Владимир Александрович Андриенко
Стрелец государева полка. Меч падишаха
– Эти рабы уже мертвы, – уверенно соврал Дауд-бей…
3
Стамбул: Эйюб – Дворец великого визиря Османской империи.
Падишах Блистательной Порты Мухаммед IV приехал в Стамбул неожиданно. Анатолийский казаскер Вахид-паша так сумел его напугать, что султан даже бросил любимую им охоту.
Он сразу же отправился в резиденцию великого визиря Мехмеда Кепрюлю великолепный Эйюб. Это был большой двухэтажный дворец, построенный напротив пристани, утопавший в зелени садов и роскошных цветников.
– Мехмед! – султан как вихрь ворвался в покои Кепрюлю. – Ты отдыхаешь в то время как в серале41 зреет заговор?
– Повелитель? – визир вскочил. Он был удивлен тем, что слуги не доложили ему о приходе султана.
Султан понял, о чем думает великий визир:
– Я приказал не докладывать о моем приходе. Из дворца я вышел под видом янычарского аги и меня никто не узнал. Так что не удивляйся.
– Мой повелитель недоволен своим слугой? – спросил Кепрюлю.
– Я недоволен тем, что против меня плетут заговоры.
– Я ничего такого не знаю, мой повелитель. Наши визири грызутся за власть между собой, но они ничего не могут замышлять против самого повелителя.
– Они нет. Но московский царь замахнулся на мою жизнь, Мехмед. Ты понимаешь? Он наводнил своими шпионами Крым, Польшу, Литву, Швецию. Они добрались и до нас.
– Не думаю, что это так, мой повелитель. Не стоит верить в то, что говорит анатолийский казаскер Вахид-паша. Не так уж и могуч московский царь.
– Но ты сам говорил мне о том, как московский собирался убрать с трона нынешнего хана Мехмед Гирея. Разве нет?
– Хан Крыма не падишах полумира, мой повелитель. Ты властелин громадной империи и множества народов. И твои верные слуги сумеют тебя охранить, государь.
– Оставь, Мехмед. Я знаю тебя как умного и верного слугу. Но и твой повелитель не дурак. Покушения на султанов были и ранее. И султана Ибрагима моего отца свергли с трона.
– Но я теперь великий визир, и я сумею охранить трон моего государя. Янычары не посмеют восстать против повелителя.
– Я верю тебе, Мехмед. Ты оказал мне много услуг, и я тебе за них благодарен. Но мне нужны эти гяуры, которые проникли в Стамбул.
– Не думаю, что опасения Вахид-бея серьезны, повелитель.
– Что ты хочешь сказать? – нахмурился султан.
– Он просто завидует возвышению Дауд-бея, мой повелитель. И он желает во что бы то ни стало убрать его с пути.
– Это ты возвысил его, Мехмед. И я поддержал это решение по твоему совету. Этот турок взлетел слишком высоко.
– Дауд-бей сумел мне раскрыть московского человека в Бахчисарае. И я сделаю так, что этот человек станет служить моему повелителю. Хан Крыма Мехмед IV Гирей стал ненадежен. Вот кто истинный противник империи Османов.
– Что? – Мухаммед сел на подушки и приказал Кепрюлю также сесть. – Что это значит?
– Хан говорил, что великий падишах мало заботится о победе в войне с гяурами. Крымчаки теряют воинов в степях дикой Сарматии, а султан не желает ему серьезно помогать.
– И что? Ты же сам советовал мне подождать, и я положился на твою государственную мудрость.
– Да. Но хан много говорит и о том, что Крыму нужна независимость. Он говорит, что род Гиреев не менее велик, чем род Османов.
– Об этом говорят многие Гиреи, Мехмед. Да и кого ты посоветовал бы посадить на трон?
– Можно сделать ханом принца Адиль Гирея.
– Что? Это тот, кого называют Чобан-Гирей?
– У повелителя отличная память.
– Но какой он принц? Я слышал, что этот проходимец ничего общего с Гиреями не имеет. Его никогда не признает ни один татарский мурза.
Султан знал, что Адиль Гирей был сыном Мустафы Гирея, который долгое время сидел нахлебником султанов в Стамбуле. Этот принц считался сыном хана Фатиха I Гирея, хоть сам хан свое отцовство категорически отрицал. Но султан Ибрагим признал Адиля принцем и дал ему приют в столице до лучших времен. Мухаммед IV, став султаном, ничего менять не стал, но к самой идее коронации Адиля относился скептически.
