Ян Росс
Челленджер
Информация
Новая редакция (2021)
Художественное оформление обложки по мотивам скульптуры Александра Милова, фестиваль Burning Man.
ISBN 978-5-9909643-6-5
Сайт автора: yanross.net
Глава 1
Главная цель красноречия – не дать говорить другим.
Луи Вермейль
– Так, так… – пробормотал Ариэль, впиваясь в моё резюме. – Расскажите-ка теперь о себе.
– О’кей. Значит… у меня четыре высших образования. Законченных. И ещё два незаконченных. Мм… самолётостроение и космос, компьютеры, биомедицина, прикладная математика…
– Да-да, вижу, – он наигранно рассмеялся, блуждая взглядом по убористому тексту. – Ну хорошо, и для чего всё это понадобилось?
– Понимаете ли, учась в университете, я любил читать умные книжки, а когда захотел стать совсем умным, принялся за греческую философию. Совсем умным я так и не стал, зато вычитал красивое слово – «естествоиспытатель».
– Что? – оторвавшись от непролазных нагромождений напыщенных терминов, Ариэль в недоумении уставился на меня. – Естествоиспытатель?
– Да, сегодня каждая наука исследует какую-то отдельную сферу. А тогда – там, у них, в Древней Греции, – не было математиков, физиков, биологов… Все учёные были естествоиспытателями и изучали мир как единое целое.
– И что? Из-за этого вы десять лет метались по факультетам?
– В общем… да. Во-первых, я воспринимал науку как способ познания мира и хотел охватить все возможные стороны, – завладев вниманием, я продолжал развешивать лапшу на уши интервьюера. – Во-вторых, мне было интересно. И, в-третьих, это получилось очень естественно. Я занимался мультидисциплинарными проектами и соприкасался с различными технологиями.
Признаться, это была не полная картина. В своей похвальбе я опустил, с чего всё начиналось. Ввиду запутанных и несущественных для данного повествования обстоятельств, я случайно угодил на инженерный факультет вместо вожделенной архитектуры, о которой имел идиллические представления. Заканчивая школу, я считал себя довольно посредственным учеником. И тот факт, что меня взяли в Стэнфорд, да к тому же на самолётостроение, вселял непередаваемый ужас и уверенность в том, что эта очевидная ошибка вскоре позорно вскроется.
Я боялся точных наук как огня, и единственным спасением казалось, получив хорошие оценки, побыстрее сменить кафедру. Вдобавок в учёбе у меня сложилось конструктивное соревнование с тогдашним другом, о котором ещё упомяну позже. Эти два фактора вынудили перебороть страх и удачно закончить сессию, а там, уверившись в собственных силах, и остаться. Постепенно я обнаглел окончательно и возомнил, что море инженерии и науки мне по колено или, по меньшей мере, взял за правило высказываться в соответствующем тоне.
– Захватывающая история, – Ариэль плотоядно улыбнулся. – Но всё же не слишком? Шесть факультетов…
– Когда я чем-то увлекаюсь, – я развёл руками, – мне не всегда удаётся вовремя остановиться.
– И какие оценки получаются при таких метаниях? – продолжил он, не принимая шутки.
– Всё, что закончил, я закончил с отличием.
Помолчав, акцентируя заключительную фразу, я сделал следующее довольно рискованное признание:
– На деле это проще, чем кажется. Система не рассчитана на такие, как вы выражаетесь, «метания», и вместо того чтобы давать результат для каждого факультета отдельно, высчитывает среднюю оценку по всем когда-либо пройденным предметам. То есть, недурно защитив первый диплом, несложно иметь высокий балл и по второму, не говоря уж о третьем.
Интуиция подсказывала, что собеседник способен по достоинству оценить предлагаемый гамбит. Ариэль молчал, пристально рассматривая меня и будто что-то решая.
