Влас Дорошевич
Кризис Московского Художественного театра

И на «Месяце в деревне» мне казалось, что я – у постели именно такого больного, большого больного, больного титана, лучшего мирового театра, и мне делалось страшно за этого дорогого, безумно любимого страдальца.

Не утешали и верный стиль обстановки, и безукоризненные, как-то совершенно выделившиеся из общего ансамбля Беляев – Болеславский^[14] и Большинцов в исполнении Уралова^[15].

И гнетущее отчаяние едва уступало надежде.

5

Текущий сезон начался «Братьями Карамазовыми»^[16].

И сразу легче вздохнулось.

Это – не приспособленная для сцены переделка романа, не блестящая иллюстрация к нему. Это – живое воплощение души героев Достоевского. Сколько любви, сколько благоговейной осторожности по отношению к бессмертному детищу великого писателя.

И при этом приятное отсутствие декорации, реальность и простота исполнения… Близость и верность жизни опять почувствовались; почувствовалась и близость между сценой и зрителем.

Еще бы долой занавес, уродливые подмостки да ненужную и фальшивую темноту в зрительном зале – и мы вступили бы, наконец, в заповедное царство.