Владимир Николаевич Кантур
Странные куклы
В первопрестольной по-своему торжествовал Иван Владимирович «со товарищи». Все сколь-нибудь значительные градоправительственные должности переведены были масонам. Еще крепче прежнего взяли «братья» в свои руки и рассадник будущих умов общественных и государственных – Московский университет: директорство над ним было передано старому улыбчивому масону Ивану Петровичу Тургеневу (отцу будущих декабристов), а полное и безраздельное попечительство над благородным пансионом, учрежденным при том же университете в 1797 году, взял на себя верный и преданный семинарист и выкормыш Шварца Антон Антонович Прокопович-Антонский. Преподавание и заведование кафедрами в обоих учебных заведениях отдавалось людям соответственным.
Посему и ездил Иван Владимирович Лопухин и в университетские горницы на Моховую, где тут же при храме наук размещалось в эту пору семейство Тургеневых, и в крашенный желтою краской длинный и приземистый особняк на Тверской (на месте нынешнего Центрального телеграфа), в котором учились и обитали юные благородные пансионеры, ровно в свою вотчину, где его негласные советы и наставления имели великое почтение и силу…
Однако больших масонских надежд Павел I не оправдал. Видимо, почувствовав в масонстве, таящем в себе глухую и страшную антиобщественную силу, опасность для своей короны, он охладел к «братьям». Открытой войны «вольным каменщикам», как его мать Екатерина, он не объявлял, но потворствовать им более не желал, а сверх того понемногу стал чинить всяческие препоны.
Предчувствуя надвигающуюся опасность, Павел I становился все более подозрительным и желчным, не доверял уже никому, в том числе и супруге своей Марии Федоровне, и спешно возводил в Петербурге для себя внушительное убежище – Михайловский замок, а по сути, настоящую боевую крепость с куртинами, бастионами и глубокими рвами, заполненными водой. Однако даже эта вновь отстроенная и почти неприступная в военном отношении твердыня не спасет его, как известно, от скорой лютой расправы заговорщиков…
Не последнюю скрипку в подготовке цареубийства через своих родственников, приближенных ко двору, и других сановных «братьев» сыграет и величественный московский старец, с довольно свежим, еще розовым и твердым лицом, в снежно-белом, гладком на старинный манер, лишь с одною подвитою волнистою скобкою вкруг головы парике и красною орденскою лентою по-старинному же, шитому по груди и узкому стоячему вороту камзолу – Иван Владимирович Лопухин, который в один из необычайно теплых мартовских дней 1800 года в своей выписной карете2, запряженной шестернею цугом, после заезда с визитом в давыдовский дом на Пречистенке, прихватит с собою Дениса и привезет его в благородный пансион для знакомства с юными членами литературного кружка, на заседаниях которого, устраиваемых каждую среду, он так любил бывать на правах «почетного члена, споспешествующего Собранию».
Конечно, в эту пору Денис Давыдов ни о каких масонских кознях, равно как о принадлежности ко многим из них своего вельможного родственного сопровождателя, не имел ни малого понятия. Кое-что он узнает впоследствии от своих близких друзей и двоюродных братьев, кое в чем разберется сам, научившись вдумчиво озирать прошедшее и сопоставлять и анализировать события и факты. Многое для него, вероятно, так и останется тайною. Однако к деятельности «вольных каменщиков», которую он назовет «зловредным немецким бунтом», он всегда будет настроен резко отрицательно. И не случайно, когда его двоюродный брат – известный декабрист Василий Львович Давыдов туманно предложит ему вступить в их тайное общество «по подобию масонов», он решительно откажется.
– Государства не существует. Есть формальные границы страны, силовые структуры, которые охраняют эти границы и правящую верхушку от народа, а так же – структуры, информационно зомбирующие людей, чтобы силовым структурам было меньше работы. Границы закрыты только для народа. Для верхушки государства границ не существует.
Друг Платона, которого звали Сергей Павлович, рассказывал о современной геополитике.
