Владимир Владимирович Васильев
Менеджер по покупкам душ
Дмитрий вновь бросается с кулаками на Рокова. Роков стреляет. Дмитрий падает.
Хаменский. Саша, ну на хрена! Сейчас откат придется коллегам давать, чтобы тебя отмазать!
Роков. Будто ты его будешь давать.
Хаменский. От Магомеда предъявы будут, мне опять прокуратуру вылизывать… Саш, ты еще даже не депутат, а понты, как у вице-спикера!
Роков. Не ной. С Магомедом перетру, бабки на вас всех найду. Не в первый и не в последний раз.
Пустыня, яма, заполненная лавой. Лежащий Дмитрий открывает глаза. К нему походит инкуб, очень похожий на Квакина, и суккуб, похожий на Тинину. Оба держат в руках вилы.
Дмитрий. Вы кто?
Инкуб и суккуб окунают Дмитрия в лаву. Дмитрий кричит.
Дмитрий. Это ошибка! Я не продавал душу! За что?
Инкуб и суккуб снова окунают Дмитрия в лаву. Дмитрий кричит.
Дмитрий. Это надолго?
Суккуб. Это навечно.
Дмитрий кричит.
Та же пустыня, но засаженная деревьями. Дмитрий с крыльями и нимбом сидит и перебирает струны арфы. На Дмитрии терновый венок, с его лба капает кровь. Над Дмитрием стоит Инкуб.
Инкуб. Ну, ошиблись в очередной раз в небесной канцелярии, и что? Вас знаете сколько! Ничего, ошибка не пытка! (смеется)
Дмитрий. Эта арфа мне опостылела. Я есть хочу! Почему у вас дают только козье молоко, да и то в умеренных количествах?
Инкуб. Прекратить посторонние разговоры в раю! А то я тебе крылышки-то так подрежу, что тебе рай хуже ада покажется!
Дмитрий. Почему вы мной командуете?
Инкуб. Мы везде командуем! А ну, пальцами, раз, два, левой, левой! Я из тебя сделаю настоящего ангела!
Дмитрий. Господи, ведь это издевательство!
Голос сверху. Только сейчас понял?
Дмитрий. Кто это?
Инкуб (дрожа). Сам. Что с ним такое? Почти тысячу лет никого из вас в упор не видел!
Голос сверху. Сгинь, нечистый!
Инкуб убегает.
Как твоя молитва ко мне в астрал залетела? Куда Асмодей смотрит? Небесным языком его попросил – всех россиян лично курировать, а ко мне ни души не пускать! Лямкин, ты ведь атеист, а молишься посильнее верующего! А еще научный атеизм сдавал на «отлично»…
Дмитрий. Я никогда не верил в библейского господа бога, но всегда верил, что есть непреодолимая, всемогущая сила, сталкивающая нас, марионеток с манией величия, думающих, что самостоятельно творят свою судьбу. Никогда не верил в справедливость этой силы, но всегда верил, что умный, талантливый, порядочный человек не ненавидим ею – она просто к нему равнодушна. Всегда верил, что эта сила покровительствует подонкам – наш мир явное тому подтверждение, но зачем, зачем она позволила этому злобному маленькому шакалу фактически убить мою маму и практически уничтожить моего отца, а впоследствии и меня? Полностью убить наши судьбы? Неужели наш мир – банальные джунгли, просто сильный пожирает слабого? Но ведь я для чего-то рожден, во мне для чего-то пестовались талант и неординарность, неужели только для доказательства, что жизнь не создана для интеллигентов?
Голос сверху. Да.
Дмитрий. Тогда я молю тебя, господи – дай мне уподобиться этим выродкам, дай мне силы убить Рокова! Ты удовлетворяешь все молитвы этих хищных животных об успешных грабежах и убийствах – так удовлетвори хоть раз подобную молитву, идущую от мыслящего человека…
Голос сверху. Только в виде исключения. Уж больно ты своеобразный. Только за то, чтобы уподобиться им, нужно заплатить. Ты готов к этому?
Дмитрий. Мне терять нечего. Я труп.
Голос сверху. Уже нет.
Улица. Лежащий Дмитрий отрывает глаза.
Дмитрий. Привидится же такое… Ох, рука сломана! И двух зубов нет…
Встает, осматривается.
