Яков Николаевич Нерсесов
«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том I. «Надо уметь дерзать»
© Яков Николаевич Нерсесов, 2023
ISBN 978-5-0053-2356-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Слова и мысли Наполеона (и не только его) или, приписываемые ему:
«Со смелостью можно все предпринять, но не все можно сделать»
(Наполеон)
«На коленях можно стоять только… перед Богом!» (Наполеон)
«Как они могли позволить этим гнусным канальям вломиться во дворец!? Почему они не рассеяли пушками несколько сотен? Остальные живо бы убрались со сцены!»
(Реакция Наполеона на французскую революцию)
«Максимилиан был намного выше всех, стоявших вокруг него!»
(Наполеон о Робеспьере)
«…Сначала нужен залп, а лучше – пара, боевыми патронами!!! Именно он залог последующего „гуманизма“…»
(Наполеон об усмирении парижского восстания 13 вандемьера 1795 г.)
«Мадам, вы раздеты, идите оденьтесь!»
(Реакция Наполеона на слишком откровенное платье парижской модницы)
«Мною не будут управлять шлюхи!»
(Наполеон о парижской моде времен революции)
«Ах, мадам! Какая Вы у меня неосторожная шалунья! А если бы Вас застал в „этом реприманде неожиданном“ кто-то другой, а не… я!? Что тогда!?»
(XVIII век: времена галантной эпохи: муж – супруге, застав ее в «пикантной ситуации» с любовником)
«Я думаю, что любовь приносит больше зла, чем добра»
(Наполеон)
«Любовь быдла переменчива и недорого стоит!» (Наполеон)
«Скорее обольстительная, чем хорошенькая!»
(Современник – о Жозефине де Богарнэ: полулегендарный маркиз де Сад, «посещавший» её «врата рая»? )
«…Дама не первой свежести, но нашедшая способ ему понравиться»
(маршал Мармон о Жозефине де Богарнэ и Наполеоне)
«В тюрьме совершенно естественно, взять в любовницы проститутку, но это не значит, что ее следует делать законной женой»
(Генерал Гош о любовной связи с Жозефиной де Богарнэ)
«Я действительно любил Жозефину, но я не испытывал к ней уважения. У нее была самая прелестная маленькая „…“ в мире…»
(Наполеон генералу Бертрану на о-ве С. Елены)
«… В ряду людей, которых она могла любить, этот маленький „кот в сапогах“ был, конечно, последним…»
(Любовник Жозефины Баррас – о ее любви к Наполеону)
«… Целую тебя в то место, где у тебя сердце, потом немного ниже, еще ниже, гораздо ниже…»
(Наполеон в письмах из Итальянской кампании 1796—97 гг. своей супруге Жозефине)
«… Как бы я был счастлив, если бы мог присутствовать при том, как ты раздеваешься, эти маленькие тугие белые груди <<…>> ты знаешь, что я никогда не могу забыть короткие посещения твоего маленького черного лесочка… Я целую его тысячу раз и с нетерпением жду того момента, когда окажусь в этих зарослях. Оказаться внутри Жозефины равносильно жизни на Елисейских полях. Целую твой рот, твои глаза, твои груди, целую всюду, всюду»
(Любовные письма Наполеона Жозефине времен Итальянской кампании 1796—97 гг.)
«Тысячу раз целую твои глаза, твои губы, твой язычок, твою грудь, твою…»
(Наполеон в ранних письмах Жозефине)
«Он умел писать о поцелуях в такие места тела, названия которых не найти ни в одном толковом словаре Французской Академии, как никто другой!»
(Проспер Мериме об эпистолярном наследии Наполеона)
«Вокруг вас беременеют все, даже животные, но не Вы, мадам!»
(Наполеон своей супруге Жозефине)
«…нарушение супружеской верности – это всего лишь диванное происшествие» (Наполеон)
«… До встречи, я шлю тебе тысячу нежных поцелуев – и я вся твоя, вся твоя»
(супруга Наполеона Жозефина – своему любовнику Шарлю Ипполиту)
«Жозефина была чудная женщина и очень умная. Я горячо оплакивал ее потерю. День, когда я узнал о ее смерти, был несчастливейшим днем моей жизни»
(Наполеон о смерти своей супруги Жозефины)
«Право же, дело не во мне! Я стараюсь изо всех сил!»
