Владимир Александрович Андриенко
Стрелец государева полка. Меч падишаха
Поланецкий получил грамоты от хана и повеление воеводы Шереметева князю Барятинскому. Он приказывал сдать Киев полякам…
***
Хан вечером снова уединился с Селим-беем, и они пили вино, запрещенное Кораном, и наслаждались беседой.
– У нас все получается, мой Селим. Я даже не ожидал, что моя победа будет столь громкой. Мы близки к тому, чтобы воплотить мечту многих ханов – добиться независимости ханства от Османской империи.
– Но для этого стоит прекратить войну с Москвой.
– Сенатор Моршинский уже работает в этом направлении, Селим. Сенаторы заставят Яна Казимира пойти на перемирие с урусами.
– Повелитель допускает даже союз с Москвой? Они пока наши враги. До тех пор, пока московский царь не выполнит наши условия.
– Нет, Селим. Не союз. Но мне будет нужен нейтралитет Москвы в случае конфликта с Османами. Так что не стоит много требовать от московского царя. Все же он великий царь и сила его велика. С ним нельзя поступать как с мелкими князьками степных племен. Пока за нами стоит султан, мы можем бросать вызов Москве. Но можем ли мы это сделать сами, Селим?
– Такие слова стоит говорить с осторожностью, мой хан. Среди твоих подданных надеется много таких, кто донесет о них султану. И потому не говори о них никому кроме меня.
– Вот этого я и боюсь больше всего. Смогу ли сплотить моих мурз и салтанов, Селим? Все ли они мечтают о возрождении великого ханства? Жив ли в них дух великого Чингисхана?
– Не думаю, мой хан. Многие из наших мурз думают совсем не о величии твоего государства.
– От таких мы избавимся, Селим. Я знаю тех, кто захочет стать моим врагом…
4
Варшава: резиденция короля Яна II Казимира.
Король Речи Посполитой Ян Казимир Ваза принял у себя группу сенаторов.
Он не хотел их принимать, но пришлось. Намеченную на этот день охоту пришлось отменить. Возглавил сенаторов главный подскарбий пан Даниэль Моршинский.
Король не любил этого маленького и худого человека. Его сладкие и тихие речи всегда раздражали короля. Пан Даниэль был противником Яна Казимира и в свое время стоял за коронацию принца Кароля Ваза вместо него.
Пан Моршинский в сиреневом с серебром камзоле французского покроя с широким кружевным воротником, увидел короля и отвесил ему поклон. За ним поклонились королю и другие сенаторы. Это были паны Любомирский, Чарторыйский и Томашевский. Все они были в польском платье в отличие от Моршинского и выглядели по сравнению с ним настоящими гигантами.
– Вы потребовали встречи со мной именно сегодня, панове? – недовольно спросил сенаторов король.
– Дела государства потребовали от нас того, ваше величество, – произнес в ответ Моршинский.
– Пан Даниэль не единственный кто занимается делами государства, – резко заявил король. – Но мне пришлось отложить охоту. Не думаю, что у вас есть новости, о которых я не знаю.
– Нам стоит подумать о перемирии с московским царем, ваше величество. Ибо дела наши не столь хороши, как могут показаться.
– Вот как, пан Даниэль? Но пан Чарнецкий побеждает! И он смог полностью разгромить московитов! Одна его победа под Полонкой чего стоит.
– Это так, ваше величество, но…
–А пан подскарбий уже нашел деньги для пана Чарнецкого? – перебил подскарбия король.
– Вот про это я и хотел говорить с паном крулем, – спокойно ответил Моршинский.
– Я готов выслушать пана подскарбия Речи Посполитой. Говори, пан.
– Пан Чарнецкий просит денег, ибо его войска не желают сражаться без оплаты. Но в королевской казне денег нет. Мы больше не в силах продолжать эту войну.
– Но победа близка! Хан выступил навстречу войскам Шереметева и готов с ним сразиться. Возможно, битва уже состоялась!
– Даже если хан победит, нам нужен мир, ваше величество. Московский царь может продолжить войну, хоть и ему трудно. Война разоряет наше государство. Налоги со многих областей перестали поступать, пан круль. Холопские восстания ширятся по Великой Польше. И если так пойдет, то нам стоит ожидать появления нового Костки Наперского50.
