полная версия

Владимир Волев
Путь. Дневники Путешественника

При выходе из клиники каждому вручали инструкцию по поведению в новом обществе. Ничего особенно интересного там не было, но было два обязательных пункта. Первый – встать на биржу труда. И второй – посетить выданное по каталогу жилище. Этим и предстояло заняться.

Биржа труда оказалась огромным зданием, выполненным в виде таблетки. К слову сказать, в этой части города все строения страдали такой архитектурой, и на каждом здании красовалась реклама той самой Таблетки. Реклама здесь отличалась особыми гигантскими размерами, что казалось, по крайней мере, странным, ведь люди здесь уже приняли препарат, зачем его так навязчиво рекламировать? Пожав плечами, Арсений вошел внутрь и взял квиток в очереди. Он был четвертым: «Немного, однако, людей ищут здесь работу». Сев в удобное кресло, он ознакомился со списком профессий. Как гласила инструкция, выбрать можно было любую, что показалось несколько неправдоподобным: как можно работать, к примеру, физиком-ядерщиком без специального образования? Тем не менее Арсений подобрал себе должность в отделе рекламы, и, когда подошла его очередь, его сразу же утвердили. Было странно, но лишь в течение нескольких секунд, потом стало всё равно. Ему отдали ключи от его новой квартиры и одну Таблетку, поскольку выходить на работу нужно было только через неделю.

Квартира оказалась вполне комфортной, на пятидесятом этаже одного из местных небоскребов. Немного помедлив, Путешественник достал из кармана бумажку и набрал номер на стационарном телефоне внутри. Ответили почти сразу, женский голос прощебетал:

– Алло, слушаю вас.

– Привет, это Арсений, мы познакомились в магазине.

– А, чужестранец? Не думала, что позвонишь, сегодня вечером я свободна.

– К сожалению, не знаю, куда тебя здесь можно пригласить…

– Ничего страшного, я тебе всё покажу. Встречаемся на главной площади, скажем, в семь, хоть ее-то ты найдешь?

– Буду стараться изо всех сил!

Не тратя особо времени, она положила трубку, разговор получился каким-то сухим, не таким, каким он должен был быть в представлении Арсения. Но и это чувство быстро отпустило, заменив себя ощущением усталости. Времени было много, и наш герой решил выспаться, заведя, конечно, будильник. Уснул он почти мгновенно.

***

Без пяти семь Арсений стоял на площади, и в его руках был букет цветов, отыскать который в этих бетонных джунглях оказалось непросто, пришлось даже переходить этот нелепый проспект с невидимой разделительной полосой и взять его на той стороне из придомовой территории, где все смотрели на него не слишком дружелюбно. Однако другого выхода не было. Он был в той же одежде, что ему выдали в больнице и стоял тут почти в гордом одиночестве. Очень удивляло то, что он не испытывал почти никаких чувств, не было того волнения, когда ждешь свидания, не было и того неясного покалывания в руках и ногах, ничего. Поначалу это смущало, но потом Путешественник забыл и думать об этом. Он так погрузился в себя, что даже не заметил, как к нему подошел человек и встал рядом.

– Не оборачивайся, – сказал он всё тем же знакомым и родным голосом.

– Я, вроде, знаю тебя, но как не силюсь, не могу достоверно вспомнить, – ответил Арсений.

– Да, это нормально. Таблетка сначала стирает прошлое, потом принимается за будущее, а на десерт оставляет настоящее. Потом ты растворяешься и становишься частью массы – и твоего «Я» больше не существует. Посмотри вокруг – тебя не смутило, что тут нет детей? Никто больше не ждет на площади с букетом цветов, никто не провожает своих возлюбленных вечером до дома. Все словно роботы – вкалывают и жрут проклятые таблетки!

– А как же вторая часть города? Там же всё по-другому. Если тут всё плохо, то почему люди не переходят туда, вроде, никто этого не запрещает?

