Яра Князева
Параллель
– Патрик, помоги мне, – скомандовал отец сыну.
– Уверен, ты и сам справишься, она ведь даже не собирается бежать, насколько я вижу…
Махнув рукой тот, кого звали Дефом, решительно направился ко мне. Весь диалог происходил так быстро, а мой организм был настолько утомлен, что я и вправду не сразу додумалась, что эти незнакомцы были совсем не белыми магами, случайно нашедшими меня в лесу и любезно собиравшимися проводить до дому. На секунду я замерла, прикидывая, насколько беспомощными будут все мои попытки бежать, но тут же сообразив, что предпринять хоть что-нибудь просто обязана, стремглав бросилась обратно в темную чащу леса, забыв про усталость и боль во всем теле, вложив все силы организма в тщетную попытку убежать от магов. Невольно я закричала: «Лео, Лео, помоги!». Как будто он мог бы меня услышать… Через секунду я влетела в коренастого юношу, с янтарными глазами, который цепко схватив меня за покрытые волдырями плечи, и злобно усмехнувшись случайно вырвавшемуся из груди стону, с силой оттолкнулся от земли и в три гигантских, высоких прыжка, так что пару раз мне приходилось уворачиваться от проносящихся в опасной близости веток, вернул меня на место побега. Он преодолел это расстояние так легко и быстро, что мне стало даже досадно за то, что я так бездарно потратила свои силы.
– А ты говоришь, не понадобится, – укоризненно покачал головой Деф. – Давай-ка быстрее тут все закончим. Не хочется гоняться за ней по лесам, так можно ненароком и не сдержать обещание, данное Земфире…
– Как скажешь, – безразлично ответил Патрик.
Он стоял прямо напротив меня, внимательно глядя перед собой. Его голубые глаза медленно начали менять цвет, приближаясь к темно-серому, оттенку грязного мокрого асфальта. Что было дальше, я помню как в тумане. Моя воля таяла, как огарок свечи под мощным потоком огня. При том, что рассудок сохранялся. Я отчетливо понимала, что происходит, что мне нужно скрыться с глаз этого страшного мальчика, пусть уж лучше они заберут меня силой, физической силой, сама я никогда, никогда не пойду с ними. Но я не могла пошевелить ни пальцем. Неведомая магия пригвоздила меня к земле, заставляла повиноваться. Хм… Значит у него дар гипноза, подчинения своей воли, но видимо этот способность развита не полностью, ведь он смог повлиять только на мои физические действия, парализовать тело, но не затронул мыслей, желаний… Страшное ощущение, быть запертой в собственном теле, быть его заложницей… Мне хотелось кричать, хотелось бежать от них, хотелось хоть что-нибудь делать, вместо это я продолжала стоять оцепеневшая все в той же позе и лишь слеза бессилия и обиды прокатилась по щеке.
– Она готова, пошли, – сообщил мой мучитель.
– Не так быстро, господа! – послышался низкий бархатистый голос.
На том конце лужайки стоял Лео. Вид у него был ужасен. Всклокоченные волосы, лихорадочный румянец, невидящий взгляд. Он лишь на секунду посмотрел на меня и ни один мускул не дрогнул на его лице. Мне же хотелось кинуться к нему на шею, обнимать, целовать его. Но я была приговорена к оцепенению. Как он нашел меня? Неужели услышал мой крик о помощи? Значит, все это время он был рядом? Запоздавшее озарение словно молния прошло через меня. Лео пришел один… Он собирается защищать меня… Один… Против троих. При этой мысли в голове у меня помутилось. Как я могла? Зачем звала его? Я обрекла самого любимого и дорогого мне человека на неминуемую погибель. Одного взгляда на Лео было достаточно, чтобы понять: он будет сражаться до последнего вздоха. Может они пощадят его? Я посмотрела на парня с ядовитыми глазами цвета янтаря. Они так и излучали торжество и злобу… Боже мой, что я наделала? Почему, почему я не могу шевелиться? Тогда бы я разом покончила со всей этой бессмысленной дракой, дракой в которой рискует погибнуть единственный дорогой мне человек. Человек, которого я люблю больше всего на свете, и который так самоотверженно примчался на мой зов, даже не задумавшись, с чем ему предстоит столкнуться. Жалел ли он сейчас о своем поступке? Я окинула Лео взглядом… Его лицо было непроницаемо и жестоко, словно высечено из ледяной глыбы… Но ведь еще не поздно уйти? Мне хотелось умолять его бежать, бежать скорее… забыть про меня, к чему эта ненужная жертва? Я бы с радостью убила себя сама прямо сейчас, лишь бы не допустить того, что вот-вот должно было случиться. Но пристальный взгляд Патрика по-прежнему не давал мне не единого шанса на движение.
