Яра Князева
Параллель
– Ну что же… может быть это и к лучшему… – пробормотала я себе под нос.
– Что?
– Ничего. И когда, по мнению Харуна, портал откроется снова?
– Это происходит раз в неделю, по пятницам в 16 42 земного времени… Из нашего мира его можно открыть только на лужайке, собственно говоря, туда ты и попала сначала.
При упоминании места моего похищения, чуть было не ставшего для Лео местом гибели меня передернуло…
– И когда наступит земная пятница?
– Нимфы говорят, сейчас там понедельник… То есть у нас не очень много времени, чтобы подготовиться… В Параллели ведь это около трех дней… Если, конечно, ты не против… Боюсь, медлить нельзя. Гедеон лучше пожертвует возможностью попасть в твой мир, чем пустит туда Офиру… В этом случае… эм… твоя жизнь в большой опасности…
– Не понимаю, почему он сразу не убил меня?
– Слишком уж большой соблазн побыстрее выиграть… К тому же ты была у него в руках, вполне возможно, мы бы даже не узнали, что ты и есть ключ… Вот он и решил рискнуть. Теперь же…
– Теперь же, я снова на стороне белых и ему грозит опасность…
– Да… но вряд ли он придет за тобой сюда.. Властителю нужно время подготовиться к битве, как и нам… Он знает, куда и когда мы приведем тебя, и постарается либо пройти в проход сам, либо не дать это сделать никому… Боюсь, тебе придется стать участником большого сражения…
– А что если… если не получится? Если, я не смогу… не захочу… не достаточно захочу открыть проход…
Прокс отвела глаза…
– Нужно надеяться на лучшее…
Внезапно я вспомнила, как в конце видения Гедеон чему-то несказанно обрадовался… Подозрение закралось ко мне в голову.
– А что там с моим будущим?
– Ну… будущее изменчиво… К тому же Земфира видела лишь небольшую ее часть. Битву… Все было так смутно, что Харун не смог нам дать конкретного ответа. Послушай, Настя, мы все должны надеяться на лучшее. Маги уже начали готовиться. Надо и тебе… Когда все кончится, ты заживешь совсем в другом мире, мире, где будет надежда и любовь… Где будет спокойствие и умиротворенность. Ты больше не будешь чувствовать себя чужой на земле… Тебе будет хорошо. Я обещаю… Главное, чтобы у нас все получилось…
Прокс явно что-то от меня скрывала. Но я не сочла нужным выведывать у нее правду. Действительно, все на чем следовало сейчас сосредоточиться, это на предстоящей битве за проход и… за мою жизнь. Если все будет удачно, через пару дней, вселенная получит второй шанс, а я буду так далеко от Лео, что рано или поздно смогу забыть его… Во всяком случае, это будет гораздо проще, чем если бы я оставалась в Параллели…
Последняя из белых
Доротея Инфанте была уверена, что он придет. Так происходило всегда, когда ожидалось какое-то сражение. Лео снова и снова задавал ей один и тот же вопрос, а она была вынуждена снова и снова ему отвечать. Что уж тут поделаешь? Ей было совсем несложно… только мучительно жалко его… и всех остальных. Как бы она хотела отдать всю свою любовь, всю себя каждому на этой планете. Окутать их добротой, защитить, подарить такое сладостное ощущение гармонии, счастья… Счастья, которое она испытывала каждый день, живя здесь, в самой чаще леса, удаленная от мирских сует, неверия и злобы. Но девушка не знала, как сделать это. Живя раньше среди магов, она и сама начинала чахнуть, как будто источник, живший в ней вместо того, чтоб давать напиться другим, иссыхал под палящем зноем недоверия, враждебности, грусти, несчастья, сомнений, страха и злости. Как бы ей наполнить его так, чтобы можно было напоить и других…
– Так ты по-прежнему считаешь, что мы не должны драться? Не должны защищать Офиру?
– Да… со спокойной, несколько созерцательной улыбкой протянула она.
