Владимир Фёдорович Власов
Путь к бессмертию
27
И в жадности своей вы ненасытны,
Культура ваша глаза всем застилает,
Права ваши с потребностями слитны:
Обязанностей к природе не бывает.
И если так пойдёт, то за растрату
Того, что на земле всего дороже,
Вы понесёте жуткую расплату.
Природа всех вас просто уничтожит.
Жаль, что сейчас всем миром человека,
Конфуция идеи управляют,
А нашим знаньям мало кто внимает,
Так всё идёт ко дну от века к веку.
Ведь человек, природу разрушая,
В конце концов, как пить, себя разрушит.
Вокруг себя весь мир опустошая,
«Не вреди» – божью заповедь не слышит.
Людская жадность хлопот Богу доставляет,
А мир, что в долг Бог дал вам, не безбрежен.
Ни миром правим мы, а он всем управляет.
Конец ваш существованья неизбежен».
– «Но как же нам с природой нашей слиться?
Как быть нам без искусства и культуры,
С которыми нам довелось родиться?
Ведь, в них таится вся наша натура»!
– «Вот в этом-то и скрыта суть вопроса,
Для этого необходим вам Путь,
Учёт вести вам нужно всех запросов,
И вы поймёте, в чём есть правды суть.
Но главное скрывается не в этом.
Понять вам нужно Внешний Атрибут.
И только в нём найдёте вы ответы,
Достигнув совершенства Абсолют.
А значит, что «ни словом, ни молчаньем,
Не выразить всех вещей предела»,
Так следует в начале начинанья
Вам не мириться со своим уделом,
(из комментариев Лю Хуйцина)
А уяснить, что «истинное бытье
Остаётся за пределом сказанного»,
Как в мире нашем любое событье
Проявлено волей слова, с ним связанного.
28
Это и есть некая сила безмолвья,
Творящая слово, и оставляя
Позади себя цепочку многословья,
Которой все мы разумом внимаем.
Силой "флейты Неба" голос анонимный,
И «вселенный ветер сокровенный»,
Нас всегда ведёт по жизни зов призывный,
Свой наказ диктуя незабвенный.
(из толкования Лю Хуйцина)
Уголка без них нет во всей Вселенной,
Где б не проникало их звучанье,
И звук вечен их в вечности нетленной,
Как Вселенной всей дивное молчанье.
В том безмолвье, мы ничего не скажем,
Его мудрость с нами разговор заводит.
Путь, который нас с нашей целью вяжет,
В нём по жизни нашей нас с собой проводит.
Ведь, что такое наши рассуждения?
«Всегда есть что-то в них не замечаемое»,
Что не проясняет наши сужденья,
А уточнения – дело нескончаемое.
(из постулата Чжуанцзы)
Ведь, точное любое «наше знание,
Держится чем-то неопределённым»,
И нет большей глубины, чем познание,
Для разума, поиском наделённым.
Длина Вселенной так растянута,
Что нет в ней конечного причала.
Вся тьма вещей – как сеть натянута,
И нигде не найти в ней начала.
(согласно последней главы трактата Чжуанцзы)
Но погружённый даос в медитацию,
«Собой созерцая себя», понимает,
Что в постижении вещей в прострации,
Как сетью, натянутой, мир обнимает.
(согласно 54 чжана «Дао-дэ цзина»)
Когда даос в унисон с небом дышит,
То душа его весь мир приемлет,
Ушами он неслышимое слышит,
Сердце его сердцу его внемлет.
Не нужны ему «свирели и струны",
Когда он слышит звук воды и гор,
Он видит всё вокруг, как странник юный,
Пронизывает мир духовный взор».
(из пояснений Цзо Сы, III в.)
29
Пока летели мы, и ночь настала,
С небес на землю спустилась темнота,
Движение на дорогах перестало,
В деревнях, сёлах стихла суета.
И обдала прохлада нас ночная,
И ветерок подул с ближайших гор,
И мы неслись, две бабочки, порхая
И покоряя пустоты простор.
И тут увидели мы вдруг сиянье,
Вдали от нас средь тьмы и тишины
Проникло в нас его очарованье,
С надеждой к свету полетели мы.
– «Ты видишь этот огонёк далёкий?
Как приятно видеть этот свет во тьме!
Он как маяк, что светит одиноко,
Спасеньем неба сулит тебе и мне!
И в этом ярком огненном сиянье
Слышны десятки тысяч голосов.