– Ты что и в самом деле не понимаешь, зачем нужна та часть города? Кучка вольных людей, которые целыми днями ничего не делают, а их еще, ко всему прочему, содержат на казенные деньги и бесплатно кормят? Задумайся…

– Дети! – осенило Арсения. – Здесь нет детей, значит, если притока населения не будет, то эта часть города со временем просто вымрет. Но почему, если эта Таблетка так уродует жизнь людей, они не переметнутся туда?

– Хм… Вопрос сложный, но ответить на него так просто. – Вязьман почесал подбородок. – А почему ты здесь, а не там? Почему встречаешь девушку своей мечты на площади города, где даже нет ни одного ресторана, только пункты приема пищи? Нет парков, аллей с лавочками и прочей романтики. Ты вообще много думал под действием Таблетки?

– Действительно, эту Таблетку они употребляют постоянно, даже не понимая, что она делает.

– Так, уже теплее. И последний вопрос: слышал ли ты об интоксикации, тебе кто-нибудь сказал об этом, когда продавал Таблетку? Нет, вот видишь. Тех, кто живет по обе стороны этого невидимого разделительного барьера, всё устраивает, причем всех. Никто и не пытается перейти барьер, ведь они делают то, что им хочется. Так они думают, заметь, это единственный мир, где нет никакого сопротивления, идеальная система! Теперь вопрос: захочешь ли ты ее разрушить?

– Почему нет?

– А вот и причина, – с этими словами Вязьман как-то легко и непринужденно исчез в неизвестном направлении, когда Арсений повернул голову.

– С кем это ты разговаривал? – спросила та самая причина, которую звали Катей.

– Да ни с кем, – ответил Путешественник и как-то буднично вручил букет.

Девушка даже обмякла от неожиданности, но букет взяла, тем не менее уточнив:

– Не стоило, конечно…

Те чувства, что обуревали его в магазине, когда он впервые принял Таблетку, на секунду накатили с силой цунами, но тут же отхлынули, заменившись привычным созерцанием. Было странно, а после разговора с Вязьманом – еще и немного страшно. Но этот страх испарился через несколько секунд. Они пошли в какое-то обычное заведение и сели за столик, девушка, казалось, очень стесняется подаренного букета, да и все, кто смотрел в их сторону, были явно удивлены, пожалуй, даже несколько обеспокоены.

– Ты очень необычный, чужестранец, в наших краях не принято делать подарки, – сказала она и слегка зарделась.

В эту секунду Арсений был готов на всё, чтобы снять действие Таблетки, и чтобы ее никогда не надо было принимать ни ей, ни ему. Девушка, казалось, тоже почувствовала это, но действие препарата накатило на обоих, и вновь воцарилось молчание.

– А ты давно принимаешь Таблетку? – спросил Арсений, этот вопрос действительно занимал его.

– Не очень, если честно, мне предложили попробовать на мое восемнадцатилетие. Всем предлагают, а потом я не смогла отказаться. Уже где-то полтора года.

– А не думала прекратить? Что тебя так привлекает в ней?

– Я пошла работать в магазин на ту сторону, чтобы быть ближе к родным, но со временем их не стало, и я перестала к чему-либо стремиться, а Таблетка убивает боль, это мне и нужно.

– Но как же, в этом мире столько всего интересного! – И Арсений рассказал ей о далеких мирах, в которых побывал, о странах и континентах, с горечью осознавая, что она этого никогда не увидит. Несколько раз в ее глазах были заметны искорки интереса, но затем она бездумно кивала головой в такт словам. Казалось, вскоре она и вовсе перестала верить тому, что рассказывал наш герой. В этот момент Арсений твердо решил, что не примет больше ни одной Таблетки, что попытается вытащить девушку на ту сторону. И…

Что И? Внезапно на него накатила волна осознания, прошла уже почти неделя с того момента, как он принял первую Таблетку, и действие препарата начинало потихоньку угасать. Он понял, нет, он, конечно, всегда знал это, но теперь осознал настолько ясно, что находится вовсе не в своем мире, а Таблетка, девушка и само здешнее мироздание – лишь мимолетная шутка Пути. Мир, которого никогда не существовало и не будет существовать. Стало грустно, но тут же действие Таблетки накатило вновь, и сознание выровнялось. Арсений стал думать: «Может, всё-таки есть способ спасти девушку, спасти ее в прямом смысле? Ведь если он разрушит этот мир, она погибнет вместе с ним… Что же было делать?» В нерешительности он поднялся с места.

