Виорэль Ломов
Сто великих речей
Проповеди Гуса (1401–1415)
Идеолог ранней реформации католической церкви, резко обличавший пороки духовенства и симонию (торговлю духовными должностями), один из первых в истории воинствующих националистов, выступавший против немецкого патрициата в чешских городах и немецкого засилья в Пражском университете, ректор этого университета, чешский богослов Ян Гус (урождённый Ян из Гусинца; 1369–1415) прославился проповедями, получившими широкий резонанс в Европе. Гус известен также как реформатор чешского правописания. По обвинению в ереси проповедник был отлучен от церкви и приговорен на Констанцском соборе (1415) к сожжению на костре. Праведная аскетичная жизнь Гуса, его верность евангельским заповедям, проповеди, призывающие к очищению Церкви от внутреннего разложения, а чехов к национальному самосознанию, несправедливый приговор и мученическая смерть подняли знамя гуситских войн в Чехии (1419–1434) и подготовили Реформацию в Европе (XVI в.).
Жизнь средневековой Европы в начале XV в. поразил глобальный кризис – экономический, идеологический, духовный. Католическая церковь умудрялась сидеть сразу на двух стульях – паству одновременно окормляли два предстоятеля – один папа в Риме, другой в Авиньоне. В 1408 г. в Пизе появился и третий папа Александр V, которого в 1410 г. сменил Иоанн XXIII, в миру Бальтазар Косса. Папы проклинали друг друга и поливали грязью, что не могло не вызывать в народе смятения. Иоанна XXIII как «закоренелого грешника, безнравственного негодяя, симониста, поджигателя, изменника, убийцу и растлителя» низложил в 1415 г. Костанцский собор, но до этого именно он стал одним из главных виновников смерти праведного Гуса. Личная ненависть понтифика к реформатору объяснялась тем, что Гус публично называл его «антихристом, погрязшим во грехе человеком, начальником дьявольской армии, представителем Люцифера, главным викарием сатанинского сборища, простым идиотом, для которого уже заготовлено место в аду, и идолом, который противнее разукрашенного бревна». Немало других служителей культа, рангом ниже папы – кардиналы, аббаты были ничем не лучше своего предстоятеля и точно так же предавались роскоши и разврату. При этом они жестко контролировали жизнь общества, поучая мирян, как тем жить праведно, и наказывая непослушных по своему произволу.
Ян Гус проповедовал на чешском языке, говорил про равноправие священства и мирян перед Богом, о необходимости переустройства и реформации Церкви на христианских началах, от которых она отошла. На его проповеди собирались тысячи верующих, которые разносили благую весть о проповеднике по всей Богемии – Чехии. Критикуя церковь, Гус считал себя (и был таковым!) истинным католиком, который ей во благо разоблачает грехи и одинаково вскрывает недостатки мирян и пастырей. Вообще трудно найти в христианской истории Европы богослова, более преданного католической церкви, чем Ян Гус. Гус был предан ей и предан ею. Высшие церковные иерархи осудили чешского проповедника за то, что он изобличал их ложь, лицемерие, алчность, стяжательство, блуд, лихоимство, симонию, торговлю индульгенциями, поддержку войны. К тому же аскетизм и благочестие самого Гуса были для священного начальства что кость в горле.
Ян Гус произносит проповедь. Миниатюра 1490-х гг.
Собор, организованный в Констанце (Германия, на границе со Швейцарией) по требованию папы Иоанна XXIII, потребовал, чтобы Гус явился для изложения своих убеждений. Проповедник был готов к диспуту, но обвинителям диспут был ни к чему. Едва Гус прибыл, его тут же арестовали, а на допросах не дали сказать слова в свою защиту, огульно обвинив по 30 пунктам в ереси. Светские власти (чешский король Вацлав V, германский император Сигизмунд) умыли руки. От Гуса судьи требовали отречься от своих взглядов. «Какими глазами, – возражал Гус, – взгляну я на небо, как подниму взор на все многолюдство народа, если по вине моей слабости поколеблются их убеждения? Могу ли я ввести в соблазн столько душ, которым я проповедовал?.. Я готов отказаться от своих убеждений, если мне будет доказано, что они не основаны на Священном Писании». Но судьи не желали ничего доказывать. Им и так всё было ясно: «Гуся надо изжарить». Собор вынес обвинительный вердикт и передал Гуса гражданским властям. 6 июля 1415 г. Ян Гус был сожжен на костре вместе с Библией, переведенной им на чешский язык.
