Владимир Александрович Сединкин
Забытые
– Хищниками и монстрами.
– Да. А тут одни плюсы. Чертежи оружия имеются. В разных модификациях. Оно простое, как мотыга. Порох, патроны при наших технологиях изготовить ничего не стоит. «Бешки» и «ашки» прошивают тела словно иглой, и свёрглы иногда ущерба даже не чувствуют. «Мономах» – крупнокалиберная штурмовая винтовка не только рвёт врага на части, так ещё и отбрасывает его от стреляющего.
– Пули повреждают большие участки тела и внутренние органы.
– Всё верно. Хотя не исключаю, что у Седова могут быть ещё какие-то резоны. Он мужик хитрый, опытный. На этом сказочке конец, кто слушал молодец. Обед подошёл к концу, проваливай. Мне тоже работать надо.
До вечера вместе с Борзовым заливали трещины на стальных пластинах, покрывающих корпус и подвижные части «Барсуков» и «Ласок». Какая же силища должна была по ним долбануть, чтобы они треснули как ореховая скорлупа? Даже думать об этом страшно.
Ладно, завтра суббота, отправлюсь к Вове, посмотрю, как переделывают гражданские шагоходы в военные. Седов для команды Немова выходные пока отменил. Может, чем помочь смогу.
Глава 8: Страшная находка
23 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость «Суворов»
23 час 12 мин
К Вове и шагоходам меня не пустили. Комендант и Седов там такую активную деятельность развили, жуть. Всё оцепили солдаты, на переоборудовании роботов участвовали все техники Немова, да ещё и из долины человек тридцать привезли. В общем, торопятся наши руководители. А значит знают то, чего не знаем мы.
Законный выходной я начал болтаясь по улицам и пиная камушки по мостовой. Занятие, конечно, очень увлекательное, но я бы с лёгкостью променял его на Максимовский ангар.
Случайно на улице встретил Корнева, прогуливающегося за ручку с Юлечкой Киричанской. Они были хорошей парочкой, вот только девчонка была слишком высокого мнения о себе, а Игорёк во всём ей потакал. То ли потому, что она была красоткой, то ли из-за её возраста. Она была на три года старше. Моему коллеге по мастерской было двадцать четыре, остальное сами посчитаете.
За ребятами, спрятав руки в карманы, плёлся Минин. Толя был помощником Иваныча – властелина Арсенала. А ещё бывшим гвардейцем, неудачно сломавшим во время тренировок ногу из-за чего его военная карьера резко прервалась. Когда-то он был жизнерадостным парнем, теперь стал угрюмым молчуном, иногда превращающимся во вспыльчивого гавнюка. Впрочем, нам он вреда не приносил, и я даже подозревал по-своему любил. Друзья детства всё же.
Все вместе мы решили посидеть в единственном в крепости кафе. Вывеска так и гласила «Крайний шанс». Последняя возможность насладиться гражданской жизнью перед входом в Кремль? А может, хозяин с громкой фамилией Басмач имел в виду нечто другое?
Взяв тарелку с бутербродами и по стакану сока, мы развалились на удобных стульях и лениво наблюдали за ребятишками, запускавшими обыкновенного бумажного змея на площади.
– Чем будем заниматься? – спросил нас Корнев.
Не дождавшись ответа, он попытался поцеловать Юлю в нос, но та отклонилась в сторону.
– Может, в долину съездим? Кино посмотрим или в клуб? – спросила она нас, удерживая на вытянутой руке тянущегося к ней Игорька.
– Не охота, – сказал я.
Минин согласно кивнул, закидывая в рот огромный кусок хлеба с ветчиной и беря с тарелки новый.
– А может на утёс сходим? – придумал Игорь, наконец поймав Юльку в объятия.
– И чего мы там не видели? – недовольно скривила губки Киричанская.
– Не знаю, красиво. На пустошь посмотрим.
Утёсом мы называли именно ту каменную гряду, которая полукругом окружала нашу долину, одновременно защищая её. Именно этот участок и подвергся в первую очередь терроформированию. Десятки километров в каменном мешке, а вокруг фиолетовая степь и холмы.
– Р-р-романтично, – програссировала Юля. – Ладно, поехали. Всё равно лучше ничего не придумаем.