– Хорошо, – произнёс он наконец. – Очень хорошо. Теперь поговорим о профессиональном опыте. И, пожалуйста, поподробнее.
Я сел на любимого конька и выдал несколько отточенных многочисленными собеседованиями «рекламных роликов» про свои проекты. Ультразвук, компьютерная томография, катетеры для кровеносных сосудов – в совокупности мой предыдущий опыт покрывал все инженерные аспекты данной фирмы, и я прекрасно понимал – это именно то, что ему нужно. Забыв про сжатые в пальцах бумажки, Ариэль всякий раз кивал в такт новым виткам повествования.
В начале интервью говорил он – рассказал о компании и об их инновационных технологиях, заключающихся в изобретённых им самим ультразвуковых сенсорах. Потом пошли расспросы, в ходе которых мне удалось сбить его с толку своим признанием и, во избежание неудобных тем, перейти к «рекламным роликам». Увлёкшись, он так и не задал ни одного технического вопроса. И сейчас, к вящему удовольствию переговаривающихся сторон, мы приближались к развязке. Почувствовав себя уверенно, я перевёл дух и осмотрелся…
В центре кабинета, занимая бОльшую часть пространства, громоздился стол, на котором в гордом одиночестве стоял стильный вогнутый монитор. За столом сидел высокий, мощный, стриженный почти наголо человек лет под сорок с выразительными чертами лица. Глубокие залысины придавали его лбу некую монументальность, подчёркнутую двумя резкими морщинами, восходящими от переносицы. Из-за тесноты и куцости обстановки Ариэль казался несуразно массивным. В его глазах читалась радость непризнанного мыслителя, нашедшего, наконец, брата по разуму.
…Взаимопонимание крепло с каждым новым удачным выражением, буквально переполняя помещение. Ещё немного – и оно грозило выплеснуться наружу, проламывая тонкие гипсовые перегородки. Пора было закругляться, и, сбавляя темп, я плавно переходил к заключительным кадрам, как вдруг Ариэль опомнился.
– Если всё было так здорово, почему же вы каждый раз увольнялись?
Вопрос был задан скорее для проформы, но я старался избегать этой темы, так как предыдущие компании неизменно покидал со скандалом. Поначалу я скрипя зубами терпел окружающее безобразие, но рано или поздно выкладывал очередному начальничку всё, что думал о нём и его организации, и с грохотом хлопал дверью. Мало того, последние три года я вообще нигде не работал.
Однако эти художества от предполагаемого работодателя стоило утаить. Тем более что ему, вероятно, ещё предстоит познакомиться с этой замечательной чертой моего характера.
– Дело в том, – насторожился я, оказавшись на тонком льду, – что на второй работе компания создала пару коммерчески успешных продуктов и, распустив научно-исследовательский отдел, переориентировалась на продажи.
В действительности всё обстояло несколько иначе. Преисполненный энтузиазма, я доделывал проект и надеялся на повышение. Мне импонировало словосочетание Chief Scientist1, особенно рядом с моей фамилией. Играя ключевую роль в разработке нового продукта, я имел договорённость с генеральным директором о присвоении желанной должности в случае успешного завершения. Но ближе к концу мне вежливо объяснили, что данную позицию должен занимать не талантливый двадцатисемилетний… мм… «юноша», а представительный мужчина лет сорока. В ответ я стал заявляться на работу не чаще раза в неделю, и то лишь после долгих просьб и уговоров. При этом фирма была вынуждена терпеть мои выходки почти год, пока не нашла нового специалиста.
Естественно, знать такие подробности Ариэлю было вовсе не обязательно, и расстраивать его неаппетитными деталями после недавнего духовного взлёта казалось даже несколько нетактичным.
– Собственно, у них так и было задумано. Существующая продукция обеспечивала неплохой доход на ближайшие лет десять.
– Так… понятно, а на первой? – продолжил расспросы Ариэль.
