Владимир Алексеевич Колганов
Палата № Z
Глава 6. Немножко психи
– Нет, признание это не вариант.
Влад придержал Кузьму, который уже было ринулся на кухню, чтобы принести пакет. Дело не в том, что пытки недопустимы даже в подобной ситуации. Но если никто не пожелал стать стукачом, тогда логично отказаться и от роли палача или его активного пособника. Видимо, к такому же выводу пришёл и Веня, потому что предложил альтернативный вариант:
– А давайте предоставим Максу возможность оправдаться. Пусть объяснит, почему нас предал, почему за нашей спиной сотрудничал с тюремщиками. А придушить его всегда успеем.
Антон кивнул, Кузьма пожал плечами, и Егор вынужден был подчиниться большинству. И вот Макс, сидя на кровати и чуть ли не рыдая, стал жаловаться на судьбу:
– Да что ж это такое?! Наркотиками не торговал, малолеток не насиловал. За что же мне всё это? Среди ночи подняли с постели, в чём мама родила отправили в тюрьму, а теперь и вовсе… ведут на эшафот.
– Сам виноват! – с укоризной произнёс Веня. – Надо было сразу повиниться. Сразу после того, как тебя завербовали.
– Не было ничего такого! Чтоб мне на этом месте провалиться! – кричал Макс. – И чайника я не брал, а уж зубная щётка с полотенцем это такие мелочи, что даже не стоит обсуждать. И вообще, всё, что вы делаете, это поразительно непрофессионально!
– Что ты имеешь в виду? – обиделся Егор.
– Прежде, чем допрашивать подозреваемого, полагается осмотреть место преступления, произвести личный досмотр, обыск в квартире подозреваемого… Я детективов немало прочитал, так что порядок знаю.
Теперь пришла пора оправдываться Егору:
– Ну и что такого? Ну нарушил процедуру. А сделал это в общих интересах, пока Макс ещё что-нибудь не учудил.
– Да не я это! – как мог, отбивался Макс. – Вы хотя бы под кровати загляните, а уж потом вешайте на меня всех этих котов…. или собак. Мне теперь уже без разницы!
Вполне логично, что обыск начали с кровати Макса, но ничего так и не нашли. Макс вздохнул с облегчением, хотя отсутствие чайника под его подушкой ровно ничего не значило. Столь же бесполезным оказался осмотр ещё четырёх кроватей. Кузьма предложил вспарывать подушки, рассчитывая найти там свой халат, но от этой идеи отказались, поскольку главной уликой должен был стать не халат, а чайник. И только когда подошли к кровати, на которой ночь провёл Кузьма, забрезжил свет в конце того бесконечно длинного тоннеля, с которым только и можно сравнить это расследование.
Полотенце Антона нашлось, как только сняли простыню. Затем настал черёд зубной щётки – она лежала под матрацем. Там же нашёлся и халат. А главная улика висела ниже – каким-то образом чайник зацепился за крючок. Если бы стоял на полу, его бы уже давно заметили, а тут…
– Кузьма! Зачем ты это сделал?
Бедный историк! Он еле держался на ногах, весь бледный, лоб покрыт испариной… Ещё немного и упал бы в обморок. Однако жалость неведома тем, кого так жестоко обманули. Здесь ни к чему слова…
Предвидя дальнейшие события, Кузьма подскочил к двери и стал стучать в неё:
– Спасите! Помогите! Убивают!!!
Совместными усилиями историка уложили на кровать, руки-ноги спеленали, рот заткнули кляпом. Всё для того, чтобы не мешал… Требовалось найти ответ на очень важный вопрос: как наказать отступника?
Однако нельзя же начинать экзекуцию на пустой желудок! Четверо пошли на кухню, а сторожить Кузьму оставили Макса – уж он-то не упустит злодея в случае чего.