– Ой, кто же это к нам пожаловал? Никак Лео Аргельс собственной персоной. А мы уж было начали по тебе скучать. Давненько вас с сестричкой не видать… Хотя – я почувствовала на себе неприятный взгляд янтарных глаз – теперь я понимаю, в чем причина такого неожиданного безразличия к нам. Бедный Лео… Надеюсь, хваленая любовь здесь нипричем? Ты ведь не веришь в ее существование? – Ястреб приблизился ко мне и с любопытством посмотрел на красные волдыри… – Оу… я и не думал, что все так плохо. В любом случае, тебе не суждено быть с ней. Она не оборотень. Какая жалость! Можешь сказать мне спасибо, я избавлю тебя от лишних проблем.
Надеюсь, ты понимаешь, что пытаться задержать нас бесполезно, если только в кустах не прячется парочка твоих дружков… Так что, лучше не мешай. Нам совсем не хочется тебя убивать… Не время еще – захохотал он.
– Отпустите девушку – холодно произнес скорпион.
– Мммм, а если я скажу нет? – улыбнулся ястреб.
– Тебе же хуже…
– Не смеши меня! Неужели она тебе и впрямь так дорога? Или тебе просто хочется поиграть в благородство?
– Отпусти ее сейчас же!
– Брось, ты же не собираешься умирать из-за какой-то девчонки? Впрочем, если тебе и правда наскучила жизнь, я, пожалуй, окажу тебе такую услугу.
– Премного благодарен, – прошипел Лео.
И тут началось. Мне казалось, я снова очутилась в комнате-желаний, наблюдая как мой любимый проходит тренировочную модель № 8. С той лишь разницей, что теперь на кону была его жизнь.
Изогнувшись дугой и издав неприятный, царапающий воздух крик ястреб распустил огромные крылья. Еще через секунду вся его спина покрылась жесткими, взъерошенными перьями и перед моим взглядом предстала огромная птица в черно-белую полоску, лишь янтарные глаза, да пару коричневых перьев на голове выдавали в нем того коренастого парня, так злобно пообещавшего оказать Лео последнюю услугу.
Деф встал рядом с ним, строго наказав Патрику не спускать с меня глаз, чтобы ни случилось. Впрочем, очень скоро я поняла причину всей их самоуверенности.
Вытянув перед собой худую бледную руку, он обратился к Лео:
– Даю тебе последний шанс…
Скорпион не сдвинулся с места.
– Ну что же, очень жаль…
Перед последовавшим после этого оглушительным взрывом, сопровождавшимся вспышкой огня, я едва смогла различить легкие колебания воздуха около руки Дефа, после чего все исчезло. Как только дым рассеялся, управляемый все той же рукой, я с замиранием сердца пыталась рассмотреть, что же произошло. Первое, что бросалось в глаза – обугленные деревья, недалеко от того места, где стоял Лео, в ужасе я продолжала отыскивать взглядом то, что больше всего боялась увидеть, но безрезультатно. Может эта взрывная волна просто уничтожила его, превратила в пыль? Слезы неконтролируемо лились из глаз.
