Владимир Александрович Сединкин
Забытые
Глава 1: Познакомимся?
16 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость «Суворов»
21 час 00 мин
Сегодня у меня был насыщенный день. Водил пятиклашек в Кремль. Вы, наверное, и без меня знаете, что так у нас называется внешнее кольцо крепости, закрывающее собой перевал. То самое место, о котором ребятня столько слышала, то самое место, где, сражаясь, погибали и погибают их близкие, дабы спасти нас.
Вы бы видели их глаза, расширенные от удивления. Мне даже казалось, что они не дышат. Никаких шуток, смеха и баловства, как только мы вошли в ворота. Только «вау», «вот это да», «ничего себе» и «с ума сойти можно». Конечно, на стену и в капониры я их не повёл. Туда даже меня пускают по специальному пропуску. Однако, показал площадь, тренировку гвардейцев, лабораторию (за стекло, естественно, не заходили) и дал в арсенал заглянуть.
Маечка, Стасик и Филиппок просто пришли в восторг от стоящих на площади разобранных крупнокалиберных пулемётных комплексов. Их на замену старым готовят, а пока Немов с командой техников их собирают. Ленятся. Комендант ругается, грозится. Еле-еле оторвал ребят от оружия. Они и в креслах наводчика посидели, и за рычаги подёргали. Педали, конечно, тоже понажимали, не без этого. Ничего, можно, там ещё ничего не присоединили. Сервоприводы даже из ящиков не вытаскивали.
Потом пошли смотреть на занятия гвардейцев. Физуха, рукопашка, полоса препятствий. Седов как раз своих орлов на экзекуцию выгнал. Лупит он их, само собой, по-зверски. Смотрю, пацаны все подобрались, плечами задвигали. Сопляки, а рвутся в бой. Девчонки, впрочем, тоже. Смешные.
Лаборатория вообще оказалась для них пещерой чудес. Прилипли к бронестеклу, как пиявки. Смотрели, как тётя Анфиса что-то там смешивает, пересыпает, чем-то дымит. Они же не знали, что мы с ней заранее договорились. Ну, для зрелищности и наглядности. Так-то всё давно уже готовится в автоматическом режиме. Загрузил программу и готово. Миша Смирнов заявил мне, что обязательно будет работать в лаборатории и изобретёт средство, мгновенно заживляющее раны и восстанавливающее конечности. При этих словах он так пялился на мою культяпку, что стало не по себе. Ненадолго, на пару секундочек всего.
Ну и напоследок, как уже сказал выше, разрешил им заглянуть в арсенал. Одним глазком. Что они увидели? Ящики с боеприпасами, стойки со штурмовыми винтовками, дробовиками и огнемётами. Краешек шагохода, точнее его «куриную ножку». Иваныч наш ещё эдак прикрикнул на них. Типа нечего тут подглядывать. А потом мне подмигнул.
А да, забыл, на обратном пути заглянули ко мне на работу. Я разрешил двум дюжинам ребятишек посмотреть, как Борзов и Корнев броню варят. Сшивают расколотые листы, латают рваные дыры в доспехах. Поначалу-то они рассыпались мелким горохом по мастерской, еле собрали, но после моей угрозы прекратить экскурсию – успокоились, сбились в кучу.
Дали ребятам лазерную горелку включить. Каждый подержал её в руках и даже смог прожечь дырочку в бракованном бронелисте. Кстати, мы повесили его на стену, на память. Виталик померил на каждого боевой шлем. Правда, на Ромку он не налез. Он же головастик, а других размеров на ремонт не приносили.
В общем, впечатлений на целую неделю. Пока ехали по одноколейке, школьники перекрикивали друг друга, захлёбывались от восторга, кто про оружие болтал, кто про гвардейцев, другие про лабораторию. А вот Олечка Котова спросила у меня, где я потерял руку. Думал, об этом все знают. Потом вспомнил – она же новенькая. Два месяца, как вместе с беженцами прибыла.
Наш Кирилл популярно ей разъяснил, что Андрей Куницын, то есть я, вместе с отцом и техниками выходил за стену ремонтировать ворота и стал жертвой нападения свёрглов. Про папу он ничего говорить не стал. Про то, что за воротами теперь появляться без гвардейцев категорически запрещено тоже.
Подъезжая к жилому комплексу, все смотрели на небо. Яркие звёзды, кометы. Полухин Костя спросил меня, когда мы сможем вернуться домой, на Землю. Не знал, что ему ответить и наплёл какую-то ерунду. Ну, разве я мог сказать ему, что никогда? Ведь нас просто забыли.
Ладно, пора идти ужинать. Мама меня зовёт. Завтра с утра работа, будем тестировать новую броню в лаборатории.
Глава 2: Хлопоты
17 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость «Суворов»
20 час 09 мин
В общем, ничего у нас не вышло. Совсем ничего. Новые бронекостюмы оказались: а.) Слишком тяжёлыми. б.) Слишком хрупкими. Ну, то есть местная руда, коперниковская, очень низкого качества. Наша – привозная сталь, держит удар свёргла, почти всегда. А эта ломается и трескается.
Я так понял: вводим режим ещё более жёсткой экономии. Все металлические изделия от иголки, до лопастей от турбин пойдут на переплавку. Мы и раньше-то не особо ресурсами разбрасывались, а теперь – всё, баста.
В обед к нам заходил Борис Борисыч со своими и заставил нас подписать документ о неразглашении. Подписали? Подписали. Борзов и Корнев смеются, крутят пальцем у виска, говорят особист совсем с ума сошёл. Везде у него секретность, дисциплина, чуть что – под замок. А мне не смешно. Это что же получается, раз экономия, значит каждый повреждённый доспех – шлем, наплечник, щит, к нам? Акт на переплавку тоже мы составляем, ну если уже чинить нечего. Раньше-то военные могли снарягу на какой-нибудь склад забросить, и всё, ну или на месте сражения оставить, а теперь? От чужих глаз подальше. Окровавленное, распластанное на полоски железо, знаете ли, оптимизма не внушает. Наоборот пугает, расстраивает и порождает панику среди гражданского персонала. Мы трое, значит, будем точно знать о потерях? Кошмар. Потому и секретность.
Не знаю, почему все не любят Гамова. Ну, особист, так что ж. Работа у него такая. Я вот лично помню, что, когда мне руку оттяпали, именно он без всякой паники, оттолкнув трясущегося фельдшера, сделал мне укол, остановил кровь и перевязал рану. Успокаивал. Что говорил, правда, не помню. Да если бы не Борис Борисыч, мне бы под самый корешок всё ампутировали, а так только кисть. Папу тоже он внутрь занёс. То, что от него осталось. Я ему благодарен.
Седов, кстати, сказал сегодня в лаборатории одну интересную вещь.
«Зачем мне на гвардейцах тонна ненадёжного железа если она превращает бойцов в лёгкую добычу? Пусть лучше они будут лёгкими, подвижными, но хорошо вооружёнными».
Золотые слова. Раньше-то, как мы сражались? Заковали в броню беднягу, и вперёд, сметать всё на своём пути. Медленно, но верно. Сейчас это не актуально, местная живность вносит коррективы. Им наши бронекостюмы, что фольга. Ну, почти. Единственный эффективный способ – это «курочки-несушки», как Иваныч шагоходы называет. Или крупнокалиберные пулемёты.
Эх, что-то приближается. И не слишком хорошее для нас.
Я вот всё думаю, кто принимал решение об эвакуации из системы? Ему что – было плевать на десять тысяч человек, брошенных здесь? Неужели по возвращении его не спросят, где учёные, техники, рабочие, солдаты, их семьи, в конце концов? Где люди, которые полетели в экспедицию и не вернулись?
Наверное, этот гад, что-то соврёт, выкрутится. А мы здесь на абсолютно чужой планете вынуждены сражаться с местной агрессивной флорой и фауной. Со свёрглами. Им наш район, единственно подвергшийся терраформированию, как кость в горле. Как инфекция. Чего-то шумим, дымим, суетимся, поверхность буравим.
Ладно, расстраиваться будем потом. Ирка просит помочь ей сделать домашнюю работу по литературе, да и с кухни вкусно пахнет. Завтра у нас сдача нормативов по физо. Хочу всем доказать, что я не инвалид и могу сражаться.
Глава 3: День рождения Игоря
18 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость «Суворов»
21 час 45 мин
Устал. Физо сдал. Сегодня впервые появился на людях с протезом, который мне сделали тётя Анфиса и Немов. Раньше-то тренировался без посторонних глаз. Смог и отжаться и подтянуться. Не так как раньше, конечно… Только один я знаю, чего мне это стоило. Боль адская, но улыбался. «Всё хорошо, всё отлично, просто немножко непривычно».
Борзов освободил меня сегодня от части работы. Я отвёз отремонтированную амуницию в Кремль, а потом почти до обеда просидел на стене. Вспоминал отца, тот последний день, когда он погиб.
Так странно, вот находишься в долине и думаешь, что ты дома, а поднимешься сюда и понимаешь, что ошибаешься. Сразу за воротами через метров триста-четыреста территория, затронутая терроформированием, заканчивается. Привычная для нас вполне земная зелёная травка превращается в жёсткие фиолетовые побеги чего-то острого, шевелящегося, вздрагивающего и атакующего, реагирующего на малейшее движение. Здесь всё время что-то потрескивает, шуршит и чавкает. Даже страшно представить, что может произойти, если углубиться вглубь этой зоны. По сути, «Суворов», это всего лишь укреплённый городок добытчиков герания – ресурса ценного и редкого. Если бы не он, мы никогда бы сюда не прилетели.
– О, Андрей! Как дела? – позади меня остановился Блинов – последний десантник КФ. Он сам так себя называл.
– Привет. Да всё нормально.
– Видел, как физуху сдавал. Молоток. Горжусь тобой. Рука, наверное, болит?
– Да, нет. Всё нормально.
– Врать старшим товарищам не хорошо, – засмеялся Константин и взъерошил мне волосы.
Блинов был в тот день за стеной вместе с нами. Точнее, он первым пришёл нам на помощь. Единственный выживший солдат из взвода, встретившего стаю под стенами. Он стрелял даже тогда, когда его, обливающегося собственной кровью, утаскивали с поля боя. Открыв глаза после операции, я увидел именно его – в бинтах и пластырях. Я был ему благодарен. Знаю, Константин считал себя виноватым передо мной. Но, если бы не он… погибли бы все.
– Не буду, – вздохнул я. – Болит, но терпимо.
– Ну вот, другое дело. Кстати, броню починили классно, молодцы. И почистили. Моя так не сверкала, даже когда я надевал её в первый раз.
– Это специальное покрытие. Из лаборатории. Анфиса рассказывала, что оно поможет против кислоты, которой животные сверглов плюются. По крайней мере на какое-то время.
– Даже так, – улыбнулся Блинов, почесав затылок. – Ладно, до нас ещё не довели. Впрочем, Седов своего не упустит. Ладно, мне пора. Дела, дела, – махнув на прощание рукой, гвардеец покинул меня, сбежав по лестнице вниз.
Вот как-то так. Попытался по памяти воспроизвести наш диалог. Вроде удалось. Ничего не забыл.
Какое-то время я постоял на стене, а затем, ещё раз взглянув на серо-фиолетовое небо, напирающее на наше бирюзово-голубое, отправился в мастерскую. Конечно, никто меня не потеряет, но хочу быть полезным.
Рука плохо слушалась и протез пришлось снять. До конца рабочего дня я счищал грязь со шлемов разведчиков. Тяжёлая штуковина. Вот кому приходилось углубляться в земли свёрглов. Интересно, что они там видят?
А потом мы ели огромный самодельный торт, который притащил Игорь Корнев. С настоящими сливками. У него был день рождения. Двадцать четыре года исполнилось. К нам присоединились экономист Юлечка (ну да, та самая, которая вечно чем-то недовольна и во всём сомневается) и Толя Минин – помощник Иваныча. Сладкие коржи таяли во рту, мы хохотали, дурачились, дёргая Игоря за уши, но смех был вымученный. Он словно отпугивал от нас предчувствие беды, которая на полной скорости летела к нашему дому. К нашему новому дому.
