Яков Николаевич Нерсесов
«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том IV. «Вторая Польская кампания, или Роковой поход в Россию сугубо в фактах»
© Яков Николаевич Нерсесов, 2023
ISBN 978-5-0053-2646-1 (т. 4)
ISBN 978-5-0053-2642-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Слова и мысли Наполеона (и не только его) или, приписываемые ему:
«…Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я её в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь» (Наполеон – Меттерниху о первоначальном плане похода в Россию)
«Довольно уже я был императором; пора снова быть генералом» (Наполеон)
«Я обоснуюсь в Витебске. Я поставлю под ружье Польшу, а потом решу, если будет нужно, идти ли на Москву или на Петербург» (Наполеон – Коленкуру под Смоленском)
«Стакан наполнен, я должен выпить его» (Наполеон своему адъютанту генералу Раппу о необходимости продолжения движения на Москву после взятия Смоленска)
«Сир, Ваше Величество в восьми сотнях лье от своей столицы!» (Предостережение Бессьера против введения в дело Старой Гвардии при Бородино Наполеону)
«… слишком поздно – неприятель укрепился на своей последней позиции и придется пожертвовать не одной тысячей человек, не добившись удовлетворительного исхода сражения» (Предостережение Бертье Наполеону о вводе в бой Старой гвардии в финале Бородинского сражения)
«Будут удивлены, что я не использовал мои резервы с тем, чтобы добиться более великих результатов. Но я должен сохранить их для решающего удара в большой битве, которую враг даст перед Москвой. Успех дня обеспечен. Я должен обеспечить успех кампании в целом, и вот для чего я сохраняю мои резервы» (Наполеон – Дарю и Дюма во время ужина после окончания Бородинского сражения)
«Что за день! Что за день!» (Возгласы Наполеона во сне после Бородинского побоища)
Моему главному консультанту по Жизни – супруге Галине Владимировне, посвящаю…
Свет показывает тень, а правда – загадку
(Древнеперсидская поговорка)
Человек растет с детства
(Древнеперсидская поговорка)
Мы живем один раз, но если жить правильно, то одного раза достаточно…
(Древнеперсидская поговорка)
Все дело в мгновении: оно определяет жизнь
(Кафка)
Мой долг передать все, что мне известно, но, конечно, верить всему не обязательно…
(Геродот)
…Кто умеет остановиться, тот этим избегает опасности…
(Лао-Цзы)
Часть I
«Хрестоматийно-фактологическая» версия Второй Польской кампании или, Рокового похода на Москву в 1812 г.
Согласно «компактному» изложению события могли развиваться (не претендуя на «аптекарскую точность» и обязательную логическую последовательность: «о вкусах – не спорят!») следующим образом.
…По очень разным оценкам различных исследователей всякой степени ангажированности общая численность Великой армии могла колебаться от 570 до 678 тыс. солдат с 1370 орудиями, причем, ее фактическая, а не списочная численность могла быть иной. Не исключено, что в начале войны в пределы России могло войти 325-400-450-470 тыс. (данные очень сильно разнятся; из них 50 тыс. союзных Наполеону пруссаков и австрийцев), а за все время полугодовой войны (6 месяцев и 2 дня) могли оказаться на ее территории еще 140—160 тыс. чел. (сведения колеблются) в виде подкреплений. Примечательно, что по некоторым свидетельствам (в частности, французского генерала Бертезена) фактическая численность 1-й линии/эшелона (группы вторжения) Великой армии составляла лишь ок. половины от её списочного состава, т.е. не более 235 тыс. чел., и что командиры при подаче отчётов скрывали истинную численность своих частей. Интересно, что и данные русской разведки той поры давали эту же «лукавую цифирь». Характерно и то, что собственно французов могло быть не более половины. Значит, употребление термина «французы» применительно к этой армии Наполеона ВЕСЬМА И ВЕСЬМА условно.
