Владимир Алексеевич Колганов
Грешник среди ангелов
Глава 15. Сводник
Что дальше? Сам себя загнал в какую-то чёрную дыру, из которой теперь надо выбираться. С другой стороны, зачем, если дальше будет только интереснее? Всю жизнь избегал подобных катаклизмов, а тут – приключения на любой вкус. Так почему бы не порезвиться напоследок?
Через пару дней я уже осваивал новую квартиру. Накануне Мутницкий позвонил, сообщил адрес и предупредил, чтобы я не привёл за собой «хвоста». Как-нибудь и с этой задачей справимся! Москва – город большой, здесь метро, торговые центры, есть, где затеряться, чтоб не выследили. Арину поблагодарил за гостеприимство, сказал, что должен срочно навестить захворавшего приятеля и был таков. Ну а Кира как-нибудь переживёт разлуку.
Новое пристанище оказалось премиум-класса, как положено. Седьмой этаж, три комнаты и лоджия, а ванная – просто загляденье, первый класс! Джакузи, мрамор, зеркала в позолоченной оправе… Правда, унитаз самый обычный, но сидеть на нём удобно, так что я на них за то, что сэкономили, вовсе не в обиде.
Теперь предстояло составить распорядок посещений на неделю. Сегодня, в среду, я на Остоженке, а завтра нужно возвращаться на Воронцовские пруды. И так примерно чередовать своё присутствие – то здесь, то там, только бы не перепутать. Пожалуй, проще будет ориентироваться не на дни недели, а на числа, то есть по нечётным маюсь под надзором Изольды Власьевны на первой из своих квартир, а по чётным – ем икру и крабов на второй. Ну а роман можно писать и здесь, и там – в этом деле всё зависит исключительно от вдохновения.
Впрочем, в товариществе «Светлый путь» жить спокойно не давали – то занятия по политологии, то обучали искусству дипломатии и этикета. И в самом деле, вдруг полезешь с поцелуями к британской королеве и случится такой скандал, что потом хлопот не оберёшься. А на Остоженке упор делали на другое – заставляли штудировать речи глав государств на генеральных ассамблеях ООН и выступления брюссельских бюрократов. Всё для того, чтобы пополнить мой словарный запас, причём желательно усваивать словосочетания, а то и целые абзацы. Тогда во время пресс-конференций и других мероприятий мне не придётся за словом лезть в карман.
Сегодня заявился парикмахер – дряхлый такой старичок с дрожащими руками. Достал ножницы, расчёску…
Я ему говорю:
– Вот только этого не надо! А то обкорнаете так, что все мозги будут просвечивать насквозь.
Похоже, он обиделся:
– Молодой человек! Я обслуживал всех генсеков, от Никиты до самого последнего.
Ну, причесать лысого генсека не велика заслуга. А что если получил приказ сделать из меня такого же? Конечно, лысина авторитета мне, может, и прибавит, но зачем же доводить до крайности? Мне и с прежней шевелюрой хорошо, даже некоторым дамам нравится. А уж если он вознамерился сбрить мои усы… Пусть только попробует! Не посмотрю даже на его преклонный возраст.
К счастью, обошлось. Видимо, экзекутор углядел в моих глазах явную угрозу своему здоровью и решил не рисковать – понял, что инициатива в этом деле наказуема, а усердие можно приветствовать лишь до определённого предела. Вот и мне следует взять на вооружение подобную методу – пусть они там суетятся, друг другу строят козни, а я буду решать свои проблемы, причём исключительно по мере поступления.
Но после нескольких сеансов подготовки к тому, чтобы по праву стать политиком, я понял, что работать над романом больше не смогу. А потому что прёт из меня какая-то хрень про равенство полов, про свободу слова… В пору взяться за написание книги в жанре научной фантастики с акцентом на психиатрию! Однако цитатами из речей, которыми теперь забита голова, можно выстелить себе дорогу только к полному забвению. И что прикажете мне делать в этой ситуации – ждать, когда превращусь в говорящее чмо, каких развелось уже немало? Вот и сижу, раздумываю, как мне поступить.
Тут зазвонил телефон. Это опять Мутницкий:
– Денис Васильевич! С вами хотят переговорить по весьма деликатному вопросу. Надеюсь, вы не против?