Дальнейшее увиливание от попыток нащупать брешь в моей обороне грозило обернуться потерей доверия, и я решил сменить тактику – перейти от припудренной полуправдой лжи к радикальной искренности.
– Надо признать, мне было сложно ладить с начальником, – я умолк, изображая замешательство. – Имелось множество разногласий… а главное, мы постоянно скатывались в состязания эго.
Ошарашив собеседника новым откровением, можно было вновь направлять разговор в удобное русло.
– Я был юн, вспыльчив и эмоционален… только с университетской скамьи. Кроме того, я был первым его подчинённым, и ему тоже было нелегко. Но при всех неурядицах я понимал, что это гениальный человек. С большой буквы. Его рассказы о физике вдохновили меня поступить на ещё один факультет и получить ещё одну учёную степень. Он…
И, вместо того чтобы говорить о проблемах в профессиональных отношениях, я принялся петь дифирамбы бывшему боссу.
– Ладно, предположим, тогда вы были молоды. А сейчас?
– А сейчас прошло десять лет, и мне хочется верить, что я стал уравновешенней и мудрее.
Он помолчал, уставившись в незримую точку за моей спиной. Судя по всему, уловка с искренностью прошла успешно, и с этой темой было покончено.
– М-да… А у меня… – вымолвил Ариэль, выйдя из оцепенения. – У меня всё это было… – он махнул рукой и указал в неопределённом направлении, словно приглашая полюбоваться, как всё «это» было у него, – …совсем не так. Фирма взялась за амбициозный проект, но подход был неправильный, а методы ущербны. Кругом царил полный бардак, и чем больше они пытались навести порядок, тем хуже становилось. А главное, – он жахнул кулаком по столу, – начальник был идиот.
Ариэль взглянул на меня в поиске поддержки. Я кивнул, пряча улыбку.
– Мой начальник был идиот, – воодушевился он. – Я пытался и так и этак, а он… представляешь…
И Ариэль принялся описывать идиотизм своего начальника. Получалось действительно забавно.
– …и я ушёл, – шумно выдохнув, резюмировал он. – Потом устроился на вторую работу, но там было то же самое. Там тоже был начальник. И тоже неслыханный идиот. Хуже первого. Он беспрестанно выдвигал несуразные требования. Всё делал через ж… Ну ты понял?! Я всё пытался ему объяснить… Впустую! Он не понимал. Был просто не способен…
«Что объяснить? Что он идиот?» – подумал я и еле сдержался, чтобы не прыснуть со смеху.
– …и я снова уволился, – решительно подытожил Ариэль. – И устроился на новую. Там оказалось ещё хуже, а начальник – ещё большим идиотом. Невероятно! Гораздо тупее, чем те два, вместе взятые. Только вообрази, каково?! И опять я пытался, но ни в какую.
Как мы будем из этого выбираться? После титанических усилий провести замысловатую, но не лишённую элегантности кривую между нужными мне фактами – всё «это»? Катком по моим воздушным замкам? Зря я довёл его до такого вдохновения… Тем временем Ариэль был уже на ногах. Энергичными движениями он как бы наваливал в растущую между нами кучу новые и новые аргументы.
– И теперь начальник я! – помпезно провозгласил Ариэль. – Это моя компания. И на этот раз – тут, в моей компании, всё будет, как надо!
Он постоял, сжимая кулаки, потом растерянно огляделся, сел и вытаращился на меня. По сути, его положение было двояким: с одной стороны, он был соучредителем и мог, с некой натяжкой, заявлять, что фирма действительно принадлежит ему; с другой – Ариэль являлся руководителем отдела разработок и именно в этом качестве должен был стать моим начальником. В любом случае, несмотря на растущее раздражение, приходилось лихорадочно подыскивать достойный ответ на это выступление.
