Владимир Старк
Недостающие фрагменты картины мира
Как познать истину и стать свободным
«Тогда сказал Иисус к уверовавшим в Него Иудеям: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными.» (Ин.8:31–32)
«Пребудете в слове» – речь идет даже не об исполнении заповедей как обычно, а скорее об их органичной свойственности характеру воли человека. То есть, нравственный (евангельский) характер позволяет человеку видеть мир истинно, объективно, достоверно. Такое утверждение звучит неубедительно даже в устах Бога. Но единство нравственности и мудрости замечали и люди…
Нравственность, есть правда.
В. Шукшин
Разумное и нравственное всегда совпадают.
Л. Толстой
Кто добр, тот и мудр.
Сократ
Высшая мудрость – различать добро и зло.
Сократ
Очисти сердце – тогда и поймешь.
Прп. Амвросий Оптинский
Мудрость – это ум, настоянный на совести.
Ф. Искандер
Когда ясно, в чем заключается истинная нравственность, то и все остальное будет ясно.
Конфуций
Красиво и патетично. Но красота и пафос бывают обманчивы, они своей эмоциональностью могут увлечь человека в какое угодно заблуждение и глупость. Попробуем разобраться, а вдруг мысль этих авторов была на верном пути, хоть и не добралась до полноценного объяснения того, что нравственное видение тождественно видению истинному. И для начала обратимся к еще одной подборке цитат…
Все, что соответствует нашим желаниям, кажется правильным.
А. Моруа
Мы любим правду, но лишь ту, что подтверждает нашу правоту.
В. Меньшиков
Люди всегда против разума, когда разум против них.
К. Гельвеций
Плохо мы верим тому, чему неприятно поверить.
Овидий
Мы справедливы, когда не заинтересованы.
Констан
Люди склонны верить тому, что им больше по вкусу.
Б. Паскаль
Личности надо отречься от себя для того, чтобы сделаться сосудом истины, забыть себя, чтобы не стеснять ее собою.
А. Герцен
А вот теперь уже становится понятней что объективность мировосприятия разрушается эгоцентрической заинтересованностью человека. Как это не странно, но грань между субъективностью и объективностью мировосприятия носит нравственный характер. Например, доброта, совестливость, великодушие, умеренность, смирение учитывают мнения отличные от своего, а бездушность, бессовестность, гнев, алчность, гордыня – пренебрегают мнениями, которые противоречат их интересам и представлениям. Нравственное (евангельское) мировосприятие легко ориентируется на понимание точки зрения ближнего. Эгоцентричное же мировосприятие всегда старается попрать чужую, невыгодную для себя точку зрения. Таков механизм объективности нравственного мировосприятия и искаженности мировосприятия безнравственного. Получается, что справедливость ума и справедливость нравственности действительно единородны.
Любой, даже самый ничтожный предмет эгоцентрической предвзятости способен разрушить объективность мировосприятия. Например, одним из многочисленных предметов гордости для человека является превосходство его ума, его правоты, представлений, суждений, знаний, просвещенности, точки зрения, осведомленности, компетентности. Гордость ума, как явление предметно близкое к теме истины, мы и рассмотрим подробней.
Первой ловушкой глупости для гордого ума является поспешное стремление выразить свое мнение, поскольку наличие мнения о чем бы то ни было, само по себе представляется признаком компетентности, опытности, просвещенности… Правота же (превосходство) заявленного мнения является гораздо более значительным предметом гордости, нежели его наличие, а потому в защите своих мнений гордость, превосходит все пределы субъективности и демагогии.
Гордость ума направляет логику человека только на утверждение своей правоты и на отвержение всего, что его мнению противоречит. Но и человек отстаивающий, допустим, некую объективную истину, поступает примерно так же. Различие заключается лишь в пристрастии гордыни к превосходству своей правоты. И чем сильней человек дорожит превосходством своей точки зрения, тем выше мера его интеллектуальной слепоты, его глупости. Тогда как скромность (смирение), а в данном случае это бесстрастное отношение к своему интеллектуальному превосходству, обеспечивает гораздо большую объективность видения проблемы.