Толком ничего не объяснил, назвал только время и место. Сомневаюсь, что представит меня тому самому Новоафинскому, но чем чёрт не шутит.
Снова поплутал по Москве, заметая следы, к назначенному времени прибыл на Пречистенку, и вот вхожу в квартиру. Встретил меня сам Мутницкий, проводил в гостиную, а там… Там на диване положив ногу на ногу сидит она – нет, не Кира, и не Изольда Власьевна, но что-то среднее между ними, хотя скажи я такое в их присутствии, наверняка обидятся. Возраст трудно определить, фигура тоже нестандартная, о причёске и вовсе говорить не стану, в руке сигарета с длинным мундштуком, ну а лицо под слоем макияжа, как ни старайся, но никак не разглядеть. Вот и улыбка весьма своеобразная – словно бы скалит зубы, ожидая, когда к обеденному столу новое блюдо подадут.
Я несколько опешил, а Мутницкий, игнорируя мои мучения, обращается к этой, с позволения сказать, великосветской даме:
– Лукреция Карповна! Позвольте вам представить…
А та даже не даёт договорить:
– Чтой-то он завалященький такой? Не могли моложе подобрать?
– Да без проблем, Лукреция Карповна! Только боюсь, электорат нас не поймёт, если ему красна молодца предложим. Вот и Михал Прокопич настаивает на этой кандидатуре.
Дама фыркнула, предварительно выпустив из пухлых губ клубы табачного дыма:
– Можно подумать, что ему придётся с этим доходягой в одной постели обретаться! Да этот больше одного раза за ночь и не сможет…
Тут только я понял, что без меня меня женили. Самое время дать дёру, но эта Лукреция меня опередила – встала, вразвалочку добрела до входной двери и хлопнула ею так, что стёкла задрожали. А напоследок гаркнула:
– В общем, ты подыскивай другого, помоложе, а с Мишаней я как-нибудь договорюсь.
Расстроенный Мутницкий развёл руками:
– Вот так в который уже раз! Трое сами сбежали, четвёртого хватил удар, так что еле откачали. Один вы стоически перенесли…
Мне бы посочувствовать ему, но язык не повернётся. Надо же, что надумали устроить! Вполне логично возникает такой вопрос:
– Это что же, вся затея с Коалицией только для того, чтобы старую деву наконец-то выдать замуж?
– Да что вы, что вы? Она уже пятерых мужей буквально съела, к счастью, без трагических последствий для неё самой. Ну вы понимаете, что я хочу сказать.
– А кто она такая? Чего с ней носитесь?
Мутницкий предложил для начала выпить, а уж потом стал рассказывать всё по порядку:
– Лукерья Карповна – это дальняя родственница Михал Прокопича, так, седьмая вода на киселе. Когда-то он имел с ней кое-какие отношения, но вскоре расстались, она же восприняла всё это всерьёз и с тех пор не даёт ему прохода, угрожая тем, что расскажет, как малолетку совратил, – тут он испуганно оглянулся по сторонам: – Надеюсь, всё останется между нами?
– Будьте спокойны!
Да и чего ему опасаться, если ни одной фамилии не назвал?
– В общем, кого ей только не подкладывали! Сначала актёра, тот вечно на вторых ролях, ну а Прокопич выбил ему звание народного артиста. На радостях тот запил и уже ни на что стал не способен. Потом нашли певца… Стоило это Прокопичу весьма кругленькую сумму, однако певец вскоре голос потерял на нервной почве. Вы бы попробовали с этой Лушкой хотя бы день прожить – скандалы с утра до самой ночи, да и ночью не давала бедному поспать. В общем, ни один больше года с ней не выдержал. Наконец, отчаялся Прокопич и приказал топ-менеджеру из своей компании: женись, а не то уволю и в России работы уже найдёшь! А у того жена и трое малых детей. Пришлось бедняге бежать за границу, прихватив кое-какой компромат на фирму «благодетеля».
Теперь понятно, почему предпочитает, чтобы называли не Лукерьей, а Лукрецией. Помнится, была такая в клане Борджиа – травила ядом всех своих любовников. Но этой до Борджиа далековато, хотя потеря голоса для певца – это пострашнее смерти!
