Владимир Волев
Путь. Дневники Путешественника
Арсений чуть заметно кивнул, а незнакомец продолжил:
– Итак, как ты видишь, наш мир погряз в Паутине. Очень искусная Паутина, ее почти не видно. И, как это не прискорбно осознавать, создал ее я. С меня всё началось. В стародавние времена, когда компьютеры были независимы друг от друга, а телефоны настолько громоздки, что унести их с собой не было никакой возможности, у меня возникла идея. А что, если объединить все наши устройства в единую Сеть? По идее, это должно было сблизить людей, которые жили по разные стороны континентов, не могли свободно встречаться. Но это было в теории, а на практике всё оказалось гораздо сложнее.
Поначалу люди действительно договаривались в Сети о встрече, искали нужную информацию, скачивали интересующие их файлы, но потом всё пошло наперекосяк. Сеть стала жить собственной жизнью, стала развиваться сама по себе… Появились социальные сети, где можно было встретиться с любым знакомым. Потом появились виртуальные костюмы, и уже ни для кого не было необходимости выходить на улицу. Зачем? Если можно увидеть человека, не покидая дома, поговорить с ним, дотронуться до него как до живого… почти.
Так Сеть превратилась в Паутину, и я как первородный создатель стал ее хозяином. Или, точнее, рабом. Паутине стал нужен человек, который смог бы обеспечивать ее функциональность. Вечно. Она крадет волю людей, которые считают, что сами делают то, что хотят. За счет этого и живет Паутина. За счет этой воли она поддерживает мою жизнь, я не старею и не могу умереть. Так случилось, что Паутина стала частью меня, а я стал частью Паутины. Вот она, полюбуйся. – С этими словами он нажал кнопку на пульте, активировав тем самым экраны атриума. Тут же по кристально чистому стеклу стали ползти подсвеченные зеленые линии, действительно похожие на Паутину. Эти линии шли к каждому дому, заходили в каждую квартиру и через интернет-шнуры проникали в сознание людей. Линии пульсировали, каждая из них являлась проводником – и не трудно было догадаться, что именно текло по этим жилам.
– Но почему ты не пытался остановить ее? Почему не взорвать какое-нибудь хранилище данных, прервав связь компьютеров? – начал рассуждать Арсений.
– Ты думаешь, я не пытался? Всё оказалось не так-то просто, как это может показаться на первый взгляд. Осознав, что я могу это сделать, Паутина видоизменилась, теперь она в каждом компьютере, в каждом телефоне, на каждом съемном носителе. Она перехитрила меня, своего создателя, заточив здесь. Я даже пытался устроить электромагнитный взрыв, чтобы раз и навсегда отключить все приборы, но и тут меня постигла неудача – Паутина обзавелась собственной армией, приказы которой отдаются якобы от моего имени. Она убедила всех, что я помешался, и теперь руководит от имени моего заместителя. Но я понял, как можно ее остановить. Есть один способ, и после того как я тебе всё разъясню, у тебя будет очень немного времени на осуществление плана. Ты готов?
– Что это за способ? – с подозрением откликнулся наш герой.
– Как я уже говорил, Паутина умна, она пользуется мозговыми ресурсами всего человечества, но у нее есть центр. Этот центр – я, мой мозг, он выдал идею по созданию Сети – и только в нём живет ее рабочая копия. Соответственно, если этот центр отключить, Паутина потеряет возможность мыслить и станет обычными шнурами между компьютерами, которые утратят свою манящую привлекательность для обывателя. Выход один: ты должен убить меня, человек из другого мира. Больше никто этого не сможет. За этим я тебя и звал. Теперь решение за тобой, и принять его нужно быстро, потому что… Опрокидывай стол, скорее! – неожиданно закричал Павел и вскочил с места.
Тут же дверь лифта открылась, и в комнату ворвалось несколько охранников с первого этажа. Без предупреждения они открыли огонь.