Лео посмотрел Доротее прямо в лицо. Кто же жил в этих кротких золотистых глазах любимой ученицы Офиры? Кто была эта худая, маленькая и очень красивая девушка? Наверняка, на земле у нее был миллион поклонников, а она предпочла им затворническую жизнь в монастыре. Укрыв под косынкой шелковые волосы медового цвета, затянув сияющую, оливковую кожу в черную мантию. Несомненно, даже тогда она была красавицей… Что уж говорить сейчас. Многие… очень многие маги преклонялись перед ее красотой… Были очарованы ее легкой, мимолетной, совершенно не кокетливой улыбкой, скромным взглядом ее огромных глаз, обрамленных пушистыми, черными как уголь ресницами, ее гибким телом, в простом белом платье ниже колена. На ней не было ни одного украшения, ни грамма косметики, но было что-то такое, от чего было невозможно оторваться, что притягивало раз и навсегда… Что-то, шедшее изнутри… Свет, согревающий каждого, кто осмеливался приблизиться.
– Но, что же, пустить все на самотек? Ведь тогда мир погибнет?
- Он давно уже мертв…
- А как же люди? Как же мы?
- Нельзя сотворить злом добром… Зло порождает лишь зло… Если спящего убить, он не проснется…
– Но мы ведь всего лишь защищаемся? Если враг нападает, ты считаешь надо подставить вторую щеку? Он и ее ударит.
– Я считаю, что врагов просто не существует… Существуют люди, которым не хватает любви…
– Любовь, любовь… – Лео вздохнул и отвернулся к окну.
– Да, кротко улыбнулась Доторея, – она самая… «Любовь – единственный разумный и полный ответ на проблему человеческого существования5», помнишь?
– Ты скажешь, что Гедеону не хватало именно этого, когда он начал войну?
Доротея опустила глаза.
– Что ты хочешь услышать? Да… тогда мы проиграли. Мы, хваленые белые маги, которые не воюют… Которые только и могут, что отдать всю свою любовь другим… Мы не справились даже с этим. Мы недостаточно хотели понять его… Мы недостаточно хотели его счастья… Мы превратились в серых…
– Кто это мы? Тебя-то, ведь, тогда еще и в помине не было!
–Кто знает…
Лео заинтересованно посмотрел на Доротею… На ее лице был легкий отпечаток грусти, странно сочетавшийся с ласковой полуулыбкой…
– Разве я не говорила тебе, что верю в постоянное рождение…?
– В постоянное рождение? – Лео был обескуражен… Насколько он уже привык к ее странному и вместе с тем нестандартно доброму, практически святому взгляду на жизнь, однако, до сих пор она продолжала его удивлять, извлекая из неисчерпаемого колодца своей светлой души все новые и новые тайны мироздания…
– О чем это ты? Никогда не слышал ничего подобного… Это тебе Офира рассказывала? Ведь все последнее время своей жизни среди магов она провела в основном с тобой…
– Да… – протянула девушка. – Мы с ней часто об этом говорили… Хотя правду знает только Он. Мы можем лишь строить предположения.
– Так… Очень интересно…И какова же суть Вашей теории?
– Это очень просто. Разделив наши миры, Он дал нам возможность все исправить. Вновь сделать мир единым, а всем его обитателям быть счастливыми, как раньше, некоторым, возможно даже и больше.
– Дай угадаю. Решение всему – опять любовь, да?
Доротея робко улыбнулась.
– Да. Она.
– А поподробнее…
– Он разделил прежний мир (назовем его раем, как в людской мифологии), на мир Земли и мир Параллели. Дав их обитателям ключ к счастью – научиться любить. Людям, как более слабым, он дал еще один ключ, поменьше, назовем его – Предназначение. Они должны найти свой путь. Свою дорогу. Определить, что же они должны успеть сделать в своей жизни, зачем они появились на земле. Если этот первый ключик нашелся, а второй еще нет, то люди попадают в Параллель. Становятся магами или ангелами (как нас называли раньше). И тогда уже здесь продолжают учиться этому высокому искусству – искусству любить…
– То есть, следуя вашей теории, все мы успешно прошли первую земную ступень и поэтому оказались здесь? Но я что-то не припомню никакой дороги, которую пытался найти… Наоборот, меня никогда это особо и не занимало…
– В том и дело…Ты уже был рожден ангелом…
Видя, что Лео совсем уже теряет нить ее рассуждений, Доротея решила поторопиться с дальнейшими объяснениями.