– Пока эти восстания не слишком большие, – вмешался в разговор пан Любомирский. – Но дальше, что будет?
– Сейм не даст больше денег на войну, пан круль! – высказался Томашевский. – Хотя у нас их и так нет. Сколь можно повышать налоги? У холопов также не три шкуры!
Ян Казимир давно знал о том, что среди сенаторов ширятся такие разговоры. Они воевать не желают. Денег нет! Но зачем тогда было начинать эту войну? Не лучше ли было отдать московитам всю Украину просто так? Пусть забирают!
– Панове, не знают где взять денег на нужды армии пана Чарнецкого? – спросил король.
– Польша и Литва разорены войнами, пан круль, – развел руками Моршинский.
– Но я достану денег на эту войну, – завил Ян Казимир.
– Государь? – не понял его Моршинский.
– Я достану денег на эту войну, повторил король.
– Я хорошо знаю состояние дел королевской казны как подскарбий Речи Посполитой. И могу сказать, что денег у нас нет. А это значит, что шляхетское ополчение и немецких наемников стоит распустить.
– Это значит, что у Чарнецкого останется не больше 7 тысяч солдат?
– Так, ваше величество. А разве можно воевать с такими силами против московитов?
– Значит, в казне нет денег? – снова спросил король.
– Нет, пан круль!
– А я хочу сказать, пан подскарбий, что деньги для пана Чарнецкого у меня есть!
Ян Казимир вчера получил через посредство пана Николая Цвилиховского от Ордена иезуитов 20 тысяч золотых…
5
Киев: ставка князя Юрия Барятинского.
Князь Барятинский готовил город к обороне. Он ждал скорого прихода под стены Киева большой польско-татарской армии.
Он сам ходил по стенам, и следил за приготовлениями. Рядом с ним были два сотника из стрелецких полков приказа Лопухина – Иван Примаков и Дмитрий Коваров.
– С этой стороны они не подойдут, князь. Мы отметем их от стен пушками, – сказал Коваров. – Я здесь с сотней сумею простоять.
– Не хвались, сотник. Если поляки подведут осадную артиллерию, то не устоишь. Стены то ветхие и их не латать надобно, а новые строить. И войск у нас мало.
Барятинский вздохнул. Если бы Шереметев не угробил армию, то они не оказались бы вот в таком положении.
– Да откуда у них осадные пушки, князь? Армия их налегке подойдет. А у татар такой артиллерии отродясь не было. Устоим.
– В том, что устоим у меня нет сомнений. Я крепость доверенную мне царем не сдам. Но снова много русской крови прольется.
– Сколь её уже пролилось за эту войну, – проговорил Примаков. – Проклятый Юрась не оказал нам помощи. Что у них за гетманы, воевода? Изменники одни. Надо им воевод поставить для порядку.
– Про то не нам с тобой говорить, сотник. То дело государево, а не наше с тобой, – оборвал Примакова князь. – Коль решит государь великий то отберет булаву у Юрася.
– А он нас до той поры продаст. Продаст, как Выговский продал!
В этот момент к Барятинскому подбежал посыльный:
– Господин воевода. Князь, польские послы к тебе.
– Послы? – удивился Барятинский. – Польские?
– Да.
– С чем прибыли?
– Говорят будто с письмами от воеводы Шереметева.
Сотники переглянулись. Ведь Шереметев в плен попал. С чего это ему с поляками письма слать?
–Идем, – бросил князь. – А вы вдвоем продолжайте осмотр стен. Смотрите за работными, дабы от работ не отлынивали. Для себя стараются.
–Будь в надеже, князь воевода, – поклонились сотники.
Барятинский вернулся в город и в своем доме застал польских послов. Это были полковник Поланецкий и ротмистр Каховский.
Барятинский пригласил их сесть напротив себя и извинился за свой запыленный наряд:
–Простите панове, что я принимаю вас в таком виде, – произнес он по-польски. – Сами понимаете время военное и мне недосуг. Город надобно к обороне готовить.
– А мы пан воевода как раз привезли тебе письма начальника твоего. Он избавляет тебя от забот об обороне города.
Полковник Поланецкий вручил князю письма. Тот принял их и сломал печать первого. Пробежал глазами и отшвырнул его от себя.
