Владимир Войт
Воспоминания о графе Михаиле Николаевиче Муравьеве по случаю воздвижения ему памятника в г. Вильне

По прошествии нескольких месяцев, глубокоуважаемая П‹елагея› В‹асильевна› сказала мне: «Теперь друзья М‹ихаила› Н‹иколаевича› могут за него порадоваться, он сократил свои занятия до 13 часов в сутки». В сутки 13 часов самых разнородных и государственных занятий, отвлекаемых официальными приемами и просителями, для старика, обремененного недугами, составляет истинный подвиг.

Видя полезную сторону дела, М‹ихаил› Н‹иколаевич› поступил решительно, не прибегая к побочным соображениям. Так, он присоединил к своему управлению смежную Сувалкскую губернию по следующим обстоятельствам. Вержболовская таможня была единственная из всех таможен Царства, через которую безопасно проезжали пассажиры и очищалось множество товаров во избежание конфискации. В обеспечение пассажиров ставили на локомотив двух стражников с заряженными ружьями и прицепляли вагон, в котором помещались стражники, тоже с заряженными ружьями, на случай встречи с вооруженными повстанцами. Для охраны же значительных сумм таможни имелось две роты пограничной стражи и посылались разъезды в ближайшие и дальнейшие леса для предупреждения внезапного нападения повстанцев. Из дальнего разъезда является поручик Гамербек и доносит, что в Принеманских лесах крестьяне жалуются на повстанцев и говорит, что по ту сторону Немана у генерала Муравьева все хорошо и спокойно, а их обижают вооруженные люди. Это было доведено до сведения Вильны и М‹ихаил› Н‹иколаевич› приказал прислать ему крестьян, по просьбе которых и присоединил к себе Сувалкскую губернию. Через несколько времени пришел к нам, в Ломжу, с отрядом Иван Степанович Ганецкий, приказал вырыть крест, поставленный в конце площади в память восстания; причем всех находящихся на площади поставил на колени и когда крест был внесен на церковь, то он вразумительно посоветовал образумиться и возмущение прекратилось, что подействовало благоприятно и на соседнюю губернию, в чем мы удостоверились, проезжая по ней с комиссарами по крестьянским делам, после введения реформ, составленных знаменитым Николаем Алексеевичем Милютиным, находившимся в отличных отношениях с главным начальником Северо-Западного края. Навстречу к нам выходили крестьяне с радостными приветствиями. Они были вооружены против помещиков и ксендзов. Некоторые из них просили поместить их детей в школы таможенной стражи и говорили, что детей их следует воспитывать с русскими, а не у ксендзов.