Владимир Евгеньевич Псарев
Голод
– Смотри и запоминай, потом сам сможешь все это делать. Только английский подтяни – работать в таких программах лучше всего на языке оригинала.
– Понял.
Студия представляла собой квартиру, в большой комнате которой была устроена кабина для записи. Все было обшито акустическим пенополиуретаном – Ваня заморочился. А для создания настроения он здесь же навесил разных ламп и rgb-панелей. Это уже не просто обшитый паралоном балкон. Микрофон Ваня в свое время дернул в каком-то ДК, который прикрыли, и каждый тащил то, что плохо лежало, а Ваня то, что потом понадобилось. Куча каких-то проводов, многие из которых просто переподключались или дублировали друг друга, но все лежали на месте.
– Творческий процесс – это как любовь. Одновременно искренние ощущения, исходящие изнутри, но требующие работы "снаружи". Творчество – это самый совершенный бунт.
– А давай вот тут "восемьсот восьмые" погромче.
– Не тычь только в монитор.
Название для альбома пришло само собой. "Голод".
– Без голода ничего бы не было, я тебя уверяю.
– Дим, ты наверное шутишь?
– Нет же, смотри. Голод уже не физическим стал. Голод для меня теперь – это осознание того, что я не могу долго жить там, где я живу. Вот о чем я. Голод до жизни. Возведенный в абсолют инстинкт самосохранения.
– Ладно, поверю. Нет, погромче не звучит. Мы всю "пачку потеряли". Если тебе так хочется, то здесь лучше уж добивать голосом. Голос – такой же музыкальный инструмент, не забывай.
Когда-то Диме было стыдно признаваться в том, что ему близка хип-хоп культура, потому что во дворе все слушали строго рок. Сначала тяжелый, потом альтернативный, и другим жанрам тут места не было. Некоторым людям сложно выделяться. По крайней мере первое время. Стоит себя перебороть, поверить в свою мечту, и процесс встраивания себя в общество посредством формирования публичной точки зрения нарастает как энтропия.
Все рано или поздно взрослеют, и коллективное мнение социального окружения сначала поэтапно меняется, а затем вообще исчезает, становится каким-то рафинированным. Понимаешь, что в общем-то и Хроносу, и Эросу без разницы, куда ты идешь, а людям тем более – поговорили полчаса и забыли. Но самые сильные получаются из тех, кто смог себя противопоставить коллективу до того, как коллектив отфильтровал свои установки.
Диме казалось, что у него это получилось. Он научился говорить вслух о самом главном конкретно для него, и отвечать на вопрос настолько прямо, насколько это позволяет собеседник.
В последние дни у Димы всегда было, что покушать. И Ваня принес в студию полноценное одеяло.
– Учитывая, что это квартира, хоть и маленькая, можно спать и на кухне. Стены толстые. Сколько с меня?
– Дима, я с тебя сейчас ничего не возьму. Расти.
Дима по-щенячьи улыбался. Ваня делил с ним его мечту, но делил не для себя. Это и значит, как греческий говорил классик, любить. Дима это очень ценил.
***
Дима в свой выходной проснулся от того, что кто-то зашел в соседнюю комнату и заговорил вслух. Было еще не больше девяти утра.