– Понимаешь ли, все люди рождаются очень много раз. Буквально до тех пор, пока не найдут хотя бы один из ключей. Найдя первый ключ, они умирают (только их физическая оболочка естественно) и сразу же рождаются в очередной раз, но уже в другом качестве. В качестве ангела. К сожалению, рождение возможно лишь на Земле. Поэтому жизнь земного ангела, как правило, очень коротка. Но и очень важна. Она как лакмусовая бумажка. Каждую минуту мы делаем выбор. И рожденные ангелами еще на земле делают выбор в пользу света или тьмы. А уж Гедеон старается как может «подсластить» им этот маленький отрезок последней земной жизни, чтобы в его команде прибыло… Так было и с Харуном, так было и с Дефом…
– Что насчет Патрика?
– Настанет день, и он сделает свой окончательный выбор… Пока за него все решает отец… Я верю, что Патрик будет с нами… Мне очень хочется в это верить…
Доротея слегка покраснела и на мгновение отвернулась к стене. «Странно, – подумал Лео, – чего это она смутилась? Не замечал раньше за ней такого…».
– Так вот, – продолжала девушка, справившись с эмоциями – оказавшись в Параллели, они приступают к выполнению второй задачи…
– А разве нельзя научиться любить, будучи просто человеком?
– Можно. Но это сложно. Ты видишь, как мало в Параллели магов? А ведь найти первый ключ гораздо проще, чем второй, основной…
– И все же. Если кому-то удалось. Что тогда?
– Тогда он становится Сотворцом. Тогда он попадает в Его мир. Мир, в котором никто из нас никогда не был и вряд ли будет, потому что туда можно попасть лишь из земного мира. Даже если маг и обретет второй ключ, награда не будет уже такой высокой, как для человека…
– Как-то это не справедливо, – пробурчал скорпион. – А что же тогда, по-твоему, уготовано магу, вставшему на путь истинной любви?
– Не могу сказать наверняка. Но мне кажется, он просто будет жить счастливо в едином мире, как это было прежде, как это было когда-то определено Создателем… А если он не сможет научиться любить, – предвосхитила очередной вопрос Доротея, тогда он исчезнет…
– Ты имеешь в виду, снова родится человеком?
– Нет… маг может снова родиться только если он погиб в Параллели (самоубийство не в счет). Причем, в зависимости от своих успехов на поприще решения основной задачи, он родится либо снова человеком, либо ангелом… Но родившись человеком, лишается возможности попадания напрямую в мир Создателя.
– Мне очень странно, – прервал ее Лео, – что ты оказалась среди нас. Это заставляет меня сомневаться в твое теории… Ты, прожившая такую смиренную, светлую жизнь… Ты, ушедшая в монастырь и отвергнувшая все мирские удовольствия… Если уж сама чистота и любовь не оказалась сразу в Его мире, то кто же тогда может туда попасть…
–Ах, Лео… Никто не знает, какова была их предпоследняя земная жизнь, за которую они были награждены попаданием в Параллель… Надеюсь, что моя была лучше, чем та, которую я помню. И что я нахожусь здесь заслуженно, а не по ошибке… Прожив, всю свою жизнь в монастыре я так и не познала искусства любви… и должна учиться ему здесь, как и все мы… Я лишь избежала трудностей, которые должна была бы преодолевать в мире. Обошла терни… поэтому и не достигла звезд… Нет и гроша моему смирению и доброте, так как никто и не пытался искушать меня… Ты называешь меня белой… А кто знает, какой бы я стала, обойдись со мной так, как с Харуном или Дефом и его семьей… Моя лакмусовая бумажка (затараторила Доротея, чтобы скрыть вновь охватившее ее смущение при упоминании черных магов), моя последняя земная жизнь была слишком благосклонна ко мне… Поэтому я не могу, не смею называть себя белой… я такая же как и те маги, которые не смогли остановить Гедеона тысячелетия назад. Я недостаточно люблю всех и все вокруг. Я недостаточно люблю черных… Я серая…
В глазах девушки засверкали детские слезы…
Лео добродушно засмеялся и нежно обнял ее за хрупкие плечи.