Так уж вышло, что по дороге к нам присоединилась ещё и Света Салтеева, которая тоже не знала, чем себя занять. Все вместе мы сели на одноколейку и отправились на Старые каменоломни, заброшенные уже как пару лет.
Наверное, вы удивляетесь почему разновозрастные в общем-то ребята так тесно общаются друг с другом? Так вот, я скажу вам – ничего удивительного! В крепости было не так много молодёжи. Здесь всего проживало менее четырёх тысяч человек, большая часть из которых были людьми за сорок или около того. Нет, ну а чего вы хотели? В военный объект сопляков всяких селить? Все мы были детьми специалистов здесь служащих. Почти все.
Лифты всё ещё работали, и мы поднялись на утёс очень быстро.
– Давайте только гвардейцам на глаза не попадаться, – заканючил Игорь, когда жаркий ветер дунул нам в лицо, – а то мне в прошлый раз от Борзова влетело.
– Сам же предложил, – удивился я, развернувшись лицом в сторону враждебной нам пустоши и разведя руки в стороны.
Это было зрелище одновременно ужасающее и красивое. Ну как ещё можно назвать вполне земной пейзаж с привычной глазу коричнево-черной почвой покрытой бойкой зелёной травкой и чахлыми, но всё же нашими деревцами, плавно переходящий во что-то дикое, состоящее из всех оттенков тёмно-синего, сиреневого и фиолетового, под таким же инфернальным клубящимся небом, в глубине которого всегда посверкивали вспышки молний?
Именно здесь, на утёсе, особенно чувствовалась наша чуждость, инородность. Мы были чужаками для этой планеты. Она не любила нас и, возможно, вполне заслуженно. Но вот ведь в чём проблема – мы не могли её покинуть.
– Ребята, а кто это там? – тряхнув русыми волосами, Светка показала пальцем в сторону небольшого пригорка.
В ста шагах от нас на траве действительно кто-то лежал. Двое. Подходя к самодельному очагу, угольки которого уже остыли, я понял, что это гвардейцы. Но почему такие странные позы? Спят на посту?
– Чёрт! – Минин обогнал меня и, ругнувшись, сплюнул на землю. – Звоните Седову. Их убили.
Не было ни охов, ни ахов. Мы просто замерли над трупами. За эти годы мы огрубели и принимали смерть такой какая она есть. Готов был поклясться, что никем не овладел страх – балом правило бессилие, ведь с каждым убитым человеком наш мир стремительно сокращался в размерах.
– Горло перерезали. От уха до уха. Обоим, – нарушил длительное молчание Минин, склонившись над телами. – Магазины полные. Не стреляли. Кто-то подобрался сзади.
И действительно, ребята лежали вповалку, удерживая оружие в руках.
– Ужас, – только и произнесла Светка, прижимая маленькие кулачки к груди. – Я их не знаю, а вы?
– Я нет.
– И я.
– Это Серёга Климов, – коснувшись руки мёртвого гвардейца дольше чем этого требовалось, сказал Толя. – Мы с ним вместе в гвардию записывались. Его мамка медсестрой в больнице работает. Сестра, вон, у Юльки в бухгалтерии, а папку ещё восемь лет назад свёрглы погрызли, до того, как мы стену возвели. Он на гитаре играть любил и баскетбол. Хороший парень.
После слов Минина у всех, даже у меня, на глазах появились слёзы. Лежащий у наших ног гвардеец перестал быть просто незнакомой жертвой неизвестного убийцы. Он стал одним из нас.
– Ребята, вы понимаете, что это означает? – чуть охрипшим голосом произнёс Игорь, обнимая прижимавшуюся к нему Юльку. – Если это не наши, а я в этом уверен, значит на планете есть кто-то ещё
– И он спокойно мог проникнуть в долину, – закончил за него Минин и, прихрамывая, отправился к площадке подъёмника.
Глава 9: Допрос
25 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость «Суворов»
07 час 55 мин
Почему не писал? Потому что вчерашний денёк прошёл так себе. Впрочем, так нам дуракам и надо. Головой понимаю, что ни в чём мы не виноваты, а всё равно чувство вины не уходит.