Как мы с тобой, несчастные созданья,
Летящие на пламя из лесов.
О чём поют они, танцуя в пляске?
Что их в огонь влечёт из суеты,
Печаль, надежды, веселье, ласки,
Иль зов, исторгнутый из пустоты?
Не то ль безмолвье, заполненное звуком,
Которым упоён весь наш немой эфир?
Источник, где все меняются друг с другом
Как день и ночь, вселенная и антимир»?
Так в тьме кромешной в пламя мы влетели,
И яркий свет вдруг ослепил наш взор,
В нём наши крылья заживо сгорели,
И мы попали с мотыльком в костёр.
Но как ни странно, жизнь всё же продолжалась,
Чему мы оба очень удивились,
Как будто что-то в нас вдруг поменялось,
В костре том в свет мы с ним преобразились.
И удивились новому рожденью,
Для нас всё стало очень непривычным,
Средь света выбрать местонахожденье
В костре, наверно, очень необычно.
30
– «Неужто, здесь мы искорками стали»? –
Воскликнул я, вновь живя на свете этом,
Мы чудесам дивиться не устали,
И молвил он: «Ты тенью стал, а я – светом».
– «Но как же так!» – воскликнул я в испуге,-
«Как быть без формы, неизвестно, чем?
Когда нельзя замкнуться даже в круге.
Жизнь в этом состоянии мне зачем?»
– «Ну что ты испугался? Состоянье,
В котором мы находимся теперь,
Не спорю, необычно. Но вниманье
Сосредоточено в тебе, поверь.
Ты можешь мыслить, значит, существуешь
С душой всё той же широты и долготы,
Без тела, по которому тоскуешь,
Но в другом теле можешь оказаться ты,
Как я, проникнув в душу в виде мненья,
К любому человеку в забытье.
Туда ж и ты войдёшь тенью сомненья,
И обретёшь наличное бытие.
В общенье между нами будет сложность,
С тобой мы сможем видеться лишь в споре,
Так оба мы – как противоположность,
Но можем мы общаться в разговоре.
Я людям ангелом смогу являться,
И им глаза на что-то открывать,
Ты ж можешь приведеньем появляться,
И разум их испугом затмевать.
Всё оттого, что я наполнен светом,
И я сияю, всем на удивленье,
В душе ж твоей один туман сомненья,
Поэтому всегда во тьму одет ты.
Не известно, что тьма твоя скрывает,
Быть может, истина в тебе таится,
Об этом наш Создатель один знает,
И тьма способна сияньем раскрыться.
Как видишь, мы друг друга дополняем,
Всё в мире взаимопроникновенно,
Мы видимость повсюду оттеняем,
И заполняем всё собой душевно.
31
У нас преград нет на пути движения,
И не понадобятся теперь нам крылья,
Оценив всю возможность положения,
Везде мы можем проникнуть без усилья».
– «Ценю я нынешнее состояние,
Но беспокоит меня антиномия
Не нравится мне противостояние,
Где же уж здесь между нами гармония».
– «Гармония совсем и не в симметрии,
А во всём том взаимопроникновенье,
Нельзя во тьме быть общего поветрия,
Противостоять – есть к истине стремленье
И не печалься, что стал сейчас ты тенью,
Ведь, «свет сияния» в тени таится,
Найти дорогу ты сможешь к просветленью,
И лучезарной правдою открыться.
Я вижу, что тебе твой путь стал ясен.
Тогда последуй моему примеру,
И если на эксперимент согласен,
Проверим тут конфуцианцев веру.
Здесь в школе одного учителя я знаю,
Преподающего «Лунь юй» ученикам,
Его учениками стать я предлагаю,
И если ты со мной согласен, по рукам.
Забыл совсем, что рук-то мы лишились,
Как, впрочем, и своих прекрасных тел,
Но пред нами возможности открылись,
Для понимания свершённых дел».
II. Беседа Конфуция с последователями
1
Однажды мы с даосом в путь пустились,
Людским всем представленьям вопреки,
Проникнув скрытно в школу, где учились
За партами седые старики.
Занятья в школе проходили странно,
Никто друг другу слов не говорил.
Учитель в забытье был постоянно,
Сидел, молчал, бородку теребил.
То был из царства Лу Конфуций родом,
Корпел над свитком, весь как лунь седой,
В раздумья погрузившись с головой,
Он мысленно беседу вёл с народом:
– «Вот дожил я до белой седины,
Людских стремлений никогда не понимал,
Но, как любитель древней старины,
Для них цивилизации стандарт создал.
