Владимир Александрович Сединкин
Дед. Заслужить чудо
– У него был такой матерчатый кисет для махорки, с изображением павлина. У птицы вместо глаза маленький зелёный камушек. Заметная вещь. Я такой никогда не видел.
Начальник госпиталя внимательно взглянул на собеседника, впервые подумав, что солдат не в себе, но всё же продолжил.
– Старик этот что-нибудь ещё рассказывал про себя?
– Он много чего рассказывал. Вот только меня слегка оглушило взрывом, и слышал я не очень. Потом ночь наступила. Мне так спать захотелось, что сморило меня. Всё-таки двое суток на ногах. А проснулся я от того, что дед прокричал мне что-то в самое ухо. Глаза открыл, а трое фрицев уже в окопе. Еле с ними справился.
– Старик помог?
– Нет. Он даже глазом не моргнул пока мы там, в грязи катались. Сидел, смотрел на меня и скалился.
Встав с кровати, Воропаев прошёлся по комнате.
– Извините, ноги затекли. Можно я буду ходить? Мне так легче.
– Делай, что хочешь.
Благодарно кивнув, солдат, продолжил свой рассказ.
– У мёртвых немцев, которые в гости ко мне без спросу пришли, я забрал несколько гранат, патроны и банку тушёнки. Правда поесть мне так и не дали. Только жестянку откупорил как дед мне и говорит: «Бросай всё, они снова здесь».
– А ты что?
– Хотел было его послать куда подальше, но что-то заставило меня выглянуть из окопа и пустить в небо сигнальную ракету. Фрицы буквально в нескольких шагах от меня замерли.
– Снова был бой?
– Самый короткий и самый страшный в моей жизни. Меня снова ранили, но немцев я человек двадцать положил. Все автоматные патроны расстрелял до железки и гранаты израсходовал. Перевязал себя как смог.
Потрогав здоровой рукой забинтованную, Воропаев, снова погрузился в воспоминания:
– До утра мне дед рассказывал свои байки не давая заснуть. Потом я вроде как снова отключился, так этот изверг меня так тряхнул, что я чуть все зубу во рту не переломал.
– То есть старик подошёл к тебе и разбудил?
Наверное. Не знаю. Я когда глаза открыл он сидел рядом с Николаем.
– А закурить он тебе предлагал?
– Так я не курящий.
– Продолжай рассказ.
– Так это конец. Примерно пару часов я отстреливался из винтовки, а когда патроны кончились снова приполз в свой окоп. Дед усы пригладил пальцами и говорит: «Ты Сашка потерпи, совсем немного осталось». И исчез.
– Что значит исчез?
– А то и значит – моргнул, а его нет. Я немного поискал старика, а потом снова сознание потерял. Очнулся уже в госпитале.
Некоторое время в палате царила абсолютная тишина, а затем Забелин, протерев стёкла очков рукавом халата сказал:
– Ты уверен, что старик этот тебе не привиделся. Потому как корректировщик, наблюдавший за тобой, никого не видел.
Взъерошив волосы на голове, Воропаев ответил:
– Да ни в чём я не уверен. Рассказал всё, как было. Никаких чудес дед мне не показывал. Болтал всё время, именно этим меня и спас. Погибнуть глупо не дал, будил, предупреждал. Кто он такой? Ангел? Призрак? Галлюцинация?
– А он не похож ни на кого из твоих родственников? Бывает, что во время стрессовой ситуации мы подсознательно …
Солдат резко дёрнул плечами, от чего халат с плеч, упал на пол.
– Да не знаю я своих родственников доктор, я детдомовский! Ради бога отпустите меня обратно в мою часть, не надо мне ничего, я буду молчать как рыба!
* * *
Впечатления от общения с Воропаевым были противоречивыми. С одной стороны, он не был похож на умалишённого, но с другой, приходил в сильнейшее возбуждение только от одного намёка на то, что всё происходящее было видением. Парень был с характером, и достаточно было вспомнить, как яростно он отрицал появление старика в окопе простым и легко объяснимым способом. В чём-то Щукин был всё же прав. В общем, было о чём подумать.
