Вячеслав Сорокин
Дневник брата милосердия
Мгновенная любовь
9 марта 2018 г., храм А.Критского, богадельня
В храм Андрея Критского привезли святыни Гавриила Ургебадзе. Я, стоя на молебне, какой-то частью своего рассудка беспокоился о том, что моя насельница Верочка не участвует в нём и мне так нестерпимо хотелось пойти за ней и привести её, что я не успокоился до тех пор, пока не заметил, что она вместе с двумя другими бабулечками тоже пришла, стоит и молится вместе со всеми.
Уже убегая домой в тот же день, на первом этаже меня позвала на помощь в богадельню сестра милосердия Вера, так как Зинаида, «бородатая» насельница, сильно беспокоилась. Интересно, было ли случайностью то, что она позвала помочь именно меня?
Я вошёл и наклонился над Зинаидой. В одну секунду меня обдало такой радостью, такой любовью… не было никакого – ни предварительного, ни на месте – установления контакта с человеком. Всё произошло за 5 секунд. Я ощущал это как водопад, огромный плотный поток, прошедший сквозь нас обоих и наполнивший наши сердца. Вера позже сказала мне, что насельница успокоилась. Я и не сомневался после произошедшего, что так и будет.
Отдай мне свой грех
16 марта 2018 г., интернет
Вновь возобновилась переписка с Мариной К. после моего высокомерного её отторжения и последующего за ним моего искреннего горького раскаяния. Сегодня я читаю вКонтакте следующее её сообщение:
«Я тебе одно скажу, вот кто-то может даже на братстве думать, что я такая себялюбивая эгоистка, не желающая расстаться со своим грехом. Да, это все так. Но никто не видит, через какие унижения и страдания мне приходится иногда идти, скрывая от близких людей свою страсть, а она все равно обнаруживается… Как хочется оставаться на пьедестале своей хорошести, но приходится падать… А потом ещё ты не хочешь выслушивать меня на Братстве Трезвости!
А я одно могу сказать тем, кто считает себя сильным против этой брани – ты любишь меня? Тогда ты, считающий себя свободным, отдай свою свободу мне, а мою тяжесть борьбы возьми на себя, ну попроси Господа поменять нас местами! Уверена – Господь сделает это, но кто ж на это пойдёт… Вот и я неспособна…
Но только это и есть – Любовь, а все остальное – бла, бла, бла, и сотрясание чётками. Не помню, кто, но кто-то мне в начале братства рассказывал, что именно так поступил о.Валерий, заболев, он взял на себя чью-то болезнь.»
И в этот момент какая-то невидмая волна прошла через меня.
Я как раз был под впечатлением от одного фильма, размышляя после просмотра о самопожертвовании и его мотивах и праве одного человека умирать за другого и т.п. Возможно, это было Промыслом Божьим, а может – искушением вражьим – не знаю. Но я тут же написал ей следующее:
«А какой свой грех ты хочешь отдать, Марина?
Знаешь, я согласен.
Даже не говори какой, я сам потом узнаю…
Просто если это возможно – пусть будет так,
Но только пусть это будет наш маленький секрет.
Почувствуй себя свободной!»
И это были не просто слова. Это был несвойственный мне поступок. Я почувствовал, что готов (если это, конечно, в принципе возможно и Бог так соблаговолит) хоть как-то облегчить ношу сестры, изнемогающей от тяжести греха. И я подумал, что Христос взял все грехи всех людей на себя и умер, а я-то точно не умру, притом, что это только один грех только одного человека. Я не сомневался, что Богу всё возможно – и если Он захочет – Он переложит этот груз на мои плечи.
Было ли мне страшно? Да. Я знаю тяжесть своих грехов. Некоторые из них изводят душу десятилетиями. Но желание пожертвовать собой было сильнее страха.
Что я мог предположить? Пьянство. Блуд. Что-то ещё, неизвестное. Что бы это ни было – была готовность принять этот удар, как волю Божью. К тому же, что бы ни добавилось из грехов – оно приложилось бы к уже имеющемуся, ведь воистину, я тоже постарался изваляться в них как можно сильнее. Таким образом невозможно испортить уже и без того испорченное.