– Татарские мурзы признают того, на кого укажет падишах, – решительно заявил Кепрюлю.
– Пока пусть правит Мехмед Гирей.
– Как будет угодно падишаху полумира.
Великий визирь решил пока не спорить с падишахом. Для этого еще будет время.
– Если Вахид-паша прав и Дауд-бей глаза и уши московского царя, – продолжил султан, – на что годятся мои визири, Мехмед? Они лишь жрут, спят и грызутся за власть!
– Я не сплю, мой повелитель. И все что касается Дауд-бея будет проверено. Я приблизил его как умного и практичного человека. Такие нужны империи Османов.
– Не обижайся на меня, Мехмед, – примирительно произнес султан. – Я верю тебе. Но и ты меня пойми.
– Я чту волю моего повелителя и сделаю все, что он приказал. Но пока Вахид-паша не может доказать виновность Дауд-бея. А если такие доказательства найдутся, то я отвечу за то, что приблизил его к трону падишаха.
– И тебя могли обмануть, Мехмед!
– Нет, повелитель! Чего стоит великий визир империи Османов, которого можно обмануть?
4
Стамбул.
Несколькими неделями ранее.
Дом анатолийского казаскера империи османов Вахид-паши.
Вахид-паша большой чиновник Османской империи был высок ростом и в прошлом был воином. Но сейчас его тело располнело. Вахид был чревоугодником и мало в последние годы брался за саблю. Он совсем не упражнял свое тело. На это у него не оставалось времени. Интриги слишком увлекли его.
Вахид-паша осмотрел свои владения и подумал:
«Мой дом совсем не Эйюб. Это жалкая конура, а не помещение достойное меня. А чем я хуже владельца Эйюба? Или я не смогу как он править империей за нашего султана охотника? Сейчас я считаюсь человеком паши Ибрагима. Но почему я должен служить Ибрагиму, а не он мне?»
– Мой господин! – к паше подошел слуга и поклонился. – К тебе пришел гяурский монах. Тот самый, что был здесь вчера.
– Монах?
– Прикажешь привести его к тебе или прогнать прочь?
– Веди. Сюда в мой сад вот в эту беседку.
Вахид не рискнул бы говорить о тайном в доме. Он считал, что каждого человека можно или подкупить или запугать. Сколько раз сам он подкупал слуг своих врагов! И сдавались даже самые верные. Нужно было только подобрать к душе человека нужный ключик.
Монах вошел и едва кивнул паше головой. Затем он без приглашения сел на подушки рядом с хозяином.
– Ты не удивлен моему приходу, паша? – спросил монах.
– Нет. Я ждал тебя, уважаемый челеби. Тебе я нужен. Я догадался кто ты такой.
– И кто же я, паша? – с ухмылкой спросил монах.
– Посланец от больших людей Стран Золотого Яблока42!
–Это так. Но это слишком неопределенно. В странах Золотого Яблока много больших людей. Это и короли, и герцоги, и князья.
–Ты много сильнее этих князей и королей, уважаемый челеби! Я немного слышал о тебе. Но оставим загадки. С чем ты прибыл ко мне?
– Я желаю тебе угодить, почтенный Вахид-паша.
– Как? – спросил паша.
– Я привез тебе женщину, Вахид-паша.
– Женщину? Какую женщину?
– Молодую и красивую.
–Такого добра в моем гареме много, – засмеялся анатолиский казаскер. – Я сам могу подарить тебе с десяток женщин.
– Ты ошибаешься, паша. Такого добра нет не только в твоем гареме, но нет в гареме самого султана, почтенный Вахид.
– Вот как? Ты знаешь мои слабости, почтенный челеби? Аллах позаботился о правоверных и дал им много женщин для услад. Но что тебе за выгода угождать мне?
– Дружба великого анатолийского казаскера империи османов не лишняя. Я желаю тебе угодить.
– И ты не попросишь ничего взамен? – спросил паша.
– Нет. Это дар великому господину. Прими его, и тем я уже буду счастлив, ибо дарить иногда лучше, чем получать…
5
Стамбул.
Дом в купеческом квартале.