Впрочем, они сами виноваты, коль согласились на такое дело, а у меня совсем другие заморочки. Потому и задаю вопрос:
– Так всё же для чего меня хотят сделать кандидатом на ближайших выборах? То есть для того, или для этого?
– Тут всё сошлось одно к одному. Вы холостой, а глава государства обязан быть семейным человеком. Да и Лукерью надо как-нибудь пристроить… Вот только теперь ума не приложу, как дальше жить? Скорее всего, тоже останусь без работы.
И этот думает только о себе. Однако хочется помочь – ну не могу без слёз смотреть на то, как он убивается.
– Да ладно, Рома, что-нибудь придумаем.
Тот с надеждой посмотрел на меня…
Глава 16. Нестандартный ход
Жизнь на два дома продолжалась – занятия с репетиторами, с мастерами словесного жанра… В общем, скука смертная – тут и Лукерьи никакой не надо, чтобы свести меня в могилу… Говорят, уж если впрягся, придётся везти свой воз до самого конца. Но это вряд ли! Тем более что наклёвывается интересный вариант – если помогу Мутницкому пристроить эту Лушку, он на радостях, или в качестве ответной услуги, выложит мне то, что очень бы хотелось узнать, то есть кое-какие факты про их Коалицию.
Итак, нужен нестандартный ход, и я его придумал – надо свести Лукерью с женихом, но сделать это ненавязчиво, словно бы она сама его нашла. Какими же качествами должен обладать идеальный кандидат на роль Лушкиного мужа? Красив – необязательно. Молод – обойдётся. А в приоритете совсем другое – важно, что он продемонстрирует ей в постели. И вот тогда уж не отвертится – хватка у неё будь здоров! Но где такого ей найдёшь?
Оказалось, что слухами Москва полнится. Радостную весть принесла мне Изольда Власьевна, когда заговорил с ней о том, к чему может привести беспробудное пьянство среди мужиков. Я выразил опасение, что нам не избежать дальнейшего падения численности населения за счёт ухудшения потенции. Она мне возразила, мол, не всё так плохо.
– Неужели?
– Да вы знаете такого.
– И кто?
– Так Лямин!
– Савелий Игнатич? Референт? Вот уж никогда бы не подумал!
– Ему от баб отбоя нет! Савелий тут по совместительству завхоз, а в подвале у него контора. Там и пользует…
– А не пытались вывести развратника на чистую воду?
– Ну до чего ж вы непонятливый! Он же снимает всё на видео, и мы пополняем досье на каждого жильца. Всё для того, чтобы держать в узде всю эту публику.
Господи! Неужели Кира тоже? Но тогда её мужу вряд ли удастся переметнуться к Коалиции. Впрочем, это не моя забота, а вот как подвести этого полового гиганта к Лушке – над этим предстоит подумать.
В итоге длительных размышлений подходящий вариант нашёл. Припомнил, как виртуозно обработал меня референт при первой встрече – я и глазом моргнуть не успел, как согласился … Вечером отправился в подвал. К счастью, Савелий оказался свободен от насущных дел. Ну что ж, теперь мой черед уговаривать – посмотрим, что получится. А начал сразу в лоб:
– Савелий Игнатич! У вас зарплата какая?
Тот вроде испугался:
– Не жалуюсь. А вам-то что?
– Вы, как я слышал, не женаты.
– Разведён. Жена, стерва, к владельцу супермаркета сбежала. Это же надо, чиновника столичного масштаба променять на торгаша!
Да, похоже, наболело. И это очень кстати, надо бы воспользоваться ситуацией.
– Видимо, он побогаче?
– Что верно, то верно. Цены накручивает, продаёт нам залежалый товар, отсюда и приличная маржа. Чему тут удивляться?
– А не хотите ли утереть им нос, и торгашу, и ей? Это я к тому, что есть возможность…
В общем, рассказал ему про Лушку. Ничего не утаил, выложил и недостатки, и достоинства. Поведал и о том, что находится она на содержании у богатенького Буратино, и даже про певца, утратившего голос… Пусть решает сам, стоит ли овчинка выделки.