– Об этом я и говорил! – прошептал Павел, пригнувшись вместе с Арсением за крышкой стола. – Она не может читать мои мысли, а вот то, что я говорю, слышит с помощью камер. И отдавать без боя меня не станет, особенно теперь, когда знает, как она уязвима.
– Но почему они стреляют? Они же могут запросто задеть тебя и тем самым сделать мою работу.
– Всё не так просто, – подмигнул хозяин Сети и встал в полный рост. – Вот, видишь, их пули не могут мне навредить, я как бы существую вне времени, но мне удалось отыскать одну вещицу, которая может меня ранить. Это кинжал, что достался мне от отца, единственная реликвия, которая связывает меня нынешнего и того человека, что задумал Сеть. Он висит там, на стене. Действуй! – Павел раскинул руки и пошел на охранников, попутно прихватив стул, он начал беспрерывно наносить им удары. Не зная, что делать, охрана опешила и на несколько секунд прекратила огонь.
Этого оказалось достаточно, чтобы Арсений успел, не вполне осознавая, что делает, броситься к противоположной стене и вынуть из резных ножен блестящий клинок. Тут лифт открылся снова, и из него выскочила новая партия охранников, один из них получил удар стулом, но остальные успели открыть огонь.
Арсений старался как можно быстрее прыгнуть и полетел к спасительному столу, но как бы ни был он быстр, пуля всё же задела его ногу. Кровь вместе с болью хлынула наружу, и он изо всех сил зажал рану. Охранники, видимо, решили, что с ним покончено и, опустив автоматы, пытались утихомирить не в меру разбушевавшегося босса, который, изрыгая ругательства, продолжал размахивать стулом.
У Арсения был всего один шанс – очередной лифт уже несся вверх, и с теми, кто ехал в нём, было уже не справиться. Опиравшись на кинжал, наш герой встал и, неистово метнувшись к Павлу, выбросил впереди себя оружие. Охранники ошарашенно смотрели на этот бросок, не в силах уже что-либо предпринять, и даже отступили на один шаг. Клинок вошел четко между лопатками размахивающего стулом человека. Поначалу тот даже не понял, что произошло, но, обернувшись и увидев Арсения, догадался и улыбнулся. Изо рта повелителя Сети побежала струйка крови, глаза закатились, и он упал. Охрана тут же с яростными воплями схватилась за автоматы и открыла неприцельный огонь. Казалось, что им уже не особо важно, куда стрелять. Они задевали друг друга и падали замертво, но плотность огня была огромна – настолько, что несколько пуль схватил и Арсений, когда бежал к столу. Из плеча стала хлестать кровь, и где-то снизу, в спине, ужасно саднило. «Видимо, это всё», – подумал Путешественник. Потрогав рукой спину, он убедился, что рана там действительно есть, и кровь течёт.
– Какой бесславный конец… А ведь Учитель предупреждал. Может, я и не разгадал загадку этого мира. Совершил ошибку? Кто теперь скажет…
Вдруг изо всех закутков этого мира послышались крики. Это кричали люди, обычные люди, которые осознали, что бóльшая часть их жизни была убита на всякого рода ерунду, и эти дни уже не вернуть. Кричали те, которые сейчас подошли к зеркалу и увидели, на кого они стали похожи, было слышно, как они выбрасывают мониторы из окон. В колонках компьютера, валяющегося теперь в углу, можно было различить затухающий электронный голос: «Не-е-е-ет!..»
Арсений очень устал, но он вдруг ощутил ни с чем не сравнимую радость от того, что эти люди наконец-то обрели себя, что у них есть будущее. Сейчас ему хотелось только одного – спать. Закрывая глаза, он краем глаза всё же заметил, как поднявшийся вихрь оторвал одно из стекол атриума и унес прочь.
«Наверное, это ураган», – подумал он.
Глава 7. Шоу должно продолжаться?