…Впрочем, вопросы численности всегда и всюду (во все времена и у всех народов, тем более, больших и со специфический ментальностью) крайне дискутабельны и консенсус вряд ли когда-либо будет найден, поэтому рассуждать об истинности «лукавых цифирь» вряд ли представляется возможным. Так или иначе, каждый вправе самостоятельно попытаться найти для себя в этих вопросах «истину»…
У французского императора имелись внушительные резервы: от 130 до 220 тыс. солдат в гарнизонах Центральной Европы (в том числе, Франции) и резервных корпусах в Пруссии – из них 70 тысяч в IX-м и XI-м корпусах маршалов Виктора и Ожеро), а также ок. 100 тыс. Национальной гвардии Франции, но она по закону не могла воевать за пределами страны. При этом еще 200—300 (данные очень сильно разнятся) тыс. приходилось держать за Пиренеями – в Испании и Португалии, а 50 тыс. удерживали в покорности Италию.
По реке Висле от Варшавы до Данцига были созданы крупные артиллерийские и продовольственные склады. Крупнейшим центром снабжения войск стал Данциг, в котором к январю 1812 г. располагался запас продовольствия на 50 дней для 400 тыс. чел. и 50 тыс. конского состава.
Основные силы Наполеон сосредоточил в трех войсковых группах, которым следовало окружить и уничтожить по частям две главные армии русских – Барклая-де-Толли и Багратиона.
Левую (218 тыс. чел.) возглавлял сам Наполеон, центральную (82 тыс. чел.) – его пасынок, Эжен де Богарнэ, правую (78 тыс. чел.) – его младший брат, король Вестфалии Жером Бонапарт. Помимо главных сил, против Витгенштейна на левом фланге расположился 29—32.5-тысячный (данные разнятся) преимущественно прусский корпус Макдональда., а на юге – правом фланге – союзнический австрийский 30-34-тысячный (сведения различаются) корпус Шварценберга.
Первым принять удар на себя предстояло 1-й Западной армии генерала от инфантерии М. Барклая-де-Толли (нач. штаба – генерал-майор А. П. Ермолов и генерал-квартирмейстер – полковник квартирмейстерской части К. Ф. Толь) (120—136 тыс.; данные сильно разнятся) в Литве и 2-й Западной армии генерала от инфантерии П. Багратиона (должность нач. штаба занимал генерал-майор Э. Ф. Сен-При, генерал-адъютант Александра I; генерал-квартирмейстера – генерал-майор М. С. Вистицкий 2-й) (49—57 тыс.; сведения сильно различаются) в Белоруссии, на двоих у них было до 758 орудий.
Ещё южнее на Волыни (северо-запад Украины) стояла 3-я Обсервационная армия генерала Тормасова (44—49 тыс. – данные разнятся; 168 орудий) для прикрытия от Австрии. В Молдавии заслоном против Турции была поставлена Дунайская армия адмирала Чичагова (55—59 тыс. – данные разнятся; 202 орудия). В Финляндии против шведов выстроился корпус генерал-лейтенанта Ф. Ф. Штейнгеля (19—31 тыс.; сведения сильно различаются со 102 орудиями). В районе Риги находился отдельный примерно 18-тысячный корпус генерал-лейтенанта И. Н. Эссена 1-го, и еще порядка четырех резервных корпусов размещались вдали от западной границы (1-й Резервный генерал-адъютанта барона Е. И. Меллер-Закомельского, с началом войны расформированный и расскассированный по др. корпусам и крепостям – Динабург и Рига; 2-й Резервный генерал-лейтенанта Ф. Ф. Эртеля; Смоленский резервный генерал-адъютанта барона Ф. Ф. Винценгероде и Калужский резервный генерала от инфантерии М. А. Милорадовича).
По очень разным оценкам различных (в той или иной степени ангажированных) исследователей общая численность всех русских войск могла колебаться от 400 до 623 тыс. солдат с 1550—1620 орудий с учетом резервных частей и гарнизонных войск либо задействованных на Кавказском «фронте», где могли нести службу 40—42 тыс. чел. Нерегулярные казачьи войска насчитывали по спискам 117 тыс. лёгкой кавалерии, однако реально в боевых действиях приняло участие только 20—25 тыс. казаков.