Минка привел Василия Ржева и Федора Мятелева в дом, который ранее принадлежал купцу Фаруху-ходже, в купеческом квартале Стамбула. Но Фарух погиб три года назад. Его караван был разграблен в Болгарии гайдуками, а сам он был повешен. Дауд-бей тогда купил дом через подставных лиц.
– В этом доме безопасно, – прошептал Минка и отпер замок.
– А чей это дом? – спросил Ржев.
– Дом нашего господина Дауда. Но никто не знает, что он принадлежит ему. Заходите быстрее.
Скрипнула дверь на ржавых петлях, что говорило о том, что домом давно никто не пользовался. Они вошли.
– Я не был здесь никогда, – прошептал Минка. – Сам Дауд приказал отвести вас сюда. На старом месте вам более появляться не стоит.
– Это еще почему? – спросил Мятелев.
– Наши старые знакомцы капудан-паша Мустафа и Абдурохман в Стамбуле. И знаете, что они здесь ищут? Нас. А ветренее тебя, Федор, и тебя, Вася. Я для них всего лишь раб. Моя голова мало что стоит.
– Но и мы были на галере «Меч падишаха» рабами! – вскричал Ржев.
– Про то ведает господь бог, Вася. Я в те дела не лезу. Но вы наверняка, не захотите попасть на глаза капудан-паше.
– Не верится, чтобы капудан-паша османского флота отправился искать двух бежавших галерных рабов в Стамбул. Здесь что-то не так. Слышь, Федор?
– Слышу. Неспроста он за нами охотится. Значит, знает что-то.
Минка посмотрел на приятелей и сказал:
– Я не хотел бы вмешиваться в ваши дела. Особенно в твои, Василий. Но послушайте, что вам передал бей. Дауд получил высокий чин каймакам-паши и желает его за собой сохранить.
– И что?
– А то, что ему нет нужды рисковать из-за вас. Но он желает сохранить ваши жизни. Потому, вам нужно ждать здесь. И никуда не выходить из дома. Один неверный шаг и смерть. Он просил это передать. Пока ищейки не напали на ваш след. И поэтому вас и попросили прийти к мечети Сулеймание-джами. Там легче всего затеряться в толпе.
– И это все? – удивился Мятелев. Он рассчитывал услышать от Минки больше.
– Все. Я привел вас куда надобно, и пока вы в безопасности. Скоро я принесу вам еду.
Минка ушел, оставив друзей одних.
– И что скажешь? – спросил Мятелев Ржева.
– А что сказать? – ответил Ржев. – Наш Дауд слишком в опасную игру ввязался и нас потащил за собой. Но мы ему пока нужны. И он станет нас беречь.
– А если мы станем ему не нужны? Тогда он поступит с нами, как ты некогда поступил со мной?
Василий Ржев посмотрел на стремянного стрельца. Тот попрекнул его тем, что в Крыму он попытался от него избавиться43.
– Я выполнял свой долг перед государем. Я не для себя это сделал. Да, тебе стоило умереть. Ты слишком много знаешь и слишком плохо держишь язык за зубами, Федор.
– Я плохо держу? А ты сам?
– Федор! Запомни, что я ничего не делаю просто так. Мне нужен Дауд. Может быть, именно ради этого я и попал в Стамбул. Ты даже представить себе не можешь, как долог был мой путь сюда.
– Отчего не могу? Из Москвы на Украину, оттуда в Крым, из Крыма морем в Трапезунд. Из Трапезунда в Стамбул.
– Это так, но здесь никто не знает кто я. Даже ты не знаешь. Я для вас Василий Ржев дворянин из полка дворянской конницы. Я дрался с татарами, попал в плен, стал рабом. И вот я здесь. Но кто я?
– Ты хочешь сказать, что Василий Ржев не твое настоящее имя?
– Конечно нет. Хотя я с ним сроднился уже.
Ржев посмотрел на Мятелева. Сын боярский был удивлен. Федор еще мало мог скрывать свои мысли и чувства…
***
Федор Мятелев пока так и не смог попасть в лавку купца Адреотиса. А ведь именно ради этого он прибыл в Стамбул. Кардинал Ордена монсеньор Ринальдини сказал ему тогда в Крыму:
– Вот такое испытание ждет тебя, Федор. И если ты пройдешь, его я буду знать, что не ошибся в тебе. Ты отправишься в большое плавание по Черному морю. В плавание на турецкой военной галере. И в Стамбуле в квартале Фанар у грека по имени Адреотис тебя будет ждать весточка от меня. Тогда, если ты доберешься до Адреотиса, я буду знать, что Федор Мятелев прошел испытание, и он достоин тайного знания.