Было ли тщеславие, самодовольство? Соответствующие помыслы тут же начали бомбардировать меня, но, так как они не имели никакого отношения к причине происходящего, то они, с Божьей помощью, отошли.
Были ли сомнения? Потом – да. Подумал, что это был с моей стороны дерзкий и необдуманный поступок. Без благословения. Без совета. Но дело в том, что подобные поступки в принципе не характерны для моего эгоистического устроения.
Помню, читал однажды в книге у священника Александра Захарова, – который, кстати, меня крестил, – что он иногда испытывает такую любовь к людям, что хотел бы себя на кусочки разделить и каждому раздать! Я ещё думал, что бы это могло быть за чувство такое, чтоб такого желать в принципе?
И вот – это его отблеск. Я стою на коленях у икон, плачу и молю Бога, чтобы, если Он хочет, переложить тяготу сестры на мои плечи. И кто? – Я! – закореневший в любви к себе эгоист, которому жаль лишние 100 рублей дать ребенку на обеды или оторвать зад от кресла, чтобы отвезти собственную маму лишний незапланированный раз в поликлинику.
Марина, как ни странно, сразу пошла на попятную. Может сама испугалась произошедшего, может сочла мои слова только словами. Мне это было неважно постольку, поскольку исполнителем в этом случае не являлись ни она и ни я.
* * *
С некоторым опасением проснулся я на следующий день, внимательно прислушиваясь к душе и телу – нет ли во мне не свойственных мне желаний, движений новых страстей?
Решив, что, возможно, такие решения воплощаются в жизнь постепенно, дабы не повредить безрассудным глупцам, отправился на утреннюю молитву. Но произошедшее таким светлым мазком осталось во мне, словно влажной тряпкой провели по испачканной душе.
Коллективный разум
23 марта 2018 г., храм А.Критского, богадельня
Необычным в этом дне был напавший на меня некий морок: на выезде с Бугров я трижды не мог выехать на кольцевую автодорогу, несмотря на то, что опаздывал на встречу в сестричестве. То есть я понимал, что кольцевая где-то рядом, но оба навигатора (я включил ещё и телефон) словно сошли с ума, указатели куда-то пропали и я ездил по бесконечным развязкам практически по кругу, пока немного не прояснилось.
Непогода тем временем превратилась в пургу с мокрым снегом, а я, видимо, опять впал в забытьё, иначе как объяснить, что вместо сестричества я приехал в храм И.Милостивого, запарковался, прошел в причтовый дом, обул бахилы только для того, чтоб войти, увидеть пустую трапезную и с некоторым ужасом в душе вспомнить, что занятия сегодня проводятся совсем в другом месте!
Считаю, что это имеет отношение к произошедшему, но какое именно – пока не в состоянии осмыслить.
Добравшись до храма А.Критского с опозданием на целый час, я, вытирая ноги перед крыльцом, молился, чтобы это опоздание никак меня не обделило бы в плане той пользы, которую мы получаем на занятиях сестричества.
* * *
На сестринских занятиях сегодня речь шла о Диалоге Любви между сестрами. И перед окончанием занятия этот самый диалог наступил прямо на занятиях – о.Валерий, проводящий занятия, обратил на это общее внимание. Но самое удивительное произошло позже.
По окончании сестрических занятий, мы долго не могли разойтись. Потом с трудом разошлись. Я попрощался с женой и собирался было пойти к бабушкам, как Марина напомнила мне, что я обещал ей лично сказать какую-то правду о ней. Господи, когда только я успел такого ей наобещать? Но делать нечего, я стал тихонько про себя молиться Иисусовой молитвой и разговаривал с ней, отвечая на вопросы. К нам присоединилась Ира Ф., потом Таня У. и ещё Лена К. была рядом, занималась делами, но к разговору прислушивалась.