– Я на минутку!

Арсений зашел в туалет, встал напротив зеркала и взглянул на себя. Дорогой опрятный костюм, зализанная прическа, но под ней мертвенно-бледное лицо со щеками-впадинами, вероятно, это также эффект Таблетки. Внезапно он почувствовал приступ тошноты, и его вырвало, а по телу прошла резкая дрожь, болью отдававшаяся во всём теле. Его часы, которые выдали еще в реабилитационном центре, бешено вибрировали, чего он не замечал ранее, видимо, это продолжалось уже давно. Он взглянул на них, там горело время и предупреждение: «Уровень Ничто крайне низок, примите Таблетку». Неизвестно, откуда пришло осознание, что если он сейчас примет лекарство, то всё опять станет хорошо. Наш герой достал Таблетку из кармана и взглянул на нее. Обычная коричневая штука: «Что от нее может случиться плохого?»

Его снова вырвало и, не осознавая того, что с ним, он побрел к умывальникам, чтобы запить Таблетку. Он знал: если ее проглотить, всё сразу станет на свои места, тошнота исчезнет. Арсений уже почти поднес Таблетку ко рту, когда дверь резко распахнулась, и в комнату влетел человек, незамедлительно ударивший Путешественника в челюсть. Таблетка выпала из трясущихся пальцев и упала на пол, Вязьман тут же подобрал ее.

– Отдай ее мне, она моя! – не своим голосом закричал Арсений.

– Я знаю, как нам поступить, чтобы всё разрешилось, – сказал Вязьман и уверенным движением сломал Таблетку. Затем он высыпал ее содержимое в раковину и открыл кран.

– Не-е-ет! – скулил невменяемый Арсений. – Мое спасение, верни ее! Трясущимися руками он стал пытаться достать частички препарата из щелей водосброса, засовывая затем пальцы себе в рот. Тут его снова вывернуло.

– А никто не говорил, что будет просто! Вот она, ее величество интоксикация, не каждый в здравом уме это выдержит, а ты говоришь про местных обитателей, которые считают, что так всё и должно быть.

Арсений заплакал, действие лекарства отходило на второй план – и казалось, что ничего другого не остается. Однако постепенно ясные мысли стали приходить в эту одурманенную голову. Нужно было во что бы то ни стало уничтожить эту Таблетку, это не должно было дальше продолжаться.

– Мы можем спасти девушку? – всё еще всхлипывая, спросил он.

– К сожалению, нет, даже если каким-то непостижимым образом мы ее спасем, она всё же останется в этом мире, ты ее никогда больше не увидишь. Или ты сам останешься в мире Пути и никогда не увидишь реальности. Решать только тебе, я в свое время сделал выбор…

– Что это значит? Я подозревал, что с тобой не всё так просто.

– Об этом мы поговорим позже, но, если ты решил довести дело до конца, поторопись. Нам нужно успеть до второй волны интоксикации, я не хотел бы, чтобы ты знал, что это такое. Первый этап – избавление физическое, второй – избавление от действия препарата на психическом уровне. Все те эмоции, которые с помощью Таблетки на время отступили, навалятся на тебя разом, а это, мягко говоря, не слишком приятно. В некоторых случаях смертельно.

Арсений уже принял решение, и от этого слёзы стали душить его еще сильнее. Он только что избавился от диктатуры «Ничто» в своей жизни – и теперь чувствовал всё то, что хотел чувствовать к этой девушке. И то, что ему предстояло сделать, угнетало его всё сильнее, он начинал себя ненавидеть. Однако он достаточно быстро нашел выход. Если проблема в Таблетке, она должна исчезнуть, вместе с ней должна исчезнуть и сама проблема. Но вопросы всё же оставались, картина вырисовывалась какая-то незавершенная.