(Реакция любовницы Бонапарта времен Египетской экспедиции Полины Фуре на его упрек, что она не может от него забеременеть – «Глупышка не знает, как это делается!»)
Научно-популярная серия
«Свет и тени мгновений судьбы»
…Лишь на время, лишь на миг, лишь на мгновение мы все оказываемся на этой маленькой, но такой прекрасной планете, чье имя – Земля! Из этих мгновений – наших жизней – и складывается история, история человечества!! Огромное значение играют мгновения из жизни великих людей, чьи причудливые судьбы наложили свой неизгладимый отпечаток на историю планеты Земля!!! Серия этих книг посвящена им: канувшим в вечность мгновениям – судьбам тех, чьи имена – от Александра Македонского (Первого Бога Войны!) до Наполеона Бонапарта (Последнего Демона Войны!) – до сих пор заставляют задуматься над ролью личности в истории…
Настал черед одной самых харизматических личности в истории Нового Времени – Наполеона Бонапарта – одного из самых обсуждаемых (если не самого обсуждаемого!?) исторических деятелей всех времен и народов!
«Ах, Сир! Одни объявляют вас Богом, другие считают вас дьяволом, но все сходятся в том, что вы больше, чем просто человек».
(Граф де Нарбонн в ответ на вопрос Наполеона о том, как его воспринимают французы)
Написать что—либо новое, не повторяясь, о столь хорошо известной фигуре в мировой истории, о которой написано так много, что сложилось убеждение в её полной изученности, крайне трудно. В то же время многое в ней до сих пор является предметом споров и дискуссий как между отдельными историками, так и целыми национальными историографическими школами, поскольку остаются нерешенными многие вопросы, имеются и явно ошибочные представления как о нем самом, так и о тех исторических обстоятельствах, в которых он действовал, а не только воевал.
Тем более, что все нам известное о нем: либо слишком залакировано, либо «нарисовано» в чрезмерно мрачных и зловещих тонах, либо утонуло в словесно-фактологической полемике ярых «бонапартистов» и их столь же рьяных противников – «наполеоноведов»!! Впрочем, таковы гримасы истории…
Истории человека, который половину своего состояния завещал офицерам и солдатам французской армии: «… тем, кто сражался с 1792 года по 1815 год ради славы и независимости нации».
Не претендуя на «аптекарскую точность», «по-медицински» откровенные «кадры», оригинальность изложения или срывание завес с отдельных весьма неоднозначных обстоятельств, «пробежимся» по некоторым вехам фантастической биографии человека, жившего и творившего историю в эпоху полномасштабного социального разложения, когда события накатывались одно на другое с бешеной скоростью, причем, порой, не без его активного вмешательства.