Разговор шел о внутренних проблемах каждого. Задавался вопрос – тут же находился ответ. Без натуги. С доверием. Если одна сестра притормаживала, её «подменяла» другая. Если одна сестра перебивала – другая её мягко осаживала. Это было похоже на какой-то коллективный разум. И мы двигались как рой пчёл – взаимосвязанно. Сёстры по очереди «отлетали» в сторону, мыли посуду или ещё что-то выполняли в бытовом плане, но все мы оставались связанным роем и не выпадали из этого облака.
Несколько раз я видел, как просветлевали лица Иры и Марины – это для меня верный признак Диалога Любви. Не теряя нити разговора, мы расставили столы и убрали посуду. Дежурные сёстры начали заводить бабушек на ужин. С каждой из них, входящей в столовую, мы здоровались, не прекращая общаться…
Пошёл на выход из богадельни о.Валерий. Посмотрев на нас своим «фирменным» удивлённым взглядом и внутренне мгновенно оценив происходящее. Он благословил нас и скрылся. Мы продолжили обсуждение. Ещё одним признаком, подтверждающим подлинность диалога, была лёгкость приятия сёстрами нелицеприятных истин о себе. Как будто были смягчены привычные механизмы отторжения, противления.
Вдруг зашла Катя Е. Диалог пошатнулся. Не знаю, что именно было причиной. С моей стороны, наверное, есть некоторое предубеждение, что Катя может в любой момент любого резануть словом и тем причинить боль. А скорее всего – виной моё тщеславие, над которым она искренне (и вполне справедливо) посмеивается. Как бы то ни было – что-то произошло в диалоге, Катя это, возможно почувствовала и вышла по своим делам, а может ей и правда надо было идти.
Диалог Любви тут же восстановился, он на удивление был очень стабильным, и, как гироскоп, запущенный о.Валерием на занятиях, продолжал крутиться, какие бы обстоятельства его не выводили из равновесия. Задала вопрос Таня У. Я понял, с какими трудностями на занятиях сталкивается о.Валерий, когда вопрос задаётся выспренне, от головы, а не от насущной необходимости. На такой вопрос не рождается никакого ответа. Это безмолвный звук, белым по белому написанная нечитаемая фраза.
Однако готовность помочь и тут сотворила какое-то творческое чудо – через некоторое время замешательство закончилось и родился неожиданный ответ, сердце подтверждало его истинность и, что самое необычное, я хоть и произносил этот ответ, одновременно был и его наблюдателем. То есть я не был автором. Это дивно, необычно.
Во второй раз зашла Катя Е., ей было интересно, о чем мы тут треплемся столько времени. Я предложил ей самой высказаться насчет Таниного вопроса, и она с удовольствием стала говорить. Не знаю, что поняла Таня, но я, несмотря на то что все слова были знакомыми, не смог собрать из них какой-то удобоваримый смысл. Хотя в целом было понятно, что проблема Тани в том, что она от внутреннего снова вернулась во внешнее. Так как Катя своими словами выразила ту же самую мысль, можно предположить, что и она моментально вошла в диалог любви. Однако это было такое жёсткое излучение, что я двинулся на выход, ибо времени уже прошло никак не меньше часа!
На выходе ко мне присоединилась Ира Ф. и мы пошли в раздевалку, чтобы там на диванчике снова продолжить этот сестрический диалог любви. Она стала задавать мне вопросы, я снова отвечал – всё происходило очень естественно. Я видел и чувствовал, что она не только не опасается, что я могу причинить ей какую-то боль в этот момент её глубокой внутренней открытости, но и верит, что я могу помочь ей. А такая вера – я отмечал это и раньше, с другими сёстрами – например Леной Ф., – каким-то образом рождает в сердце нужные ответы.
Причем я не всегда до конца улавливал суть происходящего в Ириной душе. Например, она получала удовлетворение от того, что что-то поняла, из моих слов, но я отмечал, что её понимание и моё понимание при этом разнятся. Важным при этом было то, что ей подходило это объяснение, а акценты, видимо, Бог Сам расставлял уже у нее в сердце и мне было неведомо, что именно это было.