Трапеза прошла в молчании. Всё это надо было переварить – и докторскую колбасу, и яйца всмятку, и клубничное варенье, да и последние события были настолько из ряда вон, что требовалось время, чтобы их как-то разложить по полочкам.
Вот встали из-за стола, Антон остался мыть посуду, а остальные вернулись в комнату. И что же? Кузьма лежал всё в том же положении, связанный по рукам и по ногам. Только изредка стонал… Но куда же подевался Макс? Первым не выдержал Егор – он подскочил к Кузьме, схватил его за шею и заорал:
– Где труп? Куда ты его спрятал?
Судя по всему, Егора понесло. Этому не стоит удивляться, поскольку опыт работы следователем позволил ему сделать однозначный вывод: серьёзное преступление всегда начинается буквально с пустяка – сперва крадут какую-нибудь мелочь вроде зубной щётки, а заканчивается всё убийством с отягчающими обстоятельствами, вплоть до расчленения трупа.
Влад с Веней еле оттащили следака. Надо бы вынуть кляп, так нет – сначала он душу из человека вытрясет, ну а потом… Не сразу, но до Егора дошло, что с кляпом во рту говорить просто невозможно.
Когда Кузьма немного продышался, он рассказал, что после того, как все ушли, Макс направился к окну. Но чем он там занимался, Кузьма не видел, поскольку это было за его спиной. Только слышал скрип пружин, а потом всё стихло.
Егор ни одному слову не поверил, поэтому намерен был выбить из Кузьмы признание, а Веню и Влада заботило одно – только бы не допустить рукоприкладства!
– Какой труп? Вы в своём уме? – из последних сил вопил Кузьма.
– Где он? Отвечай!
– Да не собираюсь я комментировать эти ваши бредни.
– Ты у меня ещё как запоёшь! – засучивая рукава, кричал Егор. – Во всём сознаешься!
И тут случилось то, чего никто не ожидал – Макс вылез из-под своей кровати, живой и невредимый.
Вопрос, который все произнесли почти одновременно:
– Зачем?
Конечно, всех интересовала не только причина его пребывания под кроватью. Теперь уже стало ясно, что именно Макс виноват в исчезновении вещей.
– Да я и сам не знаю. Что-то на меня нашло, – попытался оправдаться Макс. – Проснулся ночью. Жить не хочется. Вот и решил всем назло устроить такую вот мистификацию.
– Полегчало?
– Ну разве что совсем чуть-чуть, – пробормотал Макс, отводя глаза.
– Что-то я не понимаю, – усомнился Веня, снимая путы с рук и ног Кузьмы. – Макс! Когда ты успел засунуть полотенце под простыню, а халат и зубную щётку под матрац? Как подвесил чайник за крючок?
– Пока вы спали, залёг со всем этим барахлом под свою кровать. А когда все ушли на кухню, тогда и совершил задуманное. Сделал всё очень быстро, вы даже не заметили моего отсутствия. Я ведь наполовину физик-теоретик, наполовину экспериментатор, а в этом деле без слесарных навыков не обойтись. Короче, дело мастера боится! – улыбнулся Макс, а затем, покосившись на историка, пробормотал: – Кузьма, ты меня прости, я же не думал, что всё так получится.
Судя по его глазам, Макс был вполне доволен результатом своего перфоманса. Если бы не свирепое лицо Егора, Макс дал бы волю чувствам, но сейчас приходилось сдерживаться, что было вовсе не легко.
– Экспериментатор, мать его! Слесарь-интеллектуал на нашу голову! – никак не мог успокоиться Егор. – И зачем нам этот псих?