– Так называемая элита нашей страны перезванивается с элитами других стран и договаривается о распределении доходов на планете, а для народа делает видимость, что с кем-то дружит, а с кем-то враждует. Каждая из группировок государств планеты мечтает завоевать власть на всей планете, и делает для этого всё возможное. Каждая группировка решает задачи со многими неизвестными: с кем ссориться для временного объединения с другими, с какими силами внутри других стран взаимодействовать, кого вооружать, кого подкармливать.
– А почему «так называемая»?
– Потому, что в нашей стране элита была уничтожена в 1917 году. Аристократия воспитывается поколениями. Аристократия – шкала ценностей. Мировоззренческий взгляд на себя и других. Мировоззрение включает в себя идеи и чувства как неделимое целое. На сегодняшний день, аристократическое мировоззрение разрушено. Как это в дореволюционном анекдоте: « …а что бы ты делал, если бы стал царём? – Вызывал бы генералов, и – по морде! По морде»! Правящие элиты планеты, в основном, состоят из сообразительных плебеев, которые хотят всем отомстить за свою неполноценность. В своё время Александр Первый иногда прогуливался недалеко от дворца, и вступал в беседы с прохожими. Можешь себе такое представить, например, с депутатом местной управы? Они подчёркивают свою отгороженность от народа потому, что чувствуют, что они этот народ и есть, только самые мерзкие его представители, так как они были вынуждены врать и предавать для вхождения во власть. Так как аристократии во власти не осталось, то на планете идёт война по принципу «каждый сам за себя».
– Сергей, предлагаю прерваться на жареную утку с жареной картошкой на утином жиру. Не знаю, как вам, а мне очень нравится. У меня есть красное вино под мясо. Кто-нибудь будет?
Я отказался. Сергей Павлович – тоже. «Зря» – сказал Платон, и налил себе фужер.
– Вот горячего чайку для лучшего пищеварения не помешало бы.
Сергей сам встал и налил чай себе и мне.
Зацокали тарелки. Я взял кусок чёрного хлеба, но еда всё равно была жирной. Как же мне нравилась утка с картошкой. Не было бы жирности – не было бы полноты вкуса данного блюда.
После еды полемический накал Сергея заметно снизился.
– Ты начинаешь входить во власть. Чтобы это произошло, ты стравил двух властьимущих представителей вашего города.
– Я не хотел во власть!
– Знаю, знаю. Но так делают все хитрые желающие. Они придумывают, как будто бы, оппозиционные идеи, и на них пытаются пролезть в трещины монолита власти. Правда, сейчас даже этого уже не надо. Сейчас нужно просто быть своим. Этого достаточно. Как ты считаешь, для чего я тебе это говорю?
– Чтобы я так не делал.
– Нет. Сегодня существуют партии на любой вкус, и все финансируются государством. Зачем всё это делается?
– Чтобы разбить мнения людей.
– Да. Но не только. Помнишь, не так давно Китаем правил Мао Цзэдун. Он довёл Китай до нищеты. Оказалось, что одной монолитности мнений не хватает. Я сказал, что для группировок задача по захвату мира является со многими неизвестными. Элиты пытаются привести мир к единообразию, но пока у них это не получается. На планете существует конгломерат разных течений. Сейчас пытаются вычислить, как будут взаимодействовать волны разнонаправленных мнений, но расчеты, к счастью, пока не удаются. В этом непрекращающемся движении отслеживаются идеи, циркулирующие в партиях, и из них выбираются рабочие, для дальнейшего управления людьми.
– То есть, партии – это прикрытие.
– Да. Но не совсем. В партиях люди заявляют о себе, о своих возможностях. Талантливых отбирают.
– Кто? Власть?
– Нет. Власть тоже отобрана для прикрытия.
– Тогда кто?