Ира долго меня не отпускала, но я готов был оставаться столько, сколько это необходимо, лишь бы сестра получала пользу. Прошёл ещё целый час! Когда она согласилась меня отпустить, на исходе был второй час, как закончились сестринские занятия. То есть два часа подряд мы провели с сёстрами в диалоге любви, почти не выпадая из него! Ни на какую работу я уже не поехал.
Воистину, Бог каждый раз творит что-то новое, непредсказуемое, когда приходишь в богадельню. Несмотря на Любино грустно-протяжное «таак ты не был у баабушек?» по возвращении, я точно знаю, что главным в сегодняшнем посещении богадельни был именно этот подлинный сестрический диалог любви. Как же это наполняет душу!
Для себя из сегодняшнего дня я сделал важный вывод, кстати, из слов, которые сам трижды сказал другим, отвечая на их вопросы – человек, с которым ты вступаешь в диалог – не случаен – он подобен тебе и является твоим отражением.
Вот и я, под конец диалога с Ирой Ф., понял, что я такой же грубый, бесцеремонный, безапелляционный, «всезнающий» и в то же время внутри нестабильный, склонный к крайностям тяжёлый человек. То есть всё, что до сих пор резало мне глаз и слух в Ире – было моими собственными проблемами. Воистину: девять раз объяснишь – на десятый сам поймёшь!
2:58 ночи. Дневник снова начирикал сам себя!
Законсервированая любовь
25 марта, дом семьи Сорокиных
Сын Гриша обнаружил стопку распечатанных листков дневника у меня на тумбочке и попросил почитать. Внимательно прочтя почти половину, он сказал:
– А у тебя есть важное свойство, которого нет у меня.
– И какое же?
– Ты умеешь объяснить. У меня же в своём дневнике (глядя на свою сестру Машу он тоже стал вести дневничок) только короткие строчки и ничего не понятно.
Ещё почитав, добавил:
– Этот дневник очень важен для меня.
– Чем же?
– Трудно объяснить. Я читаю и понимаю, что содержимое полезное и положительное. И хотя я до конца не понимаю, чем именно это полезно для меня – мне всё-равно нравится. Просто эта радость – она перенимается!
Здорово! Человек читает про Диалог Любви и ему передаётся радость! Притом, что этот человек – ещё не достигший девятилетнего возраста ребёнок. Уникальный и ценный опыт.
Всё было не зря
10 апреля 2018 года, вторник Светлой Седмицы
Всё-таки не напрасно мы ездили к Володе в больницу. Спустя два месяца всё это закончилось тем, что мы с о.Валерием побывали у них с мамой на квартире. Володя и мама исповедовались, пособоровались и причастились Святых Даров. Никакого Диалога Любви тут уже не было – мы с Лю были просто подмастерьями, подпевавшими «Господи, помилуй» между молитвами, а первой скрипкой был о.Валерий – оно и понятно.
Были опасения, что мама не станет причащаться – она уже несколько лет, а может быть даже и десятилетий не подходила к Причастию, но, как она сама выразилась «удивительно приятный голос отца Валерия» подвёл её ко Христу и вручил в самые надежные в мире руки. Ещё бы! Кто в этом мире может противостоять Любви?!
Непостижимые пути Любви
обобщения для чтения на сестричестве
Никогда не думал, что доживу до таких дней, когда Любовь войдёт в нашу жизнь. И не просто войдёт, а останется в ней. И я хорошо и чётко помню себя 25-летнего, когда я впервые задумался о Любви с большой буквы – утром, с тяжелой головой после дружеской ночной вечеринки я убирал посуду в кухне, а по экрану телевизора плыли титры какого-то апокалиптического боевика и на заднем плане голос диктора сказал, что «погибнут возлюбленные, а Любовь – останется».