Как ни странно, Лямин долго не раздумывал, только спросил:
– Тебе это зачем?
– Приятель попросил подыскать ей жениха. Ему поручено решить эту проблему окончательно, бесповоротно, а то она уже достала всех.
Савелий улыбнулся:
– Ну, у меня не забалует.
– Уверены?
– Я знаю, что говорю, – и глянул в большое зеркало, висевшее на стене. – Только надо бы прикид сменить. Она-то что предпочитает?
Как мог, я описал наряд Лукерьи, который имел возможность подробно рассмотреть во время недавнего «сватовства».
– Ясен пень! Надену пиджак, как у Месси во время вручения «Золотого мяча». У него пиджак весь в блёстках, так блестит, что мою лысину она и не заметит. А кстати, ты к ней в каком наряде заявился?
– Да вот как сейчас.
– Поэтому и отшила! – и назидательно: – К ним, к бабам нужен основательный подход… Да что тут говорить, особый дар нужен!
Что ж, сообщил ему адрес, телефон – Мутницкий всё мне выложил. Однако я по-прежнему сомневался, что получится. Но через несколько дней звонит мне Рома:
– Денис! Свершилось чудо, Лукерья без ума от этого хмыря! Я у тебя в долгу.
– Да ладно, как-нибудь сочтёмся.
А сам уже обдумываю, формулирую вопросы, причём такие, чтобы он ничего не заподозрил.
Итак, всё к лучшему. Теперь и Кире ничего не грозит – Лукерья не позволит Лямину гулять на стороне и соблазнять кого ни попадя.
Вскоре выдалась возможность порасспросить Мутницкого. Случилось это в одном из московских ресторанов, куда Роман пригласил меня отпраздновать своё избавление от обязанностей сводника – теперь Лукерья была в надёжных руках и ничто не предвещало каких-то осложнений в новообразованном семействе. И вот, выбрав подходящий момент, когда было выпито уже немало, я осторожно затронул нужную мне тему:
– Роман! Я всё же не могу понять, зачем этот ваш Новоафинский решился на такую авантюру. Один из богатейших людей страны, в год получает прибыль не меньше миллиарда долларов, катается, как сыр в масле, и вдруг… Ведь это же огромный риск! А ну как не получится? Тогда попытку прибрать власть к рукам ему не простят, чего доброго, найдут повод национализировать компанию или заставят продать государству за бесценок.
Мутницкий замахал руками, словно бы отбиваясь от того, что я вознамерился ему внушить:
– Этого никогда не будет, просто потому что этого не может быть! Он же не один, его поддерживают многие деловые люди, в обиду его не дадут.
– Неужели устроят забастовку?
Смеётся:
– Они на такой подвиг не способны. А вот вывести капиталы за границу, это да, такое теоретически возможно, – тут он задумался, видимо, решал, сказать или не стоит, затем придвинулся ко мне и зашептал: – Ведь это жульё из «Светлого пути» о том только и мечтает, как бы прикарманить его компанию. А тут ещё главы «Росмальты» и «Газтрона» строят козни…
– Неужели до этого дошло?
– А что ты думал? Они же как пауки в банке, только и мечтают о том, как бы перегрызть конкуренту глотку и наложить лапу на его добро. В общем, Михаилу ничего другого не остаётся, как рискнуть, сыграть на опережение и попытаться захватить власть любым доступным способом. Такие, брат, дела.
– Я понял. Ну а какая-то программа политическая есть у вашей Коалиции?
Мутницкий чуть не захлебнулся от смеха – заржал в голос, не обращая внимания на почтенную публику, на сидящих за соседними столиками людей, которые уже таращили на него глаза:
– Денис, да ты с Луны свалился! Какая ещё программа? Конечно, придётся кое-что пообещать народу, ну там повышение пенсий и зарплат, однако всё останется без изменений. Такова уж селяви, и ничего с этим не поделаешь!
– А что будет с Крымом, Украиной, Приднестровьем?
– Эк ты куда загнул! Это очень непростой вопрос. Миша хотел бы пойти на уступки Западу, так ведь наши патриоты не дадут. Опять же армия… В общем, это длительный процесс. Что да когда будет, этого никто не знает.