Моему главному консультанту по Жизни
– жене Галине Владимировне, посвящаю…
Свет показывает тень, а правда – загадку
(Древнеперсидская поговорка)
Человек растет с детства
(Древнеперсидская поговорка)
Мы живем один раз, но если жить правильно, то одного раза достаточно…
(Древнеперсидская поговорка)
Все дело в мгновении: оно определяет жизнь
(Кафка)
Мой долг передать все, что мне известно, но, конечно, верить всему не обязательно…
(Геродот)
…Кто умеет остановиться, тот этим избегает опасности…
(Лао-Цзы)
Пролог
…Это было мучительное отступление. Нещадное южное солнце стояло в безоблачном небе, обжигая иссушающим жаром. Нестерпимый зной, казалось, расплавлял кожу; измотанные солдаты с трудом передвигались по раскаленным пескам. Питьевая вода давно закончилась. Рядом шумело бескрайнее море, и плеск воды буквально сводил с ума мучимых жаждой людей. Они выбивались из сил, но продолжали идти: кто отставал и падал – погибал. Над последними рядами растянувшейся на многие километры колонны кружили хищные грифы, ждущие очередной жертвы, чтобы с пронзительным клекотом наброситься на нее и рвать ее своими страшными когтями и клювом…
Люди боялись этих ужасных птиц больше, чем внезапно налетавших летучих конных отрядов беспощадного врага. Напрягая последние силы, солдаты старались не отрываться от походной колонны. И все-таки, обессилевшие, падали, и тогда уходящие слышали за спиной противный резкий, гортанный клекот…
Небольшая армия стремительно таяла. Более трети ее состава погибло…
Полководец приказал всем идти пешком, а лошадей отдать больным. Он первый подавал пример: в поношенном сером мундире и старых высоких сапогах времен его первой славы, как бы нечувствительный к испепеляющему зною, с почерневшим от неудачи лицом, он шел впереди растянувшейся длинной цепочкой колонны, не испытывая, казалось, ни жажды, ни усталости. Шел и шел вперед, а вернее, назад. Он и его армия отступали…
Двадцать пять дней и ночей длилось это отступление по зыбучим пескам негостеприимной Сирии. И все это время впереди колонны молча шел невысокий, но великий умом и духом человек, впервые проигравший военную кампанию…
…Он не знал, что впереди его ждут Легендарные Победы и Всемирная Слава, … Крах и Бессмертие! До фиаско под маленькой бельгийской деревушкой со звучным названием Ватерлоо оставалось 15 лет. Пятнадцать лет вошедших в историю, как фантастическая эпопея наполеоновских войн, превративших Европу в огромный военный лагерь…
* * *
Итак, самый конец XVIII в. и начало XIX в. ознаменовались героической эпохой наполеоновских войн. Они потрясали Европу и на суше, и на море. Шла грандиозная борьба между Англией и Францией за политическое господство, колонии и военно-морские базы. Мало кому в Европе удалось избежать вольного или невольного участия в этой борьбе.
Главным возмутителем спокойствия был генерал Бонапарт, а затем – французский император Наполеон Бонапарт – блестящий полководец и талантливый государственный деятель. Штыки и палаши, сабли и пушки его Великой армии (Grande armee) громили европейские армии одну за другой. Наполеоновская армия родилась из вооруженных сил революционной Франции и сохраняла боевые традиции республиканских времен. Возглавлявшие ее маршалы были видными военачальниками, имена которых наводили ужас на противника. В течение нескольких лет Франция вела постоянные войны, закалившие ее войска. Бонапарту казалось, что уже ничто не сможет помешать воплощению его честолюбивого замысла – покорить весь мир! К этому он приложил всю силу своего гения и, зачастую зло перевешивало в этом добро!
Впрочем, каждый, кто ознакомится с серией книг о «генерале Бонапарте», в праве сам определить, так ли это на самом деле.
Глава 1. Корсика, Аяччо: место события – «врата в рай» Марии Летиции Рамолино; время действия – 15 августа 1769 года… или???
Общепринято, что 15 августа 1769 г., три месяца спустя после завоевания о-ва Корсики французами, в городе Аяччо родился Наполеоне ди Буонапарте (Де Бонапарте; впрочем, есть и иные трактовки написания его первоначальной фамилии).
Его считают вторым сыном мелкопоместного корсиканского дворянина, адвоката и политика Карло-Мария ди Буонапарте (Шарль Мари Бонапарт) (27 марта 1746, Аяччо – 24 февраля 1785, Монпелье). Карло-Мария был младшим из трёх детей юриста Джузеппе Буонапарте (1713 – 1763). Карло изначально пошел по стопам своего отца, получив юридическое образование в Пизанском университете.
В 1764 г. он служил помощником главы Корсиканской республики Паскаля Паоли, который посылал его с дипломатическими поручениями в Париж (к Людовику XV) и в Рим (для переговоров с папой Климентом XIII). Во время кампании 1769 г., завершившейся завоеванием Францией Корсики, он был адъютантом Паоли. После падения корсиканской независимости Карло эмигрировал, но вскоре вернулся и примкнул к профранцузской партии.
Поскольку он предпочитал жить на широкую ногу и был страстным игроком, то после его ранней смерти (в 38 лет) от рака во время поездки на воды в Монпелье, его семья осталась без средств к существованию, а она у него была большая.