– Но вы же понимаете, – начал я уклончиво, – всё «это» скорее связано с формой отношений «начальник – подчинённый», нежели с конкретными личностями. Мне кажется, дело в расстановке ролей, а не в самих людях. Потому что… Ведь я тоже успел поработать в нескольких местах, и в каждом, как водится, был начальник… прямо скажем – не идеальный. И когда я сегодня прихожу на собеседование… В нашей с вами ситуации…
В голове мелькнула мысль о вероятных последствиях, но было уже поздно. Я не мог не закончить.
– Получается, что самым большим идиотом в моей жизни являетесь вы.
Воцарилось молчание. Ариэль коротко хохотнул, потом на секунду умолк и рассмеялся уже искренне и не сдерживаясь. Я с облегчением выдохнул и решил, что с таким человеком будет нескучно работать.
– Ну да, но я, по крайней мере, стараюсь быть не полным идиотом. В худшем случае средним. Ладно… – он сгрёб бумаги. – Вернёмся к делу. Чем вы занимались в последнее время? Вижу – долго не работали. Где вас три года носило?
– Почувствовал, что надо разобраться в себе. Пока я постигал окружающий мир, прыгал и бегал, всё как-то перекосилось в моём собственном.
– И как? Разобрались?
– И да и нет. Это непростой вопрос, во всяком случае, мне больше не кажется, что в моём мире нечто перекошено.
– Понятно. Скажите, сейчас вы закончили самокопания и готовы хорошенько поработать?
– Да. Закончил и готов, – я бессовестно широко улыбнулся.
– Великолепно, свяжемся на днях, – он встал и протянул руку.
* * *
from: maya@akutra.me
to: ilya.dikovsky@gmail.com
date: 05.05.2015
subject: Namaste
интересная легенда о Сати – первой жене Шивы. Сати очень его любила, с детства мечтала о нём и поклонялась, хотя её отцу – Дакши это совсем не нравилось. впрочем, Шива тоже к тестю почтения не проявлял.
однажды Дакши устроил великий праздник и, разумеется, Шиву не пригласил. Сати жутко расстроилась, заявилась на вечеринку, учинила там дебош и потребовала уважения к мужу. отец ответил: «твой супруг – недостойный выскочка и невежа». Сати, естественно, такого снести не могла. поклялась вернуться, когда отыщет на земле родителей, которых сможет уважать, и бросилась в жертвенный огонь, разведённый там для пущего понта.
Шива осерчал и устроил полный ататуй: папаше голову оторвал, всех, кто был на празднике, перебил и, пригорюнившись, забрался на гору Кайлас оплакивать свою утрату. провёл там тучу лет в аскетизме – сидел, косяки курил и медитировал.
вообще, когда Шиву что-то напрягало, он разносил всё в клочки. как правило, это было из-за женщин. каждый раз он почти разрушал вселенную, а потом воссоздавал вновь, разгоняя мрак.
он был любитель снести кому-то башку и приставить новую, притом какую попало. пострадавшему тестю приладил голову козла, а своему сыну Ганешу – голову слона.
Сати, как и обещала, переродилась и вновь стала женой Шивы в облике Парвати.
как-то раз Шива вернулся домой, в то время как Парвати была в ванной с ребёнком. Шива подумал, что с ней мужчина, разгневался, ломанулся туда и сгоряча оттяпал сыночку голову. Парвати крайне огорчилась и сказала, что пока Шива не исправит это безобразие, не подпустит его к себе. тот, недолго думая, выскочил на улицу, увидал слонёнка, отчекрыжил ему башку и приставил Ганешу. Парвати это вполне устроило.
начало их отношений тоже забавно. друганы Шивы решили, что тому пора жениться, и послали бога любви прервать его медитацию. забравшись на гору, тот принялся распевать оды любви, пока Шива не испепелил его. это происшествие несколько взбодрило Шиву, и интерес к женщинам у него возродился, а восточного купидона впоследствии откачали.