Суматоху мы подняли нешуточную. Седов с гвардейцами, Борис Борисыч со своими особистами, Гаан с какими-то людьми в строгих костюмах (и где они их только взяли, я такой формы одежды уже давным-давно ни в крепости, ни в долине не видел) прибывали на утёс, цокали языками, смотря на мёртвых ребят, сокрушались и отбывали восвояси. Уходили они, кстати, все, кроме Седова, в лёгкой панике, даже Борис Борисыч чувствовал себя явно не в своей тарелке, ибо на своих опричников порыкивал зверем и метал глазами молнии. Обычно-то он спокоен как танк.
Командир гвардейцев же, крепко сжав челюсти и превратив нижнюю губу в короткую чёрточку, коротко бросил мне:
– Вы всё рассказали?
А я возьми, да и ляпни:
– Рассказали всё, но мне есть что показать.
Фото из моего коммуникатора произвело эффект разорвавшейся бомбы. Нас сразу отвезли в Пирамиду, так у нас называлось здание, где себе свила гнездо Служба безопасности. Почему «Пирамида»? Так двухэтажный домик венчала треугольная массивная крыша.
Нас растащили по разным кабинетам и допросили. Потом собрали вместе и снова допросили. Потом дали парочку часов посидеть в отдельных камерах и снова допросили. Ну если я хоть знал из-за чего (всему виной, конечно, тот проклятый снимок), то ребята ни сном ни духом.
После шести часов допросов Игорь и Светка откровенно приуныли, Минин взъярился и разломал в кабинете стул, а вот Юлька… Юлька молодец. Она меня удивила. Не ожидал от неё такой выдержки, хладнокровия и рассудительности.
– Если нас уже столько времени мучают, значит случилось, что-то серьёзное. И возможно с этим связаны мы. Либо дело во всех сразу, либо в одном из нас, – заявила она перед очередным коллективным допросом. Интересно, дело в её возрасте, жизненном опыте или… или в чём?
Уже под утро меня привели в кабинет, где за столом сидели Седов, Гаан и Борис Борисыч. Всё верно, у командира гвардейцев наконец-то появился нормальный кабинет.
На стене на огромном экране замер тот самый силуэт на холме из моего коммуникатора, но в куда более лучшем качестве. На этом изображении было видно, что существо сильно горбится и в руках (лапах? Не разглядеть…) точно удерживает точно меч. Или скорее даже кривую саблю.
– Вам удалось его приблизить?
– Удалось, – сказал Борис Борисыч, затушив сигарету в самодельной пепельнице.
Гамов был единственным человеком, которого я видел курящим. То ли он не мог побороть свою вредную привычку (хотя сейчас это делалось за два сеанса капельниц), то ли просто не хотел. Обычно, Седов ему всегда делал замечания, но сегодня командир гвардейцев молчал. Сложив руки на груди, он смотрел на мигающее изображение нечто на экране.
– Я хотел показать вам фото, – смело взглянув на особиста, сказал я.
– Почему же не показал?
– Работа отвлекла, самому захотелось разобраться, да и показывать-то особо нечего.
– Ничего себе нечего! – хлопнул ладонью по столу комендант, вскинув рыжие брови. – А теперь двое ребят мертвы.
Я понял, что он прав и не прав одновременно. Ну кто ж знал, что я на коммуникатор сниму что-то секретное и эксклюзивное? Неужели с крепости этих двуногих ни разу не замечали?
– Не замечали, Андрей, не замечали, – словно прочитав мои мысли (отчего я вздрогнул) произнёс Седов. – Дело в том, что ты поднялся высоко, и холм этот со стены не доступен нашим регистраторам.
– Я не знал.
– Конечно не знал.
Некоторое время все молчали, а потом Гамов нарушил тишину:
– Нет худа без добра. Вместо нарошнишного поста на утёсе, мы теперь поставим настоящую заставу с пулемётным комплексом. И на противоположной стороне гряды тоже. Больше вы туда обниматься ходить не сможете.
– Мы и не собирались…
– Да и приятно сознавать, что ребят убили не свои, а чужаки. Хотя… для порядка расследование всё же проведём, – закончил особист.
Вот так значит? Трясли нас, трясли, а теперь вроде как бы и ничего страшного?