– Но постой секундочку. Таблетка же существует не просто так, правильно? Кто-то же должен за этим стоять, для какой-то цели было оболванено столько населения?

– Ты, как всегда, прав, – ухмыльнулся довольный Вязьман. – Я наблюдаю ситуацию с самого ее зарождения, и сначала всё было именно так, как ты говоришь. Были создатели, и они хотели обогатиться за счет бесплатной рабочей силы, которая в прямом смысле тащила им за Таблетку всё, что было. Потом создалось общество, которое заработало в автономном режиме. Они уже имели всё, что хотели, и им стало скучно. Раз можно было разработать Таблетку, дарующую «Ничто», значит, можно придумать Таблетку, приносящую «Абсолютное счастье». Этим они и занялись, и вскоре у них получилось. Но если у тебя есть «Абсолютное счастье», то земные проблемы отходят на второй план. Сначала ты забываешь мыться, потом – принимать пищу, а в конце концов – двигаться и дышать.

– Так что, они все умерли? И теперь автоматические фабрики производят Таблетку, следят, чтобы всё работало, и прогоняют цикл круг за кругом, совершенно без всякого смысла?

– Похоже, что так. И, разрушив фабрику, ты разрушишь этот миропорядок, я подозревал это, но предпочел услышать от тебя подтверждение. Теперь нужно спешить, обитатели уже учуяли угрозу, а столь отлаженный механизм не будет медлить.

– Только выйдем через черный ход. Не хочу, чтобы Катя увидела меня в таком состоянии.

Вязьман хмыкнул и подхватил нашего горе-влюбленного под мышки. Идти было сложно, и каждый шаг отдавался болью в суставах, будто бы из них вынули столь необходимые сухожилия и амортизирующую прослойку.

– Но где мы возьмем столько взрывчатки, фабрика наверняка огромная!

– Я же говорил тебе, что давно уже сам до всего додумался, но не могу я уничтожить мир в одиночку, не могу – и всё тут. Я заложил взрывчатку, но нажать кнопку должен ты, иначе мир останется на месте, а я погибну.

– Но кто же ты такой?! И почему я постоянно тебя встречаю, хотя ты погибаешь в каждом из миров?

– Такова уж моя участь, и я сам ее выбрал. Личный Ад, если хочешь, искупление грехов прошлого. Я видел, во что превратилось ваше поколение, и это отчасти моя вина, но об этом позже, мы уже почти на месте.

– Ты каждый раз говоришь одно и то же! Но я хочу знать, хочу знать, почему старый китаец предупреждал, чтобы я опасался тебя? – После этих слов Арсения Вязьман на секунду приостановился и внимательно взглянул ему в глаза.

– Тебя наставляет Линь?

– Он ни разу не называл своего имени, но откуда вы знаете друг друга?

– Это не так важно, пусть он сам тебе всё расскажет. Думаю, он пока только догадывается о том, кто я такой, так что передай ему привет от Вяза, он сразу же всё поймет. – С этими словами они рухнули в кусты, где непостижимым образом оказалась красная кнопка, от которой вдаль, к огромному зданию фабрики, тянулись провода. «Таблетка Х» – гласила надпись на крыше.

«Так вот оно что!» – Арсений вновь начал сомневаться. Сомнения терзали его, не давая пошевелиться, столько всего надо учесть и обдумать, хотя что тут думать, если решение уже принято. Неожиданно новый приступ тошноты заставил его на секунду отвернуться.

– Чего ты медлишь? Скоро тебя накроет вторая волна интоксикации, и тогда несколько дней ты вовсе ничего не сможешь делать. – В этот момент на фабрике завыла сирена. – Ну вот, они нас обнаружили, а разве ты не помнишь, как на тебя реагируют жители миров, которые ты пришел разрушить? Выбора теперь нет: либо ты нажимаешь на эту злосчастную кнопку, либо нам конец! Второго шанса не будет! Давай уже!