– Ты слышал о масонах и розенкрейцерах. Это всё реально, но данные организации не единственные. Существует Китай, каббалисты, мистические ордена внутри ислама, Банк Святого Духа у католиков, Тибет, ордена, которые пока не включились в передел энергии планеты. Каждая такая организация пытается построить на земле гармонию, исходя из собственных представлений об этой гармонии. Обычно у них рай заканчивается избранными, и всеми остальными. Так как понимание «остальных» у каждой группировки своё, то идёт непрекращающаяся война группировок, для того, чтобы не стать «остальными».
– Ну, это ещё в «Розе мира» написано.
– Тогда всё это было теоретическим видением, а сейчас ты это можешь наблюдать по всеобщей деградации людей. Люди не замечают, как деградируют потому, что деградируют все вместе, и ни у кого нет ориентира, показывающего кто, на сколько, деградировал. Время, когда развалили образование, ты уже застал. Я тебе всё это рассказываю, чтобы ты знал – если станешь депутатом, тебе будут делаться предложения.
– В масоны?
– Не обязательно. Я же тебе сказал, есть конкурирующие организации. Фокус в том, что ты не будешь знать, кто они, и что хотят. У них есть несколько слоёв концептуальных прикрытий, и каждая концепция, на своём уровне, является рабочей.
– Понимаю. Сам так делал, стравливая полицейского с вором.
– Мне кажется, что тебе неплохо было бы понять, чего хочешь именно ты. Предложения быть вместе с силой очень соблазнительны.
– Знаю.
– Переходим к сладкому – сказал Платон. Он достал из холодильника торт. У меня с Платоном определённо совпадали вкусы. В торте было много крема и мало выпечки. Я извинился и направился в туалет: неизвестно, сколько ещё чая придётся выпить. Когда вернулся, торт был уже разрезан и в виде кусков положен на тарелки.
Когда я съел первую ложку торта и запил её вновь налитым чаем, сказал, что хочу социализм. Что, как я понимаю, коммунизм будет народ развращать, а, вот, социализм в – самый раз.
– Ты имеешь ввиду деревенскую общинность, которая у нас была раньше?
– Я мало о ней знаю.
– Это, когда сгоревший дом всей деревней, или помощь семье вдовы, убитого на войне. В остальном – каждый – сколько наработает.
– Наверное, такой. Я не задумывался.
– Такая общинность может существовать и сегодня.
– Нереально. Всё простреливается. Люди зомбированы телевизором. Выставят напоказ, оболгут и растопчут.
– Ты помнишь бартер в перестройку?
– Да.
– Что мешает при теперешней электронной связи осуществлять такой бартер, не касаясь государства?
– Государство и мешает. Любое выяснение – и, минимум, штрафы за неуплату налогов.
– Так, ты же, по-дружески делаешь, а не выполняешь условия сделки.
– Тогда – не знаю.
– Вот и подумай, как на вымогателей не работать. Как раз задача для партийного деятеля.
Последнюю фразу он сказал, шутя.
35
По пути домой я шёл и думал: зачем Платон меня познакомил с Сергеем? Чтобы я куда-нибудь не вляпался? Да. А ещё? Не знаю. Сергей Павлович откуда-то приехал. Это ощущалось и по построению фраз, и по интонации. Какие дела их связывают? Почему дела? Может, в армии вместе служили. Не похоже. Домысливать бесполезно. После интеллектуальной обработки моих мозгов хотелось ближе к природе. Дошёл до своего УАЗа, сел в него, и поехал за берёзовой веткой. Вдоль дороги за городом когда-то были посажены берёзовые аллеи, которые со временем потеряли чёткую геометрию, и стали рощицами, поэтому проблем с материалом не было. Нужный диаметр подбирал, меряя на глазок толщину веток приложенным к ним воротником куклы. Выбрал несколько, обломал лишнее, бросил их в машину, и поехал домой. Надо бы с отцом о покупке машины поговорить. У меня есть отложенные на зиму деньги от сезонной работы. Учёбу обещали оплатить, а с теперешней работой справляюсь, так что, выгнать не должны. Эта дура