Рассчитывая, что Александр первым нападёт на Великое герцогство Варшавское, Наполеон планировал быстро закончить войну путём разгрома русской армии в генеральном сражении на польско-литовской территории в районе Варшавы или Вильны, где население было настроено враждебно к России. Расчёт Наполеона был прост – поражение русской армии в одном-двух сражениях вынудит Александра I принять его условия.
«…Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я её в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь» – рассказывали, что так заявил он австрийскому министру Меттерниху перед отправкой в поход. В отличие от политики, проводимой в Европе, Наполеон не ставил задач по изменению политического устройства России (в частности, не собирался освобождать крестьян от крепостной зависимости). В результате отступление русской армии вглубь России застигнет его врасплох, заставив в нерешительности задержаться в Вильне на 18 дней: таких длительных «раздумий-колебаний» раньше он (особенно в пору, когда был рисковым и стремительным «генералом Бонапартом»), никогда не допускал. Годы спустя многие рьяные мемуаристы-«борзописцы» будут приписывать Наполеону уже с самого начала грандиозные планы, вплоть до захвата Москвы («… заняв Москву, я поражу её в сердце!»), чего вовсе не было, а возникло уже в ходе неоднозначно складывавшейся войны с Россией.
Разнообразные планы войны с Наполеоном, как оборонительные, так и наступательные (в частности, захват герцогства Варшавского, возможно, и Силезии, и даже Пруссии, которая в тоже время рассматривалась и как вероятный союзник), разрабатывались под личным руководством русского царя еще с февраля 1810 г. Сколько на самом деле было задействовано в этих вопросах «стратегов-разработчиков» и какие из оставшихся после них «документов» следует принимать во внимание – до сих пор остается спорным вопросом и каждый вправе самостоятельно «покопаться» в этом направлении. Важно и то, что российское командование задолго до начала войны предвидело возможность длительного организованного отступления с тем, чтобы избежать риска потери армии в решительном сражении.
9 мая 1812 г. французский император выехал из своей резиденции Сен-Клу в Дрезден, где встречался с подчиненными ему европейскими монархами. Уже оттуда он отправился к Великой армии на реку Неман, разделявшую Пруссию и Россию. 22 июня Наполеон обратился с воззванием к войскам, в котором обвинил Россию в нарушении Тильзитского соглашения и назвал нападение на Россию Второй Польской кампанией, впрочем, есть и другие названия этой грандиозной войны.
Вечером 11 (23; здесь и далее везде – по старому стилю) июня разъезд лейб-гвардии Казачьего полка в трёх верстах вверх по реке Неман, неподалёку от Ковно (Литва), заметил подозрительное движение на противоположном берегу. Когда совсем стемнело, через реку с возвышенного и лесистого берега на русский берег на лодках и паромах переправилась рота неприятельских сапёров и произошла первая перестрелка.
После полуночи 12 (24) июня по четырём наведённым выше Ковно мостам началась переправа наполеоновских войск через пограничный Неман. В 6 часов утра 12 (24) июня их авангард вошёл в Ковно. Вечером 24 июня император Александр I находился на балу у Беннигсена в Вильне, где ему и доложили о вторжении Наполеона.
Переправа 220 тыс. солдат Великой армии под Ковно заняла 4 дня. Реку форсировали 1-й, 2-й, 3-й пехотные корпуса, гвардия и кавалерия.
Первое столкновение с русской армией (ее арьергарда с налетевшей на него кавалерией Мюрата) случилось уже 25 июня возле с. Барбаришки (совр. Бабришкес). То же самое произошло под Румшишками (совр. Румшишкес) и Попарцами (совр. Папарцяй).
17 (29) июня – 18 (30) июня около Прены южнее Ковно Неман перешла другая группировка (67 тыс. солдат: 4-й и 6-й пехотные корпуса, кавалерия) под началом наполеоновского пасынка Эжена де Богарнэ. Почти одновременно 18 (30) июня ещё южнее, около Гродно Неман пересекли 5-й, 7-й, 8-й пехотные и 4-й кавалерийский корпуса (78—79 тыс. солдат:) наполеоновского младшего брата Жерома Бонапарта.
