Виктория Ивановна Алефиренко
И еще была любовь
А тот стал прощупывать ситуацию дальше:
– Кто у тебя муж?
– Вышел, – ответила я невпопад.
– В смысле? – недоуменно раскрыл глаза Борис.
– Весь вышел, – пояснила я, улыбаясь, и он облегченно вздохнул – путь свободен.
Парочка получилась странная: Борис – многое понимающий в жизни спортсмен-авиамоделист, инженер того самого, «закрытого» научного института – помните? с золотыми руками и светлой головой, и я – вечно витающая в облаках, наивная, верящая всем и всему на свете…
Не могу сказать, что любила Бориса – после развода мужчины не занимали в моей жизни большого места – просто плыла по течению, а с этим парнем было интересно и весело, зачем же отталкивать? Он приносил с работы какие-то приборчики, изготавливая «живую» и «мертвую» воду, и она действительно заживляла ранки на вечно разбитых коленках моего сына. Спокойный и рассудительный, умел делать все (в этом мы были похожи – я тоже, если надо, сменю розетку), однако мои слова:
– Боречка! Давай-ка мы (подразумевалось, естественно, «ты») сделаем… – приводили его в восторг:
– Лерочка, дорогая, не криви душой, говори, как есть: ты, Борис, сделай.
Например:
– Боря, давай-ка мы наклеим кафельную плитку у меня на кухне, а то дети (читай – эти свины) вытирают свои прекрасные поросячьи ручки прямо об стенку и эти разводы мне очень не нравятся. Поэтому там должна быть кафельная плитка – она легко моется, и на кухне будет чисто – ля-ля-ля!
Озадачившись, мой кавалер начинал искать немного кафеля, потом что-нибудь, на что его можно клеить – например, специальная мешковина, изготовленная на нашем химическом заводе. Он резал мешок пятаками, потом капал на них ацетоном, прикладывал к плитке, а плитку прижимал к стене. И она села железно!
Все довольны, все смеются…
Борис, не скрою, помогал мне в домашних делах. А еще открывал глаза на этот мир, на людей вокруг и даже на моих детей:
– Учи своего сыночка самого играть в игрушки, – говорил он, расставляя на ковре Ромкино войско, – солдатиков мало купить, в них надо еще научить играть – ведь твой малыш родился всего четыре года назад, он еще ничегошеньки не знает в этой жизни! Полежи с ним на ковре пару дней, поиграй в войнушку – построй рядами армию, танки и пушки, игрушечных солдатиков – он быстро научится и не станет к тебе приставать.
Отношения с Борисом были ровными и спокойными, но афишировать их он не спешил. Бывая во Дворце у моих авиамоделистов, здоровался вежливо и делано-равнодушно проходил мимо. С улыбкой устремившись ему навстречу в первый раз, я была остановлена пустым взглядом – таким смотрят на посторонних людей.
– «Взглянул как на серую мышку в толпе» – моему удивлению не было предела, но правила игры пришлось принять, хотя сам факт наводил на размышления:
– «Конечно, он неплохо устроился – вечерами обретается у меня, в самом центре города, где магазин «Современник» только примета дома, а ночевать в любом случае идет домой…»
– Борис, что это было? – спросила его вечером.
– Ты же умная женщина, все понимаешь – посторонним людям не нужно знать о наших отношениях, – удобно устраиваясь за столом моей кухни, спокойно отвечал тот…
***
Одновременно с моим назначением заведующей отделом завершилось строительство нового Дворца пионеров.
Несколько дней грузовики завозили мебель, руководители кружков вместе с детьми переносили вещички из старых кабинетов – народ вселялся в новые просторные помещения. А то, что там ещё холодно и неуютно никого не пугало – обживемся! Рабочий день в те дни был не нормирован – все – от директора до руководителей кружков приходили к семи утра и уходили часов в десять вечера. Дел хватало – вешали шторы, расставляли новые шкафы, столы и стулья, развешивали наглядные пособия.
…Какое удовольствие войти утром в огромное, прекрасное здание, открыть свой кабинет своим ключом, повесить в шкаф шубу, снять сапожки и надеть невесомые туфельки. Перед зеркалом поправить пару запутавшихся светлых кудряшек, брызнуться духами из модного флакона, выйти в коридор и заботливо оглядеть свое большое хозяйство:
– Доброе утро, страна!