бензина жрёт неизвестно сколько. Купить жигуль с рук, довести до ума, а этой только на работе пользоваться. С отцом вместе машину привести в порядок сможем. Доехал до гаража, взял в нём нужные инструменты, и пошёл на пень, который испокон веку торчал среди, окружающих гаражи, деревьев. Вошёл в состояние мастерового знакомое с детства. Предметы стали видеться как геометрия. Снова, уже тщательно, стал прикладывать воротник к веткам. Выбрал ровную часть одной из них, и стал обтесывать кору ножом так, чтобы не повредить само дерево. Когда закончил с этим делом, отмерил длину очищенного участка с таким расчетом, чтобы будущая чурка одним концом совпадала с нижним краем платья, а другая выступала бы на уровень шеи и головы. Отпилил нужное. Ещё раз померил платьем чурку, и отметил на ней место, где должны быть плечи. Ножом отрезал два прута от уже не нужной оставшейся части ветки, укоротил их до размера плечей платья, и связал их края друг с другом алюминиевой проволокой с одной стороны. Затем засунул чурку между ними на уровне помеченного места, стянут другой край прутьев проволокой, и место пересечения прутьев с чуркой тоже крест-накрест обмотал проволокой. Получился крест. В свою работу я вкладывал силу. Когда мастеришь – не до фантазий. А когда подходишь ответственно – к твоему изделию переходит твоя сила. Это все чувствуют, но не отдают себе в этом отчёт. Сейчас был особый случай, и я сознательно решил накачать куклу силой. Призвать богов, как мой предок, я не мог, но ощущение запомнил. Это была безусловная однонаправленность. Мысленно поставил за собой, Евдокию, Платона, предка, Карпа, невнятные образы их учителей и учителей тех учителей. Получился коридор силы, уходящий в бесконечность. Мои руки и внимание стали последним звеном этого коридора. Стал на крест надевать платье, застёгивающееся сзади. Оделось. Вытащил, купленный носовой платок и, помогая ножом, оторвал от него полоску. Платком закрыл лоб чурки, подвернул платок на висках, и сверху пустил вниз ткань. Получилась, закрывающая лоб повязка. Концы платка протянул крест-накрест на груди, дальше – в подмышках, и завязал сзади. Концы пустых рукавов закрыл полосой отрезанного платка, завязав его на поясе. Что получилось – мне понравилось. Бордово-белая клетка очень прилично сочеталась с бледно-оранжевым платком. Цвета хотелось бы поспокойнее, но цветовой ансамбль диктовала единственная расцветка платья, бывшая в магазине. Деревяшка для меня перестала быть собой. Это стал предмет силы. Я унёс инструменты в гараж. Сел в машину и поехал к дому. Какое-то время коридор силы без образов ещё мной ощущался, пока я о нём не забыл.
Обед Платона всё ещё находился в желудке, поэтому я сразу приступил к делу и лёг на кровать.
Изба. Напротив меня сидит Дмитрий Львович. Пьёт чай. На столе тарелка с кренделями.
– Фрол Никитич – лично для меня – свидетелей нет. Что там у вас произошло? Не могу успокоиться.
– Карп ушёл в свет.
– Ты опять за своё.
– В то, что Спаситель с матерью Пречистой Девой Марией и любимым учеником Иоанном ушёл в свет, вы верите, а то, что другой человек может это сделать, верить отказываетесь. Посмотрите, сколько в минеях говорится, когда читаем жития: «после казни пришли тайные христиане и не смогли найти тело». Успение Пресвятой Богородицы называется засыпанием, а не воскресением. Почему? Не видел – не додумывай. В житиях говорится: пришли – не нашли. Что случилось – Бог весть. Если додумывать, то всё в ересях погрязнет. Какая главная цель православного человека? «Скраюшку, да в раюшке»? Не-е-ет. «Стать богом по благодати, когда, незримым образом, Дух Святой переносит человека из тварного состояния в нетварное».
– Ну, допустим, я тебе поверил. Это ж, какой святостью надо обладать, чтобы такого состояния достичь!
– А святость – это что такое?