Когда Карло было 17 лет, родственники устроили его брак с 13-летней Марией Летицией Рамолино (24 августа 1750 года, Аяччо – 2 февраля 1836, Рим), вошедшей в историю как Мадам Мать Императора (фр. Madame Mère de l’Empereur), т.е. мать Наполеона I Бонапарта.
Мария Летиция была дочерью Жана Жерома Рамолино (1723—1755), капитана в армии Генуэзской республики, генерального инспектора мостов и дорог на Корсике, и Анжелы Марии Пьетра-Санта (1725—1790) из благородного семейства генуэзского происхождения. Уже (или еще!?) в 13—15 (данные разнятся) лет рано созревшую (как все женщины южных кровей) Летицию выдали замуж за юриста Карло Буонапарте.
…Кстати, она родила 11—13 детей (данные разнятся), из которых до зрелого возраста дожили 5 сыновей и три дочери, остальные умерли в детстве и/или младенчестве: Наполеоне Бонапарте (1764/1765 – 17 августа 1765), Мария Анна Бонапарт (3 января 1767 – 1 января, 1768), Жозеф Бонапарт (7 января 1768 – 28 июля, 1844), Наполеон (15 августа 1769 – 5 мая 1821), Мария Анна Бонапарт (14 июля 1771 – 23 ноября, 1771), Люсьен Бонапарт (21 мая 1775 – 29 июня, 1840), Элиза Бонапарт (13 января 1777 – 7 августа 1820), Луи Бонапарт (2 сентября 1778 – 25 июля, 1844), Полина Бонапарт (20 октября 1780 – 9 июня 1825), Каролина Бонапарт (24 марта 1782 – 18 мая, 1839), Жером Бонапарт (15 ноября 1784 – 24 июня, 1860). Если первые двое умерли в младенчестве, то некоторые другие вполне могли быть рождены не от законного мужа.
…Впрочем, это всего лишь предположение, а истина была известна лишь ей одной, но как все дальновидные представительницы сметливого слабого пола Летиция предпочла унести эту «тайну» с собой в могилу. Вскоре мы еще вернемся к этой «мутно-щекотливой» теме: кто еще помимо супруга мог посещать «врата рая» Марии Летиции Рамолино!?.
В 1769 г. о-в Корсика, где проживало семейство Буонапарте, перешёл под контроль Франции, однако Летиция так и не выучила французского языка. В 1785 г. она овдовела и через 8 лет, в 1793 г. вынуждена была с детьми перебраться на материк, в Марсель – под заботливое крыло своего второго сына – Наполеона Бонапарта, в ту пору еще Наполеоне ди Буонапарте.
После коронации (на которой она присутствовать не пожелала) Наполеон даровал матери специально учреждённый для неё титул «Мадам Мать Императора» (фр. Madame Mère de l’Empereur) и подарил имение Пон-сюр-Сен под Парижем. Мария Летиция Рамолино осталась в истории единственным носителем этого титула. Прожившая 8 лет на грани нищеты, она, несмотря на полученное благодаря сыну огромное состояние, отличалась скупостью, делами Франции не интересовалась и редко бывала при дворе. После свержения сына Мария Летиция вместе со своим братом, кардиналом Фешем, бежала в Рим, где и провела остаток жизни, почти лишившись зрения, в Палаццо Бонапарте на площади Венеции.
Она пережила своего гениального сына на 15 лет, скончавшись в возрасте 85 лет. Была похоронена в Италии. Во времена правления Наполеона III по его приказу её останки были перевезены в Аяччо.
…Если Карло-Мария ди Буонапарте был человеком беспокойным и экстравагантным, склонным к поэзии, постоянно нуждавшимся в деньгах, вечно пытавшимся добиться успеха и с восхитительной легкостью делавшим детей всем мало-мальски хорошеньким женщинам любого возраста, встречавшимся на его жизненном пути, то Летиция ди Буонапарте была замечательной красавицей-брюнеткой с обольстительной фигурой и железным характером. Ее боялись и уважали в семье все. До самого конца своей очень долгой жизни, скончавшись лишь в 1836 году, т.е. много позже своего гениального сына, перевернувшего вверх дном всю Европу, именно она – «сударыня мать» твердо и решительно правила всеми своими многочисленными детьми. Даже тогда, когда четверо ее сыновей стали носить короны европейских монархов. Никто из них, в том числе и Набулио (так уменьшительно-ласкательно называла Наполеона в редкие минуты материнской снисходительности его суровая мать), никогда не могли ни на минуту забывать о должном почтении к матери – главе семьи.
Рассказывали, что когда после коронации, став императором, Наполеон, то ли забылся, то ли от собственного величия разум его помутился, но он самонадеянно протянул свою руку для поцелуя… своей матери, то случилось нечто непредвиденное. Энергичная пожилая дама, величаемая к тому времени не иначе как «Госпожа Матушка» (Madame Mere), публично дала своему сыночку-императору такую пощечину, что знаменитому полководцу мало не показалось. То ли – быль, то ли – небыль…
Согласно историческому анекдоту трезвомыслящая Летиция относилась к триумфу своего сына с чувством тревоги и вела крайне экономный образ жизни, постоянно откладывая деньги (и это при том, что сын положил ей ежегодную ренту в миллион франков!) и на недоуменные вопросы окружающих (будто бы однажды и сам император Наполеон ненароком поинтересовался у Мадам Матери о причинах её чрезмерной бережливости!?) отвечала просто и откровенно: «Вы же знаете, в моей семье то ли семь, то ли восемь королей, которые однажды все окажутся у меня на руках». Она имела ввиду своих сыновей и дочерей, ставших ими по воле их великого брата-завоевателя половины Европы. Дети действительно потеряли свои троны, но обошлись без материнской помощи. И Летиция смогла провести остаток дней в Риме в условиях, достойных матери императора французов, хоть и низложенного…
Говорили, что много лет спустя, когда ей сообщили, что в столице Франции возводят статую Наполеона, а прах ее гениального сына собираются привезли с о-ва Св. Елены в Париж для перезахоронения в Доме Инвалидов, то полуслепая к тому моменту «сударыня-мать» лишь философски изрекла: «Ну что ж, мой сын снова в Париже… Все в этом мире со временем возвращается на свои места…»
…Между прочим, ходили весьма настойчивые слухи, что истинным отцом Наполеона мог быть очень близкий друг семьи ди Буонапарте французский губернатор Корсики, генерал Луи Шарль Рене де Марбеф (1712—1786) из старинного и знатного бретонского дворянства, принявший слишком живое участие в его определении в военное училище во Франции! Тем более, что сегодня никто не отрицает любовную связь Марбефа с Летицией (расхождение вызывает лишь время ее начала: то ли с 1773 г., то ли еще раньше – с лета 1765 г.!?), а один из младших братьев Наполеона – Луи Бонапарт – и вовсе походил на Марбефа как две капли воды!? Если, все же, это так, то тогда не исключается, что Наполеон мог родиться не 15 августа 1769 года, а в феврале 1770 года. По некоторым данным среди документов, оставшихся от Карло-Марии ди Буонапарте был найден следующий, весьма любопытный: «Список детей моей супруги, г-жи Летиции: Жозеф (Джузеппе) – мой сын, Наполеон – …, Люсьен – …, Мари Анн – моя дочь, Луи (Людовик) – мой сын, Паолетта (Полина) – …, Мария-Аннунцитта (перебравшись во Францию, она стала зваться Каролиной) – моя дочь, Жером – мой сын». Интересно, что ди Буонапарте обозначил этот список, как «список детей г-жи Летиции», а не «список наших детей»!? К тому же, он сам уточняет, кто из них – его дети, а кто – …!? Если он имел на это право, то весьма сомнительно и самонадеянно с его стороны, что он мог считать себя отцом и остальных пяти детей «г-жи Летиции»!? Тем более, что первые их два ребенка с «г-жой Летицией» – мальчик, а потом девочка – родившиеся еще до начала ее любовной связи с Марбефом мертвыми (из-за незрелости ее организма?), вызвали среди их знакомых разговоры о несовместимости крови Карло и Летиции, выданной замуж по расчету в 13—15 (данные разнятся) лет!? И наконец, у обоих супругов глаза были цвета черного бархата, у Наполеона – серые (!), чей взгляд мог быть обвораживающим, но в гневе мог метать стальные искры, точь-в-точь как у… Марбефа! Впрочем, это запутанная тема отдельного рассказа и подлинный ответ на это могла дать лишь сама многодетная «сударыня-мать». Но по этому щекотливому вопросу эта, безусловно, очень сильная и умная (судя по количеству детей еще и темпераментная!) женщина хранила полное молчание до конца своей жизни. Ответа на этот вопрос у нас нет: очевидно, (повторимся) ей было лучше знать, как поступать, или ей нечего было поведать о столь присущих женщинам всех времен и народов «женских тайнах»!? Всяк бывает!? Так или иначе, но для нас это всего лишь «заметки на полях», оставляющие за читателем право на свои выводы…
Глава 2. Отрочество «Ля пай о нэ» и юность «Кота в сапогах»
О раннем детстве Наполеона известно немного и весьма смутно. Хотя написано не мало.
Его предки происходили из Флоренции и жили на Корсике с 1529 г. Семья была небогата и, повторимся, многодетна, и чтобы дать сыновьям образование, не отягощая скудный семейный бюджет, отец, по протекции всесильного французского губернатора Корсики Марбефа, отвез двух старших – Жозефа и 9-летнего Наполеона – в декабре 1778 г. во Францию, определив на казенное содержание. Жозеф оказался в семинарии в Экс-ан-Провансе, куда чуть позже оказался пристроен благодаря Марбефу и единоутробный брат Летиции (сын ее матери от второго брака) – Жозеф Феш.
По началу (с 1 января по 12 мая 1779 г.?) Наполеон несколько месяцев провел за счет Марбефа в Отенском религиозном колледже для укрепления во французском языке, с которым у него были проблемы и это вызывало множество насмешек и ехидство со стороны сверстников-французов. Только в мае 1779 г., уже сносно болтая по-французски (но сильный корсиканский акцент у него оставался всю жизнь) благодаря усердию одного из жалостливых учителей, в неполные 10 лет корсиканец смог сдать экзамен по языку и попал в Бриеннское военное училище (кадетскую школу или коллеж в Бриен-ле-Шато, Шампань) с его знаменитой потом липовой аллеей из-за того, что там так любил уединяться с очередной книжкой маленький книгочей Буонапарте. Все было для него здесь непривычно: начиная от туманного климата и еды. Более того, он остро ощущал свое одиночество.
«В Бриенне я был самым бедным из моих товарищей; у них бывали карманные деньги, у меня же их не было никогда, – вспоминал он, всесильный повелитель Европы, много лет спустя с усмешкой, – но я был горд, и я делал все возможное, чтобы этого никто не замечал. Из-за этого я не умел ни веселиться, ни смеяться. И поэтому не был никем любим…» Недаром соученики прозвали его «спартанцем», причем, не только за это, но и за умение постоять за себя. Дрался он… до крови и поэтому его старались не задевать.
Кто-то из авторов бесчисленных биографий Наполеона очень емко и доходчиво описал состояние души и настроения маленького и тщедушного, мрачноватого и замкнутого корсиканского мальчишки в поношенной мешковатой одежде: «Никто никогда не видел, чтобы этот мальчик смеялся». Так говорили о мальчике, со временем ставшим корифеем смертоносного ремесла – военного дела.
Здесь ему, неказистому и бедному, нелюдимому и усердному, пришлось нелегко. «Добрые» однокашники, чьи богатые и знатные родители оплачивали их обучение, считали его корсиканской «чернью». На таких стипендиатов они смотрели свысока, считая их «нищебродами», намеренно коверкая на французский лад его непривычное для них имя Наполеоне, дразнили созвучным «Ля пай о нэ», т.е. гнусавый, буквально – «Соломой в/на носу». (Спустя некоторое время имя Наполеон станет известно каждому французу и превратится в предмет национальной гордости!) Дети, как известно, могут быть жестокими при любых обстоятельствах. И это приходится воспринимать как данность.
Жил Наполеон, как и все остальные кадеты в маленькой комнате в кадетской казарме. Спартанское существование его не беспокоило. Он поставил себе цель преуспеть в военных науках. И очень скоро выяснилось, что именно он безусловный лидер в… игре в снежки, весьма популярной игре среди кадетов в зимнее время: его меткости и скорострельности мог позавидовать любой сокурсник.
…Кстати, именно в Бриенне Наполеон подружился с Луи-Антуаном Фовеле де Бурьенном (1769—1834), его будущим секретарем с 1797 по 1801/1802 гг. Рассказывали, что причиной их сближения стал весьма банальный факт: Луи-Антуан, чуть ли не единственный среди сверстников, кто не насмехался над Бонапартом и тот это оценил, предложив ему свою дружбу. Бурьенн был его личным секретарем в Италии и Египте и во времена консульства. Бурьенн потом прославился редким лихоимством, за которое, в конце концов, поплатился должностью. Он получал деньги со всех сторон, – и от военных поставщиков, и от министра полиции Фуше за… шпионство за Бонапартом и, от агентов Бурбонов. Он был замешан в банкротстве торгового дома братьев Кулон – главного поставщика кавалерийского обмундирования. Его уникальное умение извлекать для себя финансовую выгоду из любого порученного ему дела стало притчей во языцех. Бонапарт долго терпел рядом с собой ловкого «делягу» – он вообще обычно проявлял терпимость к личным грешкам человека, если он хорошо ему служил – и все же отправил его на дипломатическую работу подальше от себя – в Гамбург, где он продолжил оказывать услуги… Бурбонам. Наполеон обо всем знал, но оставил старого друга без наказания. «Это был настоящий вор – раз он даже украл шкатулку с брильянтами с каминной доски!» – вспоминал с усмешкой уже на о. Св. Елены Наполеон. Он в обще до самой смерти удивительно тепло относился к этому пройдохе. Спустя годы после смерти Наполеона Бурьенн решил заработать на мемуарах. Свой многотомный и весьма тенденциозный труд он опубликовал в 1829 г. Особый интерес в них вызывают сведения о ранних годах Последнего Демона Войны – так порой его величают ярые «бонапартисты» и рьяные «наполеоноведы»…
Юный кадет пробыл в училище пять лет (с мая 1779 г. по 14 октября 1784 г.?), обнаружив исключительные способности к математике, истории, географии и другим дисциплинам, кроме искусств и языков, к которым у него не было склонности, вплоть до того, что преподаватель немецкого языка Бауэр считал «ученика Бонапарта глупым». Кроме того, он делал довольно много ошибок при написании, но благодаря любви к чтению стиль его стал намного лучше. Зато он очень любил фехтование и был в нем весьма опасен. Рассказывали, что будущий гений военного искусства весьма посредственно играл в шахматы, но был хорош на «коротких дистанциях» – в одной из самых азартных игр: в игре в «очко», где все определялось умением рискнуть и ему везло чаще, чем его визави. Если все это – так, то получается, что именно тогда проявилось одно его очень важное качество – умение рискнуть, когда другие не решаются?
…Кстати, интересно, что согласно заведенному в училище правилу, все кадеты были обязаны заниматься… садоводством, обрабатывая свой маленький участок земли – не был исключением и будущим французский император Наполеон Бонапарт. И он находил в этом смысл¸ поскольку, испытывая проблемы с деньгами, он не имел возможности для развлечений и помимо учебы получал возможность отвлечься в физическом труде на земельном участке…
19 (22?) октября 1784 г., 15-летнего подростка в числе пятерых лучших учеников перевели в «Эколь Милитэр» – Парижскую военную школу (по сути дела академию) – огромное красивое здание на Марсовом поле, что неподалеку от Дома Инвалидов.