В пятнадцать лет я посвятил себя ученью,
И в тридцать твёрдо на ногах стоял,
А в сорок лет избавился от всех сомнений,
И Неба волю в пятьдесят познал.
И обладая в жизни тонким слухом
И метким глазом, все вещи примечал.
В шестом десятке, внемля чутким ухом,
С небесной волей грядёт что, замечал.
В семьдесят следуя сердца веленью,
Нарушить норму не боясь, я принимал
Всё то, что раньше подвергал сомненью.
Везде разумность всех событий понимал.
Потом, отправившись на небо, я следил,
Как выполняют на земле все мои нормы,
Учеников везде я много наплодил,
Но каждый в жизни воплощал лишь свои формы.
И так везде единства принцип нарушая,
В ученьях учреждали все свои права,
Внимания на пользу дел не обращая,
У всех – природа эгоизма такова
Вот предо мной сидят пять здесь оппонентов,
И каждый мнит учителем себя,
В народе ставят свои эксперименты,
Своим ярмом его права губя.
В них скрыто революций всех начало,
Страданий всенародных, тяжких бед,
От них теорий рождено немало,
Несущих всем везде один лишь вред.
Мо Ди своим эгалитарным экстремизмом
Народ пытался всегда счастьем одарить,
Его ученье, став потом социализмом,
Смогло безумием полмира покорить.
Вот Шэнь Бу-хай там со своим легизмом,
Закон оттачивал, как остриё ножа,
И заложил основы коммунизма,
Создав основу оправданья грабежа.
А вон Шан Ян там со своей доктриной,
Что породил культ тоталитаризма,
Предтечей став грядущего фашизма,
И глобализма – власти всеединой.
2
Ян Чжу средь них разительно отличен,
Он – скептик, вольнодумец, фаталист,
Средь них он больше всех мне симпатичен,
Но, в целом, эгоист и пессимист.
А вот слова Мэнцзы везде всех удивляют,
В них чувствуются проблески ума.
Его учение надеждой наполняет
Всей Поднебесной многие дома.
В его устах: народ – судьбы вершитель,
И только он, и не бывает мнений двух.
Каков народ, таков и сам правитель,
И так повсюду, где силён народный дух.
Сейчас всё больше прихожу я к мненью,
Что нужно самому себе служить,
А вот народу не нужны ученья,
Он знает сам, как ему нужно жить.
Народ трудом мой жил от века к веку,
Чтоб стать счастливым, все поборов лишенья,
Чего ж стремился дать я человеку,
Чтоб преодолеть ему его мученья?
Весь мир вокруг нас всегда был хаотичным,
В нём не было гармонии, порядка,
Хотел я, чтоб человек был в нём практичным,
И чтоб по жизни шёл дорогой гладкой.
Чтоб жить в гармонии в этом окруженье,
Трудиться нужно, рук не покладая,
И высшим целям отдать себя служенью,
Чтоб стала жизнь у нас подобьем рая.
Чтоб жизнь была их в строгом распорядке,
И внесена во всех их сферах ясность,
И вещим тайнам найдены разгадки,
Чтоб заблуждений исключить опасность.
Чтоб все могли в гармонии жить с миром,
И покорять в пути любые дали.
Необходимы всем нам ориентиры,
Чтоб в дебрях своей жизни не блуждали.
Чтоб мир казался людям всем доступным,
И совесть их не мучили терзанья,
Решил создать свод знаний целокупных,
Открыв народу древностей познанья.
3
В трудах своих, припомнив мудрость старины,
Я от себя в них мало что привнёс,
Лишь опыт предков наших им донёс,
Как блеск былого процветания страны.
Хочу лишь пожелать ученикам своим,
В гармонии жить, подчиняясь Небесам,
Зачем навязывать мысли свои другим?
Живи по ним, считая истиной их, сам.
Фундамент крепкий я империй заложил,
Где младший старшего в семье бы уважал,
Чтоб честно весь народ государю служил,
И правила приличия не нарушал.
В империях мир, процветание царят,
А в разделеньях всегда козни и раздор,
Бесчинства мелкие властители творят,
Во всех разделах вором управляет вор.
Чтобы в народе непотребности пресечь,
Необходимо всем знать правила приличия.
И чтоб людей от зла и жадности сберечь,
Сплотить их надо идеалами величия».