Однако через секунду темный силуэт со свистом приземлился за спиной Дефа и горячая рука сжала его белую кожу, отчего та конвульсивно содрогнулась. Ястреб среагировал достаточно быстро, чтобы доза яда не оказалась смертельной, однако и ее хватило, чтобы вывести мага на время из строя. Испугавшись за отца, Патрик, забыв про меня, кинулся к Дефу. Этого-то и ждал Лео, что есть мочи, он кричал, умолял меня бежать… Но несмотря на потерявшие действие чары, я не могла ступить ни шагу. Оставить его? Его, ценой собственной судьбы собиравшегося спасти мою? Нет… Как ни бессмысленно было это решение, лучше уж умереть вместе с ним, рядом с ним… А если я успею позвать на помощь? Если спасу нас обоих… Я заколебалась… Патрик, убедившись, что отцу ничего смертельного не грозит, разрешил за меня эту дилемму… Вспыхнувший на мгновенье в темных зрачках Лео огонек погас…
Они все еще сражались один на один… Но даже мне, все еще надеявшейся на чудо, исход этой бессмысленной битвы был известен. Лео был весь покрыт глубокими винными ссадинами, и я могла лишь догадываться, какую боль причиняло ему каждое движение. Но самым страшным было то, что на черной футболке, также сильно пострадавшей от первого удара, посланного Дефом, в районе ребер расплывалось темно-красное пятно. Я не сразу заметила эту рану, а заметив, в первый раз обрадовалась, что не могу произнести ни звука. Сдержать крик я бы не смогла… а это могло отвлечь Лео… и…
Мой рассудок отказывался понимать, что все равно рано или поздно этот безумный танец скорпиона и ястреба кончится неминуемым поражением первого. Пользуясь преимуществом полета, особенно выигравшем на фоне того, что из-за раны Лео судя по всему потерял возможность к своему перевоплощению, да и двигался гораздо медленнее, ястреб, взбудораженный запахом крови и очевидно поймавший кураж просто издевался над ним. Он играл с ним, как с мышкой – взлетая и кружа, потом резко пикируя и нанося все новые и новые раны. Наступил момент, когда скорпион был уже не в силах отбиваться и, медленно опускаясь на колени, ждал последнего, решающего броска. Словно осужденный на смертную казнь перед своим палачом. Деф с радостью исполнял роль ликующей, жаждущей смерти и крови толпы, подбадривая ястреба, который наслаждаясь своей победой завис в воздухе, желая растянуть минуту удовольствия. Патрику же, казалось, было безразлично все происходящее… Отсутствующим холодным взглядом, он продолжал контролировать мое тело. Его явно скучающий и отрешенный вид так кричаще не вписывался в окружающую обстановку, что кто-нибудь посторонний вполне мог подумать, что при сборке этой страшной инсталляции служащие музея ошиблись – поставив сюда темноволосого мальчика, который был явно не из этой картины.
Не смотря на то, что ноги отказывались держать его, Лео все еще пытался сохранить достоинство. Гордо запрокинув голову, он сверлил янтарные глаза своими ставшими совершенно черными, засасывающими гипнотическими глазами. Словно хотел забрать ястреба вместе с собой, в неизвестность, которую ему предстояло встретить с минуты на минуту… Лишь когда тот, невольно отвел взгляд от этого темного омута, дерзко и нагло посмевшего помешать ему упиваться своим превосходством, Лео посмотрел на меня. Все гамма чувств отражалась на его лице, попеременно отдавая солирующую партию то одному, то другому. Невероятно, сколько эмоций, зачастую противоречащих, может одновременно испытывать человек. Но я слишком хорошо понимала их… Его губы беззвучно прошептали мне те слова, которые я кричала все это время: «Я люблю тебя»…
В гостях у черных
Мы шли по темному узкому коридору, и звук шагов гулким эхом разрезал давящую тишину нескончаемого лабиринта. Меня мало интересовало, где я и что будет со мной. Все, о чем я могла думать, это о Лео, бездыханное тело которого черные маги оставили на месте расправы. Был ли он еще жив? Мог ли он остаться живым, после такого… Страшные картины, всплывали перед моими глазами.
Небрежно сбросив меня с плеча, ястреб пошарил грубой рукой по стене, и та с неприятным скрежетом поползла вверх. Средневековье какое-то. Столь резкая разница! Магия белых была легкой и сказочной, похожей на дуновение теплого морского ветерка, волшебство же черных отдавало дешевым бульварным романом века, так, шестнадцатого. Оно было неотесанным, тяжеловесным и нарочитым. Все равно, что сравнить изящный стиль классицизма, с романской архитектурой.