Белоснежный Городской Дворец пионеров, построенный по особому проекту, хорошо вписался в крутой берег Волги. Особенно интересно смотрелся огромный парусник, украшавший наружную стену. Выполненный из черненого металла, кораблик как будто собирался отплыть вдаль – ни дать ни взять «Бригантина», которая «поднимает паруса». Нравился всем и настоящий планетарий с куполом, сверкающим над Дворцом – его оборудование заказали на самом Цейсовском заводе в ГДР.
Сегодня атмосфера наступающего праздника носилась повсюду. Слышался детский смех, беготня, топотание маленьких ножек. Певцы пели, художники рисовали, маленькие балеринки с «дульками» на макушке, учились крутить свои фуэте, взмахивая тоненькими ножками, обутыми в беленькие балетки. Кропотливые моделисты строили модельки – моторчики лепили-крепили на все, что не попадя! Если увидите веник, летящий по коридорам дворца, не пугайтесь, а поищите глазами притаившихся за углом, хихикающих мальчишек с радиоуправлением этого самого веника.
Дворец пионеров, новый, светлый, с окнами от пола до потолка, ждал наступления Нового года. Все, от стрелков в тире на нижнем этаже, до ребятишек в игротеке и настоящем кукольном театре наверху, суетились в преддверии праздника. Разноцветные витражи стеклянной стены отражали лучи заходящего солнца. В парадном зале наряжали настоящую елку. Она была высоченная, пахла хвойным бором, Новым годом, подарками, мандаринами – всеми новогодними радостями. Много елок поменьше вчера свалили прямо на снег перед Дворцом, и они тут же исчезли в кабинетах.
Мой отдел тоже жил предпраздничной жизнью. Самый большой и самый важный – отдел науки и техники – готовился к Новому году. В каждом кружке наряжали небольшие елочки, готовили утренники, разучивали песни и стихи.
Одна из примет любого праздника, так поднимающая настроение – новое платье – было красиво. Красное, струящееся, оно открывало ноги чуть выше колена и подчеркивало фигуру. Теперь наденем босоножки на высоких каблуках, расправим плечи, задерем кверху нос – и с улыбкой вперед. На меня равняются люди, положение обязывает – хозяйка отдела должна быть на высоте. В чем пришла на работу, какая прическа и самочувствие – они всё видят. Отсюда мой жизненный принцип: выглядеть нужно всегда хорошо, а быть в плохом настроении – вообще непозволительная роскошь.
… Лариса, мой заместитель и лучшая подруга, конечно, не упустила случая процитировать классика, имея в виду мою обновку:
– «Что это на вас надето, прекрасная Солоха?» – но платье ей понравилось…
Телефонный звонок вернул от самой двери:
– Лерочка, я не приду сегодня – у меня вечеринка в коллективе, – произнес Борис, и, как всегда, с иронией продолжил, – вы расстроитесь, уважаемая современница (это у него такая аллегория – намек на мой дом с книжным магазином «Современник» на первом этаже), или наоборот, обрадуетесь?
Видали такую наглость? Я-то думала, что немного здесь побуду и пойду домой, где мы вместе проведем чудесный вечер. Будем наряжать елку – дети станут помогать, разбирая новогодние игрушки, потом накроем стол – все как у людей – так нет же! Нужна ему эта «вечеринка в коллективе»? Ладно, тогда дело принимает совсем другой оборот: ёлку на фиг – нарядим завтра, детей к бабушке. Гуляю до конца, ведь спешить некуда – «меня, увы, никто не ждет»!
Разочарованно положив трубку на телефонный аппарат, выхожу в холл и у входных дверей сталкиваюсь с высоким, пахнущим морозной улицей парнем в светлой дубленке. Продолжая стряхивать снег, он поднимает на меня глаза:
– Девушка, помогите найти Потапова!
Подняв одну бровь, смерила просящего с ног до головы скептическим взглядом – держа фасон в новом красном платье, иначе смотреть просто не могу. Так, где у нас Потапов? Ах да, недавно видела его в буфете – праздник у спортивного отдела в самом разгаре и Макс вряд ли расположен общаться с посетителями.
– Наверняка не найдете, но посмотрите в буфете! – безразлично пожав плечами, снисходительно отвечаю незнакомцу.
***
Столы моего отдела накрыты в самом большом – авиамодельном кабинете. Суетится веселый разрумянившийся народ – мужички уже «остаканились», девчата колдуют над закусками, кто-то украшает помещение.