Раздалось несколько выстрелов, и очередь прошла чуть выше, срезав несколько веток куста. Залаяли собаки, и крики стали отчетливей. Выбора действительно не осталось – и скрепя сердце Арсений изо всей силы всадил кнопку. Взрыва не последовало.

– Что? – с округлившимися глазами воскликнул он.

– Стой, провод! – заорал Вязьман. Один из проводов оказался перебит и болтался. Он схватил оба конца и прижал друг к другу. – Нет времени соединять, жми четыре раза!

Три глухих нажатия отдались грохотом вдалеке. Ярко-красное пламя взвилось вверх, оставив за собой блики, которые стали расползаться по всему небу, втягивая в себя всё вокруг. Арсений ощутил, что его также тянет вверх, но от земли он не отрывался. Будто бы тело его было не подвержено этому движению, а вытягивало в никуда что-то внутри него. Еще секунду – и он полетел, оставив внизу свое тело и лежащего неподвижно Вязьмана. Земля всё удалялась и удалялась, его сознание уплывало за пределы Вселенной. Вскоре стало темно. Просто темно – и ничего вокруг.

Глава 9. Потерянное поколение

Когда Арсений очнулся утром в своей кровати, болезнь как рукой сняло – возможно, в этом приняла непосредственное участие та самая таблетка, прописанная доктором, или миры Пути оказывали на организм такое благотворное воздействие, но чувствовал наш герой себя вполне сносно. Тем не менее события последнего Путешествия сильно задели Арсения за живое, и почти весь день он только тем и занимался, что сокрушался по этому поводу – из чего, как само собой разумеющееся, вылезла депрессия. «Я погубил очередной мир, сколько их я уже разрушил? Для чего это всё? Почему те миры менее реальны, чем настоящий?»

И девушка… Все его мысли неизменно упирались в эту особу – он убил ее, сознательно убил свою любовь. Хоть и выдуманную, и в другом мире, и не совсем настоящую – это было не так важно. Путешественник тщетно пытался заставить себя откреститься от этих мыслей, убедить в том, что если бы он не сделал этого, то застрял бы там навсегда, и что тогда бы с ним случилось – неизвестно. Или всё же известно?

«Может, поступи я так, и всё встало бы на свои места. Возможно, в прошлом кто-то уже так сделал и теперь расплачивается за свой выбор тем, что заперт во всех мирах Пути одновременно. Наблюдает уже много-много лет, к чему привел его выбор. Вязьман?! Но это лишь догадки и предположения, и только один человек сможет рассказать историю в деталях – Учитель. Нужно лишь дождаться его и назвать его настоящее имя. Тогда, наверное, всё встанет на круги своя».

Несколько дней ничего особенного не происходило – Арсений валялся в кровати целыми днями и смотрел в потолок, может, это было последствием болезни, а может, побочным действием реалий последнего мира. Хандра, апатия захватили его и не желали отпускать, он перестал видеть смысл в чём бы то ни было и замкнулся в четырех стенах своей квартиры. После прохождения миров всё, чем он занимал свое свободное время ранее, перестало иметь смысл. Он выбросил телевизор и с презрением включал компьютер – только для того, чтобы посмотреть в Интернете интересующую его информацию. Но он много читал и, сидя напротив испещренной разноплановыми листками пробковой доски, размышлял над природой Пути.

Было ясно, что Путешественников в этом мире можно пересчитать по пальцам, и поэтому Путь проходили всего несколько человек. По всей вероятности, эти миры, как гнойные отростки, появляются в том случае, если какая-то проблема человечества не находит своего разрешения на протяжении долгого времени, а этот мир, базирующийся на проблеме, лишь укрепляет ее, делая чем-то само собой разумеющимся. Путешественник, когда находит решение проблемы, следуя дорогой Пути, непроизвольно разрушает эту устоявшуюся связь, и люди могут взглянуть на обыденность как-то иначе. Задуматься.