– Ну, это постоянное пребывание с Богом.
– Дмитрий Львович, скажите, ваше объяснение приближает человека к пониманию? Люди разными словами умеют прикрывать своё незнание видимостью понимания. Складно скажут – и успокоятся. Эдак, можно долго разными определениями играть. О самой святости вы что думаете?
– Пребывание в Благодати. Как у Павла: «не я живу, но Христос во мне живёт». Соблюдение заповедей.
– А заповеди, откуда взялись? Я имею в виду, почему Бог такие дал, а не другие.
– Потому, что душа у каждого жизнью вечной наполнена. Наносить ущерб другому, всё равно, что наносить ущерб себе.
– Значит, жизнь одна на всех. Спаситель обожил плоть. Так, что мешает каждому стать богом по благодати?
– Грехи, конечно.
– А грехи, что это такое?
– С иврита по смыслу переводится как промахи. Мысли и поступки, которые не учитывают Спасителя. Проходят мимо.
– Получается, что, если человек считает себя отдельным от Бога, и ублажает свою отдельность, то это и называется грехом. Так я понимаю?
– Ну, да.
– Значит, когда человек становится неразрывным с Богом, ему ничего не мешает упокоиться в Боге целиком вместе с плотью?
– Но, плоть-то создана из глины.
– Да. Но Святой Дух в нетварное состояние переводит?
– Что-то, Фрол Никитич, ты совсем меня запутал.
– Я не путал. Ваша догма не увязывается с нашим рассуждением – и ничего более. Догматы люди придумали. И мы с вами люди. Наши рассуждения здравы, и могут существовать, так же, как и любые другие утверждения.
– Почему, тогда, святые об этом не говорят?
– Потому, что Спаситель не сказал. В головах потолок традицией обозначен. В библии как: плоть отдельно, душа отдельно.
– А у вас, почему не отдельно?
– Так ведь, только в христианстве «свет Христов просвящает всех». У наших предков традиция подревнее будет. Пётр Первый отменил наш календарь – это всем известно. А, так-то, летоисчисление старше библейского получается. В библейской традиции Спаситель один, а у нас – последний из предыдущих. Люди многие тысячи лет в Бога идут, и путь этот известен, тем, кто хочет.
– Это ты о каббале и масонах говоришь?
– Я не говорю о библейской традиции. Есть извечный путь человечества. Можно назвать его русским, можно славянским, но это за уши притянуто. Он на столько древний, что вобрал в себя открытия многих народов. Те, кто хочет идею – получают идею. Те, кто хочет истину – получают истину.
– Истина в Боге.
– Нет. Бог в истине.
– Фрол Никитич, это одно и то же.
– Как вам угодно.
– Я хотел сказать, что Бог сотворил мир.
– А кто сотворил Бога?
– Он был всегда.
– Кто проверял?
– На то и вера.
– Нет, не для этого. Вера для того, чтобы не метаться туда-сюда, а не для того, чтобы опоённым болваном становиться. «Вера без дел мертва». Только смысл этого выражения переворачивают во грех. Мол, сделаю, как надо, мне от этого выгода будет. Духовная, не духовная – дело десятое. Надо, чтоб сознанием к богу идти, а не угождать ему издалека.
– Исихасты этим и занимаются. Смотри: Соловки, Валаам, Новый Афон, Молдавские пещеры, Псково-печёрская обитель – ещё перечислить? И это только в империи. А по всему православному миру?
– Всё верно говорите, Дмитрий Львович. Только православию ещё двух тысяч лет нет. Молодое ещё. Нетленные мощи уже есть, мироточивые – тоже. Может, и дальше духовный опыт разовьётся. Лиха беда начало: есть дыра, будет и прореха.
– То ты православный, то доправославный. Как в тебе такие догматы сочетаются?
– Никак. Догматами дело заменять – занятие лентяев. Нам некогда. Жизнь конечна.
– Интересные вещи говоришь, а показать что-нибудь сможешь?