Мы оказались в светлой гостиной, где кроме нас уже находилось человек десять. Внутреннее убранство, также резало глаз своей негармоничностью, аляповатостью, сочетая в себе штрихи романского, готического и советского стилей. Высокий потолок, с множеством арок резко сужался по центру залы, образуя с внешней стороны шпиль. Витражные стекла, выполненные в желто-зеленой цветовой гамме и имитирующие наличие окон, совершенно не сочетались с красными бархатными диванами и креслами, разбросанными повсюду в полном беспорядке. Когда-то также красные (теперь скорее грязно-розовые), с желтой окантовкой ковры, застилавшие пол, уж больно походили на ковры во Дворце Съездов, крупных гостиницах и прочих сооружениях советской эпохи, призванных подчеркнуть их мнимую красоту и значимость. Под узким витражным стеклом располагался массивный резной стол красного дерева, на котором стоял дисковый телефон. Создавалось впечатление, что внешнее убранство сотворили множество совершенно не связанных между собой людей, каждый из которых старался привнести что-то лично ему очень памятное и дорогое. Или же здесь потрудился неумелый и запуганный дизайнер, старавшийся угодить всем желающим. Я огляделась по сторонам в поисках портрета Сталина или Ленина, чье существование здесь было бы вполне уместным, но их почему-то не оказалось. Наверное черные маги не признают никакой власти, кроме своей… Впрочем, вряд ли кто-либо из земных вождей смог бы конкурировать с любым из них. Вполне возможно, что они являлись лишь пешками в игре черных, творящими свои деяния по их указке…
– У нее ужасный вид, – промолвил высокий голос – я же кажется просила, чтобы ни один волос…
– Честное слово, она уже была в таком состоянии, когда мы нашли ее…
Рыжеволосая ведьма презрительно хмыкнула.
– Ладно, проверим, то ли это, что нам нужно.
Земфира медленно опустилась в кресло. На ней было зеленое платье, которое очень шло к ее рыжим волосам и изумрудным глазам. Ростом девушка едва ли превосходила меня, но зато была уже точно гораздо стройнее… Я бы даже сказала слишком стройной. Под ее лучистыми глазами пролегли едва заметные тени, придающие ей слегка нервический вид, несмотря на вполне здоровый, в отличие от Дефа и Патрика, цвет кожи. Слегка подавшись вперед, она цепко схватила меня за руку и прикрыла глаза. Совершенно никаких ощущений. Зато для Земфиры путешествие по моей памяти было, судя по всему, не столь приятным. Время от времени она то внезапно вздрагивала, то морщилась, то наоборот застывала в напряженной неестественной позе. Хм. Представляю, что она там видит. Постоянные встречи с Лео, терзания и сомнения касательно взаимности и оправданности моих чувств, счастливые лица белых магов… Сама она совсем не производила впечатление довольной жизнью девушки. На мгновенье мне захотелось узнать о ней что-нибудь… Как она оказалась здесь, кем была раньше, в чем причина это плохо скрываемой тоски… Мое собственное горе неожиданно ударило меня с новой силой… Лео… Лео…
– М-да… – медленно протянула Земфира, то что надо. Хотя это не извиняет столь долгих поисков! Гедеон уже не раз спрашивал о ней.
С этими словами, девушка направилась к массивному столу и подняла трубку телефона.
– Здравствуйте, господин… Да… Она у нас… Мы Вас ждем, господин, как Вам будет угодно.
Присутствующие встревожено переглянулись. Вот это уже интересно, зачем Земфира позвала Гедеона? Неужели из-за меня? Я такая важная персона, что потребовалось присутствие самого Властителя Ночи? Странно, но этот вопрос еще ни разу не приходил мне в голову. И действительно, зачем я могла понадобится черным магам? Взять в плен? Переманить на свою сторону? Вытянуть секреты белых? Но ради чего беспокоить самого Гедеона? Хм. Впрочем, это не так уж и важно. На их сторону я в жизни не перейду, о белых я знаю слишком мало (теперь я была этому несказанно рада), так что пусть читает мою память, сколько душе угодно. Возможно, мне повезет и за ненадобностью меня просто убьют? Ну зачем им пленник? Его же надо охранять… кормить… а у них тут с этим проблематично, насколько я вижу. И правда. Это было бы самым удачным исходом. Без Лео мне нет смысла жить.