– Что это, панове, вы привезли мне? – строго спросил он.
– То письма твоего начальника, пан! – вскипел Каховский. – Пан Шереметев приказывает тебе сдать город! Он в ответе за него перед царем.
– Ты, пан, не петушись! – осадил князь ротмистра. – Я пока еще здесь именем моего государя главный воинский начальник. А Шереметев мне приказывать не может. Я сюда царем поставлен! И царь мне никакого приказа о сдаче города не давал! А Шереметевых на Руси много!
– Так пан города не сдаст и приказа своего начальника не исполнит? – спокойно спросил Поланецкий.
– Нет, пан полковник. Я буду защищать Киев. А ежели ваши войска захотят его взять, то милости прошу к нам гостевать! Мы уже и угощения наготовили. Али думаете, что победа ваша, коли хан Шереметева одолел? Таких армий государь великий еще несколько сюда пришлет!
– Это последнее слово князя-воеводы? – спросил Поланецкий.
– Последнее. Иного ответа паны послы не получат. Мои войска готовы сражаться.
Поланецкий уважал смелых людей и с достоинством поклонился князю…
6
Слободищи: Ставка гетмана Юрия Хмельницкого.
Гетман Юрий Хмельницкий уже никакими государственными делами не занимался. Он во всем положился на хорунжего Яненченко и некоторых полковников. Его ставку в Слободищах обложили со всех сторон польские и татарские войска. Но решительного штурма они не предпринимали. Им нужен был союз с гетманом на выгодных условиях, а не его поражение.
Пан Иван Яненченко неоднократно встречался с представителями польского командования. Они толкали гетмана на скорейшее заключение союза.
В тот день Яненченко вошел к Юрию и громко произнес:
– Пан ясновельможный гетман, к тебе посланцы польского короля и хана крымского.
– Они здесь?
– Так, пан гетман.
– Но сегодня мне не хочется никого принимать, пан Иван. Пусть говорят с моей генеральной старшиной.
– Того нельзя, пан гетман. Они желают говорить лично с гетманом. Дело отлагательства не терпит. Иначе они грозятся начать правильную осаду Слободищ, Юрий. А сил у них сам знаешь сколько.
– Думаешь, они возьмут город?
– Возьмут.
– Но я не могу вот так все решить, Иван. Что тогда скажет царь? И зачем я на это клятое гетманство согласился? Что проку мне с него? Одни волнения и ночи бессонные!
«Что за гетман? – с отвращением посмотрел на Юрия Яненченко. – Трус. И как должны люди идти за таким вождем? И это сын великого Богдана! Как несправедлива природа!»
Но вслух он сказал:
– Пан гетман, послы ждут!
– Хорошо, пусть войдут.
– И прошу пана гетмана сохранять благоразумие и спокойствие.
– Веди послов!
Яненченко полонился и быстро удалился. Вскоре он вернулся в сопровождении польских комиссаров Станислава Потоцкого и Юзефа Любомирского. От татар был приближенный хана Мехмед Гирея Селим-бей.
Поляки отвесили гетману придворные поклоны, и татарский мурза слегка склонил голову.
– Мы к пану гетману от его ясновельможности круля Яна Казимира, и светлого хана Мехмед Гирея, – начал говорить полный вельможа Любомирский.
Он был в синем польском кунтуше, схваченном у пояса широким кушаком. Его товарищ Потоцкий был во французском камзоле с кружевами и серебром.
– Я готов выслушать слова короля и слова хана! – произнес Юрий, смотря на Яненченко.
–Король предлагает пану гетману забыть ссоры и обиды и снова заключить союз.
–Мой повелитель великий хан Крыма также предлагает гетману союз, – произнес Селим-бей. – Войска Шеремет-паши разгромлены и сам он в плену на цепи у ханского шатра. Он больше не опасен пану гетману.
–Прошу садиться, – гетман пригласил послов сесть. – Я рад, что паны принесли мне мир, но какова будет цена, что я заплачу за этот мир и за новый союз?
–Самые почетные условия для пана гетмана! – поспешил заверить Хмельницкого Любомирский. – Ибо мой король не считает пана гетмана проигравшей стороной.
–А подробнее? Я бы хотел вернуться к тому договору, который был заключен при гетмане Выговском.
–Пан имеет в виду создание Великого княжества Русского? – спросил Потоцкий.