– Адреотис этот тот грек, которого я уже видел на базаре в Бахчисарае? – спросил Федор кардинала.
– Это он. Итак, что ты скажешь на это предложение?
–А чего говорить, падре? Пусть будет так, как решила судьба. Я готов отправиться в море.
– Но ты не спросил, как тебе это предстоит сделать.
– Добраться до квартала Фанар мне будет нелегко. Но я готов пройти испытание.
– Тогда тебе нужно отправиться в Кафу. Там Марта Лисовская отведет тебя к купцу по имени Карамлык и тот должен посадить тебя на корабль, что идет к турецкой крепости Казы-Кермен…
***
И вот он в Стамбуле. После стольких мытарств и злоключений. Стоило сделать малое – просто пойти по улицам Стамбула и отыскать квартал под названием Фанар. Поначалу он хотел сразу броситься к Адреотису, но затем решил пока отложить визит. Тогда пришлось бы все рассказать Ржеву, а делиться этим с Василием он не хотел.
Федор точно теперь понял, что кардинал Ринальдини был прав – он не более чем разменная монета в большой игре, и московскому царю и его воеводам было плевать на какого-то боярского сына. Одним менее, одним более – какая им разница? Разве они людские жизни ценят? И потому ему стоило подумать о себе…
***
– Чего задумался, Федор? – голос Василия вернул его к действительности.
– Про жизнь свою думаю, Вася.
– И это я слышу от воина?
– Ты ради чего службу правишь, Вася?
– Ты о чем?
– Ради чего все это?
– Ради чего я добрался сюда? Ради службы. Я служу моему царю!
– И только?
– Я не могу понять тебя, Федор.
– А понять меня не так трудно, Вася. Что тебе лично даст сия служба? Не Москве и не государю. А тебе?
– Разве все можно мерить деньгами, Федор? А вера православная?
– Вера? Ты вот за службишку свою кое-чего получишь от царя, коли на Москву возвернёшься. Так?
– Государь может меня наградить. То его воля!
– Коли поручение выполнишь, то непременно наградит. А я? Что достанется мне? Я рисковал и трудился рядом с тобой, Вася. Но получу ли я хоть половину от того, что получишь ты? Или Минка? Что он получит от царя?
– Федор! Это слова не воина.
– Прав был Минка, когда про вашу кость дворянскую говорил. Ох, и прав. Бояре московские токмо о своем прибытке пекутся. Сколь сделал я тогда. А меня за то ножиком по горлу хотели? Так?
– Сам господь поставил государя великого над людьми. И наш долг честью и правдой стоять за государя! И сейчас нам нужно чтобы Дауд-бей удержался у власти…
6
Стамбул.
Дворец султана.
Анатолийский казаскер Вахид-паша стоял рядом с султаном, и почтительно склонившись к уху повелителя, говорил:
– Женщина эта чудо как хороша, мой государь.
Султан заинтересовался.
– Но тогда почему она не в моем гареме? Там, как меня убеждали, собраны все лучшие красавицы.
– По той причине, мой повелитель, что она не девственница. А для твоего гарема подбирают красивых девственниц.
– Порченный товар? – султан смерил Вахида своим взглядом.
– Отчего порченный, мой повелитель? Женщина расцветает рядом с мужчиной. Она не так юна, но красива и опытна. Она расцветший розовый бутон, государь.
– Никто не смеет даже подумать о таком – дать султану ту, что уже познала мужчину.
– В этом и беда всех султанов, мой повелитель. От вас прячут самые настоящие жемчужины. Но сколько пашей берут себе в наложницы женщин, а не девушек? Ты не думал о том, мой государь?
– Ты заинтересовал меня Вахид-паша. Когда я могу видеть эту женщину?
– Воля повелителя – закон. Она уже здесь.
– Здесь?
– В отдельных покоях, что примыкают к твоим, мой повелитель. Мы можем сейчас посмотреть на неё, если будет на то воля падишаха.
