Вячеслав Анатольевич Егоров
Перекресток Воина

«Бороться и искать, найти и не сдаваться»

Альфред Теннисон

Глава 01. Небо синее…

Небо… Иссиня-черное, как клякса с множеством звезд… Словно сама тьма выткала узор из них… На первый взгляд, хаотично расположенные в ночном небе, они создавали невероятные фигуры, от которых кружилась голова…

Молодой человек, стоя на небольшом холме, вглядываясь вдаль, не мог насмотреться на эту картину бескрайнего и удивительного явления. Стараясь запечатлеть звездное небо, он, периодически закрывал глаза, мысленно воспроизводя картинку в голове до тех пор, пока не убедился, что уже ее не забудет. Уже несколько дней он приходил на это место, которое случайно нашел, бродя в поисках работы. Тогда две недели назад молодой человек, под порывом настроения поймав себя на «слабо» забрался в подъезд шестнадцатиэтажного дома. Он только хотел сделать несколько снимков с высоты, а этот многоподъездный дом, словно горный хребет, доминировал над всеми остальными, что и стало решающим фактором для принятия решения. Вот оттуда-то с крыши этой многоэтажки молодой человек и обратил внимание на отдаленную от дома небольшую возвышенность, расположившуюся на границе где панельные дома, сменялись частным сектором. Это возвышенность – пустое пространство, на котором одиноко стояла опора линии электропередач, словно казалось, находилась, вне времени. Впереди и чуть ниже в двухстах метрах он нее начинались деревянные постройки Старого поселка, сзади располагалась широченная улица, идущая с автомагистрали, справа – дорогие каменные коттеджи элитной улицы, а слева начиналась лесополоса, за которой виднелись много этажные дома нового микрорайона. И вот на стыке этих энергетических потоков, молодой человек впервые ощутил невероятный подъем, словно захоти, и он взлетел бы. Тогда в первый вечер он испугался этого состояния и, вернувшись, домой долго не мог прийти в себя, но вскоре, уже на следующий вечер он пришел туда вновь. «Ладонь Бога» – так назвал молодой человек это место. Потому что, глядя с «Ладони Бога» на звездное небо можно было благодарить Мир и Вселенную за то, что он жив и за то, что у него есть… вернее что осталось…

***

– Алле это доставка?

– Да, компания «Быстроежка, точка, ком». Слушаем Вас. Хотите сделать заказ?

– Да! У вас есть пицца?

– Ну конечно! Вам какую?

– Ну, короче записывайте…

– Ноль, семь, четыре, один. Диспетчер вызывает ноль семьсот сорок один! Ответьте диспетчеру! Миша ты где?

– Здесь, на связи…

– Хорошо, прими заказ. Адрес отправила по СМС. Время двадцать минут. Как понял?

– Принято…

Михаил, сбросив вызов, тяжело вздохнул и с благодарностью взглянул на небо. Ему так не хотелось уходить отсюда, где он чувствовал себя на подъеме и в спокойствии. Негативные мысли исчезали сами собой и мир, который до банальности был ему привычен, становился другим. Новые краски, новые ощущения, чувства все было, так как будто он трехлетний малыш только-только начинает познавать этот чудесный мир…

– Моя дорогая Вселенная и мой огромный Мир! – с чувством произнес Михаил, вглядываясь в небо. Он глубоко вздохнул, впитывая в себя энергию «Места силы». – Я благодарю Вас за все и желаю всем счастья! – произнес Михаил в полный голос, не опасаясь, быть услышанным.

Как-то так получалось, что когда бы он сюда не приходил, здесь никогда никого не было, хотя место это было довольно оживленным. Рядом находилась круглосуточная парковка и местная поликлиника…

Закинув за спину ярко красный с синими полосами и белой надписью «Быстроежка.ком» рюкзак с едой Михаил быстрым шагом направился по адресу.

– Проспект Строителей 100/100, – прочитал он на экране телефона. – Совсем, рядом, около километра…

Прибавив шаг, Михаил мысленно воспроизвел картину звездного неба и у него появились словно крылья, а точнее – он не чувствовал усталости. Поэтому Михаил и отказался от велосипеда предложенным ему менеджером компании. После Первого Дня, а Михаил именно так с большой буквы произносил это событие, он устроился на работу. Хотя до этого не мог найти ее достаточно долго. Михаил просто позвонил по объявлению, которое ему бросили в почтовый ящик. Новая компания по доставке готовой еды набирало сотрудников на любой режим работы. Более того, оказалось, что и территорию обслуживания сотрудник мог выбирать сам… Вот и выбрал Михаил двенадцатичасовой рабочий день. Двое суток днем, и двое ночью. Он выбрал бы и 24 на 7, но в компании категорически отказались, мотивируя это, нарушением трудового законодательства. Михаилу было все равно лишь бы не сидеть дома в четырех стенах, где все напоминало ему…

– Успокойся, – прошептал Михаил внутреннему я. Одинокая мысль о том, что он остался один, как-то умудрилась пробраться в его сознание. Михаил остервенело, боролся с этим, не позволяя себе думать, что он один, совсем один… – Заткнись! – оборвал он себя, и мысль тут же затухла.

