Владимир Бенедиктов
Другие редакции и варианты (сборник)

Полная версия

Буря и тишь

 
Над морем гроза – так и брызжет огонь!
И вал то приляжет и пену раскатит,
То вскинется, вспрянет, как бешеный конь,
И, кажется, гривой до неба дохватит; –
И вот опоясана молний мечом
Строптивая влага взлетела смерчом,
Но небо далеко – и столб тот сердитый
Упал с диким воплем громадой разбитой.
 
 
Кончен ропот непогоды,
Улеглись морские воды, –
Где и след минувших бурь?
Зыбь блестит и дышит ровно –
И глядится в ней любовно
Неба ясного лазурь.
 
 
Так смертный, познаньем земли недовольный,
Из темного мира, из сени юдольной
Стремится всей бурей ума своего
Допрашивать небо о тайнах его;
Но ум, изнурив свои бурные крылья,
Во прах ниспадает, – напрасны усилья!
 
 
Стихло гордых дум волненье,
Сердце в тихом умиленье
Избирает веры путь.
Смертный к небу взор возводит,
И оно к нему нисходит
В успокоенную грудь.
 

Радуга

 
За тучами солнце, не видно его,
Но там оно капли нашло дождевые,
В них блеск преломило луча своего.
И по небу ленты пошли огневые.
 
 
И ленты те стали цветистой дугой,
И эта дуга в своем ярком уборе,
К зениту подъемля изгиб свой крутой,
Концы погрузила в безбрежное море.
 
 
И радугой ясной мой взор уяснен,
И вид ее сердцу отраден и сладок:
Он мне обновляет минувшего сон –
Тот сон, опоясанный лентами радуг.
 
 
Мне памятны сумрак и тучи тех дней,
Но в тучах тех крылось блаженства светило,
Бывало, грустил я, но в грусти моей
Всё так многоцветно, так радужно было.
 
 
Как в каплях дождя, в сих слезах облаков,
Рисуется пламя лучистого Феба,
В слезах моей грусти сияла любовь
Цветными огнями сердечного неба.
 

N. N-ой
О, не играй

 
О! не играй веселых песен мне,
Мой бедный слух напрасно раздражая!
Мне блеск их чужд, мне живость их – чужая,
Не для меня пленительны оне.
Где прыгают, смеются, пляшут звуки –
Они скользят по сердцу моему,
Лишь мощный вопль аккордов, полных муки,
Вторгается в объятия к нему.
 
 
Так вот она, вот музыка родная!
Она, скорбя, рыдая и стеная,
Святым огнем всю душу мне прожгла,
И там – на дне, на язвах замерла.
Играй! Играй! Пусть эти тоны льются!
Пускай в груди на этот внятный зов
Все прошлые страданья отзовутся,
Протекшего все тени встрепенутся
И сонная пробудится любовь!
Божественно! – Дыханья нет… нет слова…
Божественно! – Лей эти звуки, лей!
Еще! еще! – О, дай ожить мне снова!
Дай умереть под музыкой твоей!
Понятны мне, понятны эти звуки:
Вот – вздох любви! вот – тяжкий стон разлуки!
Вот – тихая молитва… вот – слеза…
Вот – звонкое надежды лепетанье!
Вот – ревности глухое клокотанье!
Вот – дикого отчаянья гроза,
И бешеных проклятий скрежетанье,
И хохота безумного раскат,
И вот – сверкнул кинжал самоубийцы…
Чу! – Божий гром!.. Конец! – Трещат гробницы…
 
 
Земля дрожит… Архангелы трубят.
Остановись!.. Струнами золотыми
Понятно всё ты высказала мне,
И, звуками исполнен неземными,
Я весь горю в торжественном огне.
Я в них воскрес, их силой стал могуч я,
И, следуя внушенью твоему,
Когда-нибудь я лиру обойму
И брошу в мир их полные отзвучья!
 

К М<ейсне>ру

 
И сколько планов жизни мнимой
Чертила детская душа,
И там – в дали необозримой
Как жизнь, казалось, хороша!
Ударил час, – мы полетели
Вдоль разных жизненных дорог,
И скоро сердцем откипели,
И юный пыл наш изнемог.
И вот, мой друг, пожив немного,
Узнав людей, вкусив любовь,
Уже на мир мы смотрим строго,
Как пересозданные вновь,
Вздыхаем, шлем упреки людям
И говорим, что жизнь плоха,
Что вся она, когда рассудим,
Не стоит звучного стиха.
Что всё неправдой, злобой веет,
Что в общей стуже мерзнет кровь,
Что дружба нехотя немеет
Под гнетом рока, – а любовь?
В любви ль найдем еще отраду?
Увы! Напрасные мечты!
Любовь земная – капля яду
 

Люблю тебя

 
«Люблю тебя» – как слабо это слово!
Я, может быть, тебя им оскорблю.
Оно звучит так пошло, так неново,
Ничтожно так! Его я истреблю, –
А между тем не нахожу другого,
Чтоб выразить, что я тебя люблю,
Люблю не так, как те, что лишь полюбят –
Твердят «люблю» – и слово это губят.
 
 
Люблю тебя, – но я не говорю.
«Люблю тебя», лишь в мыслях это слово,
А сам без слов я на тебя смотрю,
И выпрыгнуть душа моя готова,
И всё молчу, и таю, и горю,
И хочется спросить мне: ты сурова
Ко мне за что? – Ты видишь: я, любя,
Не говорю, что я люблю тебя.
 
 
Люблю тебя. – Но, может быть, сердита
Ты на меня, затем что ты прочла
Ту мысль мою, где это слово скрыто?
Ее прочесть, конечно, ты могла
В глазах моих… Но вот – она забыта –
Та мысль моя, она уж отошла,
Отвергнута. Люблю тебя… Досада!
И думать так, и так смотреть не надо!
 
 
Люблю тебя. – Ты не смотри, молю,
Мне так в глаза, а то еще, пожалуй,
Опять прочтешь, что я тебя люблю,
Рассердишься. – Любовью небывалой
Проникнут, я все мысли удалю.
Люблю тебя – что в этой мысли вялой?
Люблю тебя, но втайне, про себя, –
Не думая, что я люблю тебя.