Очень странно просыпаться после такого. Арсений лежал на кровати и прямым гипнотическим взглядом упирался в потолок, не в силах пошевелить ни одной из частей тела. В спине и плече до сих пор играли фантомные боли, ногу то и дело подергивало, а красные круги так и стояли перед глазами. Он уже было подумал, что это конец. Что тьма, навалившаяся на него вместе с непередаваемой усталостью, уже никогда не отступит, однако, видимо, ошибался. Мысли всё еще бились в голове, не давая покоя, но контроль над телом взять уже было сложнее, ни одна его часть не подчинялась.
В сущности, как еще должен чувствовать себя человек, которого только что чуть не прикончили в другом мире? Наверное, никто и не сможет этого сказать. Реальность тем временем волнами накатывала на Арсения. Сначала это была боль по всему телу, затем – осознание того, что он чуть не погиб там. Далеко, в чужом мире он чуть было не оставил свою жизнь, не подарил ее неизвестно кому… Ему вдруг стало грустно, и он заплакал. Эмоции хлестали, переполняя его. Переполняя настолько, что хотелось рвать волосы на голове, но руки отказывались подчиняться.
Зачем всё это? Зачем он идет по Пути, почему именно он? Вопросы мучили недвижимого человека, и некому было дать на них ответа, кроме него самого.
Тем временем ломота начинала понемногу отпускать, и он возвращался в свое исходное состояние. Сначала двинулись руки, потом медленно и неуверенно зашевелились пальцы на ногах, и всё остальное тело тоже «оттаяло». Путешественник встал и, медленно покачиваясь, направился на кухню, где сновал по клетке Бо. В остальном же обстановка в квартире была точно такой же, как и до его отбытия в очередное Путешествие. Все банки-склянки, да и сама пыль и даже мусор, всё лежало там, где должно было. После нескольких шагов в районе груди резко кольнуло, и ноги подкосились, по глазам пошла сизая пелена, и Арсений еле успел схватиться за край стола, чтобы удержаться на ногах. Он дотронулся рукой до груди, сердце билось исправно, но было такое чувство, что нечто параллельное ему где-то далеко умирает – и это настоящее, живое сердце не сможет функционировать в одиночестве.
Постепенно всё пришло в норму, Арсений сварил себе кофе, налил его в чашку и стал размышлять. Всё, вроде, было правильно, всё находилось на своих местах, однако что-то было не так, но он не мог понять, что именно. К тому же на стене появился портрет Учителя, что вообще вводило нашего героя в ступор. Неужели старец настолько тщеславен, что повесил в комнате ученика свой портрет? Но и с этим портретом было что-то не так: если наклонить голову под разным углом или попросту совершить какое-либо телодвижение относительно него, то казалось, что старик качает головой и хмурит брови, хотя это, скорее, было выдумкой самого Путешественника или последствием недавнего трудного пробуждения. Подумав об этом, Арсений вспомнил, что было в прошлый раз, когда он чуть не умер в другом мире, и стал досконально изучать стены.
Вскоре его усилия принесли свои плоды, и он нашел недостающий кусочек на стыке стены и потолка. Присмотревшись, можно было заметить, что этого кусочка попросту не существует, за его пределами зияла бесконечная дыра, от которой захватывало дух.
Вглядываясь в эту пустоту, Арсений чуть было не пропустил момент, когда другой кусок, неподалеку от первого, отвалился и рассыпался в пыль, ударившись об пол. Вот это уже было действительно странно. В прошлый раз, конечно, кусочков реальности, может, и не хватало, но теперь они попросту отпадали от стен и разбивались о доски пола. Оглядевшись, Арсений заметил, что это происходит повсеместно, и с каждой секундой таких кусочков становилось всё больше и больше. Стало действительно страшно.
Арсений посмотрел на хорька, которого недавно принял за Бо, но это точно был другой зверь, и теперь, как и прежде, он попросту бегал по клетке кругами, как не слишком живая декорация. В смятении Путешественник выбежал в комнату и краем глаза заметил, что на портрете произошли некоторые изменения, неприметные с первого взгляда. Теперь китаец держал в руке свиток и внимательно в него вглядывался, но стоило повернуть голову и присмотреться, как портрет поменял положение и, искоса взглянув в глаза Путешественника, указал пальцем на стол.