Это меня зацепило – Бог сделал акцент в моем сердце. Я задумался, как это может быть? Если нет объектов любви, как может остаться и независимо существовать любовь, если я ее понимал как чувства между двумя субъектами. С того утра прошло 20 лет… и мое мировоззрение с Божьей помощью серьезно изменилось в плане понимания того, что такое есть Любовь.
Я помню свои прошлые ощущения 5-6 летней давности, когда с каждым приходом благодати в душе одновременно появлялось и горькое сожаление, что хоть сейчас и благостно, но это обязательно должно закончиться. Ну прямо как ребенок, который ест шоколадку и жалуется, и страдает от того, что она уже кончается…
Помню, как около двух лет назад о.Валерий на каждом занятии спрашивал нас, новоиспечённых сестёр милосердия, мол, как мы применяем Диалог Любви в домашнем хозяйстве? Как? Да никак! Его невозможно было вынести за пределы богадельни. Одно время я думал даже, что так и будет всегда. Но, видимо, должны быть пройдены какие-то этапы, циклы, когда то, что ты благодатно получаешь, воспринимаешь, проходит сначала куда-то на глубину, а потом оттуда постепенно разворачивается наружу.
И вот Диалог Любви начинает спонтанно проявляться в наших с Лю жизнях – то с детьми, то с коллегами по работе, то на самой работе с клиентами. Или в переписке. Или в общении с животными. Или даже со свекровью – как у Любы! И между нами самими тоже. Да, мы сейчас живём, между двумя мирами, постоянно перепрыгивая из мира любви в мир эгоизма и обратно. Но уже невозможно душу, познавшую Любовь заставить верить в существование мира без любви и благодати, как невозможно вылупившемуся из яйца и научившемуся летать птенцу оставаться в гнезде, ходить пешком или забраться обратно в яйцо.
Диалог Любви дал верный ориентир, однозначное понимание, к каким состояниям стоит стремиться, а каких избегать. Также Диалог Любви меня, прежде вывернутого наизнанку, вернул, если так можно выразиться, обратно – теперь внутреннее является приоритетом над внешним.
При этом я не являюсь каким-то достойным этой Любви человеком. Моё прошлое по большому счёту ужасно, о многих эпизодах я вообще никогда не смог бы рассказать публично – люди бы попросту отвернулись от меня, настолько низким человеком я бы им показался. Отец Валерий сказал однажды, что нас, немощных и убогих, врачует Бог – это точное определение. Бог милосерден, а Любовь – это лекарство Его милосердия.
В плане моей деятельности в качестве брата милосердия – я тоже всегда испытываю опасение, что однажды поднимут вопрос об исключении или понижении меня в степени брата милосердия, потому что я, наверное, самый ленивый посвященный из всех в нашем сестричестве. Сёстры находят время трудиться и общаться, я же бесстыдно избегаю выбраться в богадельню хотя бы 1 раз в неделю, ссылаясь на постоянную занятость! Прости меня, Господи.
И, самое, пожалуй, для меня главное – я не боюсь, что Любовь может закончиться. Моё нынешнее понимание в том, что Любовь не может никуда уйти, потому что Она – океан, по которому и плавают наши души, заключённые в капсулы эгоизма и себялюбия. И достаточно лишь протиснуться сквозь плотные волокна своего эгоизма наружу, чтобы иметь столько любви, сколько вообще в-принципе способна вместить моя душа.
Рецепт счастья
после ночной пасхальной службы 7 апреля 2018 года, трапезная храма И.Милостивого
На Пасху я хотел сказать в трапезной следующий тост: «Несчастные наркоманы, с трудом достав деньги, бродят по городу в поисках очередной дозы, чтобы на краткий миг почувствовать ничтожный суррогат радости – той Радости, которая всё время находится вокруг нас и скрыта за испарениями наших страстей. На самом деле они жаждут Божьей Любви, но не знают где её получить, так как она конденсируется в сердцах, постепенно освобождающихся от страстей.»
Постеснялся, конечно – Пасха и наркоманы – как-то неуместно – но ведь это правда и это обо мне. Я всегда задумывался, что такого должен сделать внутри себя человек, чтобы, не принимая отраву, чувствовать радость. Теперь я знаю что.