Это был десятый день работы Михаила в компании, и семьдесят пятый с момента смерти его отца. Больной неоперабельным раком отец Михаила решил покончить с этой проблемой кардинально. Утром в самом начале мая Михаил как обычно ушел в университет, но по дороге уже в автобусе ему позвонила соседка с соседней квартиры. Задыхающимся и срывающимся от волнения голосом она сказала, что Виктор Иванович выпал с балкона. А они жили на восьмом этаже! В тот момент сердце Михаила чуть не выпрыгнуло из груди. Таков был шок от этого известия. Нажав на клавишу аварийной остановки автобуса, не слушая возмущенные крики водителя, Михаил выскочил из салона, и бегом помчался домой.

Под окнами дома там, где располагались балконы, лежал его отец. Лежал на боку, и надвигался. От увиденного в сердце Михаила словно вонзилась ледяная игла, он замер:

– Папа, – прошептал Михаил, делая к отцу шаг, но его остановили. Только сейчас он обратил внимание на фургон патологоанатома, экипаж полиции и соседей, которые сочувственно поглядывали на Михаила:

– Примите наши соболезнования молодой человек, но у нас есть к вам несколько вопросов… – сказал какой-то мужчина в форме. – Пройдемте в машину…

Следующие три дня Михаил как не странно запомнил хорошо. Его тренированная память, память студента отличника физического факультета на этот раз преподнесла ему неприятный сюрприз. Михаил запомнил все до малейшей подробности, все события этих дней. Поэтому и гнал он эти мысли от себя, потому что стоило Михаилу только подумать об этом, как мгновенно на него накатывала такая смертная тоска, что несколько раз он приходил себя на полу всего в слезах и воющим от тянущей пустоты в груди. Тогда-то он и понял, что легко может уйти в эту пустоту и уже не вернуться…

– Заткнись! – заорал Михаил, переходя на бег. Немногочисленные ночные прохожие на улице удивленно поглядывали на молодого парня с большим квадратным рюкзаком несущего по пустынной улице. – Я не приду к тебе!!

Что могли подумать люди, услышавшие этот крик одному Богу известно. Возможно, они подумали, что он не хочет с кем-то встречаться, возможно, нечто иное. Но никому и в голову не могло прийти, что Михаил кричал это той пустоте, что поселилась в его груди, и что с каждым разом, с каждым приступом она пожирала его все больше и больше. Решив, что сидя дома, особенно вечерами, он однажды не выдержит и поддастся пустоте, Михаил стал подолгу до усталости гулять допоздна, пока однажды две недели назад не забрался на крышу высотки…

– «Быстроежка, точка, ком». Откройте, пожалуйста, Ваш заказ…– скороговоркой проговорил Михаил в домофон. До адреса он добежал за пять минут и неожиданно для себя получил чаевые от мужчины, открывшего дверь квартиры номер 100:

– Слушай парень, – сказал мужчина объемами в три Михаила, подписывая прием заказа. – Ты не обижайся, но выглядишь ты как, словно вообще не ешь… Проблемы с деньгами? – мужчина забрал свой заказ: четыре полуметровые пиццы и три литра лимонада – Возьми… – протянул он Михаилу тысячерублевую купюру. – Купи что-нибудь себе поесть…

Михаил хотел сначала нагрубить, но быстро взял себя в руки и широко улыбнулся, вспомнив «наставления» менеджера компании по персоналу: «Если хоть одна жалоба от клиентов… То ты уже не с нами, а сам по себе!»

– Спасибо! – скалясь в тридцать два зуба, поблагодарил мужчину Михаил. – Так я и сделаю. Спасибо за заказ, приятного аппетита и всего хорошего… – быстро выпалил Михаил, закрывая рюкзак. Через секунду он уже стучал подошвами кроссовок по лестнице, сбегая с десятого этажа, куда он добирался тоже пешком. Недавно сформированная привычка доводить себя до физического истощения все еще давала о себе знать…

– Стоп! Хватит! – в очередной раз оборвал себя Михаил, поймав предательскую мысль. – Достаточно! Я буду жить! Ясно?