– А зачем вы мне всё это говорите? – с подозрением уставился на командиров я.
– Так это не секрет, сынок, – поднялся со стула Гаан, застёгивая молнию комбинезона до горла. – С завтрашнего дня и крепость, и долина переходят на осадное положение. А сейчас отправляйся домой и товарищей своих забери. Я думаю, урок вы усвоили на всю жизнь.
Усвоил. Усвоили. Служу колонии. Ну чего ещё сказать?
Дома мама меня наругала, накормила и отправила спать. Пишу из последних сил, и не слишком красиво. И даже сейчас в памяти встают тела ребят в нелепых позах, раскинувшихся на траве с бледными залитыми кровью лицами.
Глава 10: «Четвёрка»
26 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость «Суворов»
23 час 54 мин
Вывожу буковки в полутьме, на коленках, так как обещал маме писать каждый день. Знаю, что глупо, но почему-то сейчас для меня это важно.
Уже в обед я снова был в кабинете Седова с новым заявлением. «Прошу зачислить младшего механика Андрея Куницына в пилоты шагохода…» и так далее и тому подобное. Меня в дверь, а я в окно. Однако командир гвардейцев не удивился совсем.
– Уверен, что хочешь?
– Без сомнений.
– Без сомнений – это хорошо. Вот только молод ты ещё…
Дверь резко распахнулась, ударившись о стену, и одновременно зазвонил коммуникатор на столе. Как будто этого было мало, заверещала сирена.
– Евгений Иванович, у нас ЧП! – второй раз на моей памяти Марков ворвался в кабинет командира. – Сеть упала. Контроллеры показывают выключение четвёртого генератора!
– Где он у нас? – раздражённо отключив коммуникатор, мигавший всеми цветами радуги, спросил Седов, вставая из-за стола.
– Третий сектор. У подножия утёса, – пояснил Марков, указывая на одну из карт на стене. – Если в ближайшие полчаса не восстановим, отключится вся сигнализация и камеры!
– Поднимай группу! Техника дежурного вызывай!
– Так вы же Семёныча сегодня утром на похороны сына отпустили. Это же его тело ребята нашли, – сбивчиво, словно оправдываясь, произнёс Андрей.
– Чёрт! – кулак Седова опустился на стол, да так, что во все стороны полетели листки бумаги. – Сам виноват. Так и знал, что с этой «Четвёркой» будут проблемы. Давно надо было её за периметр перенести. Не успеваем. Пока вызвоним замену, всё рухнет, потом будем дня три копаться. Без глаз останемся. Где я техника найду?
– Возьмите меня, – робко произнёс я, подняв руку, как в школе на уроке. – Я же у Немова почти год проработал. Вам же надо просто систему перезапустить.
Командир гвардейцев думал секунд пять, а потом взглянул на хронометр на запястье и начал отдавать приказы:
– Блинова сюда, быстро! Взвод его усилить. Дрон в небо. Шагоход с ними послать. Тройной запас боеприпасов. Ему тоже что-нибудь выдать!
Меня тащили по коридорам, а я был рад. Нет, правда, рад. Настоящее дело. Да ещё и вместе с Блиновым.
Пока Марков кричал что-то в рацию, Седов обратился ко мне:
– Понесётесь с ветерком, время заканчивается. Инструменты и всё, что понадобится, тебе выдадут. Слушай Блинова. Не отходи от него ни на минуту! Покажешь себя, подумаю над твоим заявлением.
Я и глазом моргнуть не успел, как уже оказался в вездеходе полном гвардейцев. За пару минут на меня натянули «Росомаху», надели шлем, под ноги поставили сундучок с оборудованием для ремонта, а в руки сунули новенькую «ашку». Настоящую! Пользоваться ею я умел. Стрелял раз пять-шесть во время соревнований в школе в выпускном классе. Правда, там нам давали маленький магазин на дюжину зарядов, а тут всё по-взрослому – ёмкость на восемьдесят стальных шариков. Игорёк от зависти лопнет.
Долетели мы (именно долетели!), подняв столб пыли и оставив далеко позади шагоход, за пять с половиной минут.