– Ну, мы же не в цирке, чтобы фокусы показывать. Показать-то смогу, только вы увидеть не сумеете.
– Почему?
– Зрение у вас бытовое. Догматами застлано.
– А как зрение изменить?
– Давайте мы это на следующий раз отложим. Сейчас чайку попьём, да я скотину пойду пригонять. Поздно уже.
Кукла работала. Можно, конечно, было восхищаться собой, но я понимал, что настроенность на данный поток сознания от меня зависел в минимальной степени: всё сделали обстоятельства, и моя заслуга заключалась только в том, что я им не сопротивлялся из-за страха. Нужны ли мне куклы? Теперешнему – нет. Пока, всё происходит вовремя. Украли – убрали зависимость – сделали свободней.
Когда очухался, занялся неприятной тягомотной работой. Сначала оценил продукты питания: наше коровье молоко с рук в ближайших деревнях, стоимость валенок местной валки, разные ягоды, грибы и орехи за килограмм. Потом доски за кубометр на наших пилорамах и труд, чтобы из этих досок сделать забор. Применительно к жигулям, оценил стоимость труда при их ремонте. В мультфильме удава измеряли в попугаях. Я пытался сделать нечто похожее. Полез в инет, списал оптовые цены за крупы, сахар, плодово-овощную продукцию. мёд, рыбу, мясо, и разделил цены на два. Потом стал сопоставлять, бартерную ценность каждой позиции в разных аналогах. Откровенно устал, выпил травы Евдокии и лёг спать.
Утром после завтрака позвонил Платону, спросил его, уехал ли Сергей Павлович, и, после отрицательного ответа, сказал, что скоро к ним приду.
В осенней ясности уже плыли запахи сухих листьев. Солнце шпарило на всю катушку, но ветер стал прохладным из-за того, что нагреваться не успевал за укоротившееся дневное время. День, вечер и ночь чередовались на-равных: гармонично и последовательно. Я стал успевать прожить каждое время суток, и в этом проживании чувствовал своё единство с жизнью. Больничный оказался для меня, отчасти, заменой отпуска.
Утро было замечательное. Мы сидели на крыльце и разговаривали. Я пытался объяснить Сергею, свою идею.
– По-хорошему, тут нужно специальную программу сделать. Но можно и вручную. Должна быть таблица приблизительных бартерных соотношений товаров. В перестройку с этим было сложно, так как не было интернета, а сейчас эта система может заработать. Самое муторное и долгое – подготовить начальное ядро таблицы. Потом, данное соотношение товаров, будет само обрастать дополнительными номинациями. Краснодар может дать сахар, а ему нужны пиломатериалы. По цепочке соотношений товаров краснодарец видит, сколько он может получить вагонки за мешок сахара. Договариваются, кто платит за транспорт, и всё – дело сделано.
– Я буду в твоем деле говорить от лица государства – сказал Сергей – любая номинация приводится к денежному эквиваленту, и всё, что ты сочинил, объявляется уклонением от налогов.
– Таблица является рекомендательной. Переговоры ведутся в личных сообщениях.
– Белые воротнички дают указание силовикам, те показывают кулак владельцем сайтов, и сайты закрываются.
– Есть международные сайты, куда местные гориллы не могут добраться – их просто пошлют.
– В прессе разворачивается компания, что не патриотично обирать государство, все бартеровщики сволочи и пятая колонна.
– Нужна контрпропаганда о том, что мы показываем всему миру, как выйти из-под влияния мировых корпораций, которые угнетают народ, а патриотизмом козыряют мировые корпорации.
– Навскид, пока, не могу придумать, что можно ещё сделать, но как-то реагировать обязательно будут.
– Это понятно. Надо обставить так, чтобы юридически невозможно было бы привести к денежному эквиваленту. В моей системе сам интернет является мерилом, если подключился, то можешь за свой труд приобрести то, что тебе надо. Надо сейчас расширить таблицу соотношений, и запустить её по в соцсетям с просьбой дополнить её, кто, чем может. Я, например, ничего не понимаю в стоимости услуг. Может человеку в соседнем подъезде нужно машину починить, а я об этом ничего не знаю, а у него пасека. Или яму выкопаю, а мне за это сахар дадут. В идеале, нужна программа с учётом регионов. Я в этом совсем ничего не понимаю, но уверен, что есть люди, которые могут сделать такую программу.
– Вот её хакеры от спецслужб и будут ломать.
– Надо поговорить со специалистами. Как-то этот вопрос можно решить: иначе бы половина программ не существовала бы.
– Идея твоя полезна в том случае, если верхушка страны границы совсем закроет для народа, как в Северной Корее, но сейчас верхушка является частью мировой системы правления. Людей вынуждают работать по двенадцать часов, и сил на созидательную деятельность у народа совсем не остаётся. Что-то съесть, посмотреть сериал, и – спать до работы.
– Верхушка хочет на кого-то работать? Теоретически, наша страна может быть абсолютно автономна. В ней есть весь цикл производства: полезные ископаемые, производственные мощности, пенсионеры, которые помнят, как их запускать, и рынок сбыта. Полный производственный цикл. Такого нет ни в одной стране мира.
– Верхушка хочет большего – психология потребителя. Им кажется, что власть отдаляет от смерти. Захватил страну – нужно захватить мир. Или, хотя бы, быть вместе с захватчиками мира. Чтобы быть наверху, нужны подчинённые. Вот отсюда все организации, начиная от политических партий, заканчивая тайными орденами.
– Задавят.
– Или примут менеджером среднего звена. Зачем самим работать, когда могут эффективно работать за тебя? Если ты лезешь по социальной лестнице снизу, то свою эффективность доказываешь здоровьем, временем и взятками в любой форме.
Возможен другой вариант. Олигарх вкладывает свои деньги, и создаёт общество. В него вступают люди разных профессий: от банкиров до актёров и музыкантов. Как в любом обществе – взаимовыручка, протежирование и прикрытие. Может после этого такой олигарх прийти к влиятельному дяде, и продать всех этих людей за своё участие в мировой системе управления? Люди, данного объединения, не будут ничего знать: просто команды станут исходить не от олигарха, а от дяди. Данным действием олигарх экономит свои силы и время для пролезания наверх – он сразу становится менеджером среднего звена в мировой системе управления. Твоя бартерная система тоже, теоретически, может быть кем-нибудь быть подмята, и об этом тоже имеет смысл подумать.
– Да. Конечно. Пока, я могу развить таблицу, и запустить её в соцсети. Пусть люди вносят в неё поправки. Мне авторство не нужно.
– Авторство губительно. Люди начинают смотреть не на дело, а на автора дела. На автора пытаются перенести ответственность за свои возможные будущие ошибки. Уязвимость – показатель близости к смерти, поэтому люди боятся своей уязвимости до дрожи, как будто бы, будучи неуязвимыми, они не умрут. Самостоятельные люди строят свой мир, и в общее дело вносят посильный труд, а не ждут благодеяний сверху, но таких меньшинство. Самостоятельные люди тоже испорчены этой корявой жизнью, и начинают этой жизни мстить и доказывать, что зря она не додала им любви, в которой они нуждались. Ну, а, так, как любви не прибавляется, то эти люди не могут остановиться в своём стиле жизни. Откуда взяться любви, если такие люди, всегда находятся в состоянии войны и преодоления? Так, что, вменяемых людей – единицы.
– Но, я же, тоже эту таблицу через силу заставлял себя писать.
– У тебя – это необходимая часть творчества. Художник тоже много работает для того, чтобы воплотить в жизнь творческий порыв. У мстителя и художника принципиально разные задачи. Мститель хочет доказать, а художник – украсить. Я говорю об идеальных типажах, естественно.
– А, чего мститель хочет доказать?