А где останки моего железного коня? Вне всякого сомнения, это место моей схватки с хозяевами жизни, но выглядит оно как-то по-другому… Нет рекламных щитов! Нет палаток, супермаркетов и казино! Нет иномарок! Нет пробок! Где девушки в мимо-юбках, где забитая машинами парковка, где следы очередного строительства московского властелина колец и его дражайшей супруги? И почему так много зеленых деревьев, почему воздух такой чистый? Москвичи вроде те же, с обычными упыриными взглядами, но почему они одеты по моде… конца 70-х?!
Ветром приносит газету. Дмитрий ее подхватывает.
CША – это мировой жандарм, нашему народу с ним не по пути, и как бы ни тужились, астматически сопя, агенты мирового империализма, пытающиеся бойкотировать проведение грядущей Олимпиады в нашем государстве… (переворачивает страницу) Член партии, выступая на съезде партии, заявил, что не позволит мировому еврейству запустить свои щупальца… (переворачивает страницу) Простые британские мужики, бороздившие московские просторы, станут для соотечественников лучшими экспертами по нашей великой стране, чем их министры, погрязшие во лжи и коррупции… Слава, богу, свежие российские новости. Что? Не может быть! 16 августа 1978 года? Сон, сумасшествие, наваждение! Ну и что? Да весь мир – это трагикомический фарс! Почему бы мне, в костюме от Армани, с разбитой мордой, сломанной рукой и мобильным телефоном не оказаться в Москве в день… моего первого избиения, день, день гибели моей мамы! Она еще жива, сейчас три часа! Меня ткнут ножом примерно полпятого, еще есть время! Надо успеть убить Рокова!
Дмитрий бежит.
Голос Дмитрия. Я кинулся в московское метро, лихо перескочив турникет. Сзади раздался свисток милиционера, но я, не чувствуя ни ног, ни боли в сломанной руке, вскочил в вагон метро и поехал по давно знакомому маршруту. Приехав на станцию, рядом с которой я когда-то жил, я изо всех сил припустился к своему бывшему дому. Странно, но чем быстрее я бежал, тем быстрее угасала боль в руке, исчезала кровь на лице, и, что совершенно фантастично, со скоростью света вырос один из выбитых зубов.
Полуразрушенный московский дворик. Во дворе стоят Дима, Саша и Сережа.
Саша. Ты что бабочек ловишь в нашем районе, сука?
Вбегает Дмитрий и с ревом бросается на Сашу.
Сережа. Психованный!
Убегает. Дмитрий душит Сашу.
Дима. Зачем ты это делаешь?
Дмитрий. Понимаешь, малыш, они хотели уничтожить тебя. Но у них это не получится.
Дима. Не будь, как они!
Дмитрий. Придется. Единственный способ борьбы с этой мразью – стать им подобным.
Дима. Я пойду?
Дмитрий. Удачи, малыш!
Дима. Милиция, тут человека убивают!
Убегает.
Дмитрий. Первый раз в жизни предаю сам себя.
Проводит рукой над губами неподвижного Саши.
Дмитрий. Не дышит! Убил гадину! Всех подонков не убьешь, но начало хорошее…
Голос Дмитрия. У меня моментально вырос второй зуб, тело больше не болело и прекрасно себя чувствовало. Пела душа, словно выбросив из себя маленькую зеленую змею, высасывающую жизненные соки. Громадное, пьянящее, не с чем не сравнимое счастье буквально душило меня.
Вдалеке раздается свисток. Затемнение.
На горизонте показался молодой перепуганный милиционер в компании маленького Димы и двух старушек. Я вскочил и дал деру, но вдруг ударился лбом в металлическую «ракушку», непонятно откуда взявшуюся на моем пути.
Двор ощутимо изменился – все подступы к подъезду были забиты иномарками, из окна доносились немузыкальные вопли современных псевдопевцов, грязи и мусора вокруг дома стало ощутимо больше. Я ощутил большую загазованность воздуха и с грустью понял – я вернулся в свое время. Однако тело чувствовало себя прекрасно.
Тот же дворик. Вместо плаката «Едем с нами!» висит агитационный плакат «Единой России». Дмитрий в другом, более дорогом костюме и другом галстуке. Шрам у Дмитрия отсутствует. Рядом с Дмитрием стоит машина. Он с удовольствием смотрится в ее зеркальце и прихорашивается.
Дмитрий (обращаясь к небу). Спасибо тебе, господи! (наклонившись вниз) И вам спасибо. Как там Люба без меня? (достает мобильный телефон) Никого из знакомых номеров. Это прекрасно. Но вездесущий Светлозаров здесь… Так-с. Номер «Супруга». Совсем зазнался. Небось, занимаю должность совершенно другого уровня…
Пританцовывая, набирает номер.