– Идем, Вахид! И если она будет хоть наполовину так хороша, то я не забуду этой услуги. Гаремные красавицы мне порядком поднадоели. Они слишком пугливы, или слишком строптивы, и многие слишком неопытны.
Вахид-паша хорошо знал слабости своего повелителя. Он подобрал для него отличную одалиску, что обещала стать настоящей звездой гарема. Да что там звездой – новой Роксоланой. Католический монах, что рекомендовал её, был воистину знатоком женской красоты.
Султан стал смотреть в небольшое оконце, из которого можно было отлично разглядеть новую красавицу. Падишах даже ахнул когда увидел женщину.
– Да это просто роза!
– Я говорил моему повелителю, зная, что он оценит этот бутон по достоинству.
– Как она грациозна. И как держит себя. Словно ты выкрал её из королевской спальни, мой Вахид. Я видел много женщин, и в моем гареме их много. Но эта – воистину жемчужина среди других.
– И я так подумал, мой повелитель.
– Где ты сумел добыть такую красавицу? – султан посмотрел на казаскера Анатолии.
– Это пленница, купленная мною недавно.
– Пленница? – султан строго посмотрел на Вахида. – И как долго она была в твоем гареме?
– Гареме? Что ты, мой повелитель, падишах полумира и гроза неверных. Мог ли я даже подумать, чтобы коснуться этой женщины? Она была мною куплена только для моего повелителя. Я оценил её достоинства и приготовил дар султану.
– Это хорошо, что ты к ней не прикасался. А другие?
– Она не тронута уже много месяцев. Так говорит мой врач-венецианец, что осматривал её.
– Кто она? – султан успокоился.
– Её имя Изабелла, мой повелитель. И она из ляшских земель. Образована, и, очевидно, знатного рода.
– Её род меня мало интересует. В женщине важна не знатность рода, но стать какой наградила её природа.
– Мой повелитель исключительно тонкий ценитель женской красоты. Потому угодить ему может не каждый. Главный евнух султана мало понимает в этом.
– Ты прав, Вахид, – согласился султан, – оценить женскую красоту может не каждый. Но и строго судить евнуха не стоит. Ему уже чужды эти услады жизни. Что может он понимать? Да и по традиции в мой гарем поставляют одних девственниц…
***
Неделей ранее.
Вахид-паша долго готовился к этому дню. Он много раз беседовал с красавицей Изабеллой.
– Ты можешь покорить султана и стать властительницей его помыслов на долгие годы. Если Роксолана сумела покорить самого Сулеймана Великолепного, одного из самых великих султанов Османской империи, то ты без труда подчинишь Мухаммеда Охотника.
– Я уверена, что смогу это сделать. Но ты, эфенди, чего ждешь от меня?
– Я? Я желаю устроить твое счастье, красавица. Султан Мухаммед влюбчив, но он слаб. И иные без труда смогут оттеснить его от тебя через время. И вот здесь тебе понадоблюсь я.
– Значит, ты действуешь не только из любви к султану? – притворно спросила она, хотя давно знала, зачем нужна Вахид-паше.
– Я, конечно, люблю султана, ибо он наместник Аллаха, милостивого и милосердного. Но я действую только ради себя самого. Меня устраивает султан Мухаммед IV до тех пор, пока он милостив ко мне, и отличает меня.
– Откровенные слова, эфенди.
– Да. Я желаю показать тебе, что мы должны стать союзниками. Ты покоришь султана и станешь им повелевать.
– И стану покровительствовать тебе? – догадалась красавица Изабелла.
– Да. А я стану прикрывать тебя от посягательств завистников. А их у тебя скоро будет очень много. Например, нынешняя кадуна (любимая наложница султана) падишаха Мухаммеда Охотника, грузинка Олия. Она мстительна как сама богиня мести. И она не дрогнет перед тем, чтобы зарезать тебя.
– А не проще ли удалить её подалее?
– Это может сделать только сам падишах. А он пока не удалит грузинку. Это произойдет после того, как ты покоришь его сердце.
Изабелла улыбнулась. Она была уверенна в своей победе…
Глава 11
Одалиска. (Сентябрь, 1660 год).
1
Стамбул. Квартал Фанар.
Дом купца Адреотиса.