Высказав громко вслух жизнеутверждающие слова, Михаил выбежал на улицу. Первое что он сделал, это обратил лицо к небу:

– Благодарю! – крикнул Михаил, широко вздыхая вечерний и прохладный воздух. Это был на сегодня его последний заказ и перед тем как пойти домой Михаил всегда посещал «Ладонь Бога». Но домой не хотелось, хотелось летать! Та энергия, которую он впитал в узловой точке силы возле опоры, где смешивались разные потоки энергии, словно поршень толкала его вверх. Не пройдя и ста метров, Михаил побежал. Стало гораздо легче. Усталости он не чувствовал это он уже проверял когда пару дней назад пол ночи бегал по пустынным улицам спящего города.

Глянув на часы – 03.30 утра, Михаил ускорил бег. В конце новостроящегося квартала располагался магазин, работающий круглосуточно. Там он обычно покупал нехитрую выпечку, которой ему хватало на весь следующий день. По пути не останавливаясь, Михаил, проскочил мимо круглосуточного гигантского торгового центра, куда он крайне редко заходил, так как не любил такие безвкусные конструкции. Затем Михаил свернул на начало улицы, и она же начало квартала, где чуть сбавил темп, стремясь насладиться порывами ветра который сновал меж высоток. Расположение домов здесь было выстроено таким образом, что Михаилу казалось, что он как будто шел в тоннеле верхняя часть, которого заменяло звездное небо, и очень скоро оно смениться не менее захватывающим рассветом. Вот к нему-то и спешил Михаил. Вернее он хотел пройти улицу и в конце ее встретить рассвет. Так поступал он каждую свою ночную смену.

Скоро небо стало светлеть – 04.00 на часах: – «Рассвет!» – довольный что успел, подумал Михаил, останавливаясь на середине улицы. Багровое Солнце медленно входило, освещая своим светом мир, делая его не таким уж и плохим местом. Михаил нахмурился, заподозрив, что мысли о прошлом опять пытаются выйти на передний план. Но нет, приподнятое настроение ничем не омрачилось и, решив, что показалось Михаил, двинулся дальше. Как обычно бывает, когда следишь за Солнцем, оно вроде как не двигается и стоит на месте, но стоит лишь отвлечься, и светило уже взошло. Так что дальше по улице Михаил шел уже утром. А небо над головой – синее, синее, словно подкрашенное синькой, перемежаясь изощренными фигурами облаков, создавало такое невероятное двухцветие, от которого у Михаила закружилась голова…

– Донни муа ан утхрэ вээр (Налейка мне еще)…

– Ну! Тью ан а аси! (Нет! Тебе хватит!)

– Же сик куа феер! Ваз-и, Пьер! (Я сам знаю, что мне делать! Давай наливай, Пьер!)

Михаил закрутил головой, пытаясь понять, откуда раздаются голоса. Он не знал иностранных языков, но французский язык с его характерным прононсом узнал сразу.

– Кви се! (Как знаешь!) – Михаилу показалось, что голоса говорят из открытого окна на втором этаже. – Тун фуа! (Твоя печень!)

– Не грони па, Пьер… (Не ворчи, Пьер…) – вновь проговорил один из голосов. Он был грубым и хриплым. Михаилу представился большой и толстый француз с большой кружкой. – Мье ву во верси усси… (Лучше себе тоже налей…)

– Ну! Жоре! (Нет! Мне хватит!)

– Кви се! (Как знаешь!) – ответил грубый голос и приближаясь к окну, прямо над головой Михаила. Затем из него высунулся по пояс толстый мужчина. В правой руке он держал сигарету, а в левой бокал наполовину пустой:

– Бонжур ле га! (Привет паренек!) – Приветствовал Михаила толстый мужчина, подняв бокал. – Не па дорми-и? (Не спиться?)

– Э-э-э… – замялся Михаил, не зная, что ответить, – куа… муа… (что… мне…)

– О Пьер, но зеву а компаньен! (О Пьер, у нас появился компаньон!) – Хрипло проорал мужчина в комнату. – Порт ан вээр! (Неси-ка стакан!)

– Ки д’атре ля? (Кто там еще?) – Проворчал кто-то в комнате, и вскоре из окна высунулась лысая голова. – Женэ? (Юнец?) – Удивленно воскликнул лысый.

Мужчины стали о чем-то переругиваться, а Михаил устав держать голову задранной наверх опустил ее. Мотая головой по сторонам пытаясь размять затекшую шею, Михаил замер. Не веря своим глазам, он заморгал, пытаясь отогнать наваждение, но это не помогло. Завертевшись на месте в панике Михаила, мгновенно покрылся липким от страха потом. Мужчины наверху все еще о чем-то спорили, но Михаил уже не обращал на них внимания. Все его внимание поглотила улица. Вернее то во что она превратилась. Не было никаких современных высоток, никакой асфальтированной дороги! Михаил стоял на брусчатке посреди типичной французской сельской улицы, такой как ее обычно показываю в кино. Вокруг были только двухэтажные кирпичные дома, утопающие в зелени, из окон которых то тут, то там раздавалась французская речь…

Глава 02. Бег

– И мек тьен са! (Эй, паренек, держи!) – Михаил вздрогнул, приходя в себя от шока. Толстый мужчина протягивал ему стакан, наполненный красной жидкостью. – Ругеде па но пас эклабусси! (Смотри не расплескай!) – Подмигнув глазом, заговорщицки проговорил мужчина с виду типичный француз.

Михаилу даже показалась, что он чем-то похож на актера Фернанделя. С такой же широченной и смешной улыбкой. Фернанделя любил его отец, поэтому то он и знал об этом актере, который уже как полвека ушел из жизни. Стоило Михаилу подумать об отце, как в груди мгновенно стала зарождаться пустота:

– Нет! – прошептал Михаил, стиснув зубы. – Никогда!

– Алли мэк тьен бун сину Пьер жур. Дэзуле по со ва! (Ну же паренек, держи, а то Пьер будет ругаться. Жалко ему вина!) – Привел его в чувство голос мужчины.

Михаил бездумно протянул руку и взял стакан. Хотя по размеру этот стакан скорее был кружкой.

– Ну рёмёрси по ле вью Жан, (Не благодари старого Жана) – улыбнулся сверху мужчина. – Лю салю! (Салют!) – Отсалютовав Михаилу своим бокалом, мужчина скрылся в окне.

Михаил непонимающе уставился на бокал, сжимающий в своей руке. Он вообще не пил алкоголя и что делать с этим угощение он не представлял.

– Комесе ву ле мато? Вуле ву девни дэз ирвронг ком Пьер эт Жан? (С утра начинаешь? Хочешь стать такими же пьяницами как Пьер и Жан?) – На Михаила с укоризной смотрела пожилая женщина. Она неслышно вышла откуда-то из подъезда и теперь требовательно уставилась на Михаила. – Ну фунсион проблаблумен па? (Наверное, и не работаешь?) – Покачала она головой.

Женщина была невысокого роста и выглядела невзрачно, словно взъерошенный воробей после купания. В руках она держала корзину, из которой торчало несколько багетов.

Михаил ни слова не понял из того, что ему сказала неожиданно появившаяся женщина поэтому он сделал первое что пришло ему в голову:

– Битте шён! (Пожалуйста! – нем.) – Протянул Михаил этот стакан переросток пожилой женщине. – Же не си па! (Я не знаю, я не понимаю) – Он, наконец, вспомнил единственную фразу по-французски. Правда что это значит, он не помнил.

– А проподё мерси! (О! спасибо) – Женщина, не смущаясь, забрала, стакан и не спеша отпила из него половину. – Вьерже Мари усси… Коммот аппель тон копа? (Дева Мария как хорошо… Как тебя зовет паренек?) – Спросила Михаила женщина. – Тью эн гарсон жён тье бун. Эт тью Эльмо? (Ты добрый и хороший мальчик. Ты что немец?)

– А? – Михаил совсем не понимал, что она говорит и, пытаясь как-то сориентироваться, повторил то, что сказал Жану: – Куа, муа? (Что, мне?)

– Николет, – слегка постучала себя по груди стаканом женщина, – эт туа? (а ты?)

– Миша, – догадался Михаил, о чем спрашивает женщина.

– Уа! Мишель! (Ого! Мишель!) – Воскликнула женщина. – Сете ле мун д мон трази мари алё киле мёрт д ивресс рёпосе н пель люи. (Так звали моего третьего мужа, пока он скончался от пьянства, земля ему пухом).

Она вынула из своей корзины один багет и протянула его Михаилу. Затем допила вино, ее глаза повело поволокой, и, пошатываясь неуверенно переступая ногами, женщина пошла по брусчатке, шаркая стоптанными туфлями. Михаил широко раскрытыми от удивления глазами посмотрел ей в след затем на багет, который шикарно пах, напомнив Михаилу, что он голоден и спешит в магазин в конце квартала…

– А-а-а… – раскрыл рот от удивления Михаил, стоя в центре улицы, на которой встречал рассвет.

Высотки по обе стороны уходили, ввысь создавая ощущение, что он находится в тоннеле. Михаил закрыл рот не в силах что-либо вымолвить. Шок от неожиданного возвращения был не менее силен, чем предыдущий. Если бы не багет, который Михаил все еще держал в руке, все происшедшее вполне можно было принять за сон или галлюцинацию.

– Черта с два! – выругался Михаил, вгрызаясь в багет зубами. – Я не фолен, я фдороф! Хрена сдфа а не фулка с маслом! – с полным ртом, бормотал Михаил, идя по оживленной улице.

Люди шли по своим делам и не обращали внимания на молодого человека с рюкзаком жующего длинный батон. На часах Михаила показывало одиннадцать часов дня и куда подевалось уйма времен, он понятия не имел. Но думать об этом Михаил даже не хотел.