Парни все были в шлемах, и я не сразу сообразил, где Блинов, но всё же разобрался. Когда вездеход остановился гвардейцы словно по команде повернули головы к командиру. Не сильно, нет. В конце концов, приказ можно было отдать и по внутренней связи, однако, лёгкое движение в нужную сторону сказало о многом. На Костином шлеме и плече полыхало ярко-красное пламя. И захочешь – не пропустишь.
– Слушай мою команду! Работаем по схеме А3, – раздался в моей голове чёткий, спокойный голос Блинова, мне даже показалось, что в этот момент он улыбался. – Трое остаются у шагохода, остальные по периметру. Ушки на макушке. Возможно, это засада.
«Минимум лишних движений, максимум эффективности». Так, кажется, любил говорить Седов. Бойцы заняли свои позиции, а я с Константином и ещё тремя гвардейцами подошёл к крепкому трёхметровой высоты ограждению, защищавшему небольшой металлический домик больше похожий на голубятню, чем на генераторную.
В первые годы колонизации о серьёзных противниках, которые могли бы нам противостоять, никто не думал. Планета была признана безопасной. Три десятка генераторов были соединены в единую энергетическую цепочку, окаймлявшую снаружи долину подвергшуюся терраформированию. После участившихся нападений хищников Седов потребовал в целях безопасности перенести объекты внутрь обжитого людьми сектора. Двадцать семь источников питания упрятали за каменную гряду или установили на ней. К сожалению, сделать это по целому ряду причин удалось не везде. «Четвёрка» была одной из проблемных.
– Вижу генераторную. Видимых повреждений не обнаружено, – доложил о своих наблюдениях Блинов.
– Тока нет, – обратил я внимания Кости на специальный пульт призванный отключать и включать электричество, защищавшее ограду. Устройство было мёртво, ни один индикатор не подавал признаков жизни.
– Электрическая защита снята, – тут же отчитался бывший десантник. – Заходим внутрь.
Двое людей Блинова остались возле входа, третий – верзила с рисунком на шлеме, изображающим улыбающегося кита, выпускающего струю воды, последовал за нами в помещение.
Открыв металлическую дверь специальным ключом, я сразу понял, что чинить здесь нечего. С потолка и стен свисали разноцветные куски чего-то похожего на паутину. Нет! Скорее это напоминало пещеру, обросшую сталактитами и сталагмитами. На полу деформированной кучей замерло то, что когда-то было генератором.
– Это как же так? – удивился я, собираясь почесать затылок, но пальцы в перчатке коснулись гладкой поверхности боевого шлема.
– Нагрели. Здесь же один металл и пластмасса, – констатировал Блинов, ткнув кончиком носка матово-серую массу под ногами. – Остыла уже. А вот и место нагрева. Видишь пятно на стене? Действовали снаружи.
– Вижу, – я шумно сглотнул, представив себе, как тут всё словно на сковороде кипело, капало и сочилось. – Страшно даже представить инструмент, с помощью которого это сделали. Думаю, огромной газовой горелки у них точно в наличии нет.
– Уходим. Первый, я Второй, генераторная уничтожена. Ремонт невозможен! Повторяю, ремонт невозможен. Мы возвращаемся. Встречайте.
– Командир, у нас гости! – услышал я в ухе, и по спине моей пробежали мурашки.
Хотел быть героем, вот сейчас себя и покажешь. Тело моё охватила странная слабость. Захотелось присесть или лучше прилечь.
– Кто бы сомневался! – без удивления ответил Блинов, выскакивая наружу. – К бою!
Ошалев от происходящего, я бросил сундучок с инструментами на пол и потянул из-за спины штурмовую винтовку. Повернув рычажок включения аккумулятора, снял оружие с предохранителя.
Гвардейцы подкатили вездеход к воротам ограждения подстанции, перегородив их. Несколько человек залезли в кузов, укрывшись за его бортами, остальные притаились за металлическими узорами ограждения. Шагоход стоял чуть спереди и слева. Шестнадцать человек были готовы отразить любое нападение.
Я ожидал несколько свёрглов, ну, может, стаю в дюжину голов, но к тому, что увидел, точно готов не был.
– Это что за фигня! – не сдержав эмоции, произнёс кто-то в эфире.