Гуса называют «святым мучеником», «реформатором», «человеком-знаменем». Многие его проповеди сохранились в изложении прихожан и его учеников, отдельные места вошли в богословские трактаты, беседы с прихожанами – постиллы (объяснения только что прочитанных отрывков Евангелия или Апостола) проповедник включил в одноименный сборник. Собственно, именно «Postylla» («Постилла») являет собой собрание речей Гуса. Поскольку Евангелие есть не что иное, как одна великая проповедь Иисуса Христа, записанная четырьмя евангелистами, так и все постиллы Яна Гуса можно рассматривать как одну его проповедь, разъясняющую Священное Писание.
Спустя 6 веков после казни проповедника его почитают своим не только католики в Чехии, но и многие православные верующие, и протестанты, а папа Иоанн Павел II во время международного симпозиума в 1999 г. признался: «Я испытываю потребность попросить прощения за жестокое убийство Яна Гуса». Проповеди Гуса не потеряли своей актуальности.
«Власть, нарушающая заповеди Бога, не может быть Им признана».
«Можно ли верить написанному сильными мира сего, заверенному нотариусами и вообще утверждениям человеческим? Опыт, как самый лучший учитель, показывает, что все эти «пишущие» часто ошибаются. Но не так вера Богу, Который не может ни обмануть, ни Сам быть обманутым».
«Не «хлеб мой насущный», а «хлеб наш насущный» говорится в Священном Писании, значит, несправедливо, чтобы одни жили в изобилии, а другие страдали от голода».
«Собственность должна принадлежать справедливым. Несправедливый богач есть вор».
«Берегитесь, хищники, обдирающие бедняков, убийцы, злодеи, не признающие ничего святого!»
«Это несчастное богатство, которое Христос называет службой Мамоне, отравило и изголодало душу почти всех христиан. Откуда распри между папами, епископами и иными священниками? Псы грызутся за кость. Отними у них кость – и перестанут: если церковь лишена богатства, ты не найдешь для нее попика. Откуда симония, откуда это бесконечное чванство священников перед мирянами, откуда разврат духовенства? Поистине от этого яда».
«Как церковь может быть не запятнана и безупречна, если папа Иоанн VIII оказался женщиной, публично родившей ребенка?»
«Нельзя слепо подчиняться церкви, но нужно думать самим, применяя слова из Священного Писания: “Если слепой поведёт слепого, оба упадут в яму”».
«Нельзя взимать плату за таинства и продавать церковные должности. Священнику достаточно взимать небольшую плату с богачей, чтобы удовлетворить свои первейшие жизненные потребности».
«Каждый христианин должен искать правду, даже рискуя благополучием, спокойствием и жизнью… Поэтому, верный христианин, ищи истину, слушай истину, изучай истину, говори истину, придерживайся истины, защищай истину даже перед лицом смерти; ибо истина избавит тебя от греха, дьявола, духовной смерти и, наконец, от вечной смерти».
Проповедь Савонаролы «Об искусстве хорошо умирать» (1496)
Итальянский монах-доминиканец, богослов и реформатор Джироламо Савонарола (1452–1498) знаменит своими пророчествами конца света и яркими проповедями, обличавшими сильных мира сего, отцов Церкви и простых мирян в грехах. Прославился Савонарола и государственным переустройством Флоренции. Особняком среди его речей стоит «Об искусстве хорошо умирать» (1496), которую считают одной из самых вдохновенных проповедей, прозвучавших когда-либо из уст христианского проповедника.
Минуло более пяти столетий, как с Савонаролой расправились те, кто его боялся и кто ему страшно завидовал. Реформатора убили, но не убили память о нем. По сей день Савонаролу чтут как «колоссальную фигуру эпохи Ренессанса» (А.Ф. Лосев). Имя великого монаха-доминиканца неразрывно связано с Флоренцией и Флорентийской республикой, в которой он проповедовал и гибель которой предрекал. В истории христианства, да и в мировой истории вообще трудно найти религиозного деятеля, который, не имея никакой другой власти, кроме гения сплачивать народные массы и вести их за собой, смог в несколько лет отвратить флорентинцев от «падения в ад», переиначить устройство государства, изменить его законы, преобразовать не только духовную, но и повседневную жизнь граждан.