Начало искушений
занятие сестричества, 12 апреля 2018 года, храм А.Критского
На сестричестве по просьбе о.Валерия я читал выдержки из своего дневника, и вслух мы обсуждали признаки Диалога Любви, которые встречали в своём практическом общении с насельницами богадельни. Видно было, что то, о чём идет речь, действительно понимают только Катя, мы с Любой, Лена Ф. и Александра. Другие сестры из тех, что пытаются понять, имея доверие к о.Валерию, рано или поздно – поймут и это станет их опытом. Но были и оппоненты.
На занятии Галина С. вспыхнула и начала читать свой дневник про её общение с Павлой. Описывала она поверхностное делание, отличное от Диалога Любви, как бы трудовое, деятельное общение с насельницей. В тексте употреблялось много слов и фраз, отображающих страстность этого состояния, отсутствие Любви, даруемой в этих отношениях Богом, типа «я так и не смогла угодить её самолюбию». Это, конечно, не может быть основанием для Диалога Любви и как раз отражает свойственное всем нам безлюбовное обыденное состояние, характерное для обычного земного человека.
В-общем-то Галина написала правду, неясно только, почему в этих отношениях не включается, не загорается Диалог Любви и всё остается в рамках обычного?
Из уважения к её порыву и авторитету – всё-таки она одна из стареших сестёр – молча слушали до конца. Мать Нина по окончании неожиданно зааплодировала. Это было странно, но её поступок, проявивший её отношение стал понятен позже, когда Лена Ф. написала, что мать Нина подходила к ней после занятий насчет нас с Любой, по-видимому на предмет «не в прелести ли мы с Любой находимся?» Мать Нина по-видимому хочет остаться на своей собственной позиции и ищет этому подтверждений у окружающих сестер. Это понятно и непонятно одновременно.
Обсуждали это вдвоём с Любой. Наверняка человек, идущий деятельным путем столько лет – а мать Нина от начала богадельни трудится в ней – будет испытывать либо опасения, либо ревность, имеющие основанием отсутствие собственного опыта в этой области. Впрочем, лично моему уму непостижимо, почему человеку не дается Диалог Любви. Та же Галя С. – её стаж превосходит совокупный стаж полудюжины наших сестер «второго призыва».
Мы с Любой пытались как-то осмыслить это и пришли к следующему:
о.Валерий каждому из нас и неоднократно показал в наших душах то, что мы раньше называли «местом», а теперь называем «пространством Любви». Имея опыт на уровне ощущений, имея закрепленные по несколько раз чувства-впечатления этого глубокого внутреннего переживания, мы теперь стремимся к как можно более частому нахождению в этом пространстве/месте и именно это состояние является точкой отсчёта. Потеряв это состояние – мы мучаемся и каемся и молимся, пока не обретаем его вновь.
Более того, возможно подспудно мы запомнили и маршрут к этому состоянию: проблема – разворот к ней лицом – трезвое вглядывание в неё – движение до упора, препятствия – осознание препятствия, как противления – ассоциированные взаимосвязи, клубок, намотанный на этом уровне – детализация клубка – обобщение деталей в единый целостный вывод – осознание и принятие – дальнейшее движение…
Мы имеем регулярные встречи с отцом Валерием, который, судя по всему и является проводником этой возможности находиться в созерцании. К примеру, только на одной Светлой Седмице мы виделись на Пасху, на молебне в семейном детском доме, в вагончике, на сестричестве, а Люба ещё и на детской Литургии и Литургии в ПНИ. Удивительно ли, что при столь частом взаимодействии, нам, молитвами о.Валерия удаётся удерживаться в этой точке сборки сознания. Всё это легко будет проверено летним отпуском – не имея постоянной и частой подпитки от о.Валерия, Диалог Любви должен будет зачахнуть и угаснуть.
