Виктория Витус
Лицом к лицу
Лет через пять наступили времена перестройки – райкомы упразднили, работников – том числе и меня – разогнали.
– Спасибо всем за проделанную работу! – на прощание сказала Алла Викторова – первый секретарь нашего районного комитета КПСС – пока единственной партии в нашей стране. – Грядут большие перемены, и я желаю вам найти свое место в непростой будущей жизни.
Легко сказать: «Желаю найти …» – а ты попробуй поищи!
Сегодня у меня наблюдалось полное отсутствие денег и никаких перспектив в будущем. Но оказалось – жизнь идет своим чередом и мои приключения только начинаются.
В те дивные девяностые годы в стране рушилось все – незыблимые ранее устои и правила обращались в пшик, никто не знал, что делать дальше – страшно было до ужаса. Но есть нечто важнее, чем страх…
Три дня я находилась в ступоре, размышляя, где найти приличную работу, чтобы пркормить себя и детей. А на четвертый день совершенно случайно встретила видного профсоюзного деятеля Ростислава Кучеренко.
– Чего расстраиваешься? – услышав мои жалобы удивился лидер профсоюза работников легкой промышленности, – Перед тобой открылась масса возможностей, только выбирай!
– Ростислав, что ты несешь? Из чего выбирать-то?
– Знаю, ты хороший организатор, вот и открывай собственную фирму.
– И чем она станет заниматься?
– А что умеешь делать ты?
– Руководить коллективом да учить детей математике, – засмеялась я, немного подумала и добавила: – еще неплохо шить умею.
– Смотри, – кивнул головой мой собеседник, – открывать частные школы пока не разрешают, а создать швейный цех вполне возможно.
– Швейный цех? Не знаю… Начинать такое серьезное дело как-то страшновато…
– Как говориться – лучше попробовать и сожалеть, чем сожалеть что не попробовал. Давай, берись за дело!
– Методом научного тыка? Не попробуешь – не узнаешь? Допустим уговорил, но где взять денег на уставной фонд?
– Десять тысяч? Бери в учредители мою жену, и я вам их найду.
– Так вот в чем дело – тебе надо пристроить жену?
– Я и не скрываю этого – моя Лена, инженер НИИ, тоже завтра окажется на улице. Соглашайся, не пожалеешь, я буду хорошим помощником.
– А у меня есть другой выход? – улыбнулась я.
На другой день мы с Ростиславом взялись за дело.
Все перипетии создания фирмы не описать – было очень трудно, но не менее интересно. Иногда, в минуты отчаяния, молила:
– Господи! Верни меня в молодые годы, верни с сегодняшним жизненным опытом, закаленную и мудрую, со многими знаниями и накопленным бесценным опытом. Верни!..
Наконец с большим трудом добыли готовый устав создаваемой фирмы, определились с основной деятельностью, в налоговой инспекции и новом органе власти – администрации – нашли знакомых, утверждающих документы. Все получилось, и в девяносто третьем году моя собственная фирма под названием «Ника» уже работала.
Расположившись в полуподвале жилого дома, небольшой швейный цех выпускал белые халаты и новомодные голубые хирургические пижамы для больниц, спортсменам общества Динамо шили свободные борцовские кимоно, а детским домам – маленькие платьица, штанишки да ползунки.
Тут Ростислав с воодушевлением и сообщил:
– А теперь мы организуем в твоей фирме профсоюзный комитет!
Мой бес, завозившись на левом плече, возмущенно всплеснул руками:
– На фига нам профсоюзы?
Встрял и добрый ангел:
– А как потом избавляться от нерадивых?
И я возразила Ростиславу:
– Что же получается? Тогда я не смогу никого просто так уволить? Ты знаешь сколько нервотрепки порой доставляют плохие работники? А у меня производство, канитель разводить некогда! – и профсоюзный деятель со своей идеей отстал. Не сразу, конечно, но отстал.
Зато, когда в «Нике» появились киоски, увидев вопиющие нарушения, увольняла продавца моментально:
– Это что за ужас? Товар со вчерашнего дня так и лежит в коробках! Почему до сих пор не выставила на витрину? Ведь ты могла бы все это уже продать!
– Я не успела, – мямлила стоящая у прилавка тетеха.