Снова возникла ситуация, которую следовало тщательно обдумать. Конечно, Макса нужно наказать – нельзя же так издеваться над людьми! Однако меч повинную голову не сечёт, к тому же нашлись все исчезнувшие вещи, да и Кузьме комфортнее в халате, а не в простыне. Гораздо важнее ответить на вопрос: почему докатились до такого состояния, когда готовы были переступить некую черту, за которой начинается полный беспредел? И как в мозгу появилось желание пытать, душить? Неужели такова природа человека – чуть что, и в нём просыпается дикарь, убийца и насильник. По здравому размышлению оставалось лишь признать, что существующее в каждом из нас представление о самом себе не имеет ничего общего с реальностью.
– Да все мы психи! – эту фразу с грустью в голосе произнёс Антон, словно бы отвечая на риторический вопрос Егора.
– Ну, не совсем так. Я бы сказал, в какой-то степени, – уточнил диагноз Веня.
– Так почему тогда не лечат? – недоумевал Кузьма.
– Возможно, пробуют новую методу…
– А что если в еду подмешивают?
– Но что?
– Сыворотку правды!
– Это выдумки фантастов.
– Не скажи! Вот я приятеля как-то напоил… Чуть ли не литр марочного коньяка влил в глотку. Так он такое о себе порассказал?
– И что?
– Будто бы убил человека.
– Небось, соврал…
Соврать – это легче лёгкого. Особенно, если это ложь только во спасение. Довольно часто спасает самообман – можно уверить самого себя, что честен, непорочен. Наконец, можно твердить, глядя в зеркало, что тебе всё по плечу, что можешь сделать то, на что другие неспособны. И кстати, помогает иногда…
– Нет, граждане! Нельзя делать выводы только на основе одного признания… Есть люди, которые намеренно наговаривают на себя. Это что-то вроде самобичевания. Уж мне ли этого не знать? – разглагольствовал Егор.
– Ты это к чему? – не понял Веня. – Полагаешь, Макс наврал, не имел никакого отношения к пропаже чайника? Тогда что же – полтергейст? Этого только не хватало!
– Я такой вариант не отрицаю. Возможно, кто-то хочет, чтобы мы сошли с ума. Такая изощрённая месть…
– За что?
– Надо покопаться в памяти. Наверняка у всех что-нибудь найдётся, о чём стыдно вспоминать.
Вроде бы вполне разумное предположение. Но дело в том, что неприятные воспоминания так глубоко запрятаны, что при всём старании не вспомнить…
– Смотрел когда-то фильм… – пробормотал Егор, напрягая память. – Нет, названия уже не вспомню. Там месть за групповое изнасилование…
– Но мы даже не были знакомы… в той, прошлой жизни.
– А что если мстят отцам? Кто знает, может, написали коллективный донос на человека ещё в сталинские времена… – предположил Антон.
– Вот только родителей сюда не приплетай! – раздражённо отмахнулся Веня.
– Ну, тогда не знаю.
Понятно, что самокопание ни к чему хорошему не приведёт. В итоге можно усомниться в том, что прожил праведную жизнь, а жить с сознанием того, что совершил множество ошибок… Ни к чему хорошему это не может привести, даже психоаналитик не поможет. Поэтому Веня решил прекратить поиски причин и поводов для покаяния:
– Ладно, перестаньте фантазировать! Надо отсюда выбираться, а то и впрямь сойдём с ума.
– У нас же есть Егор! – указал на следака Антон. – У тебя бывали такие дела, когда шесть трупов находили замурованными в каземате?
– Типун тебе на язык! Не каркай! Ситуация ещё не настолько безнадёжная…
– Проблема в том, что тут нужна поистине сумасшедшая идея. Без этого никак не обойтись! Ещё Нильс Бор утверждал: если идея не кажется безумной, от нее не будет никакого толку.
Ссылка Макса на мнение известного физика-теоретика сработала – как ни странно, автором такой идеи стал Кузьма:
– У меня тут возникла мысль… Не сочтите, что я совсем слетел с катушек, но вот о чём подумал. А что если это писатель мстит своим героям?
– Поясни!