Рассказывали, что после окончания экзаменов помощник инспектора королевских военных училищ Франции, маршал де Керальо, впечатленный познаниями Наполеона, предсказал ему военно-морскую карьеру. А в Бриенне на казенном коште Наполеона «сменил» привезенный отцом (он тогда в последний раз виделся с ним: меньше чем через год Карло ди Буонапарте не станет) младший брат – Люсьен, тоже вознамерившийся стать военным – они в ту пору являлись элитой общества, а в королевской Франции, тем более. (Два брата не имели права быть стипендиатами в одно и то же время.) А ведь незадолго до этого скончался благодетель его семьи де Марбеф, но Наполеон успел сдать вступительные экзамены и остался на государственном содержании – в грандиозном Париже и вскоре смог соприкоснуться с его богатым на «излишества» миром, что произвело на него неизгладимое впечатление. Именно тогда у него возникла страсть к равенству и он стал… «якобинцем».
В «Эколь Милитэр» все было пропитано армейским духом, что было очень по душе юному корсиканцу. В классы курсантов собирали барабанным боем, у ворот стояли часовые, курсанты делились на роты, в каждой из которых один исполнял роль офицера. Здесь был настоящий простор для ума – военного ума. Процесс закалки шел своим ходом, но корсиканский курсант Буонапарте уже не выглядел столь сильно отчужденным от сокурсников¸ как это было с ним в Бриеннском военном училище. Правда, и здесь у него были враги, например, Пикар де Фелиппо. Рассказывали, что Анри-Рене-Мари Пико де Пикадю (1770 – 1820), сидевший между ним и Наполеоном, вынужден был сбежать со своего места, поскольку ему постоянно доставались удары в их скрытых драках.
…Кстати, этот будущий фельдмаршал-лейтенант австрийской службы, эмигрировавший в годы Французской революции и сражавшийся на стороне войск антифранцузских коалиций и роялистов, окончил школу с наиболее выдающимися результатами одновременно с Наполеоном и получил назначение в Страсбург, где быстро продвинулся по служебной лестнице. Вскоре после начала революции он эмигрировал, служил капитаном артиллерии в эмигрантском полку принца Рогана, затем перешёл в австрийскую армию и сражался против своих соотечественником в рядах интервентов. В австро-русскую кампанию 1805 г. он попал в плен при капитуляции при Ульме, но через некоторое время был освобождён. В австрийскую кампанию 1809 г. снова дрался против французов, уже в чине полковника, опять попал в плен, на этот раз к Даву, и снова был отпущен. В 1811 г. сменил фамилию на немецкую – фон Герцогенберг; получил титул барона. В Саксонскую кампании 1813 г. участвовал в сражениях под Дрезденом и Кульмом и был ранен. Позже был назначен начальником кавалерийской школы Марии-Терезии в Вене. Умер фельдмаршал-лейтенантом в возрасте 50 лет – за год до смерти своего великого однокашника с которым делил одну школьную скамью, отдав армии почти 35 лет…
Наполеоне оставался таким же молчаливым, погруженным в своих глубоких размышлениях, причем, не только на военную тематику, где он слыл среди других более основательным чем все вокруг. Рассказывали, что будучи одним из первых в математике, он уже тогда готовился стать офицером-артиллеристом.
…Между прочим, не исключено, что ещё в Бриенне Наполеоне решил специализироваться по артиллерии. В тот год на поступление в Парижскую военную школу претендовало 202 выпускника различных кадетских школ Франции, из которых лишь 136 прошли финальный экзамен и только 14 человек поступили по классу артиллерии. В этом роде войск были востребованы его математические таланты, здесь же были наибольшие возможности для карьеры независимо от происхождения…
Любопытно, что и в «Эколь Милитэр» он окажется лучшим в игре в снежки и все захотят заполучить в свою команду лучшего «артиллериста» среди учащихся – в будущем большого мастера по использованию больших артиллерийских батарей, с помощью огня которых он будет валить своих врагов на поле боя. В его новом учебном заведении в ту пору преподавали такие европейские знаменитости, как математик Гаспар Монж и астроном Пьер Лаплас. Именно последнему Наполеоне сдавал устный выпускной экзамен. Нам не известно, как он прошел, но лишь четверо курсантов смогли ответить на все вопросы великого ученого и третьим в списке этих счастливчиков оказался Буонапарте.
