Влас Дорошевич
Кризис Московского Художественного театра
И на «Месяце в деревне» мне казалось, что я – у постели именно такого больного, большого больного, больного титана, лучшего мирового театра, и мне делалось страшно за этого дорогого, безумно любимого страдальца.
Не утешали и верный стиль обстановки, и безукоризненные, как-то совершенно выделившиеся из общего ансамбля Беляев – Болеславский[14] и Большинцов в исполнении Уралова[15].
И гнетущее отчаяние едва уступало надежде.
5
Текущий сезон начался «Братьями Карамазовыми»[16].
И сразу легче вздохнулось.
Это – не приспособленная для сцены переделка романа, не блестящая иллюстрация к нему. Это – живое воплощение души героев Достоевского. Сколько любви, сколько благоговейной осторожности по отношению к бессмертному детищу великого писателя.
И при этом приятное отсутствие декорации, реальность и простота исполнения… Близость и верность жизни опять почувствовались; почувствовалась и близость между сценой и зрителем.
Еще бы долой занавес, уродливые подмостки да ненужную и фальшивую темноту в зрительном зале – и мы вступили бы, наконец, в заповедное царство.