Независимая Флорентийская республика в Северной Италии, образованная в 1115 г., отличалась широкой вовлеченностью граждан в управление государством. Одним из условий существования республики было недопущение узурпации власти одним лицом. Тем не менее с 1434 г. во Флоренции установилась власть рода Медичи – единоличная синьория. Наивысшего расцвета республика достигла при Лоренцо Медичи Великолепном (1469–1492), который и пригласил Савонаролу в 1490 г. из Генуи занять кафедру учителя в монастыре Сан-Марко. К тому времени монах был известен в Италии как искусный проповедник, бесстрашно бичевавший людские пороки, предвещавший грешникам гибель и «со властию» призывавший их к покаянию. Яркий портрет Савонаролы и его пламенную речь по историческим свидетельствам восстановил в романе «Воскресшие боги, или Леонардо да Винчи» русский писатель Д.С. Мережковский.
Савонарола проповедует перед народом. Гравюра 1496 г.
(С сокращениями.)
«Толпа ожидала проповедника… Вдруг море голов всколыхнулось. Послышался шепот:
– Идет!..
На кафедру медленно взошел и откинул куколь с головы человек в черной и белой доминиканской одежде, подпоясанный веревкой, с лицом исхудалым и желтым, как воск, с толстыми губами, крючковатым носом, низким лбом… Молча, медленным взором горящих глаз обвел толпу.
Наступила такая тишина, что каждый мог слышать удары собственного сердца.
Неподвижные глаза монаха разгорались все ярче, как уголья. Он молчал, – и ожидание становилось невыносимым. Казалось – еще миг, и толпа не выдержит, закричит от ужаса…
И вдруг в этой мертвой тишине раздался оглушительный, раздирающий, нечеловеческий крик Савонаролы:
– Се Аз низведу воды на землю!
То была не проповедь, а бред, который вдруг охватил все эти тысячи народа и помчал их, как мчит ураган сухие листья.
«Смотрите, смотрите, вот уже небеса почернели. Солнце багрово, как запекшаяся кровь. Бегите! Будет дождь из огня и серы, будет град из раскаленных камней и целых утесов!»
«О, Италия, придут казни за казнями! Казнь войны – за голодом, казнь чумы – за войною! Казнь здесь и там – всюду казни!»
«У вас не хватит живых, чтобы хоронить мертвых! Их будет столько в домах, что могильщики пойдут по улицам и станут кричать: «У кого есть мертвые?» – и будут наваливать на телеги до самых лошадей и, сложив их целыми горами, сжигать. И опять пойдут по улицам, крича: «У кого есть мертвые? У кого есть мертвые?» И выйдете вы к ним и скажете: «Вот мой сын, вот мой брат, вот мой муж». И пойдут они далее и будут кричать: «Нет ли еще мертвецов?»
«О, Флоренция, о, Рим, о, Италия! Прошло время песен и праздников. Вы больны, даже до смерти – Господи, ты свидетель, что я хотел поддержать моим словом эту развалину. Но не могу больше, нет моих сил! Я не хочу больше, я не знаю, что еще говорить. Мне остается только плакать, изойти слезами. Милосердия, милосердия, Господи!.. О, мой бедный народ, о, Флоренция!..»
Он раскрыл объятия и последние слова произнес чуть слышным шепотом… И, прижимая помертвелые губы к Распятию, в изнеможении опустился он на колени и зарыдал…
И, сливаясь с многоголосым ревом и гулом органа, потрясая землю, каменные столбы и своды собора, вознесся покаянный вопль народа, крик погибающих людей к Богу».
Подобными речами Савонарола стегал, как бичом, паству, вразумляя и наставляя ее на путь истинный. Эти речи принесли проповеднику невиданный авторитет. Не занимая государственных должностей, монах контролировал политическую систему республики, подчинил своей воле флорентинцев и за несколько лет превратил Флоренцию в город, где с его подачи сеньором был провозглашен Иисус Христос, где были изгнаны ростовщики и прощены долги, запрещены развлечения и празднества, стали сжигать предметы роскоши, книги и картины безнравственного содержания.
Противники Савонаролы – богатейшие флорентийские семьи, сторонники возврата к олигархии («беснующиеся») и приверженцы правления изгнанного из Флоренции в 1492 г. после смерти Лоренцо Великолепного клана Медичи («серые») в марте 1498 г. захватили власть в городе. Перед этим враждебно относившийся к Савонароле за его обличения папа Александр VI объявил проповеди доминиканца еретическими, отлучил его от церкви и потребовал выдачи. Проповедник был арестован и по приговору «Совета восьми» 23 мая во Флоренции казнён. Вместе с Савонаролой погибло и созданное им государственное устройство. Историки полагают, что Савонарола вполне мог построить во Флоренции образцовое христианское государство. Но такого, увы, не случилось.