На столе горела лампа, и действительно лежал свиток, так похожий на тот, что в свое время Арсений изучал в Срединном мире. Символы на нём были начертаны китайскими иероглифами, так что прочесть их не представлялось возможным.
– Ну и что мне с этим делать? – сгоряча крикнул наш герой и обернулся.
Учитель на портрете пристально изучал манускрипт, но когда Арсений попытался приглядеться, китаец с недоумением и даже слегка паникуя смотрел вверх. Подняв глаза, Путешественник увидел, чему тот так удивлялся, но испытал другое чувство – страх. Первобытный страх, который испытывал человек на заре времен, когда на него накатывала ночь. Страх сковал его и не давал отвести взгляда от участка стены, который медленно оторвался из-под потолка и с тихим шелестом полетел вниз, а потом со всего маху разлетелся в пыль. За этим полуметровым куском зияла непроглядная тьма. Арсений оцепенел, его реальность разваливалась, и теперь ничего уже было не поделать.
В надежде на чудо, он взглянул на портрет, на котором теперь был изображен разъяренный китаец, замахнувшийся палкой, но когда Арсений чуть двинул головой, тот опять начал пристально изучать свиток. Собрав все оставшиеся силы и храбрость, наш герой тоже уставился в лежавшую на столе рукопись, и через несколько секунд самая большая надпись сверху поплыла и стала видоизменяться. «Беги на крышу!» – гласила она, и спорить с этим как-то не хотелось. Прихватив свиток, Арсений что было сил понесся к лестнице, параллельно наблюдая, как разваливается его мир. Всё бóльшие куски отваливались от стен, а вместо окон кое-где образовывались зияющие черные дыры. Силы были уже на исходе, но, увидев это, у Арсения словно открылось второе дыхание, и он стремглав проскочил два пролета и выбил ногой дверь на крышу. С небом происходило то же самое: оно обращалось в пыль. Всё вокруг становилось пылью и улетало вдаль, ведомое ветром. Выбежав на середину крыши, Арсений развернул манускрипт и стал пристально всматриваться в иероглифы. Кое-где в крыше уже зияли черные дыры.
Немного погодя, символы стали видоизменяться, один за другим они принимали вид букв. Надпись гласила: «Времени на размышление нет, сейчас всё зависит от того, доверяешь ли ты сам себе и поверишь ли глупому свитку. Реальность разваливается – и это из-за того, что ты умираешь. Ты успел выскочить из другого мира, но до конца перебраться в реальность, увы, сил не хватило. Твое сознание застряло на полпути. Теперь ты на перепутье, эдакое чистилище, если хочешь. Есть два варианта: ты либо остаешься там и погибаешь вместе с той реальностью, и это будет не больно, ты просто растворишься. И второй вариант: сейчас со всего маха ты прыгаешь вниз, твое тело погибает там, а сознание возвращается в реальность. Решай быстрее. Прыгай уже, у тебя мало времени!»
Манускрипт явно был написан Учителем и, взглянув на солнце, Арсений мгновенно принял решение. На солнце зияла дыра. Разбежавшись и прокричав под нос ругательства, он прыгнул с рассыпающейся крыши и полетел вниз.
***
Китаец прижимал судорожно дергающееся и хватающее ртом воздух тело Арсения к кровати. Это не слишком помогало, но хотя бы позволяло избежать увечий. Открывая и закрывая глаза, Путешественник видел три мира одновременно: мир Паутины, где он умер, мир Сна, где он покончил с собой, сиганув с крыши, и мир реальный, где сейчас был близок к смерти. По крайней мере, его тело постоянно намекало ему на это – болело всё, хотя внешних повреждений не было, лишь синяки да ссадины, но он отчетливо чувствовал пулю внутри себя и то, что шея, скорее всего, сломана.