– Ну, я-то вряд ли доживу до того времени, когда Россия станет полноправным членом цивилизованной Европы.
– Всё может быть. Ясно одно – за это надо выпить!
И понеслось… Хорошо хоть догадался записать всё на смартфон, а то наутро и половину из того, о чём мы говорили, вспомнить бы не смог.
Глава 17. У Рондона
Есть такой футболист – Рондон, родом из Венесуэлы, вроде бы играл за питерский «Зенит». Но тот Рондон к нашему не имеет никакого отношения, гоняет себе мяч по зелёному газону и даже не помышляет о том, чтобы вести ток-шоу на потеху публике.
Но всё по порядку. На следующий день после встречи с Мутницким пригласили меня на телевидение, мол, будет интересный разговор в прямом эфире. Видимо, Тихон Христофорович расстарался, удружил – надо же никому не известного претендента на президентский пост продвигать в народ, иначе говоря, раскручивать мою фамилию. Но откуда же ему знать, что накануне я как партизан во вражеском тылу жертвовал своим здоровьем ради святого дела, то есть для того, чтобы узнать, какие цели преследует Коалиция? Ну ладно, согласился, понадеялся, что к вечеру как-то оклемаюсь…
Чуть не проспал, наскоро перекусил, побрился, заказал такси, ну и поехал, злой как чёрт после вчерашнего. И вот я уже вхожу в здание Останкинского телецентра. Прежде здесь не бывал, да мне это и не надо, однако любопытно было бы узнать, как работает эта гигантская машина по производству новостей, телесериалов и прочая, и прочая.
Для начала слегка подправили физиономию, причесали, как будто я сам на это не способен, затем прицепили микрофон и провели в студию. А там уже этот Рондон сидит на диване в окружении гостей – и сразу скорчил недовольную рожу, демонстрируя мне свои часы. Похоже, я пропустил какой-то инструктаж, да ладно, перебьётся. Так и получилось – из динамика прозвучали слова: «Пять секунд до выхода в эфир». Пошёл обратный отсчёт… И вот что слышу:
– Добрый вечер, дорогие телезрители! Сегодня мы с вами поговорим о культуре…
Господи, да как так можно? Это же тема необъятная! Да не могу я сидеть здесь до самого утра.
К счастью, Рондон тут же уточнил, что речь пойдёт о культуре поведения, и тут же обратился ко мне:
– Вот вы, Денис Васильевич, как себя ведёте в обществе?
– Да как и все, то есть вежливо. Однако могу и в ухо приложить. Многое зависит от того, с кем говорю и по какому поводу.
Рондон с опаской покосился на мои кулаки:
– Так уж и сразу в ухо?.. Ну ладно, об этом мы потом поговорим, а сейчас послушаем экспертов.
Дальше пошла такая тягомотина, что я временами клевал носом. Поэтому наблюдаемое действо воспринималось мною как нечто клочковатое, разорванное на отдельные фрагменты. Слушал, что называется, вполуха, и вот как это трансформировалось в моём сознании.
– Модест Ильич, прошу вас!
– Благодарю! Итак, чтобы достойно вести себя в обществе, достаточно усвоить принятые в нём правила, нормы поведения. Тогда не возникнет никаких проблем.
– Я бы уточнил, уважаемый коллега, что следует также обладать высокими морально-волевыми качествами. К примеру, у вас насморк, а носовой платок забыли дома. Что может удержать вас от того, чтобы не высморкаться в занавеску? Только сила воли!
– Не могу не согласиться. С самого раннего возраста нужно ребёнка закалять, готовить к подобным ситуациям, а то, не дай бог…
– Коллеги, позвольте и мне слово вставить. Полагаю, что нужно оценивать качество выполнение того или иного правила.
– Ставить оценки по пятибалльной шкале?
– А почему бы нет? Пусть каждый с детства знает, что такое «уд» и что такое «неуд». Нужно завести что-то вроде аттестата. Скажем, наберётся десять «неудов» – останешься без ужина, а если двадцать – без обеда. А позже учитывать эти данные при приёме на работу.
