Влас Дорошевич
За кулисами
– Но-о-о-о!
Они лечатся от скуки и заболевают от лечения.
Баритон[11]
Он никогда не лечится. Он постоянно здоров. И знаете – почему? Благодаря шерстяной фуфайке.
– О, эта шерстяная фуфайка!
Это трагическое восклицание принадлежит одной пожилой даме, с которой мы однажды разговорились о воспоминаниях ее молодости. Она произносила «о, эта шерстяная фуфайка!» с таким видом, как будто речь шла о каком-нибудь чудовище.
И это было, действительно, чудовище, которое разлучило ее с любимым человеком. Если верить ее словам, – а ей незачем было лгать: все это дела давно минувших дней, – эта фуфайка каким-то шерстяным призраком стояла между ними.
Она урывается от мужа на пять минут и забегает к нему в отель, чтобы обменяться парой слов и тремя поцелуями. А он вместо того, чтобы кинуться к ней навстречу, кричит из соседней комнаты:
– Погоди, погоди, я еще не одет. Сейчас выйду.
– Ах, Боже мой. Да не фрак же ты, надеюсь, надеваешь!
Каждая минута дорога, а он кричит:
– Не фрак, но я запутался в моей шерстяной фуфайке.
После спектакля она ждет его на углу в карете так долго, что карета начинает обращать на себя внимание городового.