–Так, пан комиссар. И себя, как сын и наследник гетмана Богдана, я вижу князем русским с правом передавать мою власть по наследству.
Яненченко посмотрел на Юрия.
«А он не понимает, в каких обстоятельствах оказался. Совершенно не понимает. Если поляки не пошли на такие условия с Выговским, то с ним и подавно не пойдут. Они побеждающая сторона. Неужели ему это не понятно? Он, то готов расплакаться как баба, то корчит из себя великого гетмана. Он просто смешон!»
Польские комиссары также были удавлены теми требованиями.
–Пан гетман, – начал Любомирский. – Мой круль Ян Казимир и сенат Речи Посполитой передают пану следующие условия. Пан гетман принимает покровительство и вечное подданство польского короля. Пан гетман будет обязан сражаться с врагами короны, а таковыми сейчас являются московиты. Пан гетман будет обязан заключить союз с крымским ханом Мехмедом IV Гиреем и не нападать на владения его ханского величества.
– А княжество Русское?
– Такие вопросы сразу не решаются, пан гетман. То дела будущего. Пока нам стоит совместными усилиями разгромить московитов и освободить от них державу пана гетмана.
– Не стоит совать в рот сразу два куска, пан гетман, – поддержал Любомирского Потоцкий. – Для того еще придет время.
– Но я сын гетмана Богдана! А моему отцу польские сенаторы сами привезли булаву гетмана Украины в 1649 году! Разве того не было?
– Было, пан гетман! – вмешался в разговор Селим-бей. – Но тогда под стенами вашего города не было 15 тысяч поляков и 30 тысяч воинов моего хана.
Это была прямая угроза. Юрий был трусом и сразу испугался. Вступать в схватку с такими силами он бы не решился никогда.
–Пусть пан гетман подумает, что сулит ему такой союз, – стал сглаживать горечь слов татарина Любомирский. – Пан обретет двух сильных союзников, что не дадут его в обиду. И благодаря этому союзу пан гетман и сам станет сильным. Мы совместными усилиями разгромим московитов и вытесним их из пределов Украины. И под булавой пана гетмана снова будут собраны все земли, что были под булавой его отца гетмана Богдана.
Хмельницкий снова посмотрел на Яненченко.
– Пану гетману нужно подумать над словами панов комиссаров, – вмешался генеральный хорунжий. – Он даст свой ответ завтра. После совета с генеральной старшиной Войска Запорожского.
После этого посланцы откланялись и ушли, оставив гетмана и хорунжего наедине. Хмельницкий снова впал в панику.
– И это то, что ты мне обещал, пан Иван? – закричал Юрий. – Они обещают мне лишь часть того, что имел мой отец! Причем малую часть!
«Если бы ты был хоть половиной своего отца, – подумал Яненченко, – то они дали бы больше».
– Меня не желают признавать князем, пан хорунжий! Они не признали Выговского! Но он был узурпатором! Я же законный гетман! Я наследник своего отца!
– Пан гетман, в настоящее время мы не можем требовать большего. Послы нам ничего сверх того, что обещали не дадут. У нас здесь осталось всего две тысячи войска. Остальные твои силы у Брюховецкого и Сомка. Но сейчас они никак не подойдут нам на подмогу. На русских также нечего рассчитывать, если ты сам не поддержал их, Юрий. У нас нет выбора.
– Значит, ты советуешь идти под короля?
– Да. Иного пути нет.
Гетман обхватил голову руками и простонал:
– Отчего мне все это? За какие грехи, Господи?!
Глава 13
Предательство и бегство (Октябрь-ноябрь, 1660 год)
1
Стамбул: дом Дауд-бея.
Василий Ржев сидел рядом с Дауд-беем, и они разговаривали словно старые друзья. Турок был доволен тем, что Аллах послал ему такого союзника, и он благословил тот час, когда решил пойти за рабами на галеру «Меч падишаха» лично.
Два дня назад он выпроводил из столицы капудан-пашу Мустафу и его корабельного агу Абдурохмана. Те трепетали перед грозным чиновником и поклялись, что гяуры, которых они прибыли сюда искать, убиты, а злобный навет их заставил сделать Вахид-паша.