Контрастом всем выступлениям Савонаролы и их развитием служит его проповедь «Об искусстве хорошо умирать», произнесенная им в 1496 г., которую считают «уникумом во всей духовной литературе. Проповедь заставляет серьезно подумать о будущей жизни, о необходимости крайней осторожности в жизни нынешней и тщательной подготовки себя к смерти, к оным вратам, за которыми открывается вечность» (протоиерей Андрей Ткачев).
Главная мысль проповеди заключается в том, что «человеку весьма полезно памятование смерти; потому что, по христианскому верованию, ни начало, ни середина не приносят пользы, если при этом не будет подобающего завершения. Так что нужно всегда заботиться о том, чтобы сделать это завершение хорошо, а для этого надо всегда памятовать о смерти… О человек, помни о конце твоем, – призывает Савонарола. – Помни, человек, что тебе предстоит умереть; и когда ты утвердишься в памяти этого, ты вовек не согрешишь, то есть не сделаешь никакого греха… Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь».
Прошло пять веков, и сегодня эта проповедь стала христианским, историческим, литературным памятником, но уже не является руководством к действию – не говорит ли это о том, что человек совсем перестал помнить о конце своем?
Лейпцигский диспут Лютера с Экком (1519)
Христианский богослов, инициатор Реформации августинский монах Мартин Лютер (1483–1546) сформулировал в начале XVI в. основы новой ветви мирового христианства – протестантизма. От его имени это направление веры получило название лютеранство. Знаковым стал Лейпцигский диспут реформатора с профессором университета в Ингольштадте Иоганном Экком, после которого разрыв Лютера с католической церковью стал неизбежен.
Согласно вековой традиции, Мартин Лютер в 1517 г. к дверям Замковой церкви в Виттенберге (административный центр княжества Саксония) прибил 95 «тезисов для дискуссии», написанных на немецком языке. В дальнейшем эти тезисы легли в основу протестантизма в целом. Лютер утверждал, что господствовавшая в Европе религиозная доктрина губит истинную веру. Богослов резко критиковал практику индульгенций (торговля «прощением за грехи»), веру в необходимость католической церкви с её иерархией и духовенства вообще, право церкви владеть земельными и иными богатствами, а также правомерность католического Священного предания как единственного авторитета. Эти тезисы, названные автором «диспутом», и привели к настоящему диспуту, состоявшемуся в Лейпцигском университете в июле 1519 г.
Все тезисы касались вероучения и обрядности. Беспощадной критике Лютер подверг индульгенции, продажу которых под предлогом сбора средств для окончания постройки храма Св. Петра в Риме папа Лев X объявил по всей Священной Римской империи германской нации. В действительности доходами от торговли «прощением грехов» папская курия погашала свои долги перед европейскими банкирами, прежде всего перед банкирским домом Фуггеров. Распродажа индульгенций сопровождалась заверениями, что купивший «прощение» освобождался от прошлых и будущих грехов. Надо ли говорить, что лучшего способа истребить веру в людях не было.
Тезисы Лютера пали на благодатную почву – в немецком обществе росло недовольство папской церковью. Коварные вопросы Лютера имели у мирян ошеломляющий успех. «Почему папа, который ныне богаче, чем богатейший Крез, возводит этот единственный собор Святого Петра охотнее не на свои деньги, но на деньги нищих верующих?..
Поначалу церковь восприняла тезисы Лютера как хулиганство. Ознакомившись с ними, папа Лев X и вовсе бросил: «Лютер – пьяный немец. Он изменит свое мнение, когда протрезвеет». Не протрезвел. Тогда было решено уничтожить Лютера на диспуте. Для этой цели подходил мастер богословских турниров доктор Иоганн Экк, выходец из крестьян, «более похожий на мясника, чем на теолога».
Главным на диспуте стал вопрос о древности института папства. Экк доказывал, что преемственность пап прослеживается до апостольских времен, что означает божественное происхождение института папства. Лютер опровергал противника, заявляя, что на деле римские папы возглавляют церковь только 400 лет, со времён папы Иннокентия III, который освободился от гнёта политически ослабевших императоров Священной Римской империи. Поэтому институт римских пап является человеческим установлением. Прения происходили в герцогском дворце, в присутствии герцога Георга Саксонского и множества народа. Послушать оппонентов собрались богословы, приходские священники, преподаватели и студенты университета, образованные бюргеры – те, к кому, собственно, и обращался Лютер, полемизируя с Экком. Именно им предназначались аргументы реформатора. И присутствовавшие услышали их. Лютер фактически превратил диспут в открытый суд над папством и над католической церковью.
Диспут – это две речи, сплетенные в одну косичку. Часто победу в нем присуждают одному полемисту, а победителем оказывается другой. Так вышло и здесь. Не станем вдаваться в тонкости полемического спора теологов. Отметим лишь, что критической точкой стал момент, когда Экк сослался на Констанцский собор (1515), признавший власть папы и осудивший чешского богослова Яна Гуса (см. очерк о нем).
Диспут Лютера с Экком в Лейпциге. Художник Ю. Хюбнер. 1860-е гг.
Лютер ответил: «Что касается утверждения Гуса, говорившего: «Для спасения нет никакой необходимости верить в то, что Римская церковь превыше всех остальных», – то мне безразлично, исходят ли эти слова от Виклифа или от Гуса. Я знаю, что неисчислимое число греков спаслось, хотя они и не слыхали об этих словах. Ни папа римский, ни инквизиция не вправе устанавливать новые положения веры. Нельзя побуждать верующего христианина преступать границы, обозначенные Словом Божьим. Закон Божий запрещает нам верить в то, что не установлено Писанием Господа или Его откровением. Один из авторов канона сказал, что мнение одного-единственного человека имеет больший вес, чем суждение папы римского или церковного собора, коль скоро оно опирается на более прочную библейскую основу. Я не могу поверить в то, что Констанцский собор осудил эти взгляды Гуса… Собор не объявил, что все положения вероучения Гуса есть ересь… Я говорю о том, что собор иногда заблуждался и может иногда заблуждаться. Равным же образом, собор не наделен правами устанавливать новые положения вероучения. Собор не может выдавать за божественную истину то, что по своей природе божественной истиной не является. Соборы противоречат друг другу… Следует исходить из того, что простой мирянин, вооруженный Писанием, стоит превыше папы или собора, если таковые его не имеют. Что же до папских декреталий об индульгенциях, то я скажу, что ни церковь, ни папа не могут устанавливать положений вероучения. Таковые должны проистекать из Писания. Ради Писания мы должны отвергнуть и папу, и соборы… Напоминаю, что Бог однажды вещал устами осла. Я прямо скажу вам о том, что думаю. Я христианский богослов и обязан не только основываться на истине, но и защищать ее своею кровью до самой смерти. Я желаю веровать свободно и не быть рабом каких бы то ни было авторитетов, будь то собор, университет или папа. Я с уверенностью исповедую то, что полагаю истинным, независимо от того, признано ли это католической церковью или сочтено ересью; утверждено собором или отвергнуто… Церковь наличествует всюду, где проповедуется и исповедуется слово божье; церковь потому и именуется царством веры, что ее глава невидим и является объектом веры. Превращать церковь в видимое царство есть заблуждение… Вера не может терпеть иного главу, помимо Христа».
Несмотря на всю его изощренность, Экку возразить было нечем. И он торжественно провозгласил: «Высокочтимый святой отец, если вы верите, что по всем законам действовавший собор заблуждался или мог заблуждаться, то будьте вы мне как язычник и мытарь». Эти слова приравнивали Лютера к еретикам, что грозило ему костром.
За Экком стояли церковная и гражданская власти (и, естественно, судьи). Чиновники опасались быть обвиненными в ереси и признали легата папы победителем. За Лютером стояли противники папства (а их было большинство среди слушателей), которых победа Экка лишь раззадорила, т. к. им была близка речь реформатора. На защиту взбунтовавшегося монаха встали и немецкие националисты, возглавляемые рыцарем Ульрихом фон Гуттеном, и европейские гуманисты, возглавляемые Эразмом Роттердамским. Светские власти не осмелились расправиться с еретиком.
P.S. В 1520 г. папа издал буллу, в которой сочинения Лютера осуждались на сожжение. Буллу в Германии приняли с открытым неудовольствием. Лютер, при стечении бюргеров, профессоров и студентов Виттенбергского университета, сжег ее вместе с каноническим правом. Император Священной Римской империи Карл V вызвал Лютера на имперский сейм в Вормсе, дабы убедить его отказаться от своих взглядов. Но Лютер не отрекся. «На том стою. Не могу иначе. Да поможет мне Бог», – сказал реформатор, чем поставил себя вне закона на территории империи. К счастью, протестанты смогли защитить своего духовного вождя. Свершив много благородных и неблагородных дел (осудил крестьянскую войну под водительством Томаса Мюнцера), Лютер мирно окончил свои дни в своем родном городе Эйслебене в 1546 г.