преданий, конечно, хватает, но общий мотивчик прослеживается – хаос и разрушение. индусы утверждают, что таким образом Шива создаёт пространство для новых творений.
я тоже к нему неравнодушна. таскалась, собирала рудракши, бусы плела, понавешала на всех друзей, и сама почти не снимаю. рудракши – это косточки гималайской оливки – священный атрибут, олицетворяющий слёзы Шивы.
вот и всё. посадка заканчивается. улетаю из города смерти – Варанаси. согласно поверью, если человек умрёт здесь, его душа не переродится и он выйдет из колеса Сансары. но так как скончаться в этом чудесном местечке мне не посчастливилось, приходится перевоплощаться дальше, и я отправляюсь в Катманду…
OM namah Shivaya!
P.S. с тех пор именем Сати называют похоронную традицию, когда вдова восходит на погребальный костёр вместе с усопшим супругом.
* * *
Среда. Середина дня. Стеклянная дверь, наклейка с надписью BioSpectrum. В ответ на звонок из кабинета появился Ариэль и, поприветствовав меня издали, размашисто потопал открывать.
– Проходите, – он указал на дверь. – Сейчас Харви позову.
Стол, монитор, три стула: один – за столом Ариэля; напротив, прямо перед входом, – ещё два. Странная диспозиция. На сегодня основной оппонент – директор, и, сидя рядом, обращаться к нему будет неудобно.
Я переставил стул в торец стола. Сел. В который раз прокрутил в уме заготовленные наработки. Оставалось подгадать момент.
Вошёл сухопарый человек с как бы унифицированной до безликости внешностью, на вид чуть старше Ариэля. Поздоровался, сел.
– Это Харви – генеральный директор. – Ариэль протиснулся мимо, бухнулся в кресло и развернулся к нам. – Илья – специалист по алгоритмике. Окончил все факультеты Стэнфорда, на которые смог записаться. Зачем он это сделал, нам вряд ли удастся понять. Илья утверждает, что так принято в Древней Греции.
Ариэль расхохотался. Харви покосился на него и внёс пометку в блокнот. Кажется, с Грецией я погорячился. Ничего не оставалось, кроме как вежливо улыбнуться.
– Как бы то ни было, у него обширный опыт разработки медицинского оборудования. Илья, расскажите вкратце, чем вы занимались.
Я принялся за «рекламные ролики» и спустя нескольких вступительных фраз перешёл к перечислению базвордов. Buzzwords – это новомодные звучные термины. Когда необходимо быстро произвести впечатление, можно просто закидывать ими собеседника вплоть до полного очумения.
После особо удачных оборотов Ариэль гордо поглядывал на Харви, словно мои успехи являлись результатом его стараний. Энергично жестикулируя, он как бы помогал информации перекочёвывать от меня к директору. Несмотря на нарочито сосредоточенный вид, складывалось впечатление, что Харви мало интересовали мои словоизлияния. Лишь бы Ариэль был доволен да новый работник за рамки не выступал. Не слишком выступая «за рамки», я подбирался к середине второго ролика:
– …а из собранных точек выстраивается трёхмерная реконструкция сердца, – вещал я. – Визуализация импульса внутри стенок миокарда и…
– Да-да, я же тебе показывал! – Ариэль щёлкнул пальцами.
И он принялся рассказывать об ультразвуковой системе, которую я когда-то разработал. Я умолк, не желая мешать начальству делать мою работу. Теперь уже я согласно кивал и жестикулировал, поддерживая Ариэля. Посматривая то на меня, то на него, Харви коротко чиркал в блокноте. Едва Ариэль стал выдыхаться, я уцепился за удачно подвернувшееся слово «томография» и перешёл к последнему ролику. Ариэль вновь быстро перехватил инициативу. Когда он угомонился, я припечатал:
– И вот я здесь, – с ходу ничего лучше придумать не удалось, а подытожить чем-то эту прочувствованную речь было необходимо.