– Не двигайся, так будет лучше, – сказал, поглаживая Арсения по голове, китаец, – не все проходят это испытание.
– Что это значит? – сквозь зубы процедил Арсений. – Почему так всё болит?
– Это фантомные боли, ты одновременно чувствуешь всё, что с тобой могло произойти. Ну или произошло, это как посмотреть. С одной стороны, твой организм в полном порядке, но сознание помнит всё, что случилось, помнит и не дает телу забыть.
– Но, но я же умер, это было так… так реально…
– Ты и умер в каком-то смысле. Ни мира, в котором ты был, ни тебя там больше нет, поэтому всё так болезненно. На вот, выпей отвар, он должен немного помочь. – Учитель протянул склянку, от которой неприятно пахло тем самым зельем, что помогло в прошлый раз. Он продолжал: – Когда мир оказывается сильнее тебя, и ему удается доминировать, то есть ранить или даже почти убить Путешественника, то сознание попадает в мир Сна, чтобы хоть как-то прийти в себя. В твоем случае реальность разваливалась, потому что ты был при смерти, и если бы ты не прыгнул, то сознание не вернулось бы в тело, а осталось в Срединном мире до скончания времен, скитаясь…
– А что случится, если меня убьют в другом мире? Меня давно мучает этот вопрос, – перебил Учителя Арсений.
– Это остается загадкой даже для меня… Никто не может сказать точно, потому что было всего несколько случаев…
– Как, значит, кого-то всё же убивали? И что с ними было потом?
Старец явно погрустнел от этого вопроса и попытался встать и скрыться на кухне, но Арсений резко схватил его за руку, не дав уйти от ответа.
– Я бы не очень хотел говорить об этом. Нет, я бы совсем не стал говорить… Ну ладно, ты всё равно рано или поздно узнал бы… Один из погибших Путешественников был моим учеником. Поэтому я так долго не мог взять себе нового, поэтому я и не хотел вообще никого обучать. Это давняя история, прошло уже очень много времени.
– Но я должен знать, расскажи мне поподробней! – Арсений испытывал смешанные чувства от признания старца. С одной стороны, он негодовал, почему тот так долго не рассказывал ни о чём, с другой, был шокирован и немного напуган.
– Да нечего тут рассказывать, – резко вставил Учитель. – Один из миров попросту сломал его, не дал выбраться, а потом он исчез. Просто растворился в воздухе – и всё. Когда я пришел в его дом, то никого там не было, и больше я его никогда не видел. Нигде, ни в одном из параллельных миров вне Пути его нет, а на сам Путь мне дорога закрыта. Каждый проходит его лишь один раз, так что теперь можно только гадать, что с ним случилось, – с этими словами китаец встал и вышел на кухню и оттуда продолжил: – Теперь тебе нужно лежать и поправляться, сознание придет в норму, ему попросту нужно время. Твое тело здорово, но дух подорван, а это лечит только время. Так что отдыхай и готовься, следующий этап Пути вряд ли будет легче предыдущих. – На кухне всё затихло, и слышно было только, как закипал кофе в турке.
***
Незаметно прошел месяц. Бóльшую часть времени Арсений лежал в кровати и размышлял о том, что ему пришлось пережить и что еще предстояло. Чудесным образом холодильник оказался забит до отказа, так что первое время вопросов, что поесть, просто не возникало, а затем, когда состояние постепенно стало возвращаться в норму, потребность в общении взяла свое – и в первый раз после всего, что произошло, наш герой вышел в люди. Выглядел он, к слову сказать, не слишком презентабельно: нога всё еще немного побаливала, и он опирался на найденную в кладовке клюку. Арсений сильно похудел и осунулся, и все его вещи висели мешком – эдакий скелет с палкой, медленно бредущий по улице.