Всеми руководит Лариса – завуч-методист моего отдела. Высокая, черноглазая и черноволосая, она обладает покладистым характером, но всегда умеет настоять на своем – мало кому приходит в голову мысль с ней поспорить. Чувство ответственности за порученное дело у подруги тоже на высоте – я за ней как за каменной стеной! Однако с юмором у нее отношения совершенно перпендикулярные, над анекдотами смеемся дважды – первый раз непосредственно над хохмой, а второй – когда втолковываем суть дела ей.
Когда в новом здании Дворца увеличился штат, в отдел понадобился завуч – кандидатуры лучше Ларисы, с которой мы раньше работали в школе, придумать было нельзя.
Первые дни я еще немного сомневалась – сумеет ли подруга, всю жизнь проработавшая учителем биологии, приноровиться к новому делу? Но сомнения оказались напрасны – мы сработались как нельзя лучше! Тандем получился замечательный: моя голова просто фонтанировала новыми идеями:
– Состязания школьников-авиамоделистов на настоящем военном аэродроме? Устроим!
– Выставка детского технического творчества? Пожалуйста!
– Зимние соревнования комнатных авиамоделей в спортивном зале нашего дворца? Да запросто!
Лариса же с азартом дополняла, подхватывала и воплощала все это в жизнь.
– Как-то скучно мы живем, – входя однажды утром в мой кабинет печалилась она, – придумай что-нибудь!
– Публика требует зрелищ? – смеялась я.
– Зрелищ, именно зрелищ, – соглашалась та, и мы затевали городской конкурс на лучшую действующую модель – от машинок до роботов.
Ну, наконец–то детишки разбежались по домам, можно и за накрытые столы.
Дорогие мои коллеги! – в такие минуты особо остро ощущаю, как дорог мне Дворец и все окружающие, – Наконец-то сбылись наши мечты – мы начинаем Новый год в новом здании. Как здорово, что у каждого есть теперь свой кабинет, уютный и светлый.
В авиамодельном – все, что душа пожелает – даже пробковое дерево, то есть заморская «бальза», растущее только в лесах Южной Африки. Она просто необходима ребятам при создании своих самолетиков.
В фотолабораторию поставили сушильные шкафы для пленки. Ольге в живой уголок купили хомяков с черепахами – половину денег всего отдела угрохали. Кройке и шитью (кстати, почему они затесались в наш отдел?) вовсе красота – паровые утюги, швейные машинки, закройный стол – только учите деток.
Кружков в отделе много, говорить могу бесконечно, но надо закругляться – пойду, не буду смущать коллектив.
Руководство Дворца расположилось в буфете. Посидела понемногу за каждым столом – везде есть о чем поговорить и посмеяться – наконец дошла до Потапова.
И тут мой друг, заведующий спортивным отделом Максим Потапов, говорит с таинственным видом:
– Лерик, пошли в мой кабинет, я тебя кое с кем познакомлю!
Мы прихватили бутылку шампанского и…
И повел меня мой ангел (а может не ангел вовсе) в кабинет Максима – если б знать тогда, что из этого выйдет! Знакомиться – не знакомиться – кто ответит на этот вопрос правильно, когда приходит момент? Да и как его узнать, момент этот – ведь мы, как уже было сказано, совершенно зря уверены в том, что решаем что-нибудь в своей жизни сами. Глупцы – все давно предопределено и расписано где-то там, наверху. Но когда это кого останавливало?
Видно, пришло время нам встретиться: ты отслужил три года в Германии, столько же на Дальнем востоке – теперь преподавал в нашем военном училище и жил на соседней улице, а я разошлась с мужем. Буря, бушевавшая в душе после развода, улеглась, и она – то есть душа – была готова к новой любви. Мы уже ходили вокруг друг друга кругами, возможно, даже сталкивались на городских перекрестках.
…Заходим в кабинет Максима – его за столом, по-хозяйски расположившись, сидит тот самый парень, который искал его два часа назад.
– «Какой приятный молодой человек» – думаю я, а Макс спрашивает:
– Она? – тот молча кивает.
– Ну, так знакомьтесь! – и я протягиваю руку:
– Валерия, – парень в ответ улыбается:
– Алексей… – и я замечаю его зеленые-зеленые глаза – точно такие же, как мои…
…Тебе было 28 лет, мне – 31, на дворе стоял декабрь, 28-е число.