На северном направлении возле Тильзита Неман пересёк Х-й 32-тысячный корпус маршала Макдональда. На южном направлении со стороны Варшавы через Буг начал вторжение отдельный 30-34-тысячный (сведения различаются) корпус австрийцев князя Шварценберга.
16 (28) июня была занята Вильна. 18 (30) июня в нее прибыл генерал-адъютант Балашов, направленный Александром I с предложением вывести войска из России и заключить мир. Наполеон ответил отказом.
Части 1-й Западной армии оказались раскиданы от Балтики до Лиды, причем, штаб находился в Вильне. Из-за быстрого продвижения Великой армии для разбросанных русских корпусов создалась угроза быть разбитыми по частям. Корпус Дохтурова оказался в оперативном окружении, но смог вырваться и прибыть в сборный пункт Свенцяны. Неприятель отрезал конный отряд Дорохова, который вынужден был присоединиться к армии Багратиона. После того, как все части 1-й армии соединились, она стала постепенно отступать к Вильне и далее к Дриссе.
16 (28) июня армия Баркалая вышла из Вильны и 27 июня (9 июля) прибыла в Дрисский укреплённый лагерь, в котором по плану прусского полковника Пфуля, на русской службе ставшего 30.09.1809 г. генерал-лейтенатом, русская армия должна была измотать противника. Российским генералам (причем, не только чисто русского происхождения) удалось-таки убедить царя в абсурдности этого плана, и 5 (17) июля она отошла через Полоцк на Витебск, оставив для защиты Петербурга 1-й корпус Витгенштейна.
28 июня у литовского городка при Вилькомире произошёл бой между русским арьергардом (кавалерийский и два пехотных полка – всего ок. 6 тыс. чел.) под командованием генерал-майора Я. П. Кульнева и дивизией противника (до 10 тыс. чел.) под началом О. Себастиани. Кульнев должен был сдерживать французов, чтобы дать время основным силам корпуса генерала Витгенштейна переправиться через реку Свенту. Несмотря на неравенство сил, русские отразили натиск врага. К вечеру арьергард отошёл за реку Свенту и двинулся на соединение с Витгенштейном.
Тем временем, нацеленным на Петербург войскам Макдональда (преимущественно это были 20 тыс. пруссаков генерала Гравета, потом – Йорка), предстояло сначала занять Ригу, а затем, соединившись с II-м примерно 28-тысячным корпусом Удино, двинуться дальше. Макдональд подошел к укреплениям Риги, однако, не имея осадной артиллерии, остановился на дальних подступах к городу.
Еще раньше, командоваший 3—4 тысячными русскими силами с 10 орудиями в Митаве генерал Левиз, получил известие о занятии Бауска 27-й прусской дивизией генерала Граверта (ок. 7 тыс. с 32 пушками). Стремясь предотвратить продвижение наполеоновских войск на Ригу, он занял позицию около замка Гросс-Экау. В свою очередь Граверт оповестил генерала Клейста, находившегося со своими силами восточнее, о возможном бое.
На следующий день – утром – генерал Граверт начал артиллерийский обстрел, а затем бросил в атаку вестфальских кирасир. Никто из сторон не имел преимущества до самого вечера, пока подошедшие войска Клейста не ударили по позициям Левиза с востока. Это решило исход дела.
Стратегическое значение этого сражения проявилось в том, что войска Левиза, предназначавшиеся для защиты Риги оказались разбиты, потеряв 600 человек убитыми и ранеными и ок. 300 пленными (потери врага остались «за кадром»). Эта неудача заставила русские войска оставить все левобережье Западной Двины и даже сжечь Митавское предместье Риги с целью затруднить врагу подход к ней.
Военный губернатор Риги генерал Эссен 1-й заперся в городе с сильным 18-тысячным гарнизоном. Стараясь поддержать Удино, Макдональд захватил оставленный город Динабург на реке Западной Двине и прекратил активные действия, поджидая осадную артиллерию из Восточной Пруссии.