Но кое-что всё же отличало его от обычных представителей нежити: его улыбка, которая постоянно блуждала по лицу. Арсений так давно не был на улицах своего города – не придуманных непонятно кем новых миров, а в настоящем, реальном мире, где теперь всё стало немного по-другому. К примеру, на улицах было больше народу, солнце светило всё ярче, и люди, облюбовав лавочки, упоенно общались друг с другом, не выпуская собеседника из поля зрения. Было заметно, что люди стали несколько добрее, учтивее, и когда один из них незадачливо наступил Путешественнику на ногу, то остановился и попросил прощения, чего раньше никогда не случалось.
В очереди в магазине Арсения пропустили вперед, что поначалу его несколько удивило, но потом, взглянув на себя в зеркало, он сразу понял, в чём дело. Как бы он теперь не подозревал этот мир в его не подлинности, но тощего оборванца с тростью он бы и сам пропустил без очереди, чтобы только не лицезреть его рядом с собой долгое время. Выглядел он действительно плачевно. Его волосы, не мытые уже много времени, поредели, а кое-где их даже тронула седина, наверное, из-за пережитого. Лицо было похоже на костяшку, на которой болтались темные очки. Борода, выросшая за это время, была настолько жидкой и неаккуратной, что долго смотреть на свое отражение без слёз не получалось.
Арсений вернулся в квартиру и взглянул на свою пробковую доску, в размышлениях над которой он провел последний месяц. Сев на стул напротив нее, он окинул взглядом всю складывающуюся картину, которая представляла собой десятки листочков, прикрепленных группами и связанных между собой разноцветными веревочками, что означало причину и следствие.
Итак, что он знал о Пути на данный момент? Путь проходит каждый Путешественник в самом начале, это как бы точка отсчета, старт для любого, кто избрал для себя эту дорогу. Путь неразрывно связан с реальностью и является ее отражением, но и события, происходящие в мирах Пути, также влияют на реальность, меняя ее в ту или иную сторону. Это и есть миссия Путешественника. Каждый мир – загадка, каждый мир нужно понять, принять и исправить – и только тогда Путь отпустит тебя дальше. Двигаясь по этапам Пути, с каждым разом начинаешь осознавать себя в этом мире всё раньше, а обитатели пытаются помешать тебе сделать твое «грязное», с их точки зрения, дело. Именно из-за этого тот мир, в котором ты находишься, опасен: никто не хочет умирать, а целый мир – тем более. Никто, конечно, не может сказать, что конкретно происходит с Путешественником, погибшем в мире Пути, но точно одно – ничего хорошего.
Поэтому Арсению нужна была помощь. Учитель, конечно, всеми силами пытался содействовать своему незатейливому ученику, но, находясь в параллельном мире, не так уж легко отличить помощь от причуды новой реальности. Теперь нужно было решить, как помочь самому себе, и сделать это надо было так, чтобы никоим образом не навредить своей миссии. Вглядываясь в причудливые переплетения линий на пробковой доске, Арсений пытался найти хотя бы одну подсказку, но решение пришло само собой, как это всегда и бывает.
Когда наш герой отправился на кухню, чтобы поесть, то слегка ударился плечом о косяк двери и, чтобы убедиться, что его хрупкое тело в порядке, поднял рукав. Ушиб, вроде бы, не чувствовался, зато было нечто другое, о чём он давно уже успел забыть – татуировка. Да, та самая татуировка с китайскими иероглифами, которую он сделал во времена шальной юности, и иероглифы, как и прежде, ничего не означали. Арсений сосредоточился и присмотрелся к ним повнимательнее, но чуда не произошло – и они так и остались обычными иероглифами, которых он не знал. Но в других мирах дело обстояло иначе. Там, если хорошенько сосредоточится на любой надписи, она становилась понятной, эдакий автоматический переводчик. Именно это и произошло, когда он вглядывался в манускрипт, загодя оставленный для него Учителем.