Послышался легкий свист и окутываемый волнами рассеченного воздуха посреди залы появился Гедеон. Оказывается, у него мания эффектных появлений. Что ж, вполне в духе черных, с их претенциозностью. Ни разу не наблюдала, чтобы белые маги в обычной жизни показывали подобные фокусы. Вивьет, например, никогда не летала, также как и Ри. Все ходили через двери… Ээээ… Пожалуй, кроме Аргельсов… Я вспоминал, как первый раз их увидела – оба влетели в окно белой гостиной… Надо признать, что эта театральность вызвала у меня тогда такое же презрение… Благо, Лео быстро понял, что это подростково-выпендрежное поведение совсем не к месту…
Фотография, которую я видела в белом городе, ничуть не исказила черты Властителя Ночи. Те же тонкие губы, сложенные в еле заметной усмешке, стеклянные, ничего не выражающие глаза, в которые невозможно было проникнуть, они лишь отражали твой собственный взгляд, ни на секунду не пропуская в себя. Весь его вид выдавал ощущение собственного превосходства. Движения были плавными и неспешными. Гедеон медленно повел рукой, и свет в зале из светло-желтого превратился в приглушенный, тусклый грязно-оранжевый, но все же теплый свет.
– Разрешите представиться, Властитель Ночи. Впрочем, позволю себе надеяться, Вы уже наслышаны. – Гедеон оценивающе скользил по мне глазами. – Как прикажете называть Вас? – в голосе слышалась еле заметная насмешка.
– Анастасия.
Услышав мое имя, Деф непроизвольно съежился и поспешно опустил глаза, под давлением пристального взгляда Властителя.
– Что же, расскажите нам, как вы очутились в нашем мире, каков ваш дар? Нас давно не посещали новые маги, мы уже было подумали, что их и не будет больше.
Мммм… Гедеон собирается поиграть в добренького? Неужели он и вправду думает, что после того, что они сотворили с Лео, я буду с ним вот так вот запросто разговаривать?
– Я не скажу Вам ни слова… Можете делать со мной, что вам заблагорассудится – процедила я.
Зеркальные глаза презрительно сузились.
– Ну что же, дело ваше. Видите ли, я было хотел поговорить с вами по-дружески, раскрыть вам, так сказать другую правду… Но если вы так враждебно настроены… Эй, – обратился он к одному из магов, стоящих поодаль – принеси-ка мне чего-нибудь выпить…
Все присутствующие с сочувствием посмотрели на выбранную жертву. Несчастный молодой человек сделался белее снега и дрожащими губами, приговаривая шепотом что-то вроде заклинаний, взмахнул рукой. Ничего не произошло, от чего он еще более сжался и с испугом посмотрел на Гедеона.
– О… ну за что мне это! – Властитель хлопнул в ладоши и перед ним появилась бутылка красного вина и пара стаканов. – Вы изволите? – обратился он ко мне. Я отрицательно помотала головой. – Дело ваше. Как я измучился с этим никчемным сбродом. Поистине, то что Вивьет выбрала сторону белых для меня большая утрата. Они ведь – он кивнул на магов – сами ничего не могут, а когда пытаются, выходит просто какой-то ужас или полное старье. – Гедеон недовольно осмотрелся вокруг и остановил взгляд на дисковом телефоне. Направив на него свой тонкий указательный палец, на котором поблескивал сапфир, Властитель произнес непонятное слово и на столе оказался новейший беспроводной телефон. – Вот поэтому я и не прихожу к вам, Земфира. Не могу видеть весь этот бедлам. Здесь же просто невпроворот работы, которой никто из вас почему-то не в состоянии заняться. А у меня, как ты понимаешь, есть дела поважнее, чем исполнять тут роль феи. Надоело! – вдруг рявкнул Гедеон. Когда вы уже сами будете хоть на что-то способны? В конце концов – возьмите в плен Вивьет, раз так ничему и не научились!
– Простите, господин… Мы… мы исправимся… – залепетала Земфира.
– Ну да, как же… Властитель перевел взгляд на Дефа и Патрика. – Вот еще интересная парочка – обратился он ко мне. – Русские аристократы, говорят, в них даже течет царская кровь… Ну конечно, они не являются прямыми потомками Романовых… но тем не менее. Какая трагедия! Всех их друзей, да что там друзей, их жену и мать расстреляли в 1917 году… и казалось бы, за что? За то, что они были умны, образованы, начитанны, богаты в конце концов, с отличными манерами. Нет, поистине, мне не понять. Люди всегда стремились избавиться от лучших. И для этого, заметьте, у них всегда находится оправдание. Вот к примеру, младшие дети царя, Анастасия (о, кстати, ваша теска) и Алексей. Ну чем они могли помешать, почему бы не дать им выехать за границу? Страх видите ли… Великая вещь. Половина злодеяний совершается из-за него. Надо было истребить всех, чтобы реставрация была невозможна… Новое правительство прекрасно знало, что люди рано или поздно поймут свои ошибки… Хотя им посчастливилось сделать почти нереальное… Смешно, вы же даже не знаете своей собственной истории! Россия – Великая страна… Третий Рим…. Ха! Да что сейчас осталось от нее? Хваленый русский дух жив лишь в небольшой кучке бестолковых патриотов. Все остальные подчинились мировому господству денег… Вот ваша цель – зарабатывать и зарабатывать. Люди считают, что за деньги можно все купить! Свободу, счастье, любовь…
– Уверена, здесь не обошлось без вашей помощи –злобно прошептала я.
– О, ну конечно, гораздо проще обвинить кого-то другого в своих несчастьях. Действительно, это я подстрекал убить царскую семью и вырезать весь класс интеллигенции, это я постарался так бездарно осуществить перестройку, в конце концов, это я истребил хваленые моральные ценности, подменив их единственной жаждой – наживы, власти и денег. – Гедеон поморщился. – Не буду отрицать, что совсем не имею к этому отношения… Но – Властитель притворно вздохнул, уставившись на бокал, – мое присутствие в вашем мире слишком уж ограничено, фактически я могу воздействовать на людей только лишь сквозь сон, да насылать на них всякого рода депрессии, уныние, отчаяние. Все дело в почве. Ни одно зернышко не вырастет, не попади оно на плодородную землю. Я сеял почти две тысячи лет и вот только недавно наконец-то смог собрать урожай. Да какой! – Гедеон потер руки, плотоядно улыбаясь.
– Ладно, хватит болтать! Земфира, надеюсь, в этот раз ты сможешь меня порадовать? Думаю, пора начинать! – Властитель принял позу поудобнее, словно находился в зале кинотеатра, предвкушая начало долгожданного фильма.
Стальные пальцы зажали меня в тиски и подвели к рыжеволосой девушке, которая, робко глядя на своего господина, заняла место в безвкусном красном кресле. Вид у нее был такой, как будто ее привели на смертную казнь, и сидит она вовсе не в удобном кресле, а на электрическом стуле. В очередной раз схватив меня за руку, ведьма закрыла глаза. Черные тени, сменяя одна другую, проплывали по ее лицу. Неожиданно она резко отшатнулась и со страхом уставилась на Гедеона.
– Покажи мне – прошептал он, касаясь края ее платья.
Первые две минуты лицо властителя было совершенно безразлично. Интересно, Земфира демонстрировала ему мою земную жизнь? Но потом на нем начала выступать саркастическая усмешка, от которой меня чуть не стошнило. Самым же неожиданным было увидеть гримасу ужаса не его лице, впрочем, она довольно быстро сменилась радостной улыбкой.
– Ты уверена?
– Да, господин… запинаясь начала объяснять Земфира, – но вы же знаете, что будущее изменчиво, пока все так…
– Значит, не откроет… что ж… интересно! Может деньги и вправду настолько завладели людьми, что уже ничто не сможет изменить их судьбы… слишком поздно! – Лицо Гедеона приняло суровое выражение. – Приведите сюда Харуна. Живо! А эту – он кивнул на меня – заточить и не спускать глаз. Ястреб, отвечаешь головой. Если надумает бежать – убей.
– Но, господин… Вам не кажется, что лучше сразу…
Гедеон не дал Земфире договорить.
– Подождем, что скажет нам Мыслитель… Впрочем, если твое видение верно, нашему дорогому оборотню рано или поздно придется с ней разделаться. Уведи ее и жди моих приказаний, ястреб. Тебе все понятно?
– Да, господин! – янтарные глаза радостно заблестели, предвкушая скорую расправу. – Пошли! – сильные пальцы как наручники замкнулись вокруг моей кисти и сопровождаемые лязганьем опускающейся двери мы вошли в коридор, очутившись в кромешной темноте.
All about reflections4…
– Ох. Ну и идиот же я!
В своей серой душной комнате Патрик с упоением придавался самобичеванию, что, впрочем, случалось с ним довольно часто в последнее время.
– Зачем, зачем я согласился идти с ними?! Как низко… как пошло… Да и ястреб хорош… Гедеоновская шестерка… Господи… Втроем на одну беспомощную девушку! А Аргельса жаль. Смелый был парень… И судя по всему, не все просто у них с этой Настей… Хотя про Лео много чего рассказывают… Но пожертвовать собой… Хм… Хотя может она и впрямь так важна для белых. Интересно, что эта рыжая рассмотрела в ее будущем?.. Ох…
Лоб Патрика искривили две худенькие морщинки. Перед его глазами снова появилась неизвестная белая волшебница, перед которой он пару месяцев назад так оконфузился, представ в растрепанных чувствах.
Как бы он хотел опять с ней встретиться!..
Каждую ночь он видел ее во сне. Каждый раз, совершая поступки, он думал, чтобы сказала про них она… Патрик не очень-то отдавал себе отчет в том, что с ним происходит. Как и многие юноши шестнадцати лет, он предпочитал объяснять себе жажду видеть другого человека вовсе не влюбленностью и уж тем более любовью, а лишь неким интересом, в случае Патрика сводящимся к более чем странным речям той белой волшебницы, чьего имени он так и не удосужился выяснить. Хотя вот Деф, судя по всему, хорошо ее знал… Интересно откуда? Стоило Патрику упомянуть про свою встречу с ней, папаша так взъерепенился, что казалось разбил бы всю имеющуюся в комнате Патрика мебель, если бы она в ней и правда имелась… Он запретил ему не то чтобы говорить о ней или не дай Бог узнавать ее имя, а даже думать и вспоминать. Ха. Слава тебе Господи отцы пока не имеют монополии на мысли своих детей. Уж этого он у Патрика отнять точно не сможет. Не-а.
Даа. Чтобы сказала эта девушка, если бы увидела ту мерзкую сцену на лужайке? Да впрочем, она наверняка уже знает. И может быть уже проклинает Патрика… А что он мог сделать? Если бы он не подчинился воле Дефа, страшно подумать, как бы тот с ним поступил, не говоря уж о Гедеоне, которому Ястреб никогда не гнушался передавать самые свежие и пикантные вести с полей. Он и так давал ей время убежать, сделав вид, что испугался за отца… Но дурочка ничего не поняла, а может и не хотела, кто ее разберет… Испугался за отца… Интересно, они в это и правда поверили? Неужели Деф так слеп, что считает, будто Патрик будет переживать в случае его гибели… Нет, конечно, он не желает отцу смерти, и способствовать этому вовсе не намерен… Но случись что… Ни одной слезинки, ни одной истинной слезинки не будет на его щеке.