Гордость ума не размышляя принимает на веру все, что хоть как-то подтверждает ее представления, и априорно отвергает даже самые убедительные и очевидные контраргументы. Такой стиль мышления останавливает развитие человека на границе тех убеждений, которые у него уже есть. Такой человек непроизвольно сопротивляется своему собственному развитию, ибо состояние его интеллектуального самодовольства может только разрушаться от нового, иного и более совершенного знания. Гордость ума ограничивается кругом лестных для себя представлений, и тем самым делает субъективистский самообман нормой мировосприятия. Путь же к мудрости базируется на смиренном принятии того факта, что твои представления как минимум несовершенны. В подтверждение вышесказанного еще раз обратимся к авторитетным мнениям:
Человек, не допускающий сомнений, ставит предел своему уму.
К. Гельвеций
Все глупцы упрямы и все упрямцы глупы.
Б. Грасиан
Ничто так не согласно с разумом, как его недоверие к себе.
Б. Паскаль
Упрямый человек не обладает мнением, а мнение обладает им.
А. Поп
Самое верное средство ошибаться – это считать себя непогрешимым.
П. Буаст
Убеждения гордого ума обычно формируются на основании престижных воззрений. Престижность воззрений обуславливается такими их качествами как авторитетность, прогрессивность, смелость, оригинальность, независимость, таинственность, эффектность, модность, оппозиционность. Престижные воззрения легко и без размышлений принимаются носителем гордого ума, потому что престижность принятого мнения автоматически становится его собственным престижем. Или как говорили в старину на Руси: «Умному ясное, дураку – красное».
Рассмотренные выше повреждения ума обусловлены всего лишь частным проявлением гордыни. А сколько в мире ещё предметов, эгоистическое пристрастие к которым искажает объективность мировосприятия, разрушает ум человеческий…
Человек – это средоточие бытия, а потому нет ничего более значимого для понимания, чем глубокое, тонкое и объективное понимание человеком самого себя, а как следствие и других людей. У человека нет более удобного объекта для изучения тонких человеческих проявлений, чем он сам. Насколько глубоко человек понимает себя, настолько глубоко он понимает всех. Однако человек несовестливый, самодовольный невольно избегает объективного самопонимания, потому что не желает замечать, что его поведение зачастую определяется такими его качествами, как алчность, беспринципность, бессердечие, бесстыдство, высокомерие, гордыня, двуличие, жадность, жестокость, злопамятность, зловредность, злорадство, зависть, интриганство, корыстолюбие, лживость, лукавство, льстивость, мелочность, малодушие, мстительность, нечестность, недоброжелательность, невоздержанность, недобросовестность, нетерпимость, неблагодарность, несправедливость, притворство, равнодушие, раздражительность, самодурство, самоуверенность, скупость, сварливость, тщеславие, угодливость, упрямство, хвастовство и т. п.
Несовестливый, из-за нежелания замечать в себе эти и тому подобные проявления, искажает и ограничивает понимание самого себя, а как следствие он и окружающих воспринимает так же поверхностно примитивно, то есть как глупец. То, что человек, принимающий нравственность, принимает мудрость, можно легко заметить на примере людей глубоко порядочных: они неизменно отличаются объективностью и тонкостью мышления. Люди же корыстные, злые, беспринципные всегда отличаются мышлением демагогичным и примитивным, ум таких человеков – это их хитроумие.
Много раз отмечалась взаимосвязь между образованностью человека и его нравственными качествами (интеллигентностью). При этом всегда делался однозначный вывод, что нравственные качества являются следствием образования. Однако вышесказанное даёт основания предполагать, что причинность здесь обратная, что это нравственные качества позитивно влияют не только на глубину и тонкость социального мышления, но и на интеллектуальность человека. Если рассмотреть круг социально успешных, хорошо учащихся детей, то можно легко заметить, что именно эту детскую среду отличают доброта, скромность, великодушие, добросовестность, благородство, порядочность, то есть нравственные качества, которые еще не могут быть следствием просвещенности. Делайте выводы родители.
«И истина сделает вас свободными», ну в этой-то премудрости Божьей, казалось бы, точно нет никакой логики, однако апостол Павел умудрился описать ее логику тремя словами: «закон предназначен не для праведников». А вот святитель Николай Сербский объяснил феномен свободности следующим образом… «Если хочешь свободы, освободись от себя».