Галера «Меч падишаха» через два дня должна была выйти в море. А до тех пор капудану и аге сходить на берег строго запрещалось.
– Ты свалил своего врага одним движением, Дауд-бей, – проговорил Василий. – Это говорит о том, что ты отличный игрок. Отчего ты раньше не хотел жить при дворе?
– Не то чтобы не хотел, но не было достойного повода, дабы там появиться. Да и сейчас я не свалил бы Вахида если бы не простая случайность. В исчезнувшей из гарема гяурке, твой друг опознал Марту Лисовскую. Вот это было мне на пользу.
– Ты уже узнал кто она такая доподлинно?
– Не все конечно, но кое-что мне стало известно. У великого визиря Кепрюлю везде есть свои глаза и уши. Ты сам много ли знаешь про неё?
– Нет. Я столкнулся с ней по чистой случайности.
– Она действительно шпионка польского короля. А может и работает еще на кого-нибудь. Например, на Орден Иезуитов. Ведь сам Ян Казимир иезуит, как и его ближайшее окружение.
– Но для такого заявления нужны доказательства, Дауд-бей.
– Она шпионка. И это перед лицом султана подтвердили свидетели. В том числе еврейский купец Бен Лазар, что лично видел девку в Бахчисарае. А этот Бен Лазар ведет обширнейшую торговлю во многих саранах.
– Султан больше не сомневается в тебе?
– Нет. Свидетели показали, что девку в его гарем подсунули. И я все дело представил так, словно давно следил за ней, а не напал на след случайно. Я сумел убедить падишаха, что Лисовская проникла в гарем с целью убить его. И стилет тому явное доказательство. Я даже сумел доказать, что этот стилет был отравлен, и что лишь чудо спасло повелителя. Мой господин великий визирь Кепрюлю теперь в особой милости при дворе. Ведь ему досталась часть моей славы. Он меня продвинул на должность каймакам-паши.
– А что Вахид-паша и его покровитель Ибрагим-паша?
– Скажешь тоже покровитель! – засмеялся Дауд-бей. – Ибрагим отказался от Вахида и проклял его имя. Зачем ему совать голову в петлю, как говорят у вас, гяуров. Он сумел убедить султана, что совсем не покровительствовал Вахид-паше. Он сказал, что этот паша обманом проник во дворец как змея и подлый изменник.
– И султан поверил ему? – спросил Ржев.
– Да. Ибрагим-паша все сумел сделать вовремя. Он опытный царедворец. Такого свалить будет тяжело. И он еще может причинить нам много хлопот. Но мое положение пока прочное.
– При дворе слово «пока» вещь не надежная. В любой момент все может измениться.
– Твой Али из Крыма просто подарок судьбы. Вчера прибыл от него гонец.
– Гонец от Али? – спросил Ржев.
– От него.
– Он стал работать на тебя, Дауд-бей?
– А что ему еще оставалось?
– Или разоблачение или…
– Вот именно, или! И сообщил он мне нечто весьма важное. Кстати, это порадует и тебя, уважаемый челеби51. Ты ведь имел задание от своего царя свалить хана Мехмеда IV Гирея? И Али тебе в том помешал?
– Так было, – согласился Ржев. – Хотя мне не совсем понятен мотив его поступка. Он не работает на врагов. Али преданный московскому царю человек. Очевидно, он просто по-своему представляет выгоду от своего пребывания в Крыму для Московского государства.
– Теперь он донес мне о заговоре Мехмед Гирея и Селим-бея против султана Блистательной Порты.
– Ты не шутишь, Дауд-бей? – не мог поверить Василий.
– Какие тут шутки. Этот Гирей ничуть не лучше других. Он только прикидывался верным слугой султана, и мой господин Кепрюлю давно желает его свалить с трона. И вот он заговор! Кепрюлю будет доволен. И ты скоро сможешь послать весточку твоему царю в Москву. Я же говорил тебе, что наше сотрудничество будет выгодно нам обоим. Хан крымский Мехмед IV Гирей будет лишен трона.
– Мой царь пока даже не знает, жив ли я, почтенный Дауд-бей.
–Это ничего. От этого твое появление станет еще более значимым для твоего царя. А его положение в Сарматии не слишком хорошее. Реис-эфенди 52 сообщил мне о победе крымского хана над армией Шеремет-паши. Разгром полный. Даже под Конотопом было легче. Сам Шеремет-паша попал в плен к хану. И отдал приказ сдать Киев. Хан заставил его это сделать.