– Ну вот представьте, что он потратил много сил, написал несколько романов, а толку… ну буквально никакого! Прославиться не удалось, деньжат не заработал. И кто в этом виноват? – Кузьма сделал паузу, словно бы наслаждаясь тем, что никто не может ответить на его вопрос. – Понятно, что виноваты созданные им персонажи, герои его книг. Вот он и заманил их, то есть нас, в эту конуру, чтобы со всеми разом посчитаться.
Все, не сговариваясь, посмотрели на Влада.
Глава 7. Признания писателя
– Всё правда, вы персонажи из моих книг.
Никто этого не ожидал, даже Кузьма, судя по ошарашенному взгляду, выдал идею наобум, что называется, ткнул пальцем в небо, не веря, что его догадка окажется реальностью. Ну а Влад не видел смысла отпираться – всё тайное рано или поздно становится явным, поэтому нет смысла ждать, когда Егор вновь засучит рукава и приступит к делу.
– То есть как? – воскликнул Веня.
– Час от часу не легче! Так что же, нас вроде бы не существует, ты нас выдумал? – Антон тут же принялся ощупывать себя…
В такой ситуации найти подходящие слова не каждому писателю под силу. Кое-кого били канделябрами за то, что использовал в романе эпизоды из чьей-то биографии. Известен случай, когда писатель вконец рассорился с родней, поскольку зятя изобразил в непотребном виде. К счастью, до суда пока не доходило – достаточно было извинений либо, в крайнем случае, автор вынужден был поделиться частью гонорара. Но тут всё куда сложнее, поскольку и делиться нечем, и обстоятельства не совсем обычные – Кузьма, Егор и Макс уже на грани срыва, так что всякое может случиться… Надо всех как-то успокоить:
– Да нет, вы есть! Но в то же время как бы раздвоились. Вот, скажем, ты, Егор… С одной стороны, ты существуешь сам по себе и действуешь без оглядки на меня, ну а с другой, ты персонаж романа и должен совершать поступки в соответствии с моими указаниями.
– Это с какой же стати? Я подчиняюсь только главе Следственного комитета, а ты мне не указ!
– Я и не спорю. Но в этом-то и есть противоречие, тот конфликт, в результате которого ты мог оказаться здесь.
– Выходит, что из-за тебя мы стали шизофрениками? – допытывался Егор.
Егору возразил Антон:
– Да нет, ничего подобного не может быть. Лично я не наблюдаю никаких признаков шизофрении.
– Откуда тебе это знать?
– Я понял, – опередив Антона, заорал Кузьма. – Он врач-психиатр, подосланный нашими тюремщиками. А нам тут навешивает на уши про биологию!
– Ну, началось! – всплеснул руками Антон, потрясённый невежеством Кузьмы. – К твоему сведению, моя кандидатская диссертация по биологии была посвящена протеомному анализу идентифицированных белков сыворотки крови больных психическими расстройствам. Поэтому и в шизофрениках немного разбираюсь.
– Ладно, давайте спокойно всё обсудим, – предложил Макс, чувствуя, что разговор уходит в сторону от главной темы. – Мне ясно лишь одно… В том, что с нами произошло, виноват Влад!
– И что? Будем выбивать показания, пытать?
– Да нет, это пройденный этап, – с явным сожалением пробормотал Егор.
Тут что-то странное случилось с Веней – сначала он стал остервенело тереть ладонью лоб, потом сощурил глаза и посмотрел куда-то в сумеречную даль, которая простиралась за окном… И словно первооткрыватель, постигший истину, рассмеялся и вскричал:
– Послушайте! Так я же Влада знаю! Точнее, не был прежде с ним знаком, однако романы его читал, и некоторые мне понравились.
Следующие полтора часа были посвящены краткому пересказу четырёх романов Влада. Тогда-то и стало известно, что физик Макс путешествовал во времени, Антон подвизался в роли сутенёра… Ну а Егор был сразу в двух ипостасях – и следователя, и писателя, недолгое время служившего советником у президента. И только Кузьма оказался не у дел, чем был слегка обижен. Впрочем, его возмущение было вызвано не этим обстоятельством:
– Подожди, Веня! А как же ты? Почему тебя нет среди персонажей его книг?