Сцена похищения Насти опять предстала перед ним, обдавая все лицо жаркой волной стыда. Как жаль, что дар Патрика не действует на своих… Некоторое время назад он отказался развивать его полностью, добиваясь парализации не только физических действий противника, но и ментальных… Отказался, потому что знал, тогда его точно не оставят в покое. Тогда его дар станет одним из излюбленных орудий Властителя, каким стал дар отца. Но вот если бы он смог развить его и дальше, вплоть до полного овладения волей другого мага, и смог заставить работать против своих же… Патрик закатил глаза, представляя себе утопическую картину. Отец подходит к нему. Нежно берет за руку. По его лицу катится скупая мужская слеза. Он обнимает Патрика. Говорит ему, как тот сильно нужен ему, как он ему дорог, как он его любит, как он им гордится… Просит прощения… М-да… Это утопия почище коммунизма будет. Совсем уж нереальная. Патрик дернул плечами, спугивая манящие мечты… А что… Может попробовать позаниматься втихаря… хотя нет. Нельзя. Вдруг Земфира ненароком прикоснется и все узнает… Тогда проблем не оберешься.
Юноша окинул взглядом комнату и поморщился. Душная тесная пустота сдавливала его виски. Все здесь было сделано по вкусу Дефа. Жесткая кровать, стоявшая у зелено-серой стены, простой прямоугольный стол на четырех ножках, заумные книги, больше по военной тематике, висевшие на полках чуть выше стола. И все. Даже в собственной комнате Патрик не был хозяином. Деф приложил руку ко всему его существованию. От самого факта, от самого начала этого существования и видимо до самого его конца. Даже сюда они попали вместе! Чем же Патрик так провинился перед мирозданием? Как бы ему хотелось освободиться от отца. Порвать с ним все связи. Не видеть его больше никогда в своей жизни. А если и видеть, то не испытывать никаких чувств, ни горьких, ни радостных. Как бы ему хотелось перестать чувствовать эту странную, больную зависимость от него и от его мнения, которое он презирал, но вместе с тем которое по какой-то необъяснимой причине все же было для него важным, и до сих пор ранило его… Как бы ему вырваться из этих угнетающих оков страха перед собственным отцом… Как же разомкнуть эти цепи?
Патрику стало невыносимо душно в этой комнате, так напоминающей ему тюрьму, тюрьму, созданную отцом, в которой его душа вынуждена была томиться с самого своего рождения. Если уж он не в силах вырваться из воображаемого заключения, то уж существующее физически вполне может покинуть. Хотя бы ненадолго.
Схватив серую растянутую толстовку, в которой молния как назло заедала прямо по самой середине, так что ее невозможно было застегнуть до конца, он вылетел на улицу, в надежде глотнуть свежего воздуха, воздуха, к сожалению, так непохожего на тот, который задувал в его покои с Невы.
Интересно, где же находится Параллель, размышлял Патрик? – Ведь, если маги были вынуждены отойти в леса, дабы шум людского мира не мешал им вести их собственную жизнь, значит, их мир существует на той же планете, что и людской… и явно не в пустыне Сахара. Интересно… Он такой же большой, как и земной? С теми же странами и городами? Или еще больше? Или наоборот поместится в территорию, скажем Парижа, или Лондона… Или, что наиболее вероятно, он его точная копия… ведь недаром же он называется Параллелью. А если так… Где же все-таки Патрик сейчас идет? Быть может в лесах Подмосковья, или тайге Сибири, или быть может и вовсе в какой-нибудь Австралии… Нет. Это вряд ли… Там с лесами как-то неважно… Эх. Жаль нимфам запрещено рассказывать о таких вещах. Тот, кто разделил миры, наложил на них строжайший запрет, который они не в силах нарушить. Помнится, нимфы камней, перейдя на сторону черных, пытались его переступить… Да ничего не вышло. Показать дорогу до какого-либо земного города они не могли, ибо попадали на нужное место в мир людей только усилием собственной воли, и просто-напросто не знали туда никакой иной дороги. Другие же способы объяснения также были им недоступны: руки отказывались писать, голоса пропадали, срываясь на хрип, губы немели… Даже Гедеон ничего не смог сделать. Можно представить, какую истерику это вызвало у хрупких, нервных созданий… Лишь, когда ореады отказались даже и помышлять о нарушении запрета, голос снова вернулся к ним, а руки обрели былую ловкость. Само собой разумеется, больше никто и не думал выведывать точное нахождение Параллели относительно людского мира. Может быть, это было и к лучшему. Во всяком случае, каждый мог представить себе, что он находится в своей стране. Деф, скажем, регулярно этим занимался.