– На мой взгляд, проблемы поведения в обществе будут решены, если научить всех правильно питаться. Вы посмотрите, как некоторые едят – жадно, торопливо. Другие брезгливо перебирая то, что наложено в тарелку. А надо есть так, чтобы при взгляде на вас появлялся аппетит, даже если у кого-то несварение желудка.
– Милейший Апполинарий Саввич, вы безусловно правы! Не далее, как вчера, обедая в институтской столовой, я едва не подавился, увидев, как запихивает в себя котлету один из моих коллег. К счастью, обошлось! И для него, и для меня.
– А я считаю, что панацеей от всех недоразумений должно стать воспитание коллективизма. Если дети будут ходить строем, никому и голову не придёт совершить пакостный поступок.
– Абсолютно верно! Индивидуалист по натуре своей склонен к вранью. В коллективе такое невозможно просто потому, что, если все так говорят, это и есть истина.
Вытолкнул меня из той дремоты очередной вопрос ведущего:
– А вы, Денис Васильевич, как бы поступили, если на ваших глазах кто-то безбожно врёт, искажая истину?
– Да что тут сделаешь? Все уже давно притерпелись к тому, что дурят нас с телеэкрана с утра до вечера, а то и ночь прихватят. Можно, конечно, разбить свой телевизор вдребезги, и что потом? Ведь не у каждого есть дома интернет, чтобы узнать прогноз погоды.
Кто-то из гостей захихикал, у остальных начисто пропал дар речи. А Рондон помотал головой, словно бы не соглашаясь с тем, что ему редактор говорит в наушник, и спрашивает меня:
– Вы на что же намекаете? По-вашему, я пытаюсь из телезрителей сделать идиотов?
– Конкретно о вас ничего не могу сказать, поскольку вашу программу не смотрю, но в остальном… В остальном, прогноз весьма неутешительный.
– Вы о чём?
– Вот воспитаете вы послушных людей, готовых плясать под вашу дудку, и сломя голову бежать куда прикажут. Тех, наверху, кто нами правит, такой народ вполне устроит. А вам, на вид порядочному человеку… Вам не стыдно?
Тут ведущий побледнел, встал с дивана и приблизился ко мне:
– Я попросил бы вас уйти.
Не на того напал! Я не привык к такому обращению – сначала пригласят, а после выгоняют.
– Не пойду.
– И всё же я настаиваю. Уходите!
– Не хочу.
– Тогда вас выведем.
Я оглядел его гостей – люди солидные, не хотелось бы кого-то покалечить. На всякий случай решил предупредить:
– Вряд ли даже ввосьмером со мною справитесь.
Рондон достал из кармана свисток, и в студии прозвучала знакомая с детства трель, которая у меня всегда ассоциируется с криками «Спасите!», «Помогите!». Но вот кого предстоит спасать – меня от этого Рондона, или же их?
Вбежали двое охранников с резиновыми палками наперевес. Я занял позицию, как учили… Тут должен пояснить, что в юности имел удовольствие познакомиться с очень интересным человеком. Во время войны его забрасывали на оккупированную фашистами территорию для уничтожения офицеров гестапо и высших должностных лиц администрации. Действовал он в одиночку и всегда выполнял задание благодаря отличной подготовке. Кое-чему и меня научил – показывал, как «вырубить» человека, чтобы полчаса не мог встать на ноги, ну и тому подобное, вплоть до летального исхода. Все эти навыки я пока ещё не применял, однако здесь вроде бы подходящий случай. Так почему бы не попробовать?
Рондон видит – дело плохо. Такой скандал ему явно ни к чему, могут и уволить.
– Ладно, ребята, вы подождите за кулисами, а мы тут продолжим разговор. В случае чего я позову.
Ну вот остались с ним вдвоём – остальные ещё до появления охраны разбежались. Он и спрашивает:
– Ты чего завёлся? Ну дурим мы народ. Что поделаешь, если такая установка от… – и пальцем ткнул куда-то вверх.
– Так от кого?
– От руководства.
– А нельзя конкретнее? У вас тут Эрнестов или Добродей?
– Да какая разница?!
Жаль, до драки не дошло, а то бы мой рейтинг подскочил в интернете до небес. Впрочем, не всё ещё потеряно. Это если в Останкино снова позовут.