– Сдать Киев? – не поверил Ржев. О поражении Шереметева он уже слышал.
– Да. Сдать Киев полякам Стефана Чарнецкого.
– Полякам? – переспросил Ржев. – Но зачем ему усиливать Речь Посполитую?
– А ты не догадываешься? В этом для хана есть резон. Он возвращает Польше власть над всем правым берегом Украины!
– И они заключат с Крымом прочный союз, – выдохнул Ржев.
– Больше того, они привлекут к этому союзу гетмана Юрия Хмельницкого. И получиться союз таких государств, как Польша, Литва, Украина, Крымское ханство.
– Такой союз может стать сильным.
– Вот именно. И такой союз не выгоден ни твоему царю, ни моему султану.
– Этого допускать нельзя, – согласился Ржев.
– Согласен с тобой, уважаемый челеби. Блистательной Порте также не выгодно большое усиление поляков. Но приказ Шереметева еще не все. В Киеве сидит начальником гарнизона князь Барятинский. Он не выполнит такой приказ. Они, как я знаю, с Шереметевым не в дружбе.
– Дауд-бей знает слишком много.
– Это моя обязанность все знать, уважаемый челеби. Знание планов моих врагов помогает мне принимать нужные меры. Но у меня к тебе есть и иной вопрос. Что ты намерен делать с твоим другом?
– С Федором Мятелевым?
– Да. Желаешь ли оставить его при себе? И с ним Марта, которую он отпускать не собирается. И дать её убить он не позволит. А она для нас может быть опасна.
– Мятелева я оставлять здесь не хочу. Он слишком болтлив.
– И что с ним делать?
– Он сам желает убраться из Стамбула вместе с Мартой. Не думаю, что нам стоит его задерживать.
– Но он слишком много знает.
– Много? Нет. Федор не слишком хорошо разбирается в политике. Думаю, что он ничего не понял.
– Как же ты планируешь отправить его из Стамбула и куда?
– Он сам желает уехать.
– Сам?
Василий Ржев кивнул в ответ. Дауд-бей задумался. Уже не хитрит ли с ним Василий Ржев? Это стоит проверить…
***
Дауд-бей вызвал к себе Али Чернобородого и Адике.
– Али, для тебя нашлась работа. Для тебя и для твоей девушки.
Адике склонила голову, но ничего не сказала. Женщина должна молчать пока к ней не обратились.
– Все что прикажешь, господин, – произнес Али.
– Ты умный человек. Хотя недавно ты хотел меня обмануть.
– Не тебя, господин! Разве я нанес тебе убыток? А Ферхад-бей – твой давний враг! И это против него все было направлено. Против него, но не против тебя.
– Все это так, Али. Но что было бы, если бы твой план провалился? Тогда во всем обвинили бы меня. Ведь ты мой человек. А у меня в Стамбуле много врагов. Мне завидуют. И если они узнают кто ты, и от чего я спас тебя…
– Но этого не случилось, господин.
– И хорошо, что не случилось. А теперь ты должен только помогать мне. И будешь за это награжден. Ты видел в моем доме гяура Василия Ржева?
– Много раз.
– Он стал моим другом и во многом мне помогает. Но Ржев умный человек и станет вести свою игру. Я должен знать обо всем, что он думает.
– Я понял тебя, господин. Адике сделает это…
***
Василий Ржев увидел Адике и вздрогнул. Он давно мечтал о встрече с девушкой, но не решался просить об этом Дауд-бея. Он сохранял полное спокойствие и делал вид, что девушка его мало интересует.
Но сейчас она стояла перед ним.
– Адике? – вскричал он.
– А ты не рад меня видеть? – улыбнулась она.
– Рад. Но ты пропала, и я не мог…
– Теперь я рядом с тобой, Василий. И мы вместе сможем придумать, как нам выпутаться из этой истории.
– Истории? Ты про что?
– Я хочу попасть домой, Василий. И ты сможешь мне в этом помочь.
Ржев не верил этой девушке до конца, но не мог ей противиться. Адике прильнула к нему и оказалась в его объятиях…
2
Стамбул: дом Дауд-бея.