Чего уж, я был полностью согласен с этим бойцом, ведь на нас двигалась цепочка существ с тёмно-синей кожей. Эдак лениво, по-хозяйски, они шли по нашей зелёной травке, таща за собой мечи, сабли, копья, ножи (ну, по крайней мере, я бы так назвал эти штуки у них в руках, да, да именно в руках). Двухметровые, мощные, хорошо развитые тела были обряжены в какие-то кожаные тряпки, бусы, талисманы, на головах некоторых были странного вида конусообразные шлемы. Лица туземцев (давайте называть их так) были выкрашены оранжевой краской. А ещё у них были клыки, выпиравшие изо рта и острые уши.
– А с осаночкой-то у них беда, – пошутил Блинов, ткнув меня локтем в бок. – На твоём снимке, кстати, тоже было видно.
Я ничего не ответил, лишь крепче прижал винтовку к плечу.
– Андрюха, ты это… не нервничай, – повернулся ко мне Константин, будто почувствовав моё напряжение. – Дыши глубже и помни, как тебя учили: лучше целься, больше двигайся. Ты же первый в классе был по стрелковой подготовке, и даже без руки. А с рукой-то ты сейчас ух! Всем покажешь.
Они бросились на нас разом и со всех сторон. Если бы не металлическое ограждение и не шквальный огонь орудий шагохода, буквально выкашивавший целые ряды, нам было бы несдобровать. Нас просто бы накрыло.
Туземцы двигались очень быстро – то ли из-за их подготовки (жизнь в тяжёлых условиях, наверное, закаляет), то ли благодаря анатомическим особенностям, но взять на прицел отдельного противника было очень сложно. Я раз за разом мазал и чертыхался. Мой выстрел нашёл цель только тогда, когда противник взлетел на вездеход и буквально пронзил копьём одного из гвардейцев. Разогнанный аккумулятором металлический шарик пробил голову убийце, снеся с к чертям примитивный шлем.
Шагоход захлёбывался огнём, разнося в куски пытавшихся забраться на него туземцев. Один из них запрыгнул на корпус, но был схвачен манипулятором за ноги и буквально размазан о землю. А вот металлическая лапа «Барсука» расплющила ещё одного нападавшего.
Словно мошки, летящие на источник света, всё новые и новые штурмующие запрыгивали на робота, считая его главной угрозой. Гвардейцы точными выстрелами сметали их с кабины шагохода, но те вновь карабкались на неё.
– Командир, я запросил эвакуацию, но ответа нет. Мне, кажется, связь пропала, – раздалось у меня в шлеме. – Там что-то произошло.
Расстреляв бросившегося на нас противника с огромным мечом, Константин метнул под ноги нападавшим ребристый шарик гранаты. Буквально схватив за шиворот, Блинов потащил меня к входу в генераторную.
Взрыв смёл первый ряд нападавших нашпиговав осколками их синие мускулистые тела.
– Миша, бросай робота – он уже дымится! – буквально проорал Блинов. – Прыгай к нам!
Кабина «Барсука» со щелчком приоткрылась, и оттуда выглянул пилот. Паля из пистолета-пулемёта, он сбрасывал с корпуса машины рвущихся наверх туземцев, а затем, разбежавшись, перепрыгнул через ограду генераторной, приземлившись у наших ног.
Кто-то из бойцов ловко забросил внутрь шагохода ещё одну гранату, и тот полыхнул словно спичка, сжигая повисших на нём противников.
– Стройся! – отдал новую команду Блинов.
Впервые я оценил эффективность «Мономахов» в сравнении с моей винтовкой. Слитный залп реликтовых железячек просто сметал всё перед собой. Тяжёлые пули пробивали тела несущихся в атаку кровожадных дикарей и отбрасывали их. Раз, другой, третий, а потом синяя волна всё же захлестнула нас и началась рукопашная. В ход пошли ножи, отобранные у туземцев, мечи, копья, и конечно, приклады. Надо сказать моя «ашка» и здесь была не на высоте. Лёгкая, почти пластмассовая – реальный ущерб противнику причинить она не могла. Пилот шагохода с ярко-голубыми глазами и длинными волосами, собранными в хвост, сунул мне в руку свой пистолет-пулемёт, а сам поднял с земли оружие убитого товарища. На нагруднике его была изображена птичка с красной грудкой, кажется их называли снегири.