Жизнь столкнула нас, не спросив об этом никого – просто повернулось колесо судьбы, и на новом витке появился ты.
…Я присела за стол напротив, закурила тонкую темную сигаретку – в кабинете сразу стало дымно. Ты, поймав мой взгляд, брошенный на закрытое окно, встал, открыл форточку. Потом подошел, наклонился заглядывая в глаза:
– Малыш, какой-то странный ход событий – я понимаю один твой взгляд!
Ты понял? Уже тогда понял, что это – начало любви?
…В этот миг и закончились мои спокойные дни …
***
Как интересно устроена человеческая жизнь! Кажется – у тебя все стабильно, все идет своим чередом, расписано и разложено по полочкам, ни волнений, ни тревог – каждый день похож на предыдущий.
И вдруг – один случайный взгляд, и все – бессонные ночи, тоска в глазах – это что, любовь? С болью и счастьем, сладостной истомой, гаданиями: любит – не любит (плюнет-поцелует). А ведь еще вчера ничего не было – да, вот уж истинно: любовь нечаянно нагрянет. Но нет, это пока не любовь, это преддверие любви. Ты еще не знаешь, что она принесет – радость или невзгоды, счастье или разочарование, но все равно ждешь, торопишь события, витаешь в облаках и радужных надеждах…
…Ты часто говорил мне впоследствии:
– Не торопи любовь – наплачешься…– зачем ты говорил такие слова?
– Мы с Алексеем успели сходить в баню! – объявляет Максим.
– Это прямо кино какое-то получается, типа «С легким паром!», – смеюсь я. Боже, как близка была истина!
Вечеринка во Дворце подошла к концу, но наша небольшая, нечаянно сложившаяся компания только разгулялась. Вышли на зимнюю улицу – светили фонари, шел легкий снежок, расходиться не хотелось.
– Ребята, пошли ко мне! – вдруг осенило меня. И все направились к моему дому. Ты, конечно, был с нами.
***
– Сейчас я должен уйти домой, но видит бог – завтра буду у тебя! – далеко за полночь, вместе с остальными гостями Алексей стоит у двери.
Нужно – конечно, нужно было ответить: – «До свидания»! – но беса, сидящего на левом плече, такой вариант явно не устраивал. Он заворочался-засуетился, буркнул себе под нос:
– Завтра дома будут дети, – и я подумала:
– «Еще чего, уйдет он домой – публика – то есть я – требует продолжения банкета»:
– Останешься сегодня, или не придешь больше никогда! – ты принял мои слова всерьез и остался.
Мой Ангел – душка – я так его люблю – спасает из разных сложных ситуаций, бес же вечно дергает за язык, не дав задуматься над тем, что говорю.
– Я увидел тебя, как только вошел во Дворец пионеров – небесное создание в красненьком платьице – такое красивое и…наглое! Ведь мог обратиться к любому из окружающих, так нет же, надо было спросить про Макса именно у тебя! А ты – что ты мне ответила?
– «Наверняка не найдете!» – обязательно надо было нагрубить? Разве можно после этого не искать встреч? Я сразу понял, что пропал…
Наша ночь оказалась нежной и длинной, но вот наступило утро.
За окном тихо падает пушистый декабрьский снег. Стрелки часов приближаются к девяти – пора на работу.
– Малыш, какое удивительное волшебство – проснуться с тобой рядом! – говоришь ты, ласково глядя мне в глаза, и я соглашаюсь:
– Настоящее новогоднее волшебство!
– Теперь мне надо попасть домой – успеть переодеться.
– Переодеться? А в джинсах на работу не пустят? Что же это за работа такая?
Не отвечая на вопрос, ты просишь номер моего телефона, целуешь на прощание и закрываешь за собой дверь.
Да простит меня читатель – в суете рабочего дня я почти не вспоминала о своем неожиданном приключении. Только грела душу маленькая радость прекрасно проведенной ночи с приятным, нежным парнем.
Замужние подруги вряд ли меня поймут, возможно даже станут осуждать – на то они и замужние. Но на свете существуют не только замужние барышни, слушайте дальше.
Каюсь, сразу не сумела понять все до конца – чтобы влюбиться не хватало одной детали – какой-то маленькой детальки, но какой – я еще не понимала. Ты очень понравился – зеленые глаза цепляли, однако чего-то не хватало. Но вы ведь знаете – жизнь, эдакая затейница, может запросто преподнести сюрприз, о котором и не мечталось!