– У меня нет ни малейших сомнений, что ты поистине белый маг, глупышка… Кто же, если не ты… Вот мы – точно серые… Мы, признающие жестокость и насилие во имя наказания. Мы, готовые убивать ради добра… Но я не представляю, как еще можно победить Властителя? Как его можно победить лишь любовью?
– Если все маги (или по крайней мере большинство из них) обретут наконец второй ключ, то негативных эмоций во Вселенной станет меньше… Властитель будет слабеть, а Офира крепнуть. Все больше людей на Земле будут выполнять хотя бы первую свою задачу и попадать в Параллель. И так, постепенно, граница между нашими мирами сотрется, и мы вновь заживем как прежде, в счастье и в гармонии, в радости и в любви, в едином мире… Те же, кто решат остаться на стороне тьмы, исчезнут… Не мы их победим, не-ет, их победит любовь, им не останется «пищи», не останется черных эмоций и они зачахнут сами собой… К сожалению, верно и обратное: если будут преобладать зло и насилие, депрессия и грусть, несчастья и отчаяние, тогда все больше магов будет выбирать сторону тьмы, тогда все больше людей будут тыкаться по жизни как слепые щенята, тогда Гедеон будет все крепче, а те, кто останутся на стороне добра будут все слабее, пока не исчезнут совсем… И вот, когда Вселенной окончательно завладеет ночь, Создатель покончит с ней раз и навсегда… Гедеон не верит в это… Он настолько увлечен и опьянен возможностью своей полной власти над миром, что забыл, что Его невозможно победить или свергнуть… Пока Он дает нам шанс… Но если увидит, что больше нет ни малейшей надежды… Всему наступит конец. Ах, если бы Гедеон это понял… Ему не суждено править миром…
– Так мы ему это и объясним, – прошипел сквозь зубы Скорпион… – Но послушай, Доротея, ведь сейчас мы просто защищаем портал, мы пытаемся сохранить тот призрачный шанс, который Он дал миру… Неужели ради этого мы не можем, не должны, поступиться дорогой любви, и дать отпор всеми возможными средствами, возможно рискуя собой, возможно убивая, ради будущего счастья…
– Лео, прошу тебя, не спрашивай меня об этом. Я не знаю, где та черта, которую нельзя переходить… Я не справляюсь даже со своей скромной задачей и не вправе давать советы… Я лишь знаю, что мы все «должны каждый день видеть истинно добрую чайку в каждой из птиц, и помочь им увидеть ту же чайку в них самих6». Вот это и называется любовью. Если даже люди дошли до этого, то уж мы маги… Эх… – Доротея остановила взгляд на голой стене – Я бы очень хотела помочь тебе… Но лишь тебе решать, как будет правильно. Жизнь прекрасна… Каждое мгновенье – это дар, который нужно ценить… Все люди добры… злоба, лишь выражение несчастья… Дай несчастному немного своего тепла, и он станет таким, каким его создал Бог…
– Доротея… улыбнулся Лео, гладя ее мягкую руку… не всех создали такими ангелами…
– Я не…
– Значит ты не пойдешь с нами, твой дар бы нам очень пригодился?
– Нет… прости… ты же знаешь, я стараюсь им не пользоваться, это не честно… Да к тому же на Гедеона он все равно не повлияет… а применять его к другим магам нет никакого смысла, он действует лишь короткое время, при прямом контакте… это того не стоит, поверь.
– Хорошо, Я передам всем привет… Обещай, что если вселенная все же не умрет, ты выйдешь из своего убежища, и будешь хотя бы иногда общаться с другими магами… Пора кончать с этим уединением. Поверь, нам тебя не хватает. МНЕ тебя не хватает. – Лео нежно поцеловал ее в лоб.
– А ты обещай, что будешь беречь себя… – Доротея покосилась на рану оставленную на его теле ястребом…
– Обещаю…
– С тобой что-то не так сегодня, мой друг. Ты не расскажешь мне?
– Не сегодня… может быть потом… позже… – прошептал Лео. – Когда разберусь со своей сущностью – постарался он выдавить улыбку.
Доротея молча улыбнулась ему в ответ. Он был уверен – она уже все про него знает.
Остановите, я сойду
«Павлуша…» Его собственное имя, ласково произнесенное ее нежным голосом, до сих пор играло сладкой мелодией в ушах. Так когда-то называла его мама. Прошлое редкое детское счастье вновь озарило его бледное, окропленное красными прожилками у глаз лицо.
Да. Она чем-то напоминала ему мать. Такая же мягкая, нежная, готовая всех понять, простить и пожалеть.
Когда, еле справившись с первым ударом смущения, они прошли к ней в дом, первым делом Доротея бросилась его кормить. Ох уж эти женщины… Сколько оружия у них припасено против мужского пола. Нежность, забота, вкусная еда, тепло, уют.
На простом деревянном столе, покрытым бежевой накрахмаленной скатертью без узора мигом появился крем-суп из шампиньонов, заботливо приправленный душистой зеленью и хрустящими белыми сухариками – поразительно ровной квадратной формы. Затем появился кролик в сливках, сопровождаемый незамысловатой гречневой кашей.
Тепло и спокойствие разливались по телу Патрика. Кажется, он начинал терять бдительность. Ну и пусть, думал он. Пусть выведывает у меня все, что ей нужно.
Ох, какая же вкуснятина… И почему у нас никто так не готовит? Патрику вспомнились редкие, но от того не менее резиновые и холодные куриные котлеты, пригоревшая яичница, дрянной чай, кои творила Земфира, какие-то странные Африканские яства, приготовленные Харуном, их пробовать многие считали опасным если не для жизни, то хотя бы для удовлетворительного самочувствия точно. Вспомнилась манная каша с комками, не то чтобы черствый, но довольно-таки несвежий черный хлеб, производимые Дефом. Дешевое красное вино, которое, впрочем, ему все равно никто не давал. Бедные салаты и супы-брандахлысты. Похоже, черные маги были обречены на полуголодное существование. Без Вивьет, никто не мог сотворить нормальной техники для приготовления пищи, да и таких вкусных и высококлассных продуктов, которые умела создавать фея. А готовить что-либо самим, тем более старинными способами, не говоря уж о выращивании, скажем овощей, всем было лень, да и как-то не по статусу. Гедеон, конечно, мог помочь, но его не волновали подобные мелочи. Поэтому сейчас Патрик испытывал ни с чем не сравнимое физическое удовольствие. С кое-чем более старшие товарищи, конечно, могли бы его сравнить, но Патрику еще пока это было неизвестно, да и сами мысли о столь постыдном, как он считал, занятии ему в голову не приходили. И уж тем более при взгляде на эту чистую, светящуюся девушку.
Дождавшись, когда Патрик покончит с обедом, Доротея до сих пор хранившая молчание, как и ее стеснительный гость, бесшумно поднялась из-за стола и прошла в маленькую чистенькую кухоньку. Там юноша услышал, как она наливает небольшой чайник и скрипит дверцами в поисках чего-то сладкого. Выудив маленькие песочные с лимонной начинкой печенья, она положила их в плетеное блюдечко и внесла в гостиную. Расположив его аккурат посередине стола, она открыла стеклянные дверцы буфета, висевшего на стене цвета топленого молока, и достала две небольшие чашки и два блюдца, густого темно-желтого цвета. Чашки очутились на столе точно друг против друга… Если у нее и был один минус, то скорее всего этот минус был педантизмом. На кухне уютно засвистел чайник, и Патрик был готов поклясться, что никогда еще не чувствовал себя таким защищенным, как здесь, в доме его номинального врага, и неосознанной возлюбленной.
Густой пар змейками вился над странного вкуса чаем. Если бы Патрик имел возможность быть в гостиной Вивьет в тот самый час, когда Настя прибыла туда из параллельного земного мира, то он понял бы, что его почивают тем же самым напитком.
Доротея встала напротив него, оперлась тонкими руками о небольшой стол, и внимательно посмотрела на своего гостя. Затем смущенно отвела, пожалуй, чересчур пристальный взгляд, почему-то вздохнула, отбросила прядь сверкающих медовым цветом волос и решительно села на стул.
– Извини – сказала она тихо. Мне не надо было…
Патрик вздрогнул. Чего было не надо? Она жалеет, что позвала его в гости? Только сейчас она поняла, что нужных сведений она от него не получит? Или, быть может, она принимала его за кого-то другого, а сейчас осознала свою ошибку? Или он сделал что-то не так? Что? Что произошло? Слегка подрагивающий коричневыми пятнышками, теплый оранжевый мир, обволакивавший Патрика уже полчаса, куда-то с треском упал. Юноша вдруг ощутил себя голым посреди толпы. Краска снова предательски бросилась ему в лицо.
– О нет! – вскричала Доротея. И снова почему-то расстроилась! – Ну вот опять простонала она, и хлопнула открытой ладонью по столу.
Патрик вовсе растерялся. Он повернул было голову в поисках своих кед, испытывая жгучее желание скорее скрыться, но девушка остановила его.
– Прошу вас… тебя… не уходи. Не надо.
Патрик тревожно-растерянно вскинул бровь, с негодованием осознавая, что красные пятна, выдающие его с головой, продолжают цвести на его лице.
– Не стоит так ненавидеть своего отца, Паша. Ты позволишь так называть тебя? – сконфуженно начала девушка. – Возможно, в том, что вы оказались в Параллели вместе есть определенный смысл…
Что? При чем здесь отец? Опять он? Неужели нет никакой возможности скрыться от него? Патрик ощутил себя загнанным в угол кроликом. Оказывается, даже белые знают про его отношения с Дефом… и жалеют… О нет!
– Нет, нет, нет!!! Никто не догадывается про это! Пожалуйста, не стоит волноваться, это только я…
Патрик так и подскочил на стуле. Он что сказал это вслух?!
В это мгновенье Доротея снова закатила глаза и вздохнула…
– Ничего не могу с собой поделать, – пояснила она. – Как не пытаюсь, ответы сами ползут мне в голову… Должно быть это из-за силы твоих эмоций. Обычно у меня получается отгораживаться от них.
Патрик уставился на девушку. Казалось, она была смущена больше его самого.
– Я… как бы это сказать… я эмпат. Я чувствую, улавливаю эмоциональные вибрации других магов… И могу определить причину этих эмоций… Но я не пользуюсь этим даром, стараюсь… не пользоваться. Ведь это так нечестно по отношению к другим. У каждого должен быть свой личный мир, недосягаемый для остальных… Мне очень жаль, я подсмотрела твои переживания, я… я… старалась не слушать их, но все твое существо так и кричало, расточало их повсюду, я просто не смогла, не смогла отключиться… быть может еще и по тому что сама была за… – Доротея запнулась и снова покраснела. Она хотела было сказать: «потому что и сама была заинтересована», но вовремя себя остановила. Не всегда стоит говорить правду… особенно мужчинам. Так, кажется, считают опытные женщины. Она не разделяла этого суждения, но все же что-то помещало быть ей до конца откровенной с этим хрупким, болезненным, нервным юношей.
– Но ты не бойся. Я не знаю никаких подробностей твоих волнений. И сделаю все что смогу, чтобы не использовать свой дар снова. Прошу тебя извини… Я так давно живу одна… Что видимо потеряла навык блокировки этого никчемного дара…
Патрик все еще продолжал тревожно смотреть на девушку, когда та подняла на него свои печальные, золотистые глаза…
– Не уйдешь? – шепотом спросила она.
– Нет, – не слишком уж уверено ответил юноша. – Только чур больше не использовать эмоциональный гипноз, – уже более твердо добавил он.
Хотя Патрик был абсолютно выбит из колеи, и под столом его коленки уже давно отбивали неровный ритм марша, а пальцы рук в конец измяли край старой толстовки, лицу своему он постарался предать самое что не наесть достойное и строгое выражение. И перед кем он выделывается? Если она эмоциональный телепат, то, наверняка, увидит все эти нелепые попытки скрыть настоящие эмоции… и будет еще хуже, еще унизительнее. Доротея скорее всего уже прочитала все его желания, опасения и уж конечно сильное неравнодушие к ней самой… Мягко говоря неравнодушие. Именно оно и являлось причиной такой нервозности, завладевшей юношей. Ну представьте себе! Вам нравится девушка, но вы и себе в этом признаться пока не готовы… зато она все уже давно знает, и мало того, видит малейшие изменения вашего отношения, улавливает все эмоциональные порывы, все сомнения, всё… Вы абсолютно голы перед ней. Голы перед той, перед которой вам больше всего хотелось бы быть одетым, да как можно больше.
– Эмоциональный гипноз?! – вскрикнула она. Я что же и это сделала? О Боже! – девушка выскочила из-за стола и побежала в направлении кухни…
М-да. Мы та еще парочка, подумалось Патрику.
– Я не совсем в этом уверен, – начал было он. – Но мне показалось что…
– Значит ты не хотел сюда идти? – выпалила она… Это все я…
– Да нет… нет… не в этом дело… Мне наверное показалось… Я… я хотел, – почти шепотом закончил он.
Доротея внимательно посмотрела ему в глаза.
– Ладно, – вздохнула девушка, явно ему не поверив. – Ничего не поделаешь… Я так давно живу вдали от магов, что видимо совсем перестала контролировать свой дар… Я уж начала надеяться, что он и вовсе пропадет, а оказывается он стал еще сильнее…
– Как можно желать избавиться от такого прекрасного дара? – искренне удивился Патрик, но тут же вспомнил, как он хотел бы не иметь своего… Неужели у Доротеи тоже самое? Неужели поэтому она сбежала сюда, в самую глубь леса, только чтобы ее оставили в покое… Хотя и без такого дара ее наверняка не оставили бы в покое… уж слишком она красива…
– Чего же в нем прекрасного? Он лишает возможности быть на равных… Я чувствую себя как шпион, как обманщик… А если я еще эмоциональный гипноз подключаю… и того хуже… Значит я говорю уже не с человеком, а с собственным видением этого человека. Я невольно заставляю его быть таким, каким мне хочется. Жду от него определенных ответов, и сама же их конструирую… Как это ужасно. Тогда получается весь мой мир просто подделка… созданная мной проекция, не имеющая никакого отношения к реальности…
Но почему, почему вдруг он проявился снова, задумалась Доротея. Ведь с Лео я его не использую. Точно не использую… Может быть все дело в Патрике… Может быть мне просто слишком сильно хотелось, чтобы он пришел… хотелось ему помочь… МНЕ хотелось… и я забыла про его желания…
– Так что там насчет отца? – юноша решил поменять тему. Ему совсем не хотелось уходить от этой девушки, но он чувствовал, что если она продолжит размышлять в том же духе, то скорее всего сама его выгонит.
– Не смотри мне в глаза, – предупредила Доротея, – это единственный способ избежать нежелательного воздействия!
– Ничего себе, – пробормотал Патрик, – значит твой дар действует почти также как мой… да и похожи они…
Доротея, казалось, пропустила его замечание мимо ушей. Она молча взяла свой стул и поставила его рядом с юношей. Теперь они находились очень близко друг от друга, гораздо ближе, чем хотелось бы рассудку Патрика, и гораздо дальше, чем мечтало его сердце. Теперь он не мог бы скрыть дрожи в коленках, продолжающих отсчитывать ритм марша, здесь и специального дара не требовалось, чтобы определить, насколько он был смущен, взбудоражен, одновременно с тем захвачен и увлечен, но все же он не был к ней достаточно близко, чтобы суметь уловить ее уже ставшее ровным дыхание, почувствовать запах ее сияющих волос, прикоснуться к ее нежной оливковой коже… Нет. Нет. Нет – кричал голос разума в его голове. Не падай, не падай в эту бездну… Однажды погрузившись в нее, ты больше никогда не увидишь свет…
– Тебе стоило бы подумать, почему вы очутились здесь вместе, – начала Доротея, уже вполне придя в себя.