Бам! Бабах! Бом! – раздавалось вокруг меня. Гвардейцы ожесточённо рубились с туземцами, стреляли из пистолетов, кричали от боли, но шаг за шагом отступали.
В какой-то момент, уложив бегущего на меня противника, я почувствовал укол в правый бок. Боль и жар вызвали волну тошноты, но я сдержался. Дохромав до ступней генераторной, опустился на них и тут же чуть не потерял голову от удара сабли подскочившего ко мне туземца. Если бы не пилот шагохода, короткой очередью отбросивший туземца, всё бы было кончено.
– Внутрь! – прогромыхал Блинов, пробегая мимо и увлекая меня за собой. Его прикрывал боец с изображением кита на шлеме и цифры "60", буквально косивший выстрелами из массивного дробовика не в меру ретивых противников. Кажется, эта штука получила у солдат какое-то аграрное название – «Комбайн» или что-то вроде того.
Под ноги наступающим полетело сразу несколько гранат. Взрыва я уже не видел. Массивная дверь закрылась, и мы оказались в темноте. Восемь человек переводили дыхание, не веря своему спасению, ровно половина отряда, прибывшего сюда менее пятнадцати минут назад.
Рана оказалась не серьёзной, и меня быстро перевязали. Так или иначе, повреждения получили все, слава богу, тяжёлых не было. Восемь тел наших товарищей остались снаружи с этими дикарями, даже страшно было подумать, что они с ними сделают. Уверен, об этом думали все.
– Корпус у генераторной мощный, металлический. Его не пробьёшь холодным оружием, – нарушил тишину Блинов, снимая с головы шлем. – Фу, какая вонь! Шлемы не снимать! Могли бы дождаться помощи, но меня беспокоит то, что нас могут в любой момент поджарить. А не хотелось бы. Давайте передохнём и будем думать, как отсюда выбираться.
Мы сидим уже более трёх часов и пока ещё ничего не придумали. Парни считают боеприпасы, латают доспехи, пытаются наладить связь с крепостью, но пока безрезультатно.
Среди инструментов я нашёл пару листов бумаги и при свете фонаря решил написать о том, что произошло. Если честно, привык я уже к этому. А раньше-то думал, что дневники пишут только в романах XVIII века или влюблённые девчонки. Смешно. Хочу домой, за стены, внутрь долины, где Игорек, встретив меня у ворот, лопался бы от зависти, хлопал по плечам, обнимал, а я бы просто улыбнулся ему и пошёл домой.
К маме с Иркой.
Глава 11: Мы победили
28 мая 2280 года
Коперник -3. Крепость «Суворов»
15 час 25 мин
Даже не верю, что живой. Чудо? Везение? Скорее стечение обстоятельств. Но сначала расскажу вам, как мы выбрались из западни.
За три с лишним часа мы обговорили уйму всего, продумали разные сценарии вызволения, даже фантастические. Но ни один из них не приблизил наше положение, хоть на шажок к спасению. Да и связи с крепостью так и не было.
– Командир, я, кажется, дрон починил, – нарушил очередное бурное обсуждение боец в шлеме с рисунком снежинки.
Он с самого начала копался со своим личным коммуникатором. Но это была не бытовая версия, как у меня, Игоря или Юльки, а военная, со складной клавой, закрепляющаяся на запястье.
– Снежок, ты же говорил – он упал, – удивился Блинов, склонившись над слабо мигающем в темноте экраном.
– Сначала пропал, а потом упал. Но мне удалось его включить и поднять в воздух, – кивнул гвардеец, ловко бегая пальцами по миниатюрным клавишам. – Вот только странность – как только он приближается к границам зоны, не затронутым терроформированием, связь сразу пропадает.
– Он что-то показывает?
– Сейчас увидим. Перезагружаю.
Наступила абсолютная тишина. Все смотрели на Снежка и молились, чтобы робот показал нам картинку с высоты птичьего полёта.