Федор Мятелев похитил в доме у Дауд-бея одежду слуги для себя и чадру для Марты. Он понимал, что над ним и над ней нависла опасность. Хорошо еще, что в старом сундуке нашлась одежда и его не успели запереть.
– Нам стоит уйти из дома на рассвете, Марта, – сказал Федор.
Она отвернулась от него.
– Не желаешь говорить со мной? Я знаю. Но сейчас времени нет. Нам нужно уходить.
Она снова не ответила.
– Марта, Дауд-бей не станет тебя жалеть. Да и меня тоже. Мы слишком много знаем. Василий Ржев нам не заступа, он однажды уже хотел избавиться от меня. Ты про это знаешь сама.
– И что ты решил? Сбежать?
– Да. Сейчас от нас этого не ждут. Мне пора отправиться в дом купца Адреотиса. Он сумеет нас спрятать. Ржев не знает про него.
– Но кто позволит нам просто так выйти из этого дома? Ты похитил меня из гарема и сорвал задание, для которого меня готовили! И сам Ринальдини послал меня туда во имя интересов Ордена! Мы провалили задание. А знаешь, что бывает с теми, кто стал на пути иезуитов?
– Но я откуда мог знать, что наложница гарема Изабелла, это ты? Сама подумай. Нас с Василием послали в гарем похитить наложницу султана. Я не ожидал увидеть там тебя.
– Но так вышло, Федор! Понимаешь? И кардиналу Ринальдини нет дела до того, почему так получилось. Он нас не пожалеет.
– Ты думаешь?
– Уверена.
– Но Ринальдини все понимает. Он не дурак. Ему можно все объяснить…
– Федор, ты не знаешь, что такое Орден! Ты не знаешь о его могуществе! Иезуиты могут все! Их люди есть везде, даже при дворе твоего царя. И Орден рассчитывал на меня. Я покорила Мухаммеда Охотника.
– Ты уложила его в постель!
– Да! – вскричала она. – Я слишком красивая женщина! И что с того, что я покорила мужчину? Это моя работа.
– Но это работа для гулящей женки, Марта.
– Что? – она подскочила к нему и ударила его ладонью по щеке.
Он отшатнулся и снова повторил:
– Для гулящей женщины!
– Я не гулящая женщина. И я не обязана оправдываться перед тобой в своем поведении.
– Значит так?
– Федор…
– Нет, ты скажи. Тебе совсем не хочется быть вместе со мной?
– Федор, я совсем не та женщина, что тебе нужна. У меня не такая жизнь.
– Мы очень похожи, Марта. Нас объединяет страсть к приключениям. Мы можем быть вместе. Я думал, что так и будет! Надеялся на это!
– Федор, ты мне нравишься как мужчина. И даже могу тебе сказать, что ты лучше султана!
– Но тогда…
– Я должна была быть при Мухаммеде Охотнике и заставлять его делать то, что нужно Ордену. И генерал Ордена не простит мне провала. И Ринальдини не простит. Они любят только победителей.
– Но он сам хотел, чтобы я попал в дом Адреотиса. Сам Ринальдини этого хотел.
– Хотел, пока ты не провалил важное задание Ордена Иезуитов! А теперь они нас найдут.
– Везде?
– Везде! Особенно в доме твоего Адреотиса!
– Значит, положиться на милость Дауд-бея? Но ты ему опасна. Понимаешь? Он никогда не допустит, чтобы тебя живой захватили его враги и показали султану.
– Сама знаю. Я ведь преступница, хотевшая убить повелителя Блистательной Порты! В этой нелепости султана убедил Дауд!
– Значит, стоит бежать! Я о том тебе и говорил!
– Но на кого нам положиться? На Дауда? Он может отдать приказ избавиться от меня. На Ринальдини? Я не знаю, что он скажет о моём провале во дворце.
– Марта. Мы с тобой бежим вместе. Пусть не в дом Адреотиса. Пусть в иное место. Но не может быть, чтобы в таком огромном мире нам негде было бы спрятаться.
– У тебя есть деньги, Федор? – спросила она.
– Немного. Около 50 динаров.
– И у меня имеются кое-какие драгоценности. Но этого мало. С такими средствами нам не сбежать. Да и куда бежать? Как?
– А если захватить корабль? – предложил Федор.