Удино, заняв город Полоцк, решил обойти с севера отдельный 25-тысячный корпус генерала Витгенштейна, выделенный главнокомандующим 1-й Западной армией Барклаем при отступлении через Полоцк для обороны петербургского направления. Опасаясь соединения Удино с Макдональдом, Витгенштейн 18 (30) июля готовился атаковать со всего лишь 17 тыс. солдат и 84 пушками, не ожидавший нападения и ослабленный маршем 28-тысячный корпус (со 114 орудиями) корпус Удино у деревни Клястицы (ныне Россонский район Витебской области Белоруссии), что на дороге между Полоцком и Себежем. Сражение между ними продлится целых три дня – с 18 (30) июля по 20 июля (1 августа).
Войска Витгенштейна были заведомо слабее каждого из противостоящих ему корпусов Удино и Макдональда и он не смог бы устоять против их соединённых сил, но наполеоновские маршалы действовали раздельно. Кроме этого, на их пути оказалась внушительная естественная водная преграда – река Западная Двина. Пока Макдональд действовал против войск Эссена в Риге возле устья Двины, Удино после неудачной попытки переправиться через Двину у Динабурга, вынужден был подняться вверх по течению, и форсировать ее около Полоцка. Так он намеревался отрезать Витгенштейна от тыла на Псковском тракте.
Последний оказался в отчаянном положении. Единственным шансом остановить врага, было воспользоваться удалённостью Макдональда. Несмотря на неравенство сил, русский генерал предпочел сам навязать бой Удино.
Еще 16 (29) июля 12 эскадронов врага были неожиданно атакованы всего лишь 4 эскадронами Гродненского гусарского полка и пятью сотнями казаков под командованием генерал-майора Кульнева. Несмотря на численное превосходство, противник был опрокинут.
15 июля в бою против отряда генерала Кульнева у села Оникшты на реке Друе был ранен и взят в плен корнетом Гродненского гусарского полка Глебовым, бригадный генерал (6.9.1811), командир 7-й бригадой лёгкой кавалерии (11-й и 12-й конно-егерские полки), во главе которой участвовал в Русской кампании в составе 2-й дивизии лёгкой кавалерии генерала Пажоля 2-го корпуса резервной кавалерии генерала Монбрена, барон Империи (1808), участник революционных и наполеоновских войн (сражения при Пирамидах, Эльхингене, Ульме, Аустерлице, Нордхаузене, Любеке, Морунгене, Фридланде, Сомосьерре, Корунье, Морентасе, Амаранте, Талавере, Пенеранде, Алькосере, Бельмонте и др.) Жан-Мари Ноэль Делиль де Фалькон де Сен-Женьес. Таким образом он стал первым французским генералом, пленённым во время русской кампании. Он был отправлен в Саратов, где разделил плен с офицерами 16-го и 3-го конно-егерских и 8 гусарского полков, в том числе с Октавом де Сегюром и Антуаном де Марбо; затем был перевезён в Тамбов, где содержался до окончания боевых действий.
Тем временем, имея внушительное численное превосходство, Удино занял деревню Клястицы, но пользуясь растянутостью его сил, Витгенштейн смело атаковал его. Первым шел кульневский авангард (3.7 тыс. всадников, 12 орудий), следом за ним – основные силы Витгенштейна (13 тыс. солдат и 72 пушки).
18 (31) июля в 2 часа дня русский авангард столкнулся с вражеским авангардом возле деревни Якубово. Встречный бой продолжался до конца дня. Кульнев старался вытеснить противника из деревни, но после серии ожесточенных схваток неприятель, все же, удержал ее.
На следующий день – 19 (1) августа – в бой вступили главные силы русских, и после нескольких атак и контратак Якубово удалось захватить. Удино пришлось отойти к Клястицам.
Для продолжения атаки на Клястицы следовало переправиться через реку Нища. Удино разместил на противоположном берегу реки мощную батарею и приказал сжечь единственный мост. Пока отряд Кульнева переправлялся через брод для обхода вражеских позиций, 2-й батальон Павловского гренадерского полка прошёл прямо через горящий мост и атаковал противника. Тот был вынужден отступать дальше.
Кульнев продолжил было преследование двумя кавалерийскими полками при поддержке казаков, пехотного батальона и артиллерийской батареи. После переправы через реку Дриссу 20 июля (1 августа) он попал в засаду возле села Боярщино. Вражеская артиллерия расстреливала его отряд с господствующих высот. Сам он был смертельно ранен: пушечным ядром ему оторвало ноги выше колен.
В тоже время, преследуя русский авангард, неприятельский генерал Вердье натолкнулся при Головчице на главные силы Витгенштейна и был разгромлен. В этом бою сам Петр Христианович был легко ранен в щёку.
В армейском рапорте Витгенштейна царю говорится, что со слов 3 тыс. пленных вражеских солдат и офицеров они потеряли «10 тыс. убитыми и раненными», тогда как свои потери он скромно оценил примерно в 4 тыс. чел.
Это была первая крупная победа русских войск в этой войне, сильно поднявшая авторитет генерала Витгенштейна. Он был награждён орд. Св. Георгия 2-го класса. Сам император Александр I назвал его Спасителем Петербурга.
В результате всех этих многодневных боестолкновений войска Удино отступили за Западную Двину, оставив за собой укреплённый Полоцк.
Таким образом, наступление врага на Петербург провалилось.
Более того, опасаясь действий генерала Витгенштейна на путях снабжения основных сил его Великой Армии, углублявшейся внутрь России, французский император был вынужден ослабить свою главную группировку войск, послав на помощь Удино корпус генерала Сен-Сира.
Пока левые (северные) фланговые корпуса Великой армии решали свои «задачи», на Центральном направлении события развивались своим ходом.
Еще в Полоцке вред от пребывания Александра I при армии стал настолько очевиден, что в начале июля его ближайшие доверенные лица (А. С. Шишков, А. А. Аракчеев и А. Д. Балашов) убедили Его Величество Всея Руси отбыть под весьма благовидным предлогом необходимости присутствия в столице для подготовки резервов.
…Между прочим, «правитель слабый и лукавый» (слабым, вопреки крылатой фразе светоча русской литературы, он никогда не был, а лукавство было его главной природной чертой, причем, крайне необходимой на вершине власти) все очень правильно понял и предпочел не искушать судьбу: варианты наиболее выгодного поступка он обычно просчитывал очень быстро и почти безошибочно. Такая она – «царская работа» (читай любого авторитарного правителя всех времен и народов!): считать «ходы» («телодвижения») на много вперед (прим. – моё, Я.Н.)…
2-я Западная армия (на тот момент до 45 тыс.) в начале вторжения располагалась под Гродно (на западе Белоруссии) ок. 150 км от основной 1-й Западной армии. Ее командующий Багратион попытался соединиться с армией Барклая, но, достигнув Лиды (100 км от Вильно), понял, что враг не позволит этого сделать. Пришлось ему отступить на юг. Казаки атамана Платова, прикрывая тылы отступающей армии Багратиона, успешно задержали противника у Гродно.
Здесь 15 (27) – 16 (28) июня произошла жаркая кавалерийская стычка между арьергардом правого крыла Великой армии (бригадой генерала Алликса де Во – 1,2 тыс. кав. и 2,4 тыс. пех.) и 4,4-тысячным казачьим корпусом атамана Платова (донской атаманский полк Балабина 2-го, донские казачьи полки Власова 3-го, Грекова 18-го, Денисова 7-го, Иловайского 5-го, Мельникова 3-го, Харитонова 7-го; конно-татарские полки Хункалова и Балатукова; калмыкский – капитана Диомидия и 1-й Башкирский полки; 2-я донская конно-артиллерийская рота из 12 орудий Суворова 2-го.)
Еще 8 (20) июня, 14 полков казаков Платова прибыли в окрестности Гродно для охраны границ. Спустя четыре дня в 130 километрах севернее Гродно у города Ковно (Каунаса), наполеоновская армия начала вторжение на территорию России через реку Неман – на Ковно. 12 (24) июня 1812 года, от города Ломжа (Польша) мощный 79-тысячный корпус младшего брата Наполеона, Жерома Бонапарта, выдвинулся через Августов на Гродно.
14 (26) июня, вечером Платову было передан приказ российского императора тревожить фланг и тыл неприятеля. Полки его казачьего корпуса из приграничных с Гродно населённых пунктов, были отведены от границ для сосредоточения у Свенцян через Лиду.
15 (27) июня, в четырёх километрах западнее Гродно на реке Лососянка, несколько казачьих полков вступили в бой с тремя полками польской дивизии генерал Домбровского, двигавшимися на Гродно. Завязав у реки перестрелку, казаки смогли задержать наступление противника.
На следующий день – 16 (28) июня – казаки отошли к мосту у Гродно, в Занеманское предместье. Получив подкрепления от польского генерала М. И. Каменского, солдаты де Во пошли на предместье.
Первыми атаку начали польские уланы, затеяв бой с казачьей сотней. После их стремительной конной атаки вперёд к мосту через реку пошла пехота. Удерживать мост казачьим полкам помогал Гродненский городской гарнизон. За Неманом атаман Платов занял оборону на высотах правого берега Немана и оттуда повёл обстрел наступающих частей из 12 орудий роты донской артиллерии. Ожесточённая перестрелка с неприятелем продолжалась до вечера. Не видя возможности задержать усиливающийся натиск неприятеля лишь силами казаков, не располагая регулярной пехотой, донской атаман сжёг мост через Неман и вечером того дня выступил из Гродно в направлении к Лиде – через Щучин.
Немедленно отрезать 2-ю армию от войск Барклая и уничтожить было поручено Даву, который двинулся из Вильно на Минск и занял его 8 июля. С запада Багратиона преследовал корпус Жерома Бонапарта, с юга в районе Слонима появился саксонский корпус Ренье.
Возникла угроза окружения.
Багратион, присоединив отряды Платова и Дорохова, чудом проскользнувшие между неприятельскими корпусами, повернул на юг к Новогрудку, Несвижу, Слуцку и далее к Бобруйску. Благодаря успешным действиям казаков Платова 27—28 июня (9—10 июля) в кавалерийском бою с 4-й польской уланской дивизией генерала Рожнецкого под Миром на реке Мирянка неподалёку от Новогрудка удалось задержать преследователей.
Согласно «компактной версии» боя, вот как это могло быть.
«…Кавалерия Рожнецкого, составлявшая авангард IV-го резервного кавалерийского корпуса генерала Латур-Мобура, получила приказ 27 июня занять местечко Мир (24 версты от Корелич), удерживаемое 5,5-тысячными силами казаков Платова.
Последний оставил в Мире один казачий полк, а остальные части скрытно расставил в роще Яблоновщина, южнее Мира. Непосредственно под Миром у него было 2.6 тыс. сабель (Перекопский татарский полк, Ставропольский калмыкский полк, Башкирский полк, казачьи Иловайского 5-го и Сысоева 3-го полки, половина Атаманского казачьего полка и 2-я Донская конно-артиллерийская рота с 12 орудиями). В 30 километрах севернее, в окрестностях Щвеженя стоял 1,6-тысячный отряд генерала Кутейникова (Симферопольский татарский полк, казачьи Грекова 18-го и Харитонова 7-го полки и половина Атаманского полка). На западе от тракта Кореличи – Мир встал 1,3-тысячный отряд генерала Карпова (казачьи полки Карпова 2-го, Денисова 6-го и Адрианова 2-го).
27 июня рано утром 3-й уланский полк бригады генерала Казимежа Турно двинулся на Мир, за ним следовали 15-й и 16-й полки его бригады, и лишь затем – генерал Рожнецкий с бригадой генерала Доминика Дзевановского. Уланы 3-го полка смяли казачью заставу, ворвались в Мир и оттеснили казаков к южной окраине, где были атакованы основными силами Платова. Поляки были отброшены, также как и присланные на помощь три эскадрона 15-го и 16-го полков, Турно отвёл свою бригаду за Мирянку.
Генерал Латур-Мобур доложил о 8 вышедших из строя офицерах, 65 раненых и 80 убитых и пленённых нижних чинах. Потери казаков составили более 25 человек.