Но тут не удержался мой даос,
И мыслей ход Конфуция нарушил,
Свою поправку в его думы внёс,
Гласом небес проникнув в его уши:
– «Ведь, чтоб народом целым управлять,
Не нужно создавать законов строгих,
Так его душу надо воспитать,
Чтоб он примером сам бы стал для многих.
Чтоб править им, не надо воевать,
Одной войной народ ведь не исправить,
Власть предержащим следует понять,
Что добротой и правдой нужно править.
Всегда народ властитель должен убеждать,
Но чтоб народ не чувствовал давленья,
Согласья он обязан терпеливо ждать
Меж ним во избежание напряженья.
В сердцах у каждого стремление к свободе,
Но почему-то все стремятся в города,
Но там, в отличие от жизни на природе,
Стеснённость, суета и толкотня всегда.
4
В толпе всегда там возникают тренья,
И мир становится для всех слишком тесен,
Так как у всех там разные стремленья,
То возникают раздоры в интересах.
Основа всех конфликтов – столкновенья,
Умы живут лишь в мире меж собой,
Таланты ж вечною горят враждой,
И нет от столкновений избавленья.
Так в нашем мире светлом и пространном
В стесненье грозди гнева вызревают
И все живут в конфликте постоянном,
И часто войны оттого бывают.
Одарены добротой все от природы,
Но зло заполнило все наши событья,
И почему все в истории народы
Обойтись не могут без кровопролитья?
И почему мир отравлен весь враждою?
Мы ж вылеплены все из одного теста.
Враждуют люди и страны меж собою,
Как будто в мире всем не хватает места?
Всё дело в том, что во всём мире в столкновениях,
В конфликтах, где б ни проходили,
Глупцы считают, что любые ухищренья
Как средства хороши, чтоб победили.
И в битве разгоревшегося спора,
Пощады нет. При этом забывают,
Что жесткость лишь жестокость порождает.
И только доброта служит опорой.
Кто в спор вступает храбро, как в сраженье,
Победы никогда ему не увидать,
Ведь оборона – тоже нападенье,
В защите легче всегда быть, чем нападать.
Без гнева быть должны спор и сраженье,
Победа – без отдачи в жертву ей,
Победа лучшая – без прославленья,
Чтоб не было воинственности в ней.
Но самый главный враг наш – это слабость,
Которая так сильному вредит,
Противник слабый не приносит радость,
Он слабостью своей нас победит.
5
Все мы от силы стаём ещё сильнее,
Противник чем сильней, тем лучше нам,
Преодоленья нас делают смелее,
Бесстрашней, как плывущих по волнам.
Но к слабым проявленье состраданья
Для сильных всех должно законом стать,
Правитель должен уделять внимание
Все бедным, беззащитным помогать.
Но не понятно мне общее стремленье,
Под чьё-либо влияние подпасть,
Глупцом жить, на чьё-то опираясь мненье,
Вообще, зачем нужна нам чья-то власть»?
И здесь многозначительно и внятно,
Мо Ди нам преподнёс своё ученье,
А для того, чтоб стало нам понятно,
Он подчеркнул в нём скрытое значенье:
– «Нет, государство просто нам необходимо,
Как воздух, как земная благодать,
Без власти – хаос на земле, неодолимый,
И человек скотиной может стать.
Нет, государство людям очень надо,
Над нами сильная нужна всем власть,
Без пастуха не может быть и стада,
И каждый глупой смертью может пасть.
Порядок существует лишь при власти,
В стране властителей умных и пристойных.
Но всем нам несет беды и несчастья
Правление людей глупых, недостойных.
Способность с мудростью всегда была ценима,
Поэтому и к мудрым уваженье
Всегда было основой управленья.
Власть предводителей таких неодолима.
Во власти сокрыты все бразды правленья,
Но главное средь них – это терпеливость,
Кроме потребностей удовлетворенья
Должна в народе быть, ведь, справедливость.
Чтоб путь правителя к народу стал возможным,
И не постигла участь отреченья,
Страстей путь должен для него быть непреложным,
Без склонностей к минутным увлеченьям.
6
Ведь главное в правлении ни в дружбе,
И дружба без ума совсем не помогала.
Должно быть в продвижении по службе
Наличье меритократии идеала.
И, не взирая на все родственные связи,
Приблизив к себе умных и способных,
Пойдёт он путём ценностей духовных.
И путь правителя народу станет ясен.