Наконец экран загорелся ярче, и связист радостно произнёс:
– Есть! Есть картинка! Смотрите, вот генераторная, ограда, перевёрнутый взрывом вездеход, дымящийся «Барсук»…
Краем глаза даже мне удалось взглянуть на миниатюрное изображение на экранчике. Правда, увидеть посчастливилось только разбросанные по земле тела туземцев. И… одинокую сгорбленную фигуру, бредущую к генераторной.
– А это кто? – озвучил вертящийся у всех на языке вопрос Снегирь.
– Чёрт его знает, помехи, – постукал пальцами по монитору Снежок. – Главное, что дикари свалили. Смотрите, вот они собрались на границе с нашей зоной. А чего они ждут?
– Похоже на старика с посохом, – задумчиво произнёс Блинов, указывая на одинокую хромающую фигуру. – Зачем к нам идёт дед с палкой?
Тот тем временем дошёл до генераторной и замер, остановившись в десяти шагах от ступеней. Сделав странные пассы руками, он направил свою палку на дверь. Поначалу ничего не происходило, а потом… вы не поверите, но из неё в генераторную ударил столб огня! Самого настоящего огня!
Стены помещения, в котором мы находились, скрипнули, и внутри раздался странный гул. Гвардейцы вскочили на ноги, не понимая, что происходит.
– Это он чем нас?!
– Это как так?!
– Ничего себе! Охренеть!
Гул нарастал, и внутри постепенно становилось теплее. Сенсоры «Росомахи» фиксировали подъём температуры. Под моими ногами чуть дрогнул пол, а точнее лист железа, на котором я стоял. Что-то шевельнулось в памяти. У меня возникла идея.
– Стойте! У вас есть лазерная горелка?
– У нас всё есть.
– Режьте пол!
Вопросы мне вообще никто задавать не стал. Через пару минут в полу сияло отверстие, а затем рядом ещё одно.
– Что мы здесь ищем? – коснулся моего плеча Блинов.
– А вот что! – произнёс я и указал командиру на пучки кабелей в защитной оболочке, ведущих к уничтоженному генератору. Подведены они были по специально пробуренным кабельным туннелям. Здесь их было сразу три. Размер их был таков, что в них могли легко работать техники. Ну, в случаи обрыва или любой другой аварии.
– Это что, всё ведёт в крепость? – не веря мне или скорее замаячившему шансу на спасение, спросил Константин.
– В долину. Крепость изолирована от таких ходов.
– А я и не знал, что они есть.
– Такие туннели только в первых пяти генераторных. Их прокладывали ещё старым способом. Работал робот укладчик. Позднее использовали метод проплавки почвы. Там отверстия только под провода, не протиснешься.
– Так, понятно. Слава богу, что мы в «Четвёрке». Андрюха, ты молоток, не зря тебя с собой взяли.
Гвардейцы одобрительно похлопывали меня по шлему и спине. Не скрою. Было жутко приятно.
Тем временем температура в помещении стремительно росла. Сенсоры просто сходили с ума, выводя информацию прямо в шлем. Плитка виртуального меню перед глазами была ещё не катастрофически красной, но уже пожелтела.
– Снежок сделай так, чтобы старикан перестал нас нагревать и отошёл в сторону от крыльца! – обратился Блинов к бойцу со снежинкой на шлеме. – Нам тут кое-что сделать надо.
– Это как?
– Дроном его отвлеки! Учить тебя что ли?
Связист проделал ряд манипуляций на пульте, чертыхнулся пару раз, а затем закричал:
– Уходит! Уходит!
Блинов коротко переглянулся с верзилой, у которого был дробовик (да, да, с тем самым, с улыбающимся китом на шлеме), и резко крутанул горячий рычаг металлической двери.
Когда дверь со щелчком распахнулась, Кит сделал два шага за порог и рывком втянул внутрь тело убитого туземца.
Бам! – вход снова надёжно закрыт, а верзила вяжет верёвкой труп, превращая в куколку бабочки, а другой конец привязывает к своей ноге.
– Он дрон сбил! – сказал связист, вглядываясь в монитор на руке.
– Как сбил? – остолбенел Блинов.
– Как, как? Откуда я знаю? Посохом своим. Была вспышка и всё. Датчики показывают, что робота нет.
– С ума сойти.
Стены снова вздрогнули, и гул вернулся, что явно говорило о том, что на нас снова обратили внимание.