Купец-фанариот Адреотис был обеспокоен тем, что Федор Мятелев так и не появился. В его жизни от этого зависело многое. Расположение кардинала стоило дорого и особенно если это касалось коммерции. Ринальдини одним росчерком пера мог обеспечить фанариоту такие прибыли и такой успех в торговле, о котором остальные не могли и помыслить.
Адреотис уже давно тайно служил Ордену. Он хорошо знал, что будет с ним, если приказ монсеньора Пьетро не будет выполнен.
Монсеньор нацелился на древние сокровища и убедил себя, что только Мятелев сможет привести его к ним. А если его убьют в Стамбуле? Купец вытер пот со лба. Даже страшно подумать, если этого удачливого боярского сына зарежут в одной из подворотен османской столицы. Кто тогда будет виноват? Он – грек Адреотис.
– Эфенди, – в комнату бесшумно скользнул слуга. – К тебе пришел тот человек. Еврей.
– Бен Лазар? Срочно его ко мне! Прямо сюда веди!
Адреотис много раз имел дело с этим еврейским купцом, что содержал большую торговлю. И они много раз оказывали друг другу услуги.
– Рад видеть почтенного эфенди… – начал было приветствие еврей, войдя в комнату.
Но Адреотис прервал его:
– Что удалось узнать? Ты нашел этого человека?
– Гяура по имени Федор?
– Да. Но говори же! Не тяни!
– Я нашел его, хотя мне это стоило дорого, но помня нашу с тобой старую дружбу…
– Где он?! – снова прервал Бен Лазара Адреотис.
– Его привез с собой один турок. Но этот турок привез в Стамбул не его одного, и с ним двух товарищей, и к тому же он привез их тайно.
– И этот турок?
– Дауд-бей, влиятельное лицо при дворе великого визиря.
– Тот, кого назначили на высокую должность каймакам-паши? Это про этого Дауд-бея ты мне толкуешь, Бен Лазар?
– Про него, почтенный эфенди Адреотис.
– И он держит этих троих под замком? – спросил Адреотис.
– Отчего под замком? Они часто гуляли по Стамбулу. И мои люди выследили их.
– Гуляли? Без охраны?
– Да.
Адреотис задумался. Мятелев уже в Стамбуле и его свобода практически не ограничена. Все, как и говорил Ринальдини. Но почему тогда боярский сын не пришел к нему? Его дом не столь трудно отыскать.
– Он пытался найти мой дом? Он вообще интересовался Фанаром? Что узнали по этому поводу твои люди?
– Он никогда не направлялся в сторону Фанара. А насчет того, интересовался ли, не знаю. Но могу определенно сказать – Дауд-бей для чего-то этих гяуров готовит. Да и не ты один желаешь найти этого боярского сына, почтенный, эфенди Адреотис.
– Не я один? А кто еще?
– Анатолийский казаскер Вахид-паша весьма интересуется этими сбежавшими с галеры рабами.
– Вот как?
– Он уже донес султану, что эти рабы не просто рабы, но тайные послы московского царя. И султан приказал их найти.
– Султан?
– Да сам султан Мухаммед Охотник. И по их следу пущены лучшие ищейки стамбульского Бостанджи-баши44!
– Это плохо, Бен Лазар! Сын боярский Мятелев нужен мне живым. Его не должны убить!
– Но пока его никто и не нашел.
– Вот тебе тысяча динаров, – Адреотис бросил еврею туго набитый золотом кошель. – Озолоти своих людей, но ни на минуту не упускай этих гяуров из вида.
– Не проще ли просто выкрасть его и привести к тебе? Это много проще и гораздо дешевле.
– Не тебе, Бен Лазар, судить о том, что дешевле, а что дороже. Похищать этого гяура нельзя. Нельзя. Он должен сам прийти ко мне в дом. Только сам. Но для этого мне нужно чтобы он был жив.
– Я сумею за ним присмотреть.
– Если будут еще расходы – трать сколько нужно! Я все тебе возмещу сторицей! И приходи ко мне, когда будут новости. Приходи в любое время.
– Все будет исполнено, – еврей поклонился, сунул колешь за пазуху своего халата и вышел…
2
Стамбул: опочивальня повелителя империи.
Молодой султан османской империи Мухаммед IV был счастлив. Новая наложница сумела покорить его всего лишь за одну ночь. Они наслаждались любовью до самого утра, когда с минаретов послышались вопли муэдзинов.