Свобода – это возможность реализовать свои желания. Несвобода – это невозможность реализовать свои желания. Таким образом, чем эгоцентричней и невоздержанней человек, тем он несвободней. Вот такой вот странный парадокс.
Клановая любовь или клановый эгоизм
Клановый эгоизм проявляется как попрание нравственного (евангельского) закона в угоду близким людям, клановым интересам. Клановые интересы человека определяются его близостью к тем или иным социальным группам, таким как государство, этнос, конфессия, сословие, организация, родственники, знакомые, семья… Забота об интересах своей социальной группы, а по сути забота о личных интересах, лукаво представляется в рамках клановой заинтересованности как любовь к ближнему своему. Но что это за любовь такая, если клановые интересы могут довести общество даже до такого преступления как геноцид, но и геноцид может восприниматься «своими» как благое дело.
Клановый эгоизм легко прощает «своим» любую несправедливость, если, конечно, она совершена против «чужих», «чужим» же клановый эгоизм не прощает ничего. Клановый эгоизм ведет к тем же порокам и преступлениям, что и эгоизм личный, но в силу своей массовости клановый эгоизм может разрастаться до масштабов мировой катастрофы.
Интересы семьи чаще, чем что-либо, заставляют человека идти наперекор нравственным нормам. Драматическую ситуацию выбора между интересами семьи и нравственным законом, Господь разрешает жестко и однозначно: «И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». (Мф.10.36,37) В чем выражается любовь к Богу, Спаситель определил так: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня». (Ин.14.21) Таким образом, заповедь о предпочтительности любви к Богу – это заповедь о преимуществе нравственных (евангельских) законов перед эгоистическими интересами семьи, а уж тем более перед интересами какого-либо иного сообщества, в том числе и Церкви.
Любовь к Богу не в предпочтительности интересов церковной организации. Об этом свидетельствует осуждение Спасителем иудейского права не делиться с родителями тем, что человек определил, как дар Церкви (Богу). То есть, материальные интересы семьи для Бога превыше материальных интересов Церкви.
О разделении, которое Иисус привнес в родственные и конфессиональные связи иудеев, Спаситель говорил неоднократно и категорично. Андрей Кураев определил эту нравственную коллизию следующим образом: «Истина разделяет, ибо несовместима с ложью». А если Господь возвещает истину, то имеет ли Он право пожертвовать клановым согласием в заблуждении и эгоизме?
«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее». (Мф.10:34–35) Не надо оправдывать право Церкви на экспансию и насилие, спекулируя евангельским «мечом». Спаситель говорил лишь о мировоззренческих разделениях, привнесённых Им в клановую консолидацию иудеев. Да и не только иудеев…
В притче о добром самаритянине Господь недвусмысленно указывает на то, что ближнего своего следует видеть в том, кому требуется наше участие, а вовсе не в ближнем окружении, и главный смысл этой притчи направлен именно против кланового эгоизма.
Клановая ограниченность даже со Спасителем сыграла злую шутку. В начале своей миссии Иисус крайне отрицательно относился к проповеди за пределами иудейской среды, потому что слава фокусника и целителя, на которую Он был обречен в неподготовленном обществе, была Ему не то что без надобности, но даже и вредна. И только когда Иисус понял, что в иудейской среде Новый Завет обречен стать ересью мелкой гонимой секты, Он отправил апостолов к язычникам. Вот эти двенадцать человек и стали итогом многовековой заботы Господней о взращивании этноса, способного воспринять новозаветное Откровение. И эти двенадцать иудеев справились с Богом возложенной на них задачей.
Разумеется, предпочтительность интересов близких людей нельзя в полной мере считать клановым эгоизмом, но, по крайней мере, не следует приносить интересы «чужих» в жертву интересам «своих». Человек не может быть совершенным альтруистом, хотя бы потому, что и ему надо как-то выживать в этом мире, то же можно сказать и об интересах социальной группы. И провести четкую границу между достаточным альтруизмом и неподобающем эгоизмом невозможно. Эту границу проводит каждый сам для себя, как ему совесть подсказывает. А уж Господь рассудит, достаточна ли была мера нашей самоотверженности.