– Да какая теперь разница? Речь ведь не обо мне… О Владе!
– Э, нет! – настаивал Кузьма. – Коли уж начал, давай, выкладывай весь список.
– Ну ладно, был там один Веня! И что с того? Мало ли Вениаминов на Земле?
Однако историка уже не остановить – оказалось, что он тоже кое-что читал:
– Подождите, это не тот ли Веня, к голой заднице которого прилип салатный лист?
– Да не было этого! – воскликнул Веня.
– Было! Влад, рассуди.
– В последней редакции я салатный лист убрал, а вместе с ним и Веню.
– Почему? По-моему, здорово написано.
– Дело в том, что мне надоел этот оголтелый, лицемерный либерал.
– Веня не такой! – встал на защиту журналиста Макс.
– Да я вовсе не его хотел изобразить! Это обобщённый образ тех, кто разбогател в лихие девяностые на нелегальном бизнесе, на проституции. Либерализм они понимали как вседозволенность и пользовались им в качестве обоснования той мерзости, которую творили.
– И всё-таки жаль, что ты избавился от Вени, – не смог сдержать своего огорчения Кузьма.
– Так ведь роман-то о любви, поэтому либерал исчез без потери качества.
– Но ты же там остался! Признайся, что себя ты в виде Вовчика изобразил!
Влад был несколько смущён, поэтому не сразу сообразил, как следует ответить:
– Ну да, есть что-то общее… Но, в основном, это плод моей фантазии. Причина в том, что повествование ведётся от первого лица. Только так можно передать душевные переживания главного героя.
– Допустим, но я вот что не пойму, – допытывался Кузьма. – Почему в твоих романах два Егора, две Кати, два Вениамина? Почему повторяются эти имена – неужели фантазии не хватило?
– Да нет, с фантазией у Влада всё в порядке. Скорее всего, так и было задумано, – предположил Веня.
– Зачем? Это шутка гения?
– До гения ему ещё очень далеко.
– Тогда в чём дело?
Снова Влад оказался в затруднении.
– Да я и сам не знаю, почему так сделал. Мне казалось, что эти имена в наибольшей степени соответствуют характерам моих героев. К примеру, оба Вени по своим убеждениям либералы, хотя, что называется, разного пошиба. Оба Егора тоже чем-то друг на друга похожи, да и попадают в схожие ситуации. Они пытаются действовать в соответствии со своими убеждениями, так, как требует душа и подсказывает разум. Но вот один Егор в итоге вынужден смириться, поскольку понимает, что лбом стену не пробить, однако всё ещё надеется на то, что сможет принести пользу людям, работая следователем. Ну а другой Егор покидает пост советника президента, поскольку не видит смысла в том, чтобы и дальше обманывать себя. Он уже не верит, что можно что-то изменить к лучшему, – Влад собирался закончить свой затянувшийся монолог, но вдруг что-то вспомнил: – Кстати, этот Егор появляется ещё в одном романе. Там он встречается с Максом, и тогда появляется надежда… Но это научно-фантастический роман.
– Ну а я?
Эти слова прозвучали диссонансом тому, что сказал писатель, поскольку не укладывались в описанную им схему выбора имён.
– Не понял, – Влад не сразу уловил мысль Антона.
– Чем я так провинился, что изображён в образе отвратительного сутенёра?
– Ну, не такой уж отвратительный, даже обладал каким-то обаянием, – пояснил Кузьма, словно бы пытаясь обелить Антона. – Он напомнил мне ещё одного, притом известного всем либерала, того, что управляет теперь какой-то госкомпанией…
– Да что ж вы все накинулись на нас? И так одних уж нет, а те далече.