– А какие могут быть варианты?
– Как мне кажется… – я, конечно, не имею права судить об этом, но думаю, что отец – это твоя последняя проверка. Возможно, в предыдущих жизнях, ты уже смог полюбить всех… почти всех… если бы ты смог еще полюбить, а для начала простить и его…
Патрик хотел было что-то возразить, но Доротея остановила юношу.
– Помнишь, в первую нашу встречу, я уже говорила тебе, что земные связи в Параллели слишком сильны. Мы прибыли сюда из мира людей, но были уже не людьми, родившись там в последний раз. Нам не следует вспоминать или даже интересоваться прошлой земной жизнью. Ведь недаром нимфам запрещено рассказывать о том, что происходило в наших семьях после того, как мы оказались здесь… Тот, кто разделил наши миры, переместил нас в Параллель для выполнения следующей задачи, а мы по-прежнему оглядываемся на земную жизнь, что не дает нам делать то, зачем мы были посланы сюда… Это так печально… Быть может, если бы мы не вспоминали, кем были тогда, сейчас бы и не было этой бессмысленной войны… а быть может и самой Параллели…
– А я возможно не был бы на стороне черных, если бы до сих пор не считал его своим отцом… и не чувствовал его власти надо мной…
– Ты и не черный, Павлуша, ты белее многих белых…
Ох. Знала бы она, что мы сделали с Лео… Тогда б она не была столь уверена – с грустью подумал Патрик… но сразу же запретил себе размышлять об этом. Доротея наверняка почувствует перемену в его эмоциях… и хоть он и понимал, что волшебница рано или поздно узнает о происшедшем на лужайке, однако не мог найти в себе достаточно сил, чтобы признаться ей в этом самому… только не сейчас… может позже…
– Лишь ненависть к нему, – продолжала девушка – заковала цепями любовь, живущую в глубине тебя, любовь ко всему сущему, любовь, способную излечить и тебя, и его, и весь мир… Такую любовь, ради освобождения которой мы и пришли сюда. Прости его… ради самого же себя. Забудь, что он твой отец, он и не является им. Он просто человек, маг… как тебе угодно. Вы наверняка пересекались с ним в прошлых рождениях и раз ты тут, значит, тогда ты смог простить его, надо лишь постараться сделать это снова… а потом полюбить… и твоя дорога закончится, а настоящая, изначально предназначавшаяся нам жизнь начнется…
– Что-то я сомневаюсь, чтоб он был со мной в предыдущих жизнях, – пробубнил Патрик. – Я бы тогда не оказался здесь, следуя твоей теории (Доротея уже успела пересказать ему то, что мы узнали из ее разговора с Лео), потому что он вряд ли дал бы мне выполнить свое предназначение…
– Может быть… Но он не спроста оказался здесь вместе с тобой… Как и не спроста на Харуна была объявлена охота в его стране, Прокс пытались насильно выдать замуж, а Земфиру чуть было не сожгли на костре. Только пройдя через испытания, мы можем с уверенностью сказать, что научились любить всех. Ведь легко любить взаимно, легко любить добрых… а вот наоборот. В этом и вся суть. Любить вопреки. Тебе сложнее, чем другим магам, хотя у каждого и здесь своё испытание – вздохнула Доротея. Тебе сложнее, потому что твоя лакмусовая бумажка все еще действует… она не исчезла вместе с твоей земной жизнью. Ты не даешь ей исчезнуть. Забудь про свою прошлую жизнь. Ты в другом мире. Ты другой. Деф не отец тебе больше. Он просто маг, которому также как и всем в этой Вселенной нужна любовь.
Ужасный клокочущий звук удара в одну секунду разорвал медленный переливающийся густой мир, вокруг двух почти еще совсем детей, сидящих уже практически вплотную, в открытых, стремящихся к друг другу позах, но с неестественно блуждающим мимо нужных глаз взглядом.
***