Голова женщины лежала на коленях мужчины, и её пышные волосы рассыпались по его ногам. Султан произнес:
– Я стану звать тебя Белла.
– Как будет угодно моему господину.
– Я не просто твой господин, Белла. Что такое господин? Я господин для миллионов подданных моей империи. А завтра могу стать господином всех стран Золотого Яблока45, если мой великий визирь Кепрюлю не лжет. Но для тебя я стал еще и твоим мужчиной.
– Об этой чести мечтают многие женщины твоей империи. Они мечтают стать твоими хоть на один час.
– В гареме много женщин, Белла. Я даже не смогу назвать их точного числа.
– Тебе жаль их?
–Гаремных женщин? Это их судьба, Белла. Одни получают все, иные многое, иные немногое, а иные вообще ничего. Так говорит мой визирь Кепрюлю. И ты пока получила кое-что, а станешь получать еще больше. Ибо солнце твоего повелителя не закатится для тебя. Эту фразу я слышал от моего главного евнуха, Белла.
Султан засмеялся. Мухаммед Охотник в этот момент не желал казаться лучше и умнее, чем он был на самом деле. Сейчас он был беспечен и счастлив.
Он спросил её:
– Ты столь опытна в любви, Белла. Скажи мне, где ты так научилась любить?
– Повелитель, отлично разбирается в любви. Он правильно заметил, что любовь это искусство. Это не просто животное утоление похоти. И в этом деле так мало настоящих поэтов.
– Ты права. В моем гареме большинство женщин ничего не понимают в любви как в искусстве. И мои евнухи не могут их этому научить. Меня быстро утомляют ласки рабынь, Белла. Они скучны и однообразны. Они доступны и боязливы. И от них я часто бежал на охоту.
– Но грузинка Олия сумела покорить сердце повелителя.
– Олия? – произнес султан задумчиво. – Она просто дикарка. И она понравилась мне тем, что не такая как иные. Но Олия не умеет любить. Никто из грузинок этого не умет. Они страстные, но необузданны в порывах. Ты совсем иное дело.
– Так падишах прогонит Олию?
– Если пожелаешь, я прогоню всех, – горячо прошептал Мухаммед. – Ты моя кадуна. Ты моя жена!
Мухаммед Охотник поцеловал её в губы.
Подобного заявления от падишаха Блистательной Порты было достаточно, чтобы поднять гаремную женщину на небывалую высоту. Султаны не женились по образцу королей стран Золотого Яблока. Здесь почести и возвышения не зависели от происхождения девушки или женщины. Здесь все решала воля повелителя империи Османов. И султан произнес это в первую же ночь! Правда, не при людях, а пока наедине. Но все еще было впереди…
***
В османской империи султаны всегда брали в жены рабынь, ибо жениться на турчанках у них было не принято. Обряда бракосочетания у турок также не было. Султан мог произнести только «Это моя жена!» и гаремная рабыня сразу поднималась до ранга царицы.
3
Стамбул: дом в купеческом квартале.
Толстый Дауд-бей был не тем человеком, кто мог стать незаметным путем переодевания. Его можно узнать в любой одежде. Вот и сейчас в драном халате водоноса его сразу же засекли соглядатаи Вахид-паши.
– Ты знаешь, что это за дом? – спросил один соглядатай другого.
– Нет. Но чтобы Дауд приходил сюда ранее – такого не было, – ответил второй соглядатай.
– А его слуги ходили?
– И слуги его никогда не были здесь. Разве что мы не знали про это.
– Стоит доложить об этом господину, – произнес первый.
– Зачем? Он приперся сюда для встречи с какой-нибудь вдовой. Он ведь коренной турок этот Дауд-бей. А они любят вдов. Особенно такие вот толстяки. Его собственный гарем уже не волнует его, и молодые рабыни не горячат кровь.
– Думаешь? – пробормотал первый. – Может и так. А может, и нет. Но нам стоит докладывать про все.
– Про все важное. Но что мы видели важного? За всеми его слугами следят. И мы с тобой заметили самого Дауда в этом нелепом наряде. Решил навестить свою тайную знакомую. Вахид-паша станет высмеивать нас с тобой. Подмечать нужно не все подряд. Он сам нам столько раз говорил про это.
