Влас Дорошевич
Винт
Моя соседка осталась недовольна:
– Как вяло!
Как же вы хотите, милостивая государыня, чтобы он хорошо играл, когда он «пасс».
Он «пасс», а вы требуете, чтобы он горячился!
Он только что, перед выходом, сказал «пасс», играя на пустом ящике с комиком и драматической инженю, – а вы хотите от него игры.
Я знал одну прелестную опереточную примадонну, имевшую огромный успех и в Одессе.
Она вылетела на сцену с горящими глазами, оживлённым лицом, вся смеющаяся, радостная, очаровательная.
– Как хороша! Что ни говорите, а всё ж она положительно лучшая из русских примадонн. Сколько жизни, веселья!
Я только что из-за кулис и великолепно знаю, что она перед самым выходом великолепно разыграла большой шлем с Ахиллом, Калхасом и одним из Аяксов!
Говорят, что один оперный певец, вместо классического «три карты», спел в «Пиковой даме»:
«Две пики, три трефы, три бубны!»
И я удивляюсь, как ещё ни один оперный Мефистофель не ошибётся и не споёт:
«На земле весь род людской
Чтит один кумир священный,
Он царит над всей вселенной,
Тот кумир – с прикупкой винт».
Винт убил театр, литературу и даже простые, обыкновенные человеческие разговоры.
Нет других разговоров, кроме разговоров за винтом:
– Две пики.
– Пасс.
– Три трефы.
Винт всё сделал «пустяками».
В гостиной могут говорить об искусстве, литературе, политике, науке, злобах дня.
Но стоит хозяину сказать: «Господа, не будем заниматься пустяками, сядем за винт!» – как все эти «пустяки» полетят прочь, оборвутся на полуслове.
Всё «пустяки» в сравнении с винтом.
Кто читает? Что читает? А главное, – кто читает?
Русская литература разделяется на два периода: до-винтовой и после-винтовой.
Образованный русский человек отлично знает до-винтовой период, но с появлением винта – стало некогда читать.
Вы найдёте сотни очень интеллигентных людей, которые из после-винтовых писателей не знают никого.
– Чехов? Вообразите, всё собираюсь – и некогда прочитать.
Да, откровенно говоря, и некогда писать.
Пишут только те, кто плохо и потому мало играет. Много пишут только те, кто вовсе не винтит.
Величайший много-писатель земли русской Вас. И. Немирович-Данченко не берёт карт в руки.
Лучшие драматурги винтят, скверные винтёры пишут пьесы.
Золя работает с десяти до двенадцати утра. Но это потому, что он не играет в винт.
Если бы он играл в винт до пяти часов, он вставал бы в час и по утрам думал бы не о подробностях «Лурда», а о том, как вчера остался без одной при коронке от валета!
Его мучили бы угрызения совести до обеда, он отдыхал бы после обеда, чтобы подкрепить свои силы к вечеру, и вечером бы ехал к Доде «восстановлять свою репутацию» хорошего винтёра.
Бальзак работал по ночам.
Но если бы он играл в винт, ему некогда было бы работать. Мир имел бы много блестящих шлемов лишних и ни одного романа.
Я знаю многих русских писателей и познакомился всего с одним иностранным, в Москве, на французской выставке, – с г-ном Арманом Сильвестром.
По наружности – это сытый, солидный буржуа с основательным брюшком. Из него, наверное, вышел бы недурной винтёр.