– Все, Таня, спасибо за работу, но с этого момента моя фирма в твоих услугах не нуждается!
Расстроенная Таня собирала свою сумку, получала зарплату за сегодняшний день и отправлялась домой. Предупреждать об увольнении заранее я боялась – а вдруг в последний день работы она вынесет весь товар из киоска? Так ведь тоже бывало…
Арендовала и настоящий офис – несколько комнат в помещении трансагенства – рядом с домом, на улице Советской. Здесь я обрела не только офис, но и хорошую подругу в лице Нины Алексеевны – директора этого агентства и, как оказалось, соседки по дому.
– Где работала раньше? – осведомилась та, увидев в своем кабинете незнакомую дамочку – то есть меня.
– В Городском дворце пионеров.
– Зайди через час, наведу о тебе справки, – ничуть не смущаясь произнесла она.
Как оказалось, когда-то Нина и сама работала во Дворце, а потому имела там знакомых, которые дали мне замечательные рекомендации:
– Деловая, никогда не подведет, – отвечала ей завуч Дворца, Нила Ивановна, с которой мы сидели в одном кабинете и съели вместе не один пуд соли, организовывая массовые мероприятия – различные детские соревнования, выставки технического творчества и много чего еще. Кому как не ей знать качества моего характера – умение доводить начатое дело до конца, находить для этого нужных людей, ладить с ними и всегда держать язык за зубами.
…В назначенное время я вернулась в кабинет Нины, и мы быстро договорились об аренде нескольких комнат.
В приемной, в роли секретаря-машинистки, расположилась хозяйка офиса – недавно окончившая школу моя дочь Ирина. За ее спиной дверь в кабинет директора – то есть в мой, налево – бухгалтерия, направо кабинет моего заместителя – той самой Лены, жены Ростислава, а в конце коридора – небольшой склад готовой продукции.
Каким ветром занесло сюда Иринкиного приятеля, известного на весь город авантюриста Димку Долинского, сказать не берусь, только тот, увидев печатную машинку, быстро сориентировался и стал уговаривать мою умницу доченьку сваять для него один документик, а конкретно – «Акт изъятия товара». Та, в эйфории от своей первой рабочей должности, милостиво снизошла:
– Элементарно, Ватсон, – сказала она и заправила в машинку чистый лист бумаги. Через пять минут все было готово.
Заполучив нужную бумаженцию, обрадованный парень тут же отправился «на дело» – то есть в общежитие иностранных студентов. Где, предъявив грозный листок, изъял у приехавших с каникул иностранцев привезенные на продажу джинсы, кожаные куртки и много чего еще. Потом, не мудрствуя лукаво, загнал все шмотки городскому перекупщику и на легко доставшуюся «выручку» отправился развлекаться.
Вечером машина Димки с шиком тормознула у речного вокзала – столик в популярном ресторане «Шайба» уже ждал всю компанию. Но, как говорится, скажешь «гоп» как перепрыгнешь.
Как только компания вышла из машины, откуда ни возьмись, возник ОМОН. Всех молодцев бросили мордой в грязный снег, надели наручники, погрузили в каталажку и отправили в СИЗО. Для тех, кто не знает – в Следственный изолятор предварительного заключения. Видимо, иностранцы сумели описать налетчиков, а в милиции – что не удивительно – их хорошо знали…
Ира, изрядно испугавшись, прибежала с этой новостью ко мне – к кому же еще?
– Как удачно ты вляпалась – только этого мне и не хватало! – возмутилась я, услышав подробности, а главное – плачевный конец вышеупомянутой аферы, – Вот прямо про нас сказано – «начали за здравие, а закончили за упокой», – Ирина молчала.
– Чем ты думала, когда печатала этот акт? Ведь сама носила и свой паспорт, и образцы шрифта нашей машинки… Куда ты их носила, где регистрировала?
Дочь огрызнулась:
– В соответствующих органах регистрировала!
– Вот – вот! Теперь тебя найдут – легко найдут, сверив этот, будь он неладен, «Акт изъятия» с образцами нашего шрифта. Увидят западающую букву «е», скособоченную «ж», и пойдешь сообщницей по Димкиному уголовному делу – прямиком на лесоповал! Вобщем, жди больших неприятностей.