Но передавать самому себе письма в другую реальность почта пока не позволяла, так что выход оставался только один: татуировка. Да, нужно было оставить себе будущему подсказки – и лучшего передатчика, чем собственное тело, было не найти. Зашифровать эти подсказки в другой язык, предположим, мертвый, чтобы обитатели других миров не смогли распознать, что там написано, и дело сделано. Воодушевленный Арсений выбежал на улицу и, не успев даже накинуть куртку, полетел в тату-салон, попутно отыскав нужную книгу.
В тату-салоне было ужасно накурено, а еще почти не было света, кроме одной-единственной лампы над стулом татуировщика. Тот оказался, в лучших традициях, в меру упитанным мужчиной в кожаных штанах и с закинутыми назад длинными вьющимися волосами, прихваченными какой-то тряпкой. Вокруг было множество различных фотографий татуировок – видимо, его шедевров. Тем не менее просьбе Арсения тот удивился и долго смотрел на Путешественника округленными глазами, а затем переспросил:
– Вы точно уверены в том, что хотите сделать? Знаете что, этого потом уже не свести. На всю жизнь!
Арсений уверенно кивнул и уселся в кресло, а татуировщик, пожав плечами, взялся за свой инструмент. Наш герой не подумал, что на его истонченной голоданием коже процесс будет причинять такую боль. Боль была сильной и с каждой секундой только увеличивалась, поэтому, чтобы не закричать, Арсений вынужден был закрыть глаза и сжать зубы. Прошло еще несколько минут, и только тогда он стал понимать, что боль стала нереальной. Наш герой попытался разомкнуть веки, но было уже поздно. Его глаза остались закрытыми, а сознание, ведомое высшими силами, стало уноситься вдаль, сопровождаемое прикосновениями тату-машины.
***
Мир открывал свои объятья, мир звал, мир приглашал за собой. Несмотря на то, что реклама новых миров – развлекательных торговых центров, площадей и арен – уже порядком поднадоела, но представление часто было настолько ярким, что удержаться было почти невозможно. Арсений задремал на стуле посреди одного из многочисленных кафе, и теперь не мог понять, где он находится и что вообще происходит. Разбудила его та самая реклама в огромнейшем торговом центре. Рекламировали новую арену. Новое шоу.
«Самое кровавое шоу из всех, что вам доводилось видеть! Новая арена подарит вам неизгладимые впечатления. Новая арена! Новый мир! Новая жизнь! Шоу должно продолжаться? Каждое воскресенье!»
«Очередная ерунда», – подумал Арсений, но, тем не менее, отметил, что надо бы сходить посмотреть. Тем временем на разбудившем его мониторе стали транслировать «мыльное» шоу, и он с пренебрежением отвернулся. Центр отдыха вокруг него звал и открывал свои объятья, тут было всё: развлечения, рестораны, магазины и букмекерские клубы, казино и бордели. «Всё, что душе угодно!» – гласила вывеска над входом в здание, и это было очень близко к истине. Вокруг бегали клоуны и лицедеи, развлекая детей, и только тогда Арсений заметил, что он сидит за детским столиком на маленьком оранжевом стуле, и это его немного раздосадовало. Он решил встать, и уже почти осуществил свой план, но вдруг что-то резко кольнуло в руку, и он вынужден был схватиться за нее и присесть обратно.
– Да что же это такое! – воскликнул он, на что получил несколько неодобрительных замечаний окружающих, которые с упоением, не отрываясь, глядели на пляшущие на сцене фигурки актеров.
Почему-то стало больно и противно, даже немного затошнило, и закружилась голова. Такие ощущения Арсений испытывал впервые и решил приписать это состояние болям в руке. «Надо бы сходить к доктору, провериться, что-то со мной не так. А пока нужно добраться домой и поспать. Эти беспробудные гулянья только вред наносят организму», – подумал он.