– Ну что поделаешь, Веня? Из песни слова не удастся выкинуть.
– Что-то уж больно заунывная получилась песня. Лично мне уже порядком надоела, – признался Макс. – Однако вот чего не могу понять. Куда подевался наш Кузьма? Почему его нет ни в одном романе?
– Так я не возражаю, мне и в своём обличье хорошо, без раздвоения, – заявил Кузьма, но тут же спохватился: – Хотя иметь возможность переместиться из одного образа в другой… Если мой двойник сидит сейчас в бистро где-то на Монмартре и попивает кофе, я бы не возражал против телепортации… Влад! Это возможно? – в словах Кузьмы слились одновременно и надежда, и отчаяние.
– Вопрос не ко мне, а к Максу. Моё дело высказать догадку, предложить гипотезу, а насколько всё это реально… Что думаешь, Макс?
– А что тут скажешь? То, что ты писал о четвёртом измерении, выглядит достаточно логично. Проблема в том, что на одной логике нельзя построить научную теорию. И уж совсем нереально воплотить её в жизнь, то есть нажать воображаемую кнопку и переместиться в будущее или оказаться на планете из другой галактики.
– А если всё-таки попробовать? Тебе-то как это удавалось?
– Кузьма, ты меня с кем-то перепутал, – улыбнулся Макс. – Я не герой того романа.
– Но ты попробуй представить себя на его месте.
Макс посмотрел на Влада:
– Можешь подсказать, как это происходило?
Влад закрыл глаза…
– Всё случилось ночью. Максу не спалось, и он вышел покурить. Сел на крыльцо, сделал глубокую затяжку и посмотрел на звёздное небо сквозь облако табачного дыма. Но вот дым рассеялся, и он увидел то, что прежде видел много раз, но почему-то всё это казалось непонятным, недоступным. Он ощутил себя не Максом, бывшим физиком и поклонником женской красоты, а частью безбрежного пространства, которое не ограничено ни людскими предрассудками, ни научными теориями, ни боязнью столкнуться с чем-то неизвестным. И даже извечный страх перед смертью куда-то отступил. Он всё смотрел на это небо, вглядывался в сияющую тьму, он ощущал себя небесным телом, летящим в неизвестность… Тут это и произошло.
– Что это было, Влад? – воскликнул потрясённый услышанным Кузьма.
– Всего лишь отрывок из романа.
Увы, подобной верой в свои силы, в паранормальные способности никто из них не обладал и, даже если бы поверил, вряд ли осмелится провести эксперимент. Это всё равно что, стоя на краю двадцатиэтажного дома, вообразить себя сизокрылым голубем и воспарить… Заранее ясно, чем всё это закончится.
Но тут возникла новая идея, которую попытался озвучить Макс:
– А что если сделать так? Влад придумает небольшой рассказ, хотя бы мысленно, не на бумаге, в котором будут описаны все наши злоключения…
– Я понял! – перебил его Кузьма, на лету подхватив продуктивную идею. – Влад, нужен непременно хэппи-энд!
– Нет, это невозможно, – замахал руками Влад, словно бы отбиваясь от назойливой мошкары. – Это мистика какая-то! Неужели вы верите в переселение душ из этого рассказа прямиком в реальность?
– А что ещё нам остаётся?
Помолчали.
– Нет, я с ума сойду! Как там моя жена? Как дети? – заныл Кузьма.
– Да ничего с ними не случится! Ты о себе подумай.
– Послушайте! А что если нам устроить мозговой штурм? – не унимался Макс. – Если Влад не в состоянии помочь, давайте сами придумаем финал этого рассказа.
– Ну и как ты себе это представляешь?
– Да мало ли вариантов! К примеру, ураган или землетрясение… Стены этого строения рухнули и вот…
– И вот мы оказались под завалами. А спасать кто будет?
– Нет, нужно что-то более реальное.
