бенджамин. – Хоть один раз в жизни ты должна была ее слышать.
И тут Марти сорвалась.
– Да, я слышала ее, – сказала она с вызовом. – Я слышала ее раз в жизни. Когда мне исполнилось семнадцать лет и я приехала в тот год к родителям на Рождество.
Бенджамин слегка опешил.
– Ты приезжала к родителям на Рождество, когда тебе исполнилось восемнадцать лет.
– Нет. Когда мне исполнилось семнадцать лет, я тоже приезжала. И вообще, я болею, у меня синяки, болит голова, руки, ноги, и я ухожу со съемки. Можете пока снять какие-нибудь сцены с незаменимой Мадлен Кроу.
Марти ушла со съемочной площадки. Бенджамин Мортон остался стоять в задумчивости посреди теннисного корта. Мадлен Кроу осталась стоять с торжествующей улыбкой на устах.
Сцену с танго отложили на следующий раз.
Вечером Клоди Томас направлялась к Бенджамину Мортону пожаловаться на начинающуюся депрессию. Клоди, как и Аманда Мур, тоже жаждала мировой славы, поклонения и почитания и тоже пока не знала, как бросить вызов судьбе.
А потому она довольствовалась всеми ролями, которые ей предлагали, и терпеливо ждала своего звездного часа. Но каждая последующая роль опять не оправдывала ее ожиданий, и потому пребывание в депрессии уже стало для Клоди Томас привычным состоянием.
При входе в гостиницу, в которой жил Бенджамин Мортон, Клоди удачно перехватил безутешный Ричард Дармер. У Ричарда депрессия была в самом разгаре, и это была самая достойная депрессия всех времен и народов.
Однако Клоди не могла в полную силу посочувствовать Ричарду, так как в это самое время и в этом непонятном маленьком городе она могла сочувствовать только одному человеку. И этим человеком была она сама.
– Как я устал без своей Холли, – сказал ей Ричард, открывая новую банку с пивом.
– Эка невидаль, – сказала Клоди. – Как поссорились, так и помиритесь, а моя роль самая маленькая во всем фильме, меньше и не бывает.
– Как это мы помиримся, если мы сейчас даже в разных городах? – удивился Ричард.
– И никто, никто не собирается насытить мою роль какими-нибудь умными словами, – горько жаловалась ему Клоди.
Ричард попытался внять чужой беде.
– Как это твоя роль самая маленькая, – с недоумением сказал он, – когда ты почти все время в кадре и от главного героя Билла Колмана весь фильм и на пару шагов не отходишь?
– Ну и что? Это ничего не значит. Все равно моя роль – пустое место.
– Как это пустое место? – не понял Ричард. – У тебя там даже пара фраз есть.
– «Кто потерял свой телефон?» – вот одна из этих фраз! – сказала Клоди.
– Произноси ее с чувством, – посоветовал Ричард, – вложи в эту фразу половину своей души.
Клоди с сомнением посмотрела на него.
– В такую простую фразу вложить половину своей души?
– Конечно! Покажи всем, что ты не можешь жить без этого человека, который забыл свой телефон, – сказал Ричард. – А кто там, кстати, забывает этот свой телефон?
– Герой Билла Колмана.
– Вот-вот. Вполне достойная кандидатура для того, чтоб не уметь жить без этого человека.
Клоди глубоко задумалась. Ричард допил свое пиво, открыл еще пару банок и протянул одну из них Клоди. Она не стала отказываться.
– Смотри на него долгим и многозначительным взглядом, – продолжал инструктировать ее Ричард.
– А Бенджамин согласится?
– Бенджамина я возьму на себя, – пообещал Ричард.
– Он же не планировал такие взгляды «ассистентки» на «режиссера».
– Он будет только рад, обещаю тебе, если в нашем фильме появится еще и линия твоих многозначительных взглядов на Билла Колмана, – вдохновленно сказал Ричард.
Клоди Томас малость полегчало. Ее роль наполнялось более глубоким смыслом, чем планировалось изначально. Для нее, как для актрисы, это много значило.