– Что должно быть равновесие. Его морально покалечили, и он вправе морально калечить – ну, и – так далее. Практика показывает, что мститель и художник не понимают друг друга. Не хотят понимать. Создаются расслоения общества. Каждая группа по-своему скрывается от смерти: кто-то шумит, кто-то неотрывно смотрит на свою личность, кто-то манипулирует другими. Когда войдёшь во власть, все эти срезы надо будет учитывать.
– Мне уже всё равно, где находиться.
– Значит, вырос. Но мир многослоен не только в социальном срезе. В каждом слое законы принципиально отличаются от законов других слоёв мироздания. Они даже близко не напоминают друг друга. Рыбе кажется, что пруд беспределен, а его берега являются законами этого беспредельного мира.
– Я это уже ощутил.
– Хорошо. Значит, ты знаешь, что желания человека имеют смысл только для самого человека. Для жизни – это только бессмысленные формы движения. В бессмысленности нет ничего плохого, деревья качаются под действием ветра, облака плывут по небу. Красота. Но смысла в этом нет. Каждый человек, так же, рисует свой узор событий, но, кроме красоты в нём нет никакого смысла, хотя изнутри видится по-другому.
– Да-а, хорошо бы всё видеть как красоту, а то, постоянно разрываешься: этому одно, этому другое, и постоянно от тебя все чего-то ждут.
– Когда понимаешь, что люди всегда совершают действия для того, чтобы спрятаться за ними от своей смерти, тогда приходит снисходительность и приятие этих людей, чем бы они ни занимались. А это, в свою очередь, даёт возможность не окунаться с головой в их мир, хотя понимание их желаний никуда не уходит.
– А, как же самоубийства?
– Самоубийцы сначала себя убивают своим противостоянием жизни, а уже потом подтверждают это своими действиями. В этом смысле, мы все, отчасти, самоубийцы. В мягкой форме это ТВ и компьютерные игры. А, вообще – это несовпадение происходящего с придуманным идеалом, обиды и месть: вот я себя убью, и вам будет плохо. Несогласие личности с жизнью – в любой форме – быстрое или медленное самоубийство. Другой вопрос, что личность не считает себя самой жизнью, но это уже другая тема.
Платон решил привести словоизлияния на свежем воздухе Сергея, к какому-то знаменателю.
– Мир личности, мир души и мир духа имеют свои, не похожие ни на что, законы. В мире личности смерть есть, в мире души её нет, а в мире духа нет самой жизни, как мы её понимаем. И всё это, как твоя электронно-бартерная система, сосуществует, и называется мирозданием. В таком здании три этажа и фундамент, но внутри каждого этажа уровней почти бесконечное множество. Они все тебе ни к чему, но тратить силы на отрицание чего-либо, не функционально. Если в твоём мире чего-то нет, это не значит, что этого нет в мире твоего соседа. И – наоборот.
– Вы мне, господа хорошие, столько всего наговорили, что я теперь вообще ни в чём не уверен.
– Отлично – сказал Платон – будешь смотреть на жизнь без предубеждений, и находиться в готовности ко всему. Сейчас это тебе понадобится.
Сергей Павлович на прощание дал лист бумаги, который вытащил из кармана.
– На: у меня тут модель сайта набросана. Она отличается то того, что ты придумал, но она ближе к сложившимся обстоятельствам.
Меня никто не прогонял, Платом с Сергеем никуда не спешили, поэтому я сразу же начал читать написанное.
Государство как структура энергообмена
На сегодняшний день РФ является сырьевой страной, поэтому реорганизацию страны следует начинать со структуризации сырьевой базы.
Население сельской местности надо оповестить о создании информационного сайта для ведения частного бизнеса.
На сайте будет информация о том, кто, сколько, чего или кого выращивает, и в чём он нуждается. Условием активной деятельности на сайте будет являться вступление фермера в объединение людей, производящих такую же продукцию.
Сайт должен состоять из региональных ячеек. На нём должны быть программы, считающих текущую себестоимость продукта, форумов и предложений. Так же на сайте должны существовать правила, препятствующие перерождению картельных отношений фермеров в корпорации.