Во всём остальном мы обыкновенные, недостойные этой милости от Бога, миряне. Мы регулярно ссоримся, с трудом удерживаем благословленное нам молитвенное правило и большую часть жизненного времени проводим в суете. Мы не свободны от плотских отношений, стяжания и не всегда послушны своему духовнику.
Общеизвестен факт о «служебной благодати», т.е. то, что определенная благодать дается, к примеру, священникам, для выполнения их служебных обязанностей вне зависимости от их личных нравственных качеств, исключительно по праву занимаемой им должности пастыря. Возможно, и в нашем случае это что-то объясняет, ведь мы – братья и сестры милосердия. Наше послушание – богадельня.
Также не могут не действовать взятые нами обеты. На нас лежат обеты брата и сестры милосердия, пожизненный обет трезвости, обет не пить кофе, обет не ложиться спать не примирившись. Каждый такой акт отречения от чего-то ради Бога и своего спасения не может не быть замеченным Богом при всей нашей негодности в других областях христианской жизни. Также значительный и ощутимый сдвиг произошел после чина отречения от эзотерических действ и знаний, совершенный нами на Братстве Трезвости.
Мы с Лю имеем доверие и послушание о.Валерию. Стараемся следовать его словам, особенно сказанным нам лично. Неоднократно убеждались в правоте его суждений и руководствуемся ими в своей личной и семейной жизни. Уверен, что отец Валерий – кран, ведущий в тот же океан Любви, что и о.Иоанн Миронов и потому он так же способен утолять жажду Истины, жажду поисков Бога, жажду Любви.
По окончании сестричества снова не хотелось расходиться, это ощущали и сёстры и ведущий занятие духовник – следовательно Диалог Любви был и на этом занятии. Разошлись, буквально, усилием воли. Глаза Тани Ушановой сияли.
В спину донеслись слова Иры Ф., мол, легко языками трепать, а вы бы горшки потаскали… – не дословно, но примерно такой смысл её высказывания. С одной стороны, она в чем-то права – я ленивый брат милосердия и мои труды даже рядом не стояли с трудами сестер. С другой стороны, как сказала позже Любочка: «Если сестрам перестать платить зарплату, многие ли из них останутся здесь безкорыстно? А мы годами сюда ходим!» И это тоже вполне справедливое замечание. И та и другая сторона – правы.
* * *
По дороге в раздевалку завернул на минутку к Верочке, сидящей на кровати. Обнял её, такую родную. С каждой, даже минутной встречей, углубляется моё чувство к ней. Она же, на удивление жалобным голоском сказала, чтобы «я не бросал её, так как ей хочется быть со мной и с Богом. Ну хотя бы, говорит, войти и рядышком, неподалёку от входа, но с Богом. А там, говорит, может и куда дальше удастся пройти!»
Мне её слова показались более чем разумными. Ведь Верочка – всю свою жизнь стремится к Богу. Разве после этого не встретит её на пороге Христос и не проведет её куда-то в светлые, условно, палаты, которых она, не совершавшая сознательного зла, кроткая и добрая душа, несомненно заслуживает.
Подошел мой сын Гриша, забежавший после школы в богадельню, чтоб взять у меня ключи от дома, и Верочка поманила его к себе. На удивление он согласился и, выразительно посмотрев на горшок (яблочко от яблоньки), приземлился мне на коленку. Так мы и сидели втроём обнявшись. Казалось, что между нами струится, немного искажая пространство, нагретый воздух.
Мне очень мешала раскрытая дверь в палату. Несмотря на то, что открыто недоверия никто не высказал, я его чувствовал, как тёмный холод, идущий из коридора и с горечью подумал, что подобное отношение – часть Пути и новая реальность, а значит надо учиться жить в этом. Не напрасно же в мою жизнь так неожиданно вошел юродивый старец Гавриил Ургебадзе. Значит будем немного юродствовать.
А этот жалобный тон Верочки и её слова, сказанные мне – видимо проявляются черты, свойственные для близких отношений. Ведь чужим людям претензии не высказывают! Это добрый признак.