На следующий день дивизия Рожнецкого заняла Мир и двинулась далее по дороге на Несвиж. В пяти верстах от местечка, за деревней Симаково, 15-й уланский полк наткнулся на казачьи посты. В ночь с 27 на 28 июня Платов получил от Багратиона подкрепление – отряд генерала Васильчикова (Киевские драгуны, Ахтырские гусары, Литовские уланы и 5-й егерский полк). Между Симаково и Городней он располагал 2.5 тыс. регулярной кавалерии, 5 тыс. казаков, 1 тыс. егерей и 12 орудиями. 7-й уланский полк полковника Завадского прогнал казачьи пикеты и, наткнувшись на главные силы Платова, остановился.
Последний, удостоверившись, что поляки не дадут себя заманить вперёд, решился на общую атаку. Уланы 7-го полка отбили две атаки, но были вновь атакованы с поддержкой двух эскадронов ахтырских гусар майора Давыдова и начали отступать. Остальные части Платова атаковали бригаду Турно, но были встречены контратаками. Завязался упорный кавалерийский бой. В это время Платов послал приказ генералу Кутейникову прибыть к Миру и ударить в тыл польской дивизии с севера.
После 2,5-часового боя, наступила передышка – обе стороны ожидали подкреплений. Ближе к вечеру русские вновь атаковали бригаду Турно, а подошедший Кутейников ударил с тыла. Ему навстречу бросился 11-й уланский полк, пытаясь остановить превосходящего противника: на распаханном поле, в столбах поднятой всадниками пыли, началась всеобщая свалка вплоть до примитивного мордобитья.
В результате неожиданного удара Кутейникова дивизия Рожнецкого была разбита и отброшена с поля боя. У Мира казаки были остановлены подошедшим 1-м конно-егерским полком и несколькими выстрелами орудий конной артиллерии, присланной генералом Тадеушем Тышкевичем.
Закончился бой только ок. 22 часов вечера.
Поляки Рожнецкого потеряли ранеными и убитыми до 800 человек, ок. 150 человек попало в плен. Потери русских были намного меньшими…»
«Развернутый вариант крупной „замятни“ под Миром уточняет некоторые весьма существенные детали».
<<…Здесь 27—28 июня (по старому стилю) казаки Платова, поддержанные во второй день 2,5 тыс. регулярной кавалерии и тысячей пехоты генерала Васильчикова схлестнулись с 3,3-тысячной кавалерийской дивизией поляков генерала Рожнецкого из состава правого крыла Жерома Бонапарта.
…Кстати, этот бой принято считать первым по-настоящему серьёзным арьергардным сражением Отечественной войны 1812 года…
Преследуемая с запада от Волковыска корпусом Жерома Бонапарта, 19 июня (1 июля), отступавшая 2-я Западная армия Багратиона, направилась от Слонима к Новогрудку. Но 21 июня (3 июля), избегая нежелательной встречи с корпусом маршала Даву, повернула обратно к Несвижу. 26 июня (8 июля) Багратион остановился на отдых у Несвижа, приказав атаману Платову, прибывшему под местечко Мир, выслать разъезды и сдержать движение неприятеля, пока армия будет дневать.
Принято считать, что 27 июня (9 июля) у атамана Платова могло быть 5,5 казачьих полков (2.6 тыс. сабель): половина донского атаманского полка Кирсанова, донской полк Иловайского 5-го, донской полк Сысоева 3-го, Перекопский татарский полк князя Хункалова, Ставропольский калмыцкий полк капитана Диомидия, башкирский полк и 12 орудий 2-й донской конно-артиллерийской роты. Поддержку ему оказывали два казачьих полка генерал-майора Карпова, находившиеся в разъездах к западу от Мира.
27 июня (9 июля), ожидая наступления основных сил правого крыла Великой армии, Платов приказал Сысоеву устроить засаду и задержать передовой отряд противника. Последний разделил свой полк на три группы: одна сотня была демонстративно выставлена вперёд; перед Миром были поставлены две сотни, по одной с каждой стороны дороги, идущей от Мира до Корелич, остальную часть полка (основные казацкие силы с мобильной артиллерией) он скрытно расположил вдоль дороги Мир – Несвиж – южнее Мира, в роще Яблоновщина.