Возвращался в сумерках. Пару кусочков вкуснятины я притащил домой маме и Ирке. Мама съела, а сестра сказала, что ей нужно худеть. Куда? И так одни глаза. Уверен на все сто, что, когда утром открою холодильник, на её тарелке будет пусто.
Глава 4: Вовчик Максимов
19 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость Суворов
01 час 55 мин
Рука всё ещё болит. Опять работал без протеза. Дочистил шлемы от "Росомах", залатал пару прорех в накладных пластинах тяжёлого доспеха "Гризли", принялся за разборку динамической защиты "Лиса". Как и "Росомаха" костюмчик для разведчиков, вот только первые штатовские, а "Лис" наш родной, имперский. Умная броня, которая раскрывается перед атакой и сворачивается, когда без надобности. Дорогущие, и не металлические. Какая-то хитрая пластмасса и ткань. Костя говорил, что все разведчики предпочитают именно "лисят", да вот только мало их и выдают только командирам.
А потом в гости зашёл Вовчик Максимов – техник из команды Немова. Они ещё с моим отцом дружили. Как всегда спокойный, улыбчивый и немножко усталый. Потребовалось ему в нашем мусоре порыться. Мы же перед тем как безнадёжные изделия утилизировать, что-то для себя оставляем, ну на заплатки или материал для расплавки. Трещины на тяжёлой броне прямо здесь же заливаем, в мастерской. У нас и свой тигель имеется. Вот он и набрал себе с десяток обрезков для прокладок и проводников.
Попили чаю с вчерашним тортом. Я даже удивился чего это сладкоежка Юлька всё не доела. Посмеялись над ссорой Седова и Немова из-за "Вихрей", тех самых пулемётных комплексов, которые они на площади собирали, когда я ребятишек на экскурсию водил. Об этом уже судачила вся крепость. Командиру гвардейцев не понравилось, что главный техник установил оружейные комплексы не там, где ему указали. Седову нужна была возможность вести перекрёстный огонь по целям внизу, а Немов поставил "Вихри", хоть и по периметру, но только туда где позволяла возможность установки. "Площадка должна быть ровная это же сложная автоматика!". Орали они друг на друга целый час, пока техник не заявил, что если кому-то что-то не нравится, пусть отрывает и переставляет. На что Седов кровожадно заявил, что скорее ему голову оторвёт голыми руками. И дал сроку два дня для исправления ситуации. Вот такие страсти.
После обеда делать особо было нечего, и я смотрел в окно на играющих во дворе пацанов. С упоением, они раз за разом пинали ногами по обыкновенному кожаному мячу. Двадцать третий век подходит к концу, а футбол всё ещё в моде. Кстати в этом тоже был виноват Седов. В Суворове, он пользовался непререкаемым авторитетом. Ещё бы, именно Александр Иваныч после бегства "Принцессы Анны" с планеты, возглавил оборону, сумел перестроить посёлок в настоящую крепость и превратил конвойную охрану и службу безопасности, в самый настоящий спецназ. Может гвардия это и громко сказано, но с каждым днём они становились всё лучше и лучше.
Седов не признавал технические новинки. Мне ещё папа рассказывал, что тот был жутким консерватором. Говорил он следующее: "Хорошая физическая форма, отличная реакция и здоровый образ жизни спасут тебя и в двадцать втором веке и в двадцать третьем, а кто этого не понимает тот…" Вот как-то так.
Именно с его подачи, теперь все, без исключения, сдают физуху, играют в футбол, баскетбол и другие реликтовые игры. И знаете, что? Поначалу многие возмущались, жаловались, но наш комендант Иван Павлович Гаан всем сопереживал, сочувственно кивал, хлопал по плечу и отправлял к Седову. Мол если он разрешит не сдавать, не играть, я только за! В общем, мёртвый номер, ведь спорить с ветераном бесполезно, да и не решался никто.
Когда до конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Нам притащили дюжину повреждённых «Россомах". И не просто повреждённых, а разодранных в клочья и заляпанных кровью. Оставив ребят, я сломя голову бросился к маме на работу. Она у меня главный врач.
Сложно передать, что там творилось. Я конечно сразу бросился помогать, чем мог. Все паниковали, плакали, а из восьмерых доставленных в больницу разведчиков выжил только один. Правда доживёт ли он до утра не известно. Получается четверых доставили в крепость мёртвыми. Вот тебе и секретность Борис Борисыч.
Седов с гвардейцами дежурили на улице, да только обрадовать их было нечем.
Домой пришёл поздно, один. Мама естественно осталась на работе. Ирка уже давно спала, улыбаясь во сне. Если бы она только знала. Да и не надо ей. Ребёнок же совсем ещё. Иногда лучше не знать. Это я уже давно понял.
Надо спать. Завтра рано вставать, много работы в мастерской. А я не хочу. Перед глазами всё ещё стоит больница, суета, истошные крики раненных, приказы мамы и тётя Наташа, бежавшая по коридору и поскользнувшаяся в огромной луже крови на белом кафельном полу. Ничего уже не будет как раньше. Всё изменилось.
Глава 5: Хочу шагоход
20 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость Суворов
21 час 00 мин
Разведчик умер под утро. Он был всего на три года старше меня. Мама вернулась усталая, злая, с красными глазами и сразу заснула. Даже поставленный мной на подогрев ужин кушать не стала.
Мне вообще не спалось и в мастерскую я припёрся ни свет, ни заря. Болтался туда-сюда по залу, внимательно рассмотрел повреждённые доспехи, ещё раз убедившись, что из дюжины мы сможем собрать от силы пять-шесть. Всё остальное в помойку или переплавку.
Когда до начала рабочего дня оставался ещё час, я надел протез, закрыл мастерскую и отправился к Максимову. Не домой конечно, на работу. Он ещё накануне говорил, что у него много дел и он заночует там. Вдруг он что-то знает о вчерашнем происшествии.
Два здания, где обитали техники располагалось в трёхстах метрах от ворот Кремля. Трёхэтажка с кабинетами, чертёжными и длинный ангар, где собиралась вся техника. Именно к нему я и направился. С удивлением увидел, что у входа в полном боевом облачении, только без шлемов, замерли гвардейцы. С чего это вдруг?
Дальнейшие диалоги опять буду записывать по памяти, так что не исключено, что могу что-то забыть.
– Привет Андрей! – поприветствовал меня Блинов отбивая такт указательным пальцем по штурмовой винтовке. – Чего хотел?
– Так я к Максимову, пришёл узнать не надо ли им чего. Он тут?
– Тут, заходи. Но не болтай.
– О чём?
– Увидишь, – загадочно произнёс Константин, раздвигая передо мной дверь ангара.
Ничего удивительного в принципе не было, я же имел доступ второй степени работая в мастерской по починке военного снаряжения, так что Константин имел право меня впустить, однако к увиденному я явно был не готов.
В четыре длинных ряда на бетонной поверхности замерли шагоходы. Не военные, нет. Грузовые и сельскохозяйственные, но смотрелись они всё равно внушительно. Я даже присвистнул от удивления.
– Ничего себе да? – спрыгнул с одной из машин Максимов. – Шестьдесят штук. Красавцы!
– А зачем их сюда притащили?
– Притащили? Привезли! – рассмеялся Вова, похлопав ближайший ко мне погрузчик, по чёрно-оранжевому боку. – Со всей долины. В закрытых рефрижераторах, чтобы паники не было.
– Это всё связано со вчерашней смертью разведчиков?
– Конечно. Седов потребовал от Гаана обеспечить защиту гвардейцев за стенами, да и оборону Кремля срочно укрепить.
– Не понял. Они что хотят превратить мирные шагоходы в военные?
Взлетев по лесенке грузового робота Вова распахнул купол кабины и указал внутрь рукой.
– А чего тут хотеть? Они же универсальны. Конструкция стандартная, управление схожее, подцепить к ним пулемёты, огнемёты и ракетные установки ничего не стоит. Опыт уже есть. Надо будет только операционку переставить и всё.
– Так я думал у военных скелет из другого сплава, более прочного.
– В принципе да. Но, во-первых, только у моделей, которые выпускались после 2275, а во-вторых, всегда можно на них побольше брони поставить и это их почти не замедлит.
– Почему?
– Так грузчики-то помощнее военных моделей будут в плане движка. Тем-то тяжести поднимать не надо, да и ходить с утра до вечера как аграрным тоже. Да, "Барсуки" и "Ласки" порезвее, так реле заменим, приводы, запчасти есть.
– А оружие?
– Этого добра тоже хватает. Быков уже вчера вечером получил задачу сделать новую партию боеприпасов для шагоходов. Наверняка уже готова.
– Значит теперь за стены без этих штук никто не пойдёт?
– Седов так решил. Да, и не болтай лишнего никому. Не зря же их ночью привезли.
На выходе из ангара я встретил Бориса Борисовича, который просто пристально на меня посмотрел (аж мурашки по спине побежали), а затем, хлопнув по плечу зашёл внутрь. Попрощавшись с Блиновым, я вернулся в мастерскую и до конца рабочего дня механически делал свою работу. Даже не заметил, что протез не снял. Да и не сильно вроде рука устала. Чудеса.
Уже дома с ручкой над дневником, я вспомнил красиво стоявшие в ангаре в ряд четырёхметровые машины и мне жутко захотелось оказаться за одной из них. За боевой конечно, обвешенной оружием и ищущей свёрглов в автоматический прицел.
Глава 6: Тревожный снимок
21 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость Суворов
20 час 07 мин
Уже утром я был в кабинете Седова. Вытянувшись в струнку, замер перед нашей легендой затаив дыхание. Вот ей богу не дышал.
Диалог привожу по памяти. На этот раз запомнил всё идеально.
– С чего ты взял, что я принимаю такие заявления? – с лёгким удивлением хозяин пыльной комнатки (нет ну кабинет должен хотя бы стол иметь, стулья, графин с водой, голографический экран, для доведения до личного состава обстановки и заданий особой важности) с развешенными по стенам исчёрканными картами и пожелтевшими инструкциями, уставился на меня.
– Ну дядя Женя…
– Смирна!
Я показательно щёлкнул каблуками ботинок и и задрал подбородок вверх.
– Ты вроде работаешь в военной мастерской, а значит уже при деле. Станешь совершеннолетним присвоим тебе звание, – без каких-либо эмоций на изрезанном морщинами лице произнёс Седов, сверкнув стальными глазами.
– Я хочу приносить реальную пользу.
– Приносишь.
– Я хочу в гвардию!
– У тебя руки нет.
– А это что? – я задрал руку с протезом будто Седов видел её в первый раз. – Физру сдал лучше всех! Мама заставляет меня каждый день, перед сном, этой рукой, дневник писать. Каждую буковку вывожу. Сейчас уже нормально получается.
– Сдал – молодец. Пишешь – красавчик, – задумчиво произнёс Евгений Иванович правой рукой, раз за разом, проводя пальцами по волосам цвета платины. – В гвардию не возьму сынок, совсем другие нагрузки.
На это я и не рассчитывал. Мой план был иным. Пока всё идёт нормально. Не возьмут в гвардию – возьмут в водители шагохода.
– Тогда я хочу в пилоты шагохода. Вам скоро их много понадобится. А я как-никак военнослужащий, сами сказали.
– Уже узнал?
– Уже видел и руками потрогал.
–Умеешь водить?
– Немного, да.
– Немного? С чего взял, что будет не хватать водителей? – Седов набулькал из графина (ага значит он всё же есть!) воды в стакан и в два глотка осушил его. – Возьмём тех, кто на них работал.
– Так в долине почти все водители женщины? – удивился я, теряя уверенность в своём плане.
– Зато с техникой знакомы.
– Так они…
Иу-иу-иу! – засигналила тревога от чего я вздрогнул, а Седов соскочил со своего места.
– Евгений Иванович, наши помощи просят! Идут к стене, есть раненные! – закричал в распахнувшуюся дверь адъютант Седова, Марков – крепкий паренёк, с самой красивой улыбкой. Сейчас он был в берете и с незнакомой штурмовой винтовкой в руках. Я знал Андрея хорошо мы жили в одном доме.
Словно буря, хозяин кабинета пронёсся мимо меня хлопнув дверью. А сирена продолжала надрываться. Я некоторое время стоял на месте, а потом подошёл к столу и забрал своё заявление. А то вдруг ещё потеряют. От своего не отступлюсь. Тем более восемнадцать мне через три недели.
Покинув кабинет, я окинул взглядом площадь, отделявшую меня от внешней стены Кремля, той самой громады, что защищала нас от вторжения. Туда-сюда бегали люди в военной форме, неторопливо переваливалась с ноги на ногу парочка шагоходов.
Наверняка сейчас на стене пулеметные комплексы в боевую готовность привели и отряд готовят для встречи. Может быть его даже Блинов поведёт, – думал тогда я.
Вж-вж-вж! – жужжала надо мной радарная установка, которую мы с Вовой полгода назад обшивали стальными листами для крепости.
И я даже знал, как туда залезть. Нет, ну а чего? Я В Кремле, а тут такое. На стену меня не пустят ни за какие коврижки, а отсюда всё видно, как на ладони, – мысленно убеждал себе, проворно забираясь на башню по скользким металлическим скобкам.
В общем, забрался, устроился, достал из кармана мобильный коммуникатор и через его камеру приблизил картинку. А смотреть было на что.
Ребята подошли уже совсем близко. Я не мог точно определить расстояние, но не больше трёхсот метров от стены. Два шагахода, один из которых во всю дымил и пятёрка солдат, отстреливающихся от наседающих на них хищников, напоминавших … даже не знаю на что они были похожи, шаг за шагом отступали к воротам.
Свёрглы смертельным полукругом окружали разведчиков пытаясь выхватить кого-то из них из-под огня всё ещё стрелявших шагоходов и автоматических винтовок. Раз за разом оставляя на земле мёртвые тела, покрытые грязной закатанной синей шерстью, они тем не менее попыток не прекращали.
Почему свёрглы? Папа рассказывал, что так их прозвал смертельно раненный шахтёр, впервые подвергшийся нападению тварей после нашего прибытия на планету. Обливаясь кровью, он умирал и не мог внятно объяснить кто и как на него напал. Произносил только: "свер", "гры", "глы". В общем тогда ничего не поняли пока не увидели этих гадов в живую – мощное тело, заканчивающееся массивной башкой, переходящей в нечто напоминающее костяной рог с резьбой, а снизу пасть наподобие крокодильей. Хищник наносил жертве удар головой-рогом в тело и сразу начинал её пожирать. Отсюда и такие серьёзные раны на военных доспехах и всех видах брони. Однако помимо этого чудного "инструмента" данного природой у него имелись и чрезвычайно подвижные лапы с длинными коготками. Та ещё картинка.
Я хорошо видел, как фонтанчики сверкающих гильз вылетали из штурмовых винтовок, а свёрглы в прыжке получали порцию металла рвавшего на части их тела и отбрасывавшего их в сторону. Кто-то из парней упал, один из разведчиков потащил другого продолжая стрелять, удерживая тяжёлую винтовку на вытянутой руке.
Ещё чуть-чуть. Ещё немного. Ну, давайте же…
Тра-та-та-та-та! Короткий и ювелирный залп со стены полностью уничтожил всех тварей. А ещё через минуту ворота раскрылись и приняли в себя чудом спасшихся разведчиков.
Ура!
А это что? – щёлкнув подушечкой пальца по экрану я сделал фото темного силуэта на холме чуть справа от уничтоженных свёрглов. Снимок получился так себе, но всё равно было видно высокую фигуру с двумя руками, двумя ногами и тёмно-синей, почти фиолетовой кожей. В руках нечто удерживало какой-то предмет. То ли копьё, то ли меч.
Наклонившись вперёд, чтобы сделать снимок я чуть не сорвался с небольшой площадки. Колени мои задрожали, тело покрылось холодным потом несмотря на холодный ветер.
Спустившись, решил пока не лезть под горячую руку Седова, а отправится в мастерскую. Обед мой давно кончился, да и ребятам рассказать много надо было.
До вечера шлифовал доспехи, чистил, чинил наплечники и шлемы думая о том снимке в коммуникаторе. Решил пока никому его не показывать. Не знаю почему.
А перед концом рабочего дня нам снова принесли семь комплектов "Росомах". Три из которых были сильно повреждены.
Глава 7: Андрей Быков
22 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость «Суворов»
22 час 15 мин
Перед сном от мамы удалось узнать, что в больницу снова попало трое наших разведчиков (для меня, конечно, это сюрпризом не было, но об этом я скромно промолчал) – двое тяжёлых и один с сотрясением, мелкими ссадинами и порезами (видно, «Росомаха» спасла, приняла удар хищников на себя). Слава богу, даже у тех, кто угодил в реанимацию шансы выздороветь были весьма высоки. По крайней мере, мама в больнице не осталась, а это внушало оптимизм. Весь вечер она ворчала, не понимая зачем гвардейцы раз за разом отправляются за стену. «Они ходят, а я потом лечи их, переживай". А ведь правда, зачем?
Утром встал пораньше и попробовал рассмотреть на домашнем голографическом экране фотографию того странного существа на холме. И так приближал и этак, чистил картинку, пробовал разные фильтры… Однако, снимок получился отвратительным, и что-либо нового узнать мне не удалось. Ну, а чего, собственно, я хотел от личного коммуникатора? Это же не профессиональная камера и не специальный прибор наблюдения. Так, фоточки делать.
На площадке столкнулся со Светкой Салтеевой – симпатичной девчонкой на пару лет старше меня, но уже преподававшей в школе, которая располагалась в долине. От неё услышал, что гвардейцев переводят на казарменное положение. Откуда она узнала? Так мамочки болтают. Что-то Борис Борисыч совсем расслабился.
До обеда чинили «Росомахи». Одну пришлось отправить на переплавку. Вот интересно, мы боевые доспехи выкидываем, а сколько новых у нас осталось? Или Гаан с Седовым сумели наладить производство? По большому счёту ничего сложного тут, конечно, нет. Даже местный металл подойдёт, возни только больше. Сейчас не двадцатый век и даже не двадцать первый, новое производство можно организовать за считанные недели. Были бы ресурсы. Так, что без защиты не останемся. Лучше бы «лисят» конечно, но это всё мечты. Слишком сложная технология.
Обеденное время решил провести с пользой и отправился в гости к нашему оружейнику – Быкову. Он тоже дружил с моим отцом и Вовой Максимовым.
Андрюха занимался своим любимым занятием – крушил компьютерных монстров направо и налево, да так, что кнопки джойстика только щёлкали.
– Чёрт! – вскочил он с кресла, встопорщив рыжую бороду. – Опять убили! Ну, я вам задам в следующий раз!
Посидели, попили чай с печеньками, которые испекла жена оружейника. Поговорили о маме, о погоде, о моей работе в мастерской, а потом я перешёл к главному.
– Слушай, я вчера был в Кремле и у Маркова видел какую-то странную штурмовую винтовку. Не стандартную БВЛ или АВП. Их что новым оружием вооружили?
– Да если бы, – рассмеялся Быков. – Наоборот старым.
– А по виду она была новенькая. Даже не потёртая.
– Новенькая и есть.
Нахмурившись, я замотал головой:
– Чего-то я не понял? Так старая или новая?
Андрей поудобнее уселся в кресло, сложил руки на животе и сказал:
– Это хоть и не военная тайна, но информация для служебного пользования. Ладно, расскажу. В общем, Седов с Гааном наладили производство штурмовых винтовок старого образца. Те, которые с вооружения сняты.
– А зачем нам это? У нас же оружия вроде достаточно.
– Дело в том, что «бешки» и «ашки» используют аккумулятор, который с огромной силой, выбрасывает металлические шарики в цель. А это оружие использует капсульные патроны…
– И порох?
– Верно. Аккумуляторы надо постоянно подзаряжать, сам знаешь, эта планетка словно вампир для электрических устройств, а патроны всегда готовы.
– Сомневаюсь, что всё только из-за этого, – не поверил я объяснению. – Ну, если только мы не планируем длительный рейд на территорию врага.
– Умён не по годам. Весь в папку, – улыбнулся Быков, надевая белый лабораторный халат. – Эти типы вооружений были сняты из-за своей эргономичности, веса, дистанции поражения. Точность не их конёк. Вот только она нам сейчас и не нужна, ведь мы ведём войну с противником не вооружённым современным оружием, вступающим в рукопашные схватки.