…Или мечталось с самой юности?
Телефонный звонок прозвенел буднично, сразу даже не поняла, что это мой новый герой:
– Алло! Кто-кто?.. Прости, не узнала, – а ты обрадовал:
– Мой рабочий день закончился. Встречай, малыш, скоро буду.
– «Очень приятно, а события-то – развиваются!» – улыбаюсь я и выхожу из кабинета.
Сажусь на банкетку перед входом, жду. Рядом пристроилась Лариса, что-то говорит, но я ее не слушаю – я жду. И тут открывается дверь…
Открывается дверь и входит… военный лётчик.
…Бывает в жизни миг – он остаётся в памяти на всю жизнь – это был тот самый миг!
Время растянулось до бесконечности – я медленно встала, сделала шаг навстречу. Смотрю и не верю своим глазам – передо мной не тот вчерашний, неопределенный незнакомец, передо мной – состоявшийся, мужественный, смелый, решительный парень.
Кому как не мне, выросшей среди морских пилотов – добрых молодцев, чьи слова не расходятся с делом – знать это! Кому как не мне понимать, сколько сил, упорства и труда скрыто за этими большими звездами на голубых погонах! И чего стоят эти «крылышки» – значок пилота первого класса, на кителе под распахнувшейся шинелью…
Наверное, вот так же впервые мама увидела моего отца – такие же зеленые глаза и голубые, цвета майского неба, погоны на плечах…
А парень улыбается:
– Я соскучился! – и, протянув бордовую розу на длинном стебле, крепко обнимет за плечи.
– «Соскучился!» – сладко стукнуло сердце.
Алексей прижимает меня к своей колючей шинели, а в его зеленых глазах так и светится вопрос: – «Ну как я тебе?»
Эффект оказался потрясающим – как будто грянул гром – гром среди ясного неба! Это ты, а на твоих плечах – голубые погоны майора, как когда-то… у моего отца. Вот теперь картинка сложилась и все стало на свои места – мне нужны были именно голубые погоны. Не обессудь, но доля первой влюбленности принадлежала военной форме – как будто теперь у тебя появился пропуск в мой мир.
Что-то сказать получилось не сразу – пришлось помолчать несколько секунд, чтобы взять себя в руки, зато «накрыло» сразу. Нет, это была не любовь – это было сумасшествие. Зелень твоих глаз завораживала, лишала разума – кроме тебя не стало ничего вокруг. И мы уже не расстались – день сменился вечером, вечер перешел в ночь, опять наступило утро: мы не могли наговориться, разговаривая на одном языке – мы были из одного мира – как будто встретились после долгой разлуки. Казалось – ты слышал голос моего сердца.
Был он красивый или обаятельный? Наверное, да – я этого не видела – я вообще не видела ничего вокруг. Алексей не подлежал никакому обсуждению – мы были созданы друг для друга. По-другому стало светить солнце, по-другому билось сердце. Не приходилось придумывать слова любви – они приходили сами.
…Проснувшись как всегда первым, ты лежишь рядом, опершись головой на руку:
– Смотрю и налюбоваться не могу – какая ты красивая – даже дышать боюсь, чтобы не разбудить. Это надо же – создал Господь такую красоту!
Знаете, как здорово слышать эти слова – от них замирает сердце и поднимается настроение – весь день потом летаешь, как на крыльях!
Мы еще не понимали до конца, что с нами происходит, просто было много счастья – так много, что казалось – оно никогда не закончиться…
***
Вся наша работа была направлена на благо детей. Здесь работники отдела безоговорочно воспринимали мое превосходство. Я была рачительной хозяйкой, заботливой мамой, задушевной подругой – и в самую последнюю очередь начальницей.
У разных заведений разные задачи: больницы – лечат, школы – учат. Мы зажигали в ребячьих сердечках свет, и они не шли – бежали во Дворец! Мои же собственные дети занимались во всех кружках – им хотелось попробовать себя всюду. Я считала, что так и должно быть – пусть еще в детстве поймут, что влечет больше – рисование или балет, радио или картинг. Ворвавшись в мой кабинет после уроков, дочь и сын бросали портфели и неслись в кукольный театр, изостудию, спортзал или судомодельный кружок – что там у нас еще было?
***
Перед новым годом страна смотрит чудную сказку о любви – фильм «С легким паром». То, что происходило с нами, напоминало этот сюжет – Алексей тоже не был дома три дