Волшебная гейша
Цирк выдуманных клоунов

Полная версия

Глава 3. Во мраке призрачных шатров

– Заблудилась, дорогая? – слова эхом отозвались по простору шатра в тот момент, когда из глубины теней шагнул незнакомец. С его появлением атмосфера вдруг преобразилась: окружающее его пространство озарилось мягким светом, освещая силуэт маэстро так, словно он стал главным героем пьесы, а вокруг него – непроглядная тьма, поглотившая всё, кроме его образа.

Маэстро предстал перед ней в безупречном облике, напоминающем элегантность давно минувших лет: от бархатного жилета до тонко подобранных манжет и запонок – каждая деталь его наряда говорила о редкостном вкусе. Трость, которую он держал в руке, с утончённым резным узором, добавляла образу величия и благородства. Его белоснежные волосы подчеркивали изящные черты лица, в то время как одна непослушная прядь, игриво падая на лоб, добавляла его облику нотку беззаботного шарма.

– Я… я не совсем понимаю что происходит, – прошептала Рейлин, чьи чувства метались между страхом и очарованием. С невольным порывом она инстинктивно отступила назад, пытаясь уловить в его глазах хоть какой-то намёк на объяснение происходящего.

– Простите мою нескромность за отсутствие манер. Позвольте представиться: я – Ксавьер. Ксавьер Де Вильер, – его голос был спокойным и уверенным. – А как я могу обращаться к вам, юная леди?

– Меня зовут Рейлин, – едва слышно произнесла она, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Рейлин, – повторил он, словно вкушая звучание её имени. – Прекрасное имя для прекрасной незнакомки.

– В каком месте я нахожусь? – когда Рейлин мягко произнесла свой вопрос, окружающее пространство шатра, казалось, замерло в ожидании. Взоры её, расширенные от изумления, метались по залу, вглядываясь в лица тех, кто создавал волшебство цирка.

В этот момент, как по невидимому сигналу, все исполнители – от клоунов до фокусников – остановили своё вихревое движение и обернулись к ней. В их взглядах сквозило любопытство, ведь гости из мира, где не существует магии цирка, были для них редкостью. Клоуны с широко нарисованными улыбками и грустными глазами, фокусники с загадочными масками на лице, жонглёры, чьи мячи, казалось, замерли в воздухе, все они образовали полукруг вокруг Рейлин, изучая её с таким же интересом, с каким она рассматривала их.

– Добро пожаловать в мой дом, мадемуазель, – голос маэстро звучал мягко и уверенно, с легким французским акцентом, который придавал его речи особый шарм. – Я не мог не заметить ваше прибытие в наш скромный цирк. Редко кто из вашего мира находит путь сюда, – продолжил он.

– Ах… значит, всё это – лишь плод моего воображения? Очередной замысловатый сон, запутанный и странный, – голос Рейлин дрожал, пронизанный недоумением, в то время как она оглядывалась по сторонам, пытаясь найти в происходящем хоть крупицу логики.

– А что, если я скажу тебе, что мир снов ничуть не менее реален, чем твой так называемый реальный мир? Что, если это ты выбираешь, что считать реальностью? – его глаза, глубокие и пронзительные, смотрели на неё через полумрак, создавая ощущение, будто он может видеть сквозь неё, осязать её мысли и чувства без слов.

– Знаете, господин… пожалуй, сейчас самое время пробуждаться – добавила она, дважды ущипнув себя за руку, однако это было безрезультатно. Нервное волнение начало распространяться по всему телу, и, понимание того, что она не может контролировать ситуацию, заставило её сердце биться чаще.

– Тем не менее, ты уже здесь, и отрицание не изменит твоё положение, – маэстро, сохраняя свою обворожительную улыбки, шагнул вперёд, сокращая расстояние между ними. – Позволь мне предложить тебе сделку. Прими участие в моём представлении, и я покажу тебе путь обратно.

– Я… я просто хочу вернуться домой, – ответила она, чувствуя, как отчаяние окутывает её словно пелена.

– Домой? А ты уверена, что знаешь, где твой дом, Рейлин? – Ксавьер остановился в шаге от неё, в то время как лёгкая усмешка скользнула по его губам. – Дай мне шанс показать тебе мир, который побудит тебя задуматься, стоит ли тебе спешить обратно, – он изящно протянул к ней руку, облаченную в изысканную белоснежную перчатку.

Прежде чем Рейлин успела возразить, маэстро взмахнул рукой в воздухе, словно дирижёр оркестра, призывающий к началу симфонии. В ответ на его жест, как будто откликаясь на невидимый зов, воздух вокруг них замигал искрами, а затем – отражающие стекла, словно призраки прошлого и будущего, всплыли из ничего, создавая вокруг волшебное свечение.

Не успело мерцание рассеяться, как они оказались в самом сердце арены, окруженной зеркалами. Отражения Рейлин множились до бесконечности, каждое из которых открывало её в новом обличье: то изящно танцующую в пышном ренессансном платье среди аристократии просторного зала, то облачённая в нежные шелка, наслаждаясь ароматным чаем в оазисе восточных садов, то смело несясь верхом через безбрежные просторы мексиканского ранчо.

– Видишь, Рейлин, здесь ты способна проживать любую жизнь – тихо прошептал он едва касаясь её уха. – Каждое отражение – это история того, кем ты можешь стать, история выбора и возможностей. Твоя реальность – лишь одна из бесчисленных вселенных, к которым ты можешь прикоснуться. Так действительно ли ты хочешь вернуться туда, откуда пришла, не узнав, что скрывается за горизонтом?

– Это… потрясающе, – прошептала Рейлин, её глаза широко раскрылись от восхищения, когда она наблюдала за круговым танцем собственных отражений в воздухе.

С одной стороны, она была поражена и очарована тем, что увидела в глубине зеркал – измерение, в котором она была освобожденной от стен психиатрической лечебницы. – “Мне это действительно понравилось…” – призналась она себе, почувствовав, как тёплые волны восторга пробиваются сквозь холодок страха.

В то же время, сердце её сжималось от испуга. – “Но это же… слишком нереально,” – продолжила она, пытаясь обуздать растущее чувство паники. – “Как могут мои сновидения так точно знать, в какой эпохе времени мне хотелось бы жить, если бы был выбор до рождения?”

В глазах Рейлин застыла нерешительность, когда она взглянула на Ксавьера, ища в его выражении лица хоть какие-то подсказки. – Я думаю… мне пора просыпаться, – произнесла она с ноткой мольбы, переплетённой с искушением перед этим неизведанным местом.

– Как пожелаешь, – ответ Ксавьера был спокоен и непринуждён, будто он почтил её выбор, хотя в голосе звучала едва уловимая нотка разочарования. С невидимой лёгкостью, он щёлкнул пальцами, словно разрывая ткань реальности, и мир вокруг Рейлин стремительно погрузился во тьму.

Резкое пробуждение заставило её осознать, как бешено колотится сердце, а лёгкая пижама, пропитанная холодным потом, прилипла к телу.– И приснится же, – едва слышно произнесла она. В тот же момент, на неё обрушилась волна головной боли – острая и неумолимая. Рейлин инстинктивно сжала виски пальцами, пытаясь облегчить невыносимую боль, которая, казалось, ритмично отдавалась в унисон с каждым ударом её сердца.

Сложно было отделить сон от яви, особенно когда в памяти свежи образы маэстро и его таинственного цирка. – Ксавьер Де Вильер, – прошептала она, массируя виски в надежде облегчить боль. Однако глубоко в душе зарождалось странное ощущение: страх и влечение к увиденному не покидали её, заставляя задуматься о границах между сном и реальностью, между страхом и желанием открыть для себя нечто большее.

Беспокойство и навязчивая головная боль не давали Рейлин покоя, заставляя её вертеться в постели всю ночь напролёт. Жажда стала последней каплей: с сухостью во рту и пульсирующей болью в висках, она наконец поддалась необходимости встать. Перед тем, как соскользнуть с постели и коснуться прохладного пола, она быстрыми движениями собрала свои длинные темные волосы в небрежный хвост. А затем, стараясь не создавать лишнего шума, который мог бы потревожить других пациентов или персонал, она аккуратно приоткрыла дверь и вышла в полутёмный коридор.

Скользя вдоль стены словно тень, девушка легко и незаметно пробиралась вперёд. Её легкие шаги вскоре привели к одиноко стоящему в конце коридора кулеру. Рейлин подошла к нему и с лёгким прикосновением нажала на рычаг, позволяя прохладной воде медленно наполнять бумажный стаканчик. Звук бурлящей воды в ночной тишине звучал удивительно успокаивающе, создавая момент умиротворения. Она вот-вот собиралась утолить жажду, когда в коридоре раздался голос – тихий, но четко различимый в доминирующей тишине. – Я не буду этого делать!

Рейлин замерла, держа в руках стаканчик. Голос казался настолько близким, что она могла поклясться: кто-то стоял прямо за её спиной. Однако, обернувшись, она обнаружила лишь пустой коридор, мягко освещённый тусклым светом ночных ламп. С тяжелым вздохом Рейлин приложила стакан к губам и, не отрываясь, выпила его содержимое. Холодная вода скользнула по пересохшему горлу, мгновенно принося облегчение.

Возвращаясь к себе в палату, Рейлин вновь услышала чей-то тихий шепот: – Я обойдусь без ваших советов, – она остановилась, прислушиваясь получше. – Кому-то тоже не спится в такой час? – задумалась она, обращая свои шаги в направлении голосов, которые пробивались сквозь темноту укромного уголка коридора.

– Не указывайте что мне делать! – вначале Рейлин подумала, что стала свидетелем ссоры между двумя пациентами. Однако, приблизившись, она разглядела в полумраке фигуру молодого человека, который казался одновременно потерянным и напуганным. Он сидел на полу, опираясь спиной о стену, сжимая голову в руках. В его голосе звучали нотки глубокой боли и отчаяния.

– Нет, пожалуйста, уходите, – уже едва слышно шептал он. Приблизившись, Рейлин заметила, что его лицо было искажено от страха. Вероятно, этот молодой человек один из тех, кто оказался в лечебнице не без причины, чьи проблемы были глубже, чем просто слова.

– Ты в порядке? – осторожно спросила она. – Меня зовут Рейлин, а тебя? – представилась девушка, пытаясь отвлечь его от разговоров с самим собой.

– Тобиас, – ответил он. Его взгляд на мгновенье остановился на ней, прежде чем вновь стать растерянным и отстранённым.

– Тобиас, что ты тут делаешь в такой час? Не спится? – дружелюбно поинтересовалась она, аккуратно присаживаясь рядом с ним.

– Не могу заснуть… кажется, я слышу голоса из ниоткуда, – пробормотал он. – Почему они не оставляют меня в покое? – Тобиас смотрел сквозь Рейлин, словно она была просто очередным туманным образом в его взбудораженном мире. В его глазах читалась полная потерянность. Казалось, что он не мог понять, как оказался в этих стенах лечебницы, которая напоминала ему скорее тюрьму, нежели место для исцеления.

– Голоса? Чьи голоса? – Рейлин ощущала, как её любопытство смешивается с тревогой, вглядываясь в его лицо в поисках ответа.

– Ангелов хранителей, – его слова были едва слышны, словно он боялся, что их услышит кто-то ещё. Взгляд Тобиаса был устремлён куда-то в даль, и Рейлин не могла понять, видит ли он перед собой что-то, чего не видит она.

– Почему ты решил что это их голоса? – осторожно спросила девушка, скрывая под мягкостью своего голоса неподдельный интерес к услышанному.

Живя бок о бок с теми, кто утратил связь с реальностью, Рейлин стремилась держать дистанцию, боясь, что близость с такими людьми заставит её чувствовать себя частью их мира, потерянного в тумане собственного сознания. Однако встреча с Тобиасом неожиданно тронула струны её души, пробудив жажду понимания и сопричастности, которую она никогда не допускала, опасаясь слишком глубоко заглянуть в бездны чужих проблем и тем самым обнаружить в них отражение своих собственных.

– Они мне так сказали. Я… просто слышу… не могу остановить это, – мягко проговорил он, а в его глазах, уже полных беспокойства, появилось еще больше смятения. Наблюдая за ним, Рейлин почувствовала, как в её душе возникает отголосок его боли. Она осознала, насколько глубоко затронуто сознание Тобиаса, и самое главное сейчас – успокоить его.

– Иногда ночью нам могут мерещиться вещи, которых на самом деле нет, – она осторожно подбирала слова, которые могли бы утешить его, не углубляясь в переживания нового знакомого.

– Но это кажется настолько реальным, – голос его звучал сломлено, словно в каждом слове скрывалась глубокая усталость и отчаяние от бесконечных попыток различить грань между мирами своего воображения и реальности.

– А что они говорят тебе? – спросила она, зевая и пытаясь скрыть свою сонливость. Её глаза на мгновение сомкнулись, а затем вновь обратились к Тобиасу, искренне стремясь понять его, несмотря на собственное желание отдохнуть. В глубине души она ощутила смесь сочувствия и недоумения, вглядываясь в его мученическое выражение лица, пытаясь осмыслить, каково это – слышать голоса, которые никто другой не слышит.

– Они комментируют каждый мой поступок и говорят, что я должен вести себя иначе, ведь они отправили меня на планету с другой целью, – заикаясь, произнёс он.

– Но с какой целью? – спросила Рейлин, пытаясь скрыть своё удивление и осознавая, что, вероятно, сталкивается с явными признаками шизофрении.

– Они хотят, чтобы я… чтобы я сделал что-то ужасное, – голос Тобиаса заметно дрожал от страха.

– Что именно? – спросила Рейлин, почувствовав, как страх окутал и её.

– Я не могу рассказать тебе об этом, иначе их осуждения никогда не прекратятся, – волнительно произнёс молодой человек оглядываясь по сторонам, словно действительно чувствуя себя преследуемым.

Рейлин взяла его за руки, стараясь передать частичку своей уверенности и спокойствия. – Ты сильнее их, Тобиас. Ты можешь выбрать – не слушать их, – мягко сказала она. Хотя Рейлин знала, что не в силах предложить ему профессиональную поддержку, она искренне надеялась, что её присутствие поможет хотя бы немного развеять его ночные тревоги.

Когда Тобиас продолжил делиться своими мыслями и чувствами, Рейлин вопреки своему желанию остаться бодрствующей не смогла противостоять усталости. Её веки непреодолимо опустились, и она погрузилась в сон, мирно дыша рядом с ним.

~

– Рей? Ты почему спишь здесь!? – воскликнула Мартиша, не скрывая своего удивления.

Медленно открывая глаза, Рейлин с трудом собрала мысли воедино и осознала, что, опираясь о прохладную стену, случайно уснула прямо на полу коридор. А от Тобиаса и след простыл. – “Он же мне не померещился? Или я уже совсем с ума схожу?” – подумала она про себя.

– Я просто разговаривала тут кое с кем и, кажется, случайно уснула, – ответила она, пытаясь восстановить в памяти события прошлой ночи. Реальность их разговора теперь казалась сомнительной, как и вся прошедшая ночь.

– С кем? С выдуманными друзьями? – насмешливо спросила подруга. – Давай вставай, там уже раздают завтрак и таблетки, – добавила она, протягивая Рейлин руку, чтобы помочь ей подняться с прохладного пола.

– Уже утро? – оглядевшись по сторонам, Рейлин не скрывала своего удивления от того, как долго она смогла проспать в такой неудобной позе.

– Ну и кто же тебя задержал здесь до утра? – лукаво поинтересовалась подруга, едва сдерживая улыбку.

– Тебе знаком пациент по имени Тобиас? – спросила Рейлин, замечая, как каждая её мышца протестует после долгого сидения на полу. С трудом поднимаясь с помощью подруги, она не могла избавиться от ощущения онемения в ногах, которое, словно тысячи мелких игл, сопровождало каждый её шаг.

– Впервые слышу это имя, – откликнулась та, когда они переступали порог столовой, расположенной напротив комнаты отдыха.

Встав в очередь за завтраком, Рейлин пыталась отделить своё воображение от реальности, когда неожиданно её размышления оборвал знакомый силуэт. Тобиас находился впереди, и в этот момент всякое сомнение отпало – прошедшая ночь не была вымыслом.

– Тобиас? – нерешительно произнесла Рейлин, пытаясь привлечь его внимание. Как только он повернулся, в его глазах на мгновение появилось выражение узнавания, быстро сменённое нейтральностью. Молодой человек кивнул ей в знак приветствия, прежде чем вернуться к разговору с кухаркой, которая выдавала ему завтрак.

– Это и есть твой новый приятель? – тихо спросила Мартиша, склонившись к подруге.

– Да. Не возражаешь, если мы присоединимся к нему на завтрак? Мне бы хотелось задать ему несколько вопросов, – спросила Рейлин, провожая взглядом Тобиаса, который направился к уединённому столику в углу столовой.

– Конечно, новые знакомства всегда интересны, – ответила подруга. – Но он выглядит таким замкнутым, будто старается держаться подальше от всех, – добавила она. Взяв подносы с привычным завтраком в виде перловой каши и яблочного сока, девушки направились к угловому столу.

– Можно присесть? – спросила Рейлин, осторожно указывая взглядом на свободные места рядом с Тобиасом.

– Со мной? Д-да, конечно, – с некоторой неуверенностью и слегка заикаясь, ответил он.

– Это Мартиша, моя подруга, – после того, как Рейлин представила их друг другу, она заметила, как молодой человек, казалось, не находил себе места, нервно перебирая ложкой в руках.

– Привет, Тобиас, – Мартиша обратилась к нему с дружелюбной улыбкой, стараясь создать непринужденную атмосферу. – Почему ты сидишь один? У тебя нет друзей? – её глаза внимательно скользнули по забитой столовой, где люди собирались группами, оставляя Тобиаса особенно выделяющимся. Хотя в её голосе звучали искренняя забота и любопытство, она заметила, как он смущённо опустил глаза, словно его поймали на чём-то постыдном.

– У меня нет необходимости заводить здесь друзей, – отметил он, опустив голову и сосредоточившись на еде.

– Как давно ты находишься здесь, Тобиас? – поинтересовалась Рейлин.

– Если не ошибаюсь, то три дня, – ответил он, так и не встретившись взглядом с ней.

– Так ты здесь совсем новенький, – мягко сказала Мартиша, пытаясь облегчить напряжение своим дружелюбием.

– Новенький? Разве здесь не все такие? – Тобиас не спеша поднял голову. В его глазах отразилось глубокое замешательство, как будто этот вопрос заставил его взглянуть на своё пребывание здесь под другим углом.

– Конечно нет. Я лежу здесь уже два года, а Рей – свыше полугода, – Мартиша, переводя взгляд между подругой и новым знакомым, старалась прояснить, что у каждого был свой срок. – И есть те, кто провёл здесь десятилетия. Для некоторых это место стало домом, и я думаю, что причина кроется в их детях, которые выг… – она не успела закончить, как её речь оборвал Тобиас.

– Нет! Я не могу находиться здесь так долго! – в отчаянии он схватился за голову и начал слегка качаться корпусом вперед и назад, привлекая взгляды окружающих их пациентов своим тревожным поведением. – Мне ведь нужно ещё выполнить одно важное поручение, – его голос слегка утих.

– Какое поручение? – сомнительно поинтересовалась Рейлин.

– Ты не поймешь… никто не поймет, – тихо произнёс он, словно боясь, что его слова могут быть услышаны не теми ушами.

– Я постараюсь, – Рейлин осторожно прикоснулась к его дрожащей руке, желая своим жестом подарить ему ощущение безопасности и спокойствия.

– Они… они утверждают, что послали меня сюда, чтобы я выполнил… Нет! Я не могу рассказать тебе, иначе… иначе меня накажут, – вдруг Тобиас резко отдернулся от новой знакомой, а его повышенный тон пронзил тишину. Вскочив со стула, он, словно пытаясь сбежать не только от своих собственных слов, но и от всего, что они означали, быстро направился к выходу из столовой.

– Эй! Куда прёшь? – возмутился один из пациентов, когда Тобиас в спешке задел его и обронил поднос с завтраком.

– Почему он так себя ведёт? – Рейлин, с замиранием сердца наблюдала за тем, как санитары берут молодого человека под руки у выхода.

– Судя по его разговорам… – Мартиша, слегка качая головой и стуча пальцем по виску, намекнула на серьёзные психические проблемы Тобиаса.

– Нет! Отпустите! Я должен вернуться домой! – последние слова Тобиаса прозвучали отчаянно, прежде чем один из санитаров ввёл ему успокоительное, пытаясь усмирить его взбудораженное состояние.

– Ты уже дома, парниша, – спокойно произнёс санитар, прежде чем они поволокли обмякшее тело в сторону, скрываясь из виду в неизвестном направлении.

– Куда его уводят? – Рейлин, в глазах которой застыла грусть, не смогла скрыть свою обеспокоенность.

– Вероятно они запрут его в палате, как делают всегда, – мрачно прокомментировала подруга, провожая взглядом санитаров. – Но не углубляйся в его проблемы, лучше думай о себе и… готовься к сегодняшнему побегу, – добавила она, склонившись ближе и тихо прошептав на ухо.