С другой стороны, это ничего не значило. Казалось, будто бы действие Таблетки счастья из последнего мира никак не отпускало, и волны пофигизма всё больше накрывали юного Путешественника. Он прекрасно осознавал, что проблемы больше нет, но и не понимал, куда ему дальше двигаться. «А что, если это конец? Все проблемы Пути решены, и что дальше? Нет вектора движения, следовательно, я останусь один в добровольной изоляции, а всё новые и новые проблемы будут терзать общество. Или вернутся старые, старое всегда охотней возвращается».

Прерывая мысли нашего героя, в дверь постучали, и Арсений, нехотя закутавшись в плед, поплелся открывать. На пороге стоял всё так же насмешливо улыбающийся китаец, который, не ожидая приглашения, отодвинул хозяина квартиры тростью и проследовал на кухню.

– Ну и как твои успехи, о, великий Путешественник? – произнес он и противно хмыкнул. – Кофе будешь?

– Да вроде, всё нормально, мучает меня один вопрос…

– Вопросы, вопросы, – ворчал Учитель, проходя через комнату, – одни вопросы у тебя, тьфу! Нет, ну досочку ты, конечно, интересную завел, помогает? – С этими словами он скрылся в кухне, и оттуда полились бряцкающие звуки: Учитель готовил кофе.

Этот старик очень нравился Арсению, не в том смысле, что как-то неожиданно в нём проснулись чувства, а совершенно по-другому, по-отечески нравился. Скорее всего, именно такое ощущение подходило к тому, что он испытывал к этому неожиданному провожатому по своей неправильной жизни. Такого человека, как Учитель, надо было еще поискать – наглый и самоуверенный, он шел напролом и, казалось, что ничто не способно его остановить, но одно неверно сказанное слово могло обидеть его очень надолго. Или и вовсе переубедить что-либо делать. Он появлялся и исчезал когда хотел – и вообще неизвестно, чем он занимался всё то время, что был вне стен этой комнаты. Арсений основательно задумался и понял, как мало он знает об Учителе. Фактически – ничего. Он долго медлил, но потом всё же сказал:

– Линь… – это ведь твое имя, верно?

Гроханье на кухне мгновенно прекратилось, но через секунду раздался звук разбившегося стакана.

– Ты не мог этого узнать…

– Еще как мог, мало того, я могу передать тебе привет от человека, которого ты уже давно ищешь. Только пообещай мне, что не растворишься в воздухе после этого.

Из-за дверного проема медленно высунулось лицо Учителя, на котором одновременно отразились испуг, удивление и неподдельный интерес. Кожа его была бледна, как лист бумаги. Он изрек:

– Думаю, это я смогу тебе обещать, давай, удиви меня!

– Тебе настоятельно просил передать привет человек по имени Вяз. Мало того, я долго размышлял над этим персонажем – и сейчас поделюсь своими мыслями. А ты ответишь, только честно, что сам думаешь по этому поводу.

– Договорились… – Учитель грузно опустился на ближайший стул, что с его худющим телосложением было сделать крайне сложно.

– Итак, я думаю, что когда-то давно был один Путешественник, которого звали Вяз, он долго стремился постичь эту науку, и в конце концов это ему удалось. Он открыл дверь в Срединный мир и попал на дорогу Пути, но выбраться по каким-то причинам не смог. И теперь этот грустный герой заперт во всех мирах Пути одновременно – ему не выбраться оттуда, так как в реальности тело его давно погибло, но сознание живет и, как я понял, пытается что-то изменить к лучшему. Правда, пока безуспешно. И теперь, желая поддержать следующего Путешественника, он помогает решать загадки и уничтожать миры, чтобы искупить свою вину, что ли. И погибает в каждом мире, как бы в наказание за свой поступок. Ну как, далек ли я от истины?

Китайца после сказанного Арсением будто подменили. Он сидел на стуле и смотрел в одну точку, ничего не говоря и не шевелясь: он ушел в себя, или далеко в Путешествие по иным мирам. По прошествии нескольких минут тело его дрогнуло, и он внимательно посмотрел на Арсения.