Ариэль сиял, как новенький гаджет, и важно поглядывал на Харви, заговорившего об окладе. Начальная ставка в двести тысяч в год виделась директору вполне соответствующей предлагаемой должности.
– За две сотни я работать не буду, – отрезал я.
Запрошенная мной сумма, стал объяснять он, перемежая аккуратные фразы прослойками чётко выверенных интервалов, выходит за рамки бюджета. Получив очередной отказ, Харви предложил сойтись посередине, посулив в течение полугода поднять зарплату до названной суммы и возместить разницу в виде бонуса.
– Хорошо, – Харви занёс числа в блокнот. – Нам важно время. Когда вы можете приступить?
– Хоть сегодня, – объявил я, дождавшись именно того, что мне было нужно. – Но есть одна важная… мм… вещь. В такие темы не принято вдаваться на собеседованиях, но я хочу, чтобы у нас складывались доверительные отношения, и поэтому сейчас буду говорить о любви.
Харви улыбнулся чуточку шире вежливого минимума и вновь принял невозмутимый вид. Ариэль склонил голову набок и обескураженно вытаращился.
– Долгое время я был один, – продолжил я, – и недавно встретил женщину, с которой хочу быть. Но она, как, собственно, и я, живёт в LA[2] и не может внезапно переехать в другой город, потому что у неё есть сын, и она его очень любит.
Брови Ариэля постепенно приподнимались, Харви же довольно успешно боролся со своей улыбкой.
– Я в непростой ситуации. С одной стороны, то, что Ариэль рассказал о вашей фирме, производит впечатление. Меня интересуют и кардиология, и ультразвук, и я буду рад принять ваше предложение. С другой, мне важны новые отношения, и я не хочу оказаться в ситуации, где буду вынужден выбирать.
– Так в чём проблема? – Ариэль подался в мою сторону. – С какой стати одно должно мешать другому?
– Расстояние… сами посудите: на машине туда-сюда – нереально. Значит, придётся летать. То есть ехать с работы в аэропорт, потом лететь, потом снова ехать. И пока я буду летать и ездить, она будет уже крепко спать, так как утром ребёнка надо вести в школу.
– Так встречайтесь со своей любовью по выходным!
Ариэль взмахнул рукой, устраняя досадную помеху с нашего совместного пути в счастливое будущее мировой кардиологии.
– Видите ли… в субботу моя подруга работает, а в воскресенье хочет уделять время ребёнку. И с этим трудно спорить.
– Хорошо, – помолчав, промолвил Харви. – Что вы предлагаете?
– Думаю, стоит пойти друг другу навстречу, – поставив локти на стол, я скрестил пальцы. – У вас сроки, у меня любовь. Я знаю, как сделать, чтобы все были happy – и вы, и я. Предлагаю договориться так: первые три месяца я работаю четыре дня в офисе и один дома.
Не сказать, что моя идея пришлась по вкусу, но возражать они не спешили, и я продолжил развивать успех, описывая преимущества работы на дому, где имеются все условия для продуктивной инженерной деятельности, где некому меня отвлекать и куда не нужно добираться через полштата.
– В таком случае – могу начать, когда вам угодно, – я откинулся на спинку стула. – Либо мы забываем этот разговор и договариваемся, как это и принято, о старте спустя месяц, а за это время я самостоятельно разбираюсь со своими делами.
Харви вопросительно взглянул на Ариэля, тот пожал плечами.
– О’кей, – уступил директор, – постарайтесь поскорее решить этот вопрос. Ариэль, когда ты хочешь, чтобы он вышел на работу?
– Вчера, – хохотнул Ариэль.
– Спасибо, что пришли, – Харви отложил блокнот. – Завтра вышлем черновик контракта, к понедельнику всё оформим, и сможете приступать.
Спускаясь по лестнице, я праздновал победу. Эх, – мелькнула шальная мысль, – надо было запросить два дня…