Ира оправдывалась:
– Ему нужно было… Он очень просил, я и напечатала…
– «Очень просил»? А своей головой ты подумала, для чего ему «нужно было»? – дочь молчала.
Но делать-то что-то надо – и делать быстро!
По счастливому совпадению, в том СИЗО, на улице Голубинской, стоял один из моих швейный цехов, а значит, были знакомства. И я отправилась к главному оперу – к тому самому – помните? – майору Сергею Арчакову.
Мы сидели возле ворот СИЗО в салоне моей машины – водитель тактично гулял неподалеку, а я вовсю хлюпала носом:
– Стоит Димке проговориться, на чьей машинке печатался этот «Акт» – меня тут же и посадят. Как пить дать посадят – за соучастие! – размазывала я слезы по лицу рукой, пока не догадалась достать из сумки носовой платок.
– К нам торопиться не стоит, – хмыкнул «кум» Арчаков, забирая платок и неумело вытирая с моих щек черную тушь, – кончай реветь. Обычно парни, какими бы они погаными ни были, девчат не выдают. Я напомню об этом вашему Диме.
И ведь Димка не выдал – видимо Арчаков действительно «напомнил» ему об этом. Каким образом напомнил, даже догадываться не хочу – ведь мне в тот момент очень нужно было любое содействие Сережки.
Вот говорю же – хорошие люди часто встречались на моем жизненом пути…
…Была у меня такая маленькая фишка – дойдя до «кондиции» после очередного бокала вина, выдавала свою «тайну»:
– Я – майор КГБ, – вполголоса сообщала присутствующим.
Так и жили:
– Она еще не объявляла себя майором? – интересовалась подруга Верочка.
– Нет, – удивлялись, сидящие за столом.
– Тогда можно еще по одной – наливай, но лишнего при ней не болтай! – смеялась та.
Эффект – потрясающий, многие собутыльники задумчиво умолкают, другие начинают смотреть с уважением… – а была ли я на самом деле майором КГБ – пусть останется тайной – тайной, покрытой мраком…
Когда пришла пора делать ремонт в квартире, по объявлению в газете нашла пару молодых студентов – архитектора и художника. Такая подработка, как они выражались, хорошо «поддерживала их штаны».
Работали ребята быстро и качественно, грязь не разводили, языками не трепали, в обед варили суп и даже кормили им меня, когда я прибегала на обед – мне нравилось. Но вот ремонт закончился, я с удовольствием осмотрела обновленную квартиру, расплатилась с ребятами.
– Больше ничего не надо? – с надеждой спросил архитектор Олег, а художник Костик добавил:
– Может что построить?
И тут я вспомнила про садовый участок, третий год стоящий без домика:
– А дачный домик сваять слабо?
– Дачный домик? Да запросто! – обрадовались те, и работа закипела.
Первым делом мы с Олегом набросали план строения. Не большой и не маленький – на пятьдесят квадратных метров – просторная кухня-столовая, две комнаты, никаких сеней-кладовок в доме.
– По углам и вокруг двери с окошками пустим полоску из красного кирпича – по белому красным – здорово получится! – пообещал Костик.
– А порожек сделаем круглым, он тоже будет красный, – добавил Олег.
Объяснив, что стоять над ними я не смогу, дала нужную сумму на кирпич-цемент и отправила начинать стройку. Не стану описывать процесс рытья фундамента, возведения стен и крыши, опущу неприятности с каменщиками, стянувшими ночью доски и шифер – как же без этого!
Но вот домик готов. Теперь можно вывести строительный мусор и разбивать огород.
Уже подрастали посаженые года три назад деревья – вовсю цвела ранняя вишня и яблони. Мы с детьми подсадили черешню и грушу, разбили грядки под клубнику и огород – вот и дачный участок – вполне хорош!
В голодные девяностые приезжала сюда по два раза в неделю – сажала, поливала, полола. Сначала думала – совсем не помню, как это делается – ан нет – глаза боятся, а руки делают. Руки-то не забыли! И сажала помидорную рассаду – в ямку бочком – чтобы выросло много корешков, и поливала, разгребая землю вокруг тоненького стебелька. Поливала и опять засыпала – как учила мама.
Покрытый грядками с огурцами-помидорами участок кормил нас весь год – в квартире две кладовки от пола до потолка забивала на зиму «закрутками». Сварила холодным зимним вечером картошку со своего огорода, открыла трехлитровую банку огурчиков – знатный ужин.
Позже, в двухтысячные, много лет подряд дочка с семьей – мужем и двумя сыновьями все лето жила на даче. Как много природных тайн узнавали там внуки!
– Вика, пойдем я тебе кое-что покажу, – произносит шепотом, с придыханием трехлетний внучок Кирюша, подводя к оранжевому «ноготку».
– Смотри! – и вижу, как переливается всеми цветами радуги капелька росы в мохнатом листике цветка.
Потом, наблюдая, как я уродуюсь, окучивая кустики картошки, зять отнял тяпку:
– Да куплю я молодой картошки, сколько угодно привезу! – сказал он, ровняя мой огород с землей. Засеял все газоном, а на площадке перед баней поставил большой бассейн.
…Теперь внуки подросли, на дачу их калачом не заманишь, и приходится ее сдавать:
«На лето сдается дача. Симпатичная ухоженная дачка с газоном и бассейном» – такое объявление четвертую весну даю в городскую газету, и желающие находятся.
***
А теперь я научу тебя, как обращаться с просьбами ко Вселенной.
Давно известно – у Вселенной в рукаве столько фокусов, что и представить невозможно, какой из них она тебе преподнесет. Так вот – чтобы желание сбылось, его надо оформить в конкретные слова – пусть оно, твое желание, будет как бы наглядным и идет от самого сердца. Именно так получилось у меня, хотя в те годы я еще ничего об этих тонкостях не знала.
На дворе – середина девяностых. Рома оканчивает девятый класс и совсем скоро встанет вопрос о его дальнейшем образовании. Перебрав все варианты, остановились на Высшей следственной школе – юридическое образование нужно при любой власти.
– Мы с Романом долго думали и вчера решили – он будет поступать в Следственную школу, – объявляю наутро подруге Нине.
Нинулька, начальник того смого транспортного агенства, имея обширный крут полезных связей остаться в стороне никак не могла:
– Да, наша Следственная школа, а попросту «Слежка» – один из лучших юридических институтов страны. Тебе надо завести знакомство с кем-то из преподавателей, да посолидней – чтобы посодействовал.
– Такая умная! Сама догадываюсь, только где же его взять-то?
– Таисию Селезневу, директора юридического лицея знаешь? Как раз завтра там намечается новогодняя вечеринка с офицерами Слежки – пошли, наверняка познакомишься с нужным человеком, – и она принимается звонить Таисии.
Следующим вечером, собираясь в лицей, кручусь перед зеркалом, наводя парадный макияж, с единственной мыслью: «Я хочу… – нет, мне обязательно нужно, чтобы сын, окончив одиннадцать классов, поступил в Высшую следственную школу, а как это произойдет, пусть решает судьба…»
Тогда, по незнанию, и продумать не могла, что это и есть четкая, идущая от самого сердца просьба, обращенная ко Вселенной – с указанием конкретного года поступления моего сына в конкретное учебное заведение.
Вечером, расположившись в актовом зале лицея, мы с Нинулькой слушаем концерт учеников и рассматриваем стриженые затылки впереди сидящих мужчин в милицейской форме.
– «Мне бы офицера посолиднее» – думаю я и спрашиваю с иронией:
– Интересно, есть в этом зале тот, кто мне нужен? – подруга делает страшные глаза, пинает локтем в бок: «Тише, мол, несчастье мое!»
После официальной части поднимаемся на второй этаж, за накрытыми столами рассаживаются учителя и офицеры. Вечеринка набирает обороты – слышится звон бокалов, оживленные разговоры, шутки, смех, офицеры галантно ухаживают за дамами, приглашают танцевать.
Один из первых моих кавалеров – городской прокурор, приятный представительный мужчина средних лет, провожая к столу после танца, протягивает визитку:
– Позвоните завтра, обязятельно позвоните, – настойчиво просит он.
Но я понимаю – прокурор вряд ли мне поможет, и отойдя к окну оставляю визитку за цветочным горшком.
Невысокий шустрый майор из генеральской «свиты» выделяется среди прочих – рассаживает гостей, руководит застольем, произносит остроумные тосты. Это очень знакомо – в своем кругу так делаю и я. В разгар веселья, выключив магнитофон, он пробежался по клавишам стоявшего тут же пианино, выдав задорную мелодию. Народ лихо отплясывает давно забытый чарльстон, а тот, оставив клавиши, прошелся по залу коленцем трепака прямо к ногам генерала. Генерал смеется, а майор вдруг поднимает на меня серые глаза и качает головой:
– Прокурорскому – не звони!
– «Все замечает! Похоже – опером был», – улыбаюсь я.
Время подходит к полуночи, вечеринка заканчивается. Мы с Нинулькой цедим за столом «по последней чашке чая», как вдруг перед нами возникает тот самый майор.
– Собирайся, пошли домой! – как старой знакомой бесцеремонно заявляет он мне.
– Тебе нужен, по крайней мере, полковник, – прикрыв рот рукой, вставляет свой «пятак» Нинулька, но мой душка-ангел всегда начеку:
– Иди – иди, не пожалеешь, – подталкивает он, и я поднимаюсь со стула…
…Куртки, пальто и прочая одежка гостей свалены в пустом классе прямо на парты.
– Какое пальто твое?
Не моргнув глазом, заявляю:
– Зачем пальто? Бери что получше – например, вот эту шубку.
Одевшись, вышли на зимнюю улицу. Искрились морозцем фонари, легкий ветерок – он был или не был? – кружил белые снежинки. Они падали на землю и скрипели под ногами. Впереди шумел ночной проспект.
– Может, хватит шутить? Шубейку-то давай вернем, пока далеко не ушли? – спросил майор Матвей, но услышав мой смех, засмеялся и сам:
– Как же я не понял – это твоя шуба!
За два года обаятельный майор Матвей сделал хорошую карьеру – стал полковником и заместителем начальника Высшей следственной школы. И если в тот зимний вечер я шла на вечеринку с единственной целью – познакомиться с офицером Слежки, чтобы тот помог моему сыну поступить в это учебное заведение, то теперь между нами возникли серьезные чувства. Не находя слов, чтобы объяснить Матвею все как есть, я решила пойти другим путем.
Тамара Хмелева, довольно заметная фигура в нашем городе, пройдя хорошую школу комсомольской работы, получила новую, майорскую должность – теперь она начальник отдела кадров той самой Следственной школы.
– Тамарочка, как тебе идут погоны! – однажды поутру появилась я у нее в кабинете.
– Я тоже рада тебя видеть, – согласилась она, – помнишь наше знакомство – ту конференцию научного общества во Дворце пионеров?
– Время летит, – согласилась я, – мой сын уже заканчивает школу.
– В таком случае, я, кажется, догадываюсь о причине твоего визита.
– И правильно делаешь, – обрадовалась я, – Роман будет поступать к вам.
Тамара тут же приступила к делу – встав из-за стола подошла к большой карте, висевшей на стене:
– Так, где у нас теперь живет Игорь? – вспомнила она своего бывшего коллегу – Ромкиного отца.
– В Салехарде, в самом что ни на есть Заполярьи.
– Это там где лето всего один месяц в году?
– Да, зато можно увидеть Северное сияние.
– Чем он занимается?
– Тамара, наш папа – председатель Горисполкома.
– Ого! Хорошая должность! Тогда с направлением все получится.
– А именно?
– Салехард – это Тюменская область. Пусть Игорек поднимает свои связи – ребенок должен пойти по нашей разнарядке из Тюмени, – она постучала рукой по карте и стала перечислять документы, необходимые для поступления.
– Но учти, моей протекции будет недостаточно. Кто я? Таких майоров здесь много – обещать ничего не могу.
Я загадочно улыбнулась:
– Значит поищу офицера рангом повыше…
Понимая, что выхода нет, буквально на второй же день сообщаю Матвею:
– Мой сын будет поступать в твою Слежку.
– А почему я об этом ничего не знаю? – опешил приятель, усаживаясь у стола в моей кухне.
– Да не страшно, – слукавив, машу рукой, – он пойдет по разнарядке из Тюмени – там всего одно место, и претендент тоже один – мой Роман.
