Влас Дорошевич
В аду

Черт (с соболезнованием). Это со многими писательницами случается.

Дама. Вы не поверите, сколько с этими детьми литературных хлопот. То за Вавочку в гимназию платить – роман пиши. То у Кокочки коклюш – рассказ пишешь. То Нюнечка панталончики порвет – новеллу по этому случаю писать надо. Ужас!

Барышня (подходя). Donnez-moi des cadavres!..^[1]

Черт (не рассмотрев). Тпрют сюит^[2], мадам.

Барышня (обиженно). Какая «madame»?!. Мне еще четырнадцати лет нету!

Дама (с участием). И давно пишете?

Барышня. Il у a dèjá deux ans!^[3]

Подходит мальчик с палкой шоколада в руках.

Мальчик. Г-н солт! Позвольте мне падсую сенсину для рассказа, чтоб она возлоздалась!

Дама (с умилением). И ты пишешь, малютка?

Мальчик. Писю.

Дама. А который тебе год, крошка?

Мальчик. Сесьтой!

Дама (всплескивая руками). Ах, какой ребенок! По шестому году какие уж повести пишет! А мой Кока: девятый год мальчику, в первый класс ходит, – и до сих пор только одну драму написал!

Покупатели все приходят, приходят, приходят.

Вельзевул (потирая руки). Эко их сколько расплодилось, писателей-то! Это новая казнь, которую я выдумал для мира! (Злорадно ударяет ладонью по связке книг, на которых написано: «Новые журналы и газеты»):