Голос Тягиной. Ты где всю ночь шлялся, кобель вшивый?
Дмитрий. Елена Дмитриевна?
Голос Тягиной. Какая я тебе Дмитриевна, дауненок? Ты почему не был на встрече с нефтяниками? Опять по блядям бегал на мои деньги?
Дмитрий. Госпожа Тягина, вы… моя… жена?
Голос Тягиной. Ты обкурился или обкололся? Конечно, я не стала брать твою дебильную фамилию, но я твоя жена! Законная! И если ты, урод, сию минуту не приедешь домой, то я сегодня же стану вдовой!
Дмитрий. А где вы… мы живем?
Голос Тягиной. Ты забыл, где находится Рублевка?
Дмитрий. Вы там же где и раньше…
Голос Тягиной. Ты что несешь? Прекрати мне «выкать»! Чтоб через час был дома!
Короткие гудки.
Дмитрий. Лучше бы меня убили! Хотя плюсы, опять таки… Мама жива, я при должности… Да какой это плюс! Я никогда не был знаком с Любой! Максим не родился! Хотя, нет, это большой плюс. Но как я мог стать мужем этой большой медведицы? Катастрофа…
Плюет в небо, потом плюет на землю.
Ладно, не буду искушать судьбу вторично. Не хочется повторять судьбу аполлончика Леши. Но ведь придется! Хотя, я еще побарахтаюсь. Не буду тонуть в этом дерьме, буду по нему плыть! Вперед, и только вперед, назад дороги нет! Такси! Такси!
Дом Тягиной. Все громоздко, дорого и безвкусно. Тягина сидит и курит. Входит Дмитрий. Тягина дает ему пощечину.
Тягина. Ты долг свой супружеский собираешься исполнять, скотина?
Дмитрий. Отстань. У тебя потрясающие возбуждающие средства, но они на меня сегодня не действуют. Скажи лучше – я забыл телефон папы с мамой, ты мне его не напомнишь?
Тягина. Импотент, потаскун и склеротик. Твоя мать умерла от сердечного приступа на похоронах Брежнева, а твоего папочку взорвало в метро «Павелецкая», когда ты его вызвал в офис.
Дмитрий. Их убила система. Правительство, террористы или ФСБ, один черт. Чем Россия лучше Рокова?
Тягина. Ты о чем, придурок, я тебя не понимаю!
Дмитрий. Меня это не удивляет.
Тягина. Ты забыл, что у нас в час встреча с Болотовым и Подболотовым из «Бета-банка»? У них Леню Камышова взорвали по дороге в Шереметьево, а у него в машине были все оригиналы документов на наши лизинговые операции, будем по бабкам перетирать…
Дмитрий. Я – коммерческий директор «Макси-ума»?
Тягина. Пока да!
Дмитрий. У меня амнезия. Как я на тебе женился?
Тягина. Не выражайся. Амнезия… Мозги у тебя просто отшибло после вчерашнего.
Дмитрий. Ближе к теме.
Тягина. Дима, ты что, действительно не помнишь?
Дмитрий. Нет.
Тягина. Допился. Зачем ты мне тогда такой… Беспамятный.
Дмитрий. Как это произошло?
Тягина. Как обычно. Я купила ваше агентство, ты мне приглянулся.
Дмитрий. И я был согласен?
Тягина. Да ты мне пятки вылизывал! Цветы охапками дарил, на коленях стоял!
Дмитрий. Меня любили коллеги?
Тягина. Ты всегда у всех имел высокий рейтинг. И очень о нем заботился.
Дмитрий. И в вузе? И в школе?
Тягина. Дима, ты чокнулся?
Дмитрий. Я не Дима. Дима Лямкин умер. А я так, фантом, душа в чужой оболочке…
Тягина. Немедленно едем в «Макси-ум». Начнешь вертеться, вся эта дурь из твоей башки сама вылетит. Поехали, немедленно!
Дмитрий. От твоего предложения невозможно отказаться.
Тягина. Я знаю.
Кабинет Дмитрия, бывший кабинет Рокова. В кресле сидит Лямкин. Над ним висят три фотографии: президент рядом с неким чиновником, этот чиновник рядом с неким бизнесменом, этот бизнесмен рядом с Лямкиным. Входит Квакин.