– Так, почти так… Но то, что ты сказал, всего лишь теория, а я могу только добавить в нее свои предположения. Итак, если всё, что ты говорил, – правда, а не игра твоего воображения, помноженная на видоизменения Пути, то получается, что встретил ты моего прошлого Ученика. Да, это было, и последствия, которые повлекло за собой, ты разгребаешь сам уже давно: твоя реальность, какой ты ее знаешь, была создана именно этими действиями. Вяз не прошел Пути, не закрыл за собой дверь, и проблемы, которые он должен был помочь миру решить, так и остались висеть в воздухе.

Они никуда не делись, и целое поколение было вынужденно жить, не понимая, почему вокруг всё так, как есть. Нужно осознать, что собой представляет Путь. Ты понял многое, твоя доска тому доказательство, но не воспринял одного: Путь – это, прежде всего, твои внутренние проблемы, которые именно тебе необходимо решить прежде, чем ты станешь полноправным Путешественником. Это, безусловно, помогает реальности, поскольку часть твоих проблем – они общие для всех. Но если не получится преодолеть последнюю ступень, ты так и останешься блуждать тенью по лабиринтам Пути. Сам понимаешь, что это до конца не изучено, так что всё это лишь предположение, не более. Тебя ждет последняя ступень.

– И что же меня ждет на последней ступени?

– Этого сказать не сможет никто. – Старец был предельно серьезен, он не юлил и не балагурил, как поступал обычно, а это могло означать только одно: Арсений коснулся действительно важной для него темы. Тем не менее, слегка помедлив, он продолжал: – Ты должен быть осторожен: последняя ступень – это самая сложная загадка. Никто не будет пытаться тебя убить или остановить, поскольку сам мир Последней ступени находится у тебя в голове и, попав туда, тебе еще предстоит понять, что это. Не знаю, будет ли там Вяз, но если вдруг окажется, расспроси его обо всём поподробнее: где я умудрился совершить ошибку в его обучении, что я сделал не так? Это очень важно не только для меня, но и для тебя, поскольку, если твои рассуждения верны, ты его больше никогда не увидишь. Да, чуть не забыл, там будет очень тяжело, захочется поскорее убежать, у всех так бывает. Но ты должен помнить, обязан, что там будет дверь, и она будет открыта. Ты должен найти ее, прежде чем уходить, понять, что это именно та дверь, и закрыть ее. Это важно! Пожалуй, самое важное! Не забудь об этом, умоляю тебя!

– Хорошо, я постараюсь. Очень постараюсь, к сожалению, записать не получится… А как я попаду в мир Последней ступени? Так же, как и всегда? Нужно просто ждать, или что-то будет по-другому?

– В последний мир Пути Учитель лично отправляет Путешественника, когда сочтет, что тот готов. Всему, чему мог, я научил тебя, но основную часть ты освоил самостоятельно, так и должно быть: человек сам должен познавать то, что ему действительно интересно. Это, похоже, и была моя ошибка в прошлых обучениях. Я рассказывал всё, что знал и умел, а мой ученик воспринял всё это на веру и попал в ловушку. Каким же я был глупцом!.. – Линь схватился обеими руками за голову и начал исступленно бормотать что-то себе под нос.

Арсению стало интересно, о чём же так сокрушается Учитель, и он инстинктивно приблизился, чтобы слышать четче. Тут же старец резко поднял голову и взглянул Путешественнику прямо в глаза, он бормотал что-то на непонятном языке, и со стороны это было похоже на то, что он произносит заклинание. Тон его повышался, и чем дальше продвигалось действие, тем более это походило на песнопение в палате сумасшедшего. Затем китаец судорожно поднял руки вверх и стал активно размахивать тростью в воздухе. Проделав это, он резко швырнул трость в угол комнаты и схватил Арсения за голову. Это было так неожиданно, что тот замер словно загипнотизированный, не шевелясь и вслушиваясь в то, что сейчас бормотал Учитель. Тем временем тот оторвал одну руку от головы ученика и занес ее как меч с выставленным вперед указательным пальцем. Немного помедлив и сказав еще несколько слов, видимо, завершающих тираду, он резким движением ткнул пальцем прямо в лоб нашего героя.

