Вячеслав Анатольевич Егоров
Одиночество
– Б..ть, сидр, – досадливо произнес небритый, уйдя от чащи на приличное расстояние. – У костра оставил. Там еда.
– Забудь, – отмахнулся главарь. – Были б кости, мясо нарастет.
Вспомнив о еде, главарю пришло в голову что мясо, которое они ели, не совсем выглядела как тушка. И тут главаря осенило: – «Это были не тряпки и перья…» – в следующую секунду его жутко вырвало. Его выворачивало долго, небритый стоял растерянный рядом, не понимая, что происходи и, не зная, что надо делать. Наконец в желудке стало пусто, а в голове прояснилось. – «Нормально», – кивнул напарнику главарь, продолжая движение. Выбрав направление, северо-запад они скрылись в закате багровой завесой нависшей на темнеющем небе.
На удалении периодически воздевая голову вверх, за ними шел молодой человек скорее даже ребенок, босиком, по пояс голый. На ремне его рваных когда-то модных джинсов привязанная волосами висела обескровленная голова. Молодой человек периодически останавливался и декламировал в небо:
– Желтый круг настольной лампы
разделяет свет и тьму.
Так истоки мирозданья
подчиняются ему…
Дальше он не помнил и не мог помнить, девушка успевшая прочитать ему начало стихотворения умерла жутко и страшно. Ее кисть то и ели незадачливые грабители у костра. Кровь девушки оказалась достаточной для того что бы плотоядная роща окончательно трансформировалась в прямоходящее существо, а ее знания жизни составили первое понимание мира. Кровь и осознание другого убитого бывшего самим убийцей позволило существу выйти за пределы его бытия и войти в другой более насыщенный мир, где возможно есть еще кровь, которое позволит ему и дальше подниматься вверх по эволюции и что бы в итоге стать тем, кем ему предназначено стать – стать богом.
А пока те двое, что идут впереди поделятся с ним своей жизнью и разнообразят его одиночество. Одиночество, невозможное заполнить ничем, ничем кроме крови и новой жизни. Неуемной жаждой крови и новой жизни. Это одиночество кровавого бога.