«Тогда приступила к Нему мать сыновей Зеведеевых с сыновьями своими, кланяясь и чего-то прося у Него. Он сказал ей: чего ты хочешь? Она говорит Ему: скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем». (Мф. 20:20–22) Христианские Церкви поражены ядом зеведеевым, ядом исключительной конфессиональной близости к Богу, ядом исключительной богоугодности. И если личная гордыня в христианстве еще худо-бедно идентифицируется, то конфессиональная – никогда. Конфессиональная исключительность догматизирована, и оспаривать ее – страшный грех. Потому и разделился «дом» сам в себе.
«И пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его. Около Него сидел народ. И сказали Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои и сестры Твои, вне дома, спрашивают Тебя. И отвечал им: кто матерь Моя и братья Мои? И обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь». (Мк.3:31–35)
Разумеется, никаких проблем с доступом родственников ко Христу в данном случае не было, да и окружали Его не великие праведники, просто Господь никогда не упускал случая для нравственных уроков. И лишний раз напомнил о том, что нравственность человеческая превыше клановой консолидации. И если мы перенесем этот нравственный урок на нашу жизнь, то можем заметить, что клановый протекционизм (непотизм) как общепринятая традиция может разрастись до такой степени деструктивности, что порой приводит даже к деградации государственности.
Вот что писали о клановом эгоизме некоторые мыслители…
Имеется не только одиночный или индивидуальный эгоизм, но также и эгоизм социальный, эгоизм семейный, корпоративный, общинный, патриотический.
Л. Фейербах
Разве эгоизм государства не такой же порок, как эгоизм отдельного человека?
К. Берне
Не есть ли единение с десятками – разъединением с тысячами и миллионами?
Л. Толстой
Даже шайка разбойников должна соблюдать какие-то требования морали, чтоб остаться шайкой; они могут грабить весь мир, но не друг друга.
Р. Тагор
Человек исповедующий клановый эгоизм исповедует эгоистические нравы, и при этом он как бы освобождается от персональной нравственной ответственности за бездушность, беспринципность, лукавство и жестокость эгоизма коллективного. Клановый эгоизм как бы снимает с человека ответственность за его бесчеловечность. Русская пословица определяет механизм этой ложной невиновности следующим образом: «Где все виноваты, там никто не виноват». Но напрасны упования маленького человека, который с чистым сердцем бесчинствует в составе большого злобного стада; перед Богом не бывает коллективной ответственности, но только личная.
Клановый эгоизм государства становится уже политической проблемой. Сложность понимания слова «фашизм» определяется тем, что фашизм отождествляется с нацизмом (этническим клановым эгоизмом). Но «фашизм» от итальянского fascio – союз, связка, объединение может быть основан на любой системе воззрений. И либеральная идеология может быть фашистской если она экспансивна, агрессивна и тоталитарна. И футбольный фан-клуб – тоже небольшая фашистская организация, страстно исповедующая клановое превосходство.
Древнегреческий драматург Менандр, так определил противоядие для кланового эгоизма: «И друзей, и недругов нужно судить равной мерой». А вот что сказал Спаситель о клановом эгоизме: «Если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». (Мф.5.46–48).
А если у Бога нет любимчиков по клановой принадлежности, то не так ли должен поступать и человек?
Вот и вся любовь
Может, хватит уже талдычить вслед за античными авторами: филия, агапе, сторгэ? В русском языке слов, что ли, мало для обозначения дружественных отношений? Религиозно философское понятие любви в зависимости от контекста включает в себя следующие смысловые составляющие…
• эмпатия (сочувствие, сопереживание),
• доброта (отзывчивость, участливость),
• симпатия (расположение, приязнь),
• стремление к общению, единению и братству,
• сопереживание радости.
Телесное же влечение – эрос – следует отнести к физиологическим потребностям, что отнюдь не мешает эросу сочетаться с любовью духовной, разумеется, если человек к ней способен. Мы же не можем считать, например, изнасилование проявлением любви, а проявлением эроса – запросто.
Отсутствие в характере человека качеств человеколюбия автоматически подразумевает его бездушность, черствость, эгоистичность. Эгоист ориентирован только на свои чувства и желания, а потому легко пренебрегает и жертвует интересами окружающих, к которым он органически равнодушен.
