Влас Дорошевич
Pour la bonne bouche

– Мой друг, можно ли верить газетным объявлениям?!

– Что-о? Это уж не камешек ли в мой огород? Милостивый государь, вы не должны забывать, что женились по объявлению!

И я же, дурак, должен был не только немедленно ехать за камеристкою, но и заглядывать в проклятую четвёртую страницу, – где продаются лучшие конфеты, чтобы успокоить расходившиеся нервы «супруги с четвёртой страницы».

О, сколько раз я рвал на себе волосы за то, что интересовался этой проклятой Панамой!

Каждый день на четвёртой странице открывалась какая-нибудь Америка.

– Коко! Какой случай обновить нашу обстановку!

– Но она и так вся новая!

– Да, но гостиная крыта не синим штофом. А тут вся резная ореховая за 800 рублей! Это бесценок! Продаётся за отъездом. Надо пользоваться такими объявлениями.

Мы покупали гостиную.

– Коко! Дирекция публикует, что все ложи бенуара на сегодняшнюю итальянскую оперу уже проданы. Очевидно, там будет весь свет! Торопись купить хоть ложу бельэтажа!

Я покупал ложу.

– Ах, какая прелесть!

– Что случилось?

– У одного господина ощенилась собака, и теперь продаются щенки, настоящий сенбернар. Ах, мне ещё с детства хочется иметь сенбернара!

Я ехал к господину, спрашивал:

– У вас ощенилась собака?

И покупал щенят-сенбернаров, которые подрастая, превращались в дворняжек.

Иногда мы пускались в филантропию.

– Ах, Коко! Я сделала доброе дело и плачу!

– Что такое?

– Отдала 200 рублей бедной вдове.

– Какой вдове?

– Ах, я забыла фамилию, но ты можешь видеть её на четвёртой странице сегодняшней газеты.

– Матушка!!!

– Ах, Коко! Бедная вдова взывала! Так и напечатали: «Бедная вдова взывает к добрым людям и просит одолжить ей 200 рублей, которые обязуется уплачивать по частям». Кроме того, там было сказано, что у неё 7 человек детей, – но детей я не видала: вообрази, их взял суровый домовладелец.

– Да на кой же они чёрт суровому домовладельцу?

– А это, знаешь, как в древности, – в виде заложников. Домовладельцы ещё сохранили дикость нравов. Вдова взывала.

На следующий день взывающая вдова приезжала к нам, пьяная, на лихаче, благодарить.

Иногда мы просто ревели.

– Надя, что с тобой?

– Ах, вообрази, Коко, какое объявление! «Муж и малолетние дети с душевным прискорбием извещают – первый о кончине своей горячо любимой жены, а вторые – нежной матери». Ах, Коко, какое это, должно быть, несчастье: внезапно потерять горячо любимую жену и нежную мать! Ты будешь обо мне печатать душевное прискорбие?

Тьфу!

Меня заставили застраховать свою жизнь, потому что общество «Урбен» каждый день публикует о необходимости такого страхования, съездить вместе с супругой в какой-то вновь открытый музей восковых фигур и купить по случаю 4 ящика мандаринов.

Требовали ещё, чтоб я купил продававшуюся «ввиду прекращения охоты» малоезженную полуколяску на лежачих рессорах, но тут я сказал:

– Баста! Довольно!

Тогда меня начали допекать объявлениями:

– Вообрази, та приезжая молодая девушка, которая публиковала два раза о желании выйти замуж, больше уже не публикует. Какие есть счастливицы: с двух раз уж вышла, а я с пяти. Только будет ли счастлива?.. А вот какой-то солидный господин хочет жениться, богатый, и обещает сделать жену счастливою. Ведь, выйдет же какая-нибудь счастливица за богатого, и он сделает её счастливою.

– Надя!!!

– А вот какая-то Мавра Сидоровна скончалась. Счастливица! Ах, зачем я не Мавра Сидоровна, и зачем я не скончалась?!