– Что? – не поняла она.
– Захватить корабль. Я знаю, что из порта, должна выйти галера, на которой я был рабом. Это «Меч падишаха». Капудану и всем членам команды ход на берег запрещен. Они получат разрешение и выйдут в море. Кто станет нас с тобой там искать? Мы уйдем через Проливы в Средиземное море к берберам53. А там решим, что делать.
– И как ты предлагаешь захватить галеру? Нас только двое. И я не воин, а женщина. Не забыл?
– Красивая женщина. Как такое можно забыть, Марта? Но и ты не забывай, что рядом с тобой сын боярский Федор Мятелев, стремянной стрелец государева полка.
– Вас учили захватывать корабли?
– Нет, но я попробую сделать это.
– Один?
– Отчего один. На корабле много гребцов-кандальников. Вот тебе и команда. И там есть один занятный запорожец по имени Иван Рог. С таким можно не только один корабль, но целый флот захватить.
– Федор, – Марта смотрела на Мятелева как на сумасшедшего. – Но как ты раскуешь гребцов? Там кроме капудана и корабельных офицеров есть матросы-турки и абордажная команда. А это не менее 30 воинов, которые умеют держать сабли в руках.
– А ты положись на меня, Марта. Я сумею добиться своего, ибо в моей голове уже созрел план действий.
– Да какой может быть у тебя план?
– Монсеньор Пьетро говорил, что я удачлив. И он был прав. То мне от деда досталось – смекалка да удача. Он у меня такие дела творил. Эх, и лихой был удалец. Нынче таких поискать.
В этот момент к ним в комнату вошел Минка Иванов. Федор и Мрата вздрогнули от неожиданности. Сын боярский понял, что бывший раб все слышал.
– Минка!
– Федор!
– Ты слышал наш разговор? Подслушивал по приказу бея?
– Нет. Так вышло случайно. Бей всего лишь приказал мне тебя и её караулить. Слуги донесли, что ты украл одежду. Напрасно ты думал, что сундук бесхозный хоть на нем и не было замка. Вот я и здесь! Я тихо незаметно подкрался, пока вы спорили. А ты все и выболтал. Нельзя быть таким беспечным, Федор.
Мятелев вытащил из-за пояса кривой турецкий кинжал. Минка достал ятаган.
– Уж не думаешь ли, что в схватке меня одолеешь, Минка?
– Ты не горячись, Федя, – Иванов отбросил ятаган в строну. – Не хочу с тобой биться. Я ведь не за тем в комнату вошел. Сам посуди, коли не дурак. Я ведь мог бы сейчас слуг тихо созвать и схватить вас обоих. Но не сделал того.
– Оно так. А чего не предал, Минка?
– Я православный. И ты в беду попал, и я помочь желаю тебе.
Мятелев снова спрятал свой кинжал.
– И это все?
– Нет не все, Федя. Я думал, что смогу жить здесь в доме Дауда. Думал служить ему смогу. Ан не выходит. Не могу быть слугой турка. Не могу. И домой воротиться не могу, дабы снова народ на дворян подымать да бояр. Убили атамана Сокола, а сам я не больно-то могу человеков водить за собой. Какой из меня атаман? Смехи одни.
– Думаешь, на Руси иного Сокола не найдется?
– Может и найдется, и тогда загорится земля у бояр под ногами. Но сколь ждать того? А пока для меня дорога домой заказана. И хочу с тобой идти.
– Со мной? Но куда?
– А куда судьба тя загонит, туда и я пойду. Жизнь здешняя не по мне. В разбойниках повеселее было.
– Да ты ж молился про души загубленные! Помнишь, там на галере?
– То было. Тогда думал помру. Затем по-тихому жить захотел на чужбине. Но мочи нет, Федя. Душа моя бродяжная зовет меня в путь. И чем опаснее тот путь, тем лучше. Возьми меня с собой, Федя. Возьми, бога для. Пригожусь.
– Что скажешь, Марта? Вот нам и попутчик. С ним нас уже трое.
– Пусть идет, – кивнула женщина.
Марту Лисовскую пугали эти люди. Такие вот и становятся настоящими разбойниками с большой дороги. И Федор был таким же. Как мог он ей понравиться? Мужчина красивый и сильный. Но такой необузданный и дикий…