Казалось, что палец пронзил голову Арсения насквозь и вышел с другой стороны. Проверить этого он никак не мог, поскольку голова была надежно зафиксирована – и всё, что Путешественник видел, это рука Учителя, которая входила прямо ему в лоб. Не было того ощущения, при котором он ранее покидал реальность и переносился в другой мир, теперь он чувствовал, что сознание просто угасает, Арсений всё глубже и глубже погружался в себя. Потом его вдруг охватила дикая паника, уж очень это было похоже на падение в никуда, которое изредка испытываешь перед сном. Он судорожно замахал руками и даже что-то пытался кричать, но ни его тело, ни голосовые связки не хотели подчиняться.

– Успокойся, – только и сказал Учитель, и черная волна накрыла Арсения с головой.

***

Серый вечер неспешно спускался на провинциальный город, один из многих в этой стране, в этом мире. Всем давно было известно, что города здесь одинаковые, и нет особой разницы, где жить, нет разницы, где пролегает твой путь и куда идешь. Где-то посередине малоэтажной застройки сейчас находился дом, на несколько этажей возвышающийся над всеми остальными. Именно на этом, особо не выделяющемся строении, и обнаружил себя Арсений, когда открыл глаза. Он был на крыше, обычной плоской крыше, которые раньше так любили крыть рубероидом, и сидел он в удобном кресле, а рядом стояло точно такое же, но сейчас оно пустовало. Никого не было вокруг, и, что еще более странно, на крышу не было входа, соответственно, с нее не было выхода.

Немного помедлив, Путешественник встал со своего временного пристанища и направился к облупленному краю, увенчанному нелепой ржавой оградой, которая никак не могла защитить от падения. Подойдя к ней вплотную и перегнувшись, он наконец увидел, что же происходит внизу. Там шли люди.

Мириады людей разного возраста брели в никуда, сосредоточенно глядя себе под ноги. Многие из них были опутаны проводами электронных устройств для прослушивания музыки, кто-то брел с беспроводной гарнитурой в ухе, а кто-то – и вовсе без ничего, как притулившаяся в этом безмолвном шествии облезлая овечка. По ходу этого беспорядочного движения были установлены знаки, указывающие, куда нужно идти. И расставлены они были таким образом, что человек двигался по странно изогнутому кругу. Люди были одеты в невнятные серые одежды, и – хотя предметы гардероба чем-то отличались друг от друга – в целом всё это выглядело как однородная серая масса, перетекающая из одного состояния в другое, ничуть при этом не изменяясь.

– Так что, именно это и есть у меня в голове? – задал вопрос в никуда Арсений.

Было немного странно, но из ниоткуда, а точнее – сзади слева он услышал ответ:

– Да, так оно и есть, а что ты думал? Что у тебя в голове растут цветочки, и прыгают кролики? Это еще не самый плохой вариант, поверь мне, – убеждал его всё тот же знакомый спокойный голос.

Арсений резко повернулся, неизвестно откуда на этой плоской крыше без входа и выхода появился Вязьман, и в руках он держал хорька по имени Бо, спокойно поглаживая его по шерстке. Животное умиротворенно посапывало, а тот, кто его держал, продолжал свой монолог.

– У каждого из нас свои тараканы в голове, и каждый же из нас борется с ними, кто как может. У кого-то получается лучше, у кого-то хуже. Одни выбирают мирное сосуществование со своими внутренними противоречиями, другие всю жизнь пытаются перебороть и заглушить их. Доказать всем остальным, да и себе самому, что они выше всех этих предрассудков. Вот так и рождается личность – пытаясь избавиться от этого гнетущего чувства страха внутри, ты всё больше и больше теряешь свое «Я», будто начинаешь ходить по кругу, не правда ли? Теряя свое истинное «Я», ты приобретаешь некоторое подобие оболочки – маску, которую показываешь на публике, а вернувшись домой, и вовсе не знаешь, кто ты. У тебя никогда не было таких ощущений?