Эгоизм – качество пассивное, оно не имеет побуждений и определяется лишь отсутствием консолидирующих качеств, присущих человеколюбию. Асоциальные проявления эгоизма обусловлены не стремлением к самоутверждению, как поведение гордыни, и не страстью к насыщению своих потребностей, как поведение неумеренности, но лишь безразличием к чувствам окружающих. Именно аэмпатичность, неспособность к сочувствию, к отзывчивости является причиной эгоистической недружественности. Но если эгоист к тому же движим страстными желаниями, или гордыней, то социальная разрушительность эгоизма возрастает многократно.
Слово «эмпатия» ближе всего по значению к таким понятиям, как «сочувствие, сопереживание», но отличается от этих традиционных для христианства понятий отсутствием ситуационной трагичности в своем значении, и, как следствие, гораздо более тонкой и обширной областью употребления. Эмпатичность – это способность тонко чувствовать и остро переживать психологическое состояние окружающих, способность отождествлять себя с ближним, ставить себя на место другого человека. Эмпатии не обязательны физические страдания ближнего для того, чтобы посочувствовать ему. Эмпатия болезненно реагирует и на такие дискомфортные эмоции окружающих, как страх, стыд, обида, разочарование, тревога, уныние, отчаяние, неловкость, досада, неудовлетворенность, недовольство, скука, чувство неполноценности.
Спектр эмпатических реакций простирается от едва уловимых проявлений деликатности до героической самоотверженности. Эмпатия, в той или иной мере, свойственна каждому человеку, однако степень эмпатичности у разных людей может очень сильно различаться. Иной раз и психопат может посочувствовать кому-либо, но совершенно очевидно, что мера его эмпатичности не может идти ни в какое сравнение с эмпатичностью человека доброго.
Эмпатичность определяет весь поведенческий комплекс человеческой дружественности, потому что психологический комфорт окружающих значим и ощутим для эмпата почти так же, как и свой собственный. Именно эмпатия заставляет человека следовать золотому правилу нравственности: «Не делай другому того, чего не хотел бы себе, но делай то, чего хотел бы для себя».
Заботиться о психологическом комфорте окружающих, соблюдая их интересы, предписывают также и некоторые нормы, относящиеся к общественной морали. Но моральные правила носят ограниченный, формальный, лицемерный и ситуационно нормированный характер. Тогда как чистосердечность, тонкость и многообразие эмпатических проявлений дружественности не предусматривают, да и не могут предусмотреть, никакие поведенческие нормы. Даже Господь вряд ли смог бы перечислить все возможные ситуации, в которых человеку следовало бы поступать по-человечески, а эмпатия это может. А может эмпатия – это и есть голос Бога?
«Возлюби ближнего твоего как самого себя» – эта главная заповедь христианства не о лицемерной участливости общественной морали. По сути, данная заповедь призывает человека стать эмпатом. Но возможно ли обрести эмпатическую способность волевым усилием…
Органичное принятие всеми членами социума одной только заповеди о любви к ближнему могло бы привести к совершенному согласию любое сообщество хотя бы потому, что эмпатичность не позволяла бы никому попирать интересы и чувства окружающих. Любовь к ближнему и, как следствие, равенство, или даже предпочтение его интересов, – это единственно возможный способ нейтрализовать социальную разрушительность бездушного, а порой и жестокого эгоизма. Мера социального согласия может определяться только мерой значимости интересов окружающих, то есть социальная гармония может быть достигнута только в любви.
В любви чужая радость – это своя радость, и чужое страдание – свое страдание. Без любви же чужая радость – это повод для зависти, а чужая беда – повод для злорадства.
Сострадание заставляет человека жертвовать личными интересами чтобы облегчить участь ближнего, но в итоге человек облегчает и свое (со)страдание. Личными интересами жертвуют многие, но обычно ради самых близких людей, при этом их радости переживаются как свои собственные. Человек, уравнявший свои интересы с интересами ближнего, приобретает возможность радоваться со всеми, с кем он уравнял свое «Я». Соучастие в чужой радости и придает рациональный смысл предпочтению интересов ближнего, потому что чем больше человек принесёт добра другим, тем больше радости будет и у него самого.