– Стоит присмотреться к этому дому. Как скоро он выйдет обратно? И куда пойдет отсюда? Домой? Или еще куда?
– Давай пристроимся вон там за портиком и понаблюдаем, если ты так хочешь.
– Давай.
Два человека нырнули в портал и спрятались от посторонних глаз…
***
Федор Мятелев и Василий Ржев были удивлены тем, что увидели самого Дауд-бея в таком одеянии. Толстый турок был смешон в этом старом халате. Он утратил свое величие и благообразие, что давала ему шелковая одежда богатого человека, и превратился в комического персонажа рыночных комедиантов.
– Селям тебе, Дауд-бей, – поздоровался Ржев, сдержав улыбку.
– Селям, – ответил Дауд.
– Ты пришел к нам в такой одежде? Что-то случилось? – спросил его Федор.
– Вас смешит мой вид? – спросил он и сам ответил на свой вопрос. – Да я смешон в этом наряде. Но над моей головой собрались тучи. Да что там тучи – гроза собралась, – турок тяжело опустился на ковер. – И если завтра грянут гром и молнии, то от меня не останется ничего.
– Но ты камакам-паша Османской империи. Второй человек после великого визиря. А ваш великий визирь Кепрюлю стоит в империи больше султана. Что может омрачить твое будущее? – спросил Ржев.
– Кепрюлю действительно выше султана во всем кроме одного. Султан может сместить его с поста и заменить другим. Мой враг Вахид-паша уже омрачил мое будущее. И скоро сам великий визир мне ничем более помочь не сможет. Мехмед Кепрюлю не станет рисковать из-за меня.
– Вахид-паша? – снова удивился Ржев.
– Да. А он держит сторону Ибрагим-паши. А Ибрагим метит на место великого визиря вместо Мехмеда Кепрюлю, моего покровителя. Вахид сильно укрепил свое положение в последние несколько дней.
– И ты пришел к нам за помощью? – спросил Федор.
– Да. Вы можете устранить с моего пути одно препятствие. И зовут это препятствие Изабелла.
Федор и Василий с удивлением переглянулись. Уж не спятил ли с ума турок со страху?
–Не понимаете про что я? Анатолийский казаскер Вахид-паша подсунул под султана новую наложницу. И она сумела за одну ночь покорить его. Понимаете? За одну ночь. Такое бывает лишь в сказках Шахрезады!
– И что с того? – не понял Федор. – Покорила девка султана. И что с того?
– Как что с того? – Дауд посмотрел на Мятелева с раздражением.
– Федор, – вмешался Ржев, – здесь гаремная жена многое может изменить, и особенно при таком султане как Мухаммед Охотник. А если эта жена окажется умной женщиной, то она станет фигурой в большой игре у трона падишаха.
Дауд кивнул:
– Он прав. Именно так все и произойдет. А эта новая наложница Изабелла, умная женщина. Про это мне донесли верные евнухи гарема. И донесли не по душевной доброте. Я узнал о том, что было в покоях повелителя османов за 5 тысяч золотых. Но денег в таком случае жалеть нельзя. И вот я знаю, что нужно делать. Новая наложница падишаха должна исчезнуть.
– И ты поручаешь нам убить женщину? – спросил Федор. – С женщинами я никогда не воевал.
– Убить? Кто сказал убить? Убивать её нельзя. Тогда султан придет в ярость. Нет. Она должна просто сбежать из его гарема и вся вина за это падет на Вахид-пашу. Вот что мне нужно.
– Ты предлагаешь нам выкрасть гаремную красавицу? – спросил Мятелев.
– Ты мне нравишься все больше и больше, гяур, – ухмыльнулся Дауд-бей. – Стал хоть что-то понимать. И сделать это нужно сегодня ночью. Так что времени на подготовку совсем мало. Иного шанса не будет. Ибо завтра султан может каждую ночь проводить с ней. А тогда…
Дауд-бей развел руками.
– Но легкое ли дело выкрасть женщину из гарема самого султана? – спросил Ржев.
– Сейчас от этого зависит моя жизнь. А моя жизнь нужна тебе, друг мой. Пойми, что без меня, тебе в Стамбуле не укрепиться.
Василий Ржев понимал, что турок прав.
– Я доверенный великого визиря. И такой источник информации для твоего царя. Так что тебе придется постараться.