Правителя дар главный – прозорливость,
Правление его чтоб не носило
След ненависти или грубой силы,
Должна быть добродетель, справедливость.
Чтоб одолеть людскую жадную натуру,
Необходимо развивать у всех стремленье
К борьбе с неравенством. Пускай это боренье
Создаст единую для всех суперструктуру.
Где обретут все счастье в долголетии
В кругу потребленья эгалитарного,
Во всём единомыслия наследии,
В отказе от всего партикулярного.
И в помыслах не будет уж шатания,
В образ жизни придёт унификация,
Во всех правах – эгалитаризация,
Наступит настоящее братание.
И бедный обретёт во всём уверенность,
И пропадёт к стяжательству стремленье.
Исчезнет роскошь, победит умеренность.
Для всех людей наступит единенье".
Но тут Конфуций не усидел на месте,
Прервав на полуслове рассужденья,
К Мо Ди он обратился с удивленьем:
– «А править будут все государством вместе?
И как же в обществе эгалитарном,
Где все пострижены под одну гребёнку,
Где гений будeт наравне с бездарным,
Всем раздадут права – старцу и ребёнку?
Что станет с властью? Как быть с управленьем?
Вы создадите жуткую структуру.
Не обойдётся тут без принужденья,
В конце концов, всё станет диктатурой.
7
Какое уж здесь будут процветанье?!
Не говорю я ни слово о свободе.
Но вряд ли вы получите признанье
И благодарность за ученье в народе".
Слова услышав, Мо Ди не растерялся,
Так как был практиком и реалистом,
В своём ученье также оптимистом.
В ответ Конфуцию только рассмеялся:
– «Для справедливости нужно принужденье,
В понятии свободы нет границ,
В государстве равновеликих лиц
Мораль не требует тут вознагражденья.
Посему и принцип управленья
Не от морали зависит, между прочим,
А от денежного поощренья,
От титула и широких полномочий.
Я это своим опытом проверил –
В администраторы все станут рваться,
К нему не будет должного доверья,
Но зато все начнут его бояться.
Вот – справедливость ради гуманизма,
Восторжествует порядок идеальный,
От вредного очистится отчизна,
Соединившись в любви универсальной.
Не будет в обществе семейных кланов,
Отсутствие вражды искоренит нахальство,
И всякий сможет избежать обмана,
Идентифицируют все себя с начальством.
И нищий встанет со ступеньки низшей,
И вознесётся кверху самый худший,
И станет добродетель пробы высшей,
Друг друга все возлюбят, что же лучше” !?
Но тут даос, не выдержав, воскликнул:
– «Нельзя жить всем по правилам единым?
И сможет ли кто к этому привыкнуть?
Так уж нам общество необходимо?
Как можно всех людей так ненавидеть?!
И претит равенство людской природе.
Из века в век так повелось в народе,
Что каждый себя хочет выше видеть.
8
Как может принужденье быть девизом?!
В единомыслии – казарменный порядок,
И люди сыты не единым рисом,
Глоток свободы всем всегда бывает сладок».
– «Но чтоб стать в мире нашем альтруистом,
Поверьте, ничего не остаётся,
Как лишь покончить с эгоизмом чистым,
А справедливость нелегко даётся».–
Сказал Мо Ди нам, головой кивая,
В ответ на возражение даоса,
Дискуссию продолжить предлагая,
Решил коснуться главного вопроса:
– «Тогда рассмотрим, что же злу причастное,
Определив полезное и вредное,
Что корень зла, всеобщее иль частное?
Что рознит нас, богатое иль бедное?
Не будем верить в веру обветшалую,
Вред всем наносит только разделенье.
Страна большая нападёт на малую,
От войн спасёт нас всех объединенье.
От разделения общество устало,
И сильный слабых угнетать стремится,
Большие семьи низвергают малые,
А сильный только силе покорится.
И хитрый торжествует над глупцами,
А знатные довлеют над простыми,
И мир наш весь наполнен хитрецами,
А «равные права» – слова пустые.
И зреет в мире ненависть друг к другу,
Всесильный всегда давит меньшинство,
Чтоб мир исправить нужно волшебство,
Всех вывести из замкнутого круга.
Так в единенье волшебство таится,
Способное избавить от многих бед,
От разделенья проистекает вред,
Нам нужно всем в любви единой слиться.
Гармония тогда восторжествует,
И корень зол всех будет вырван, наконец,
И в радости забьются тысячи сердец,
Мир в справедливости наш возликует”.