Действительно, теперь и не припомнить ни дня без шоу, а началось это сравнительно недавно. «Абсолютная свобода, свобода выбирать!» – гласили предвыборные лозунги этого человека. Он обещал всё и, к слову сказать, выполнил все обещания, но, как хитрый джинн, не без заковырки. Человек в новом обществе ставился во главу угла – здравоохранение, образование, общественная жизнь – всё это вышло на новый уровень, и все были довольны. Всех всё устраивало, правда, через несколько лет приелось и стало смертельно скучно, народ получил свой хлеб и теперь требовал зрелищ. Требовал их в полный голос – и как настоящий слуга своего народа правитель дал людям то, что они просили.
Поначалу шоу шло по телевидению раз в месяц, специально для него построили огромную арену, и в лучших традициях былого Древнего Рима на ней проходили боксерские поединки, гонки, спортивные и интеллектуальные игры. Но народу и этого становилось мало: бокс перерос в бои без правил, а потом и в бои с оружием. Гонки из кольцевых стали гонками на выживание, а интеллектуальные зрелища и вовсе ушли в прошлое. Но людям опять было недостаточно. Они не могли остановиться в своих желаниях. Шоу становилось всё больше, игры всё более жестокими, пока наконец это не превратилось в еженедельное смертоубийство, больше похожее на постпанковский боевик об апокалипсисе. Люди убивали, людей пытали и извращали, и это стало настолько привычным, что перестало восприниматься большинством как что-то несовместимое с жизнью разумного существа. Политика и общественная жизнь отошли на второй план, и человек жил только ради одного – ради шоу. «Шоу каждое воскресенье! Работай усерднее, иначе ты станешь не просто зрителем, а участником шоу!» – на этом строилась вся мотивация.
К слову сказать, никто не верил в эти россказни, и люди, которых выгоняли с работы, находили себе новую. Но один вопрос всё же мучил Арсения, так привыкшего к этим вечным шоу: откуда берутся актеры для таких кровавых зрелищ? По телевизору всё продолжали твердить, что их растят специально, что они дети шоу, обычные клоны из ниоткуда, даже лишенные сознания, но в это слабо верилось. Никто никогда не говорил с ними, даже не видел вживую, но они же существовали, куда-то девались после?
При этой мысли руку снова сильно кольнуло. «Да что же это такое!» – подумал Арсений и взглянул на рукав. На нём красовалась еле заметная капелька крови, с замиранием сердца он поднял рукав: там было два красных пятнышка, не предвещающих ничего хорошего. Будто бы какое-то невнятное заболевание поразило его в одночасье с побочным эффектом в виде экземы на теле.
Ночная улица обильно поливалась дождем, что сильно контрастировало с неоновыми рекламами различных шоу. Оглядевшись, Арсений решил не отправляться к доктору в столь поздний час и не вызывать его на дом, а попросту выспаться, и утром отправиться в клинику. «Утро вечера мудренее», – вспомнилось ему. Ведь вполне возможно, что это всего лишь раздражение от его новой рубашки.
Он взял первое попавшееся такси, и вскоре его квартира приветливыми объятьями распахнула свои двери. Как только Арсений вошел в комнату, тут же включился телевизор, и зажглась постоянная рекламная иллюминация на стенах, что происходило автоматически. Рекламировали новое шоу, и Арсений отметил, что теперь точно хочет на него попасть, во что бы то ни стало. Как же, это увидят все, кроме него, а такого нельзя допустить. Сняв куртку и даже не особенно раздеваясь, он рухнул на кровать и почти мгновенно уснул, настолько он устал. Однако последнее, что он всё-таки успел почувствовать, руку снова кольнуло – и как же это достало его за последний день!..
***
Ночь пролетела словно одно мгновение, не было ни снов, ни тревоги, будто и самой ночи не было, а попросту свет сначала выключили, а потом включили. Не было также неожиданных болей в руке, которые бы будили нашего героя, и, проснувшись, он с радостью отметил, что новых болячек не появилось, да и старые стали выглядеть не так пугающе. Теперь это было просто покраснение без крови, но сквозь красноту проступали какие-то синие жилки, так что к врачу идти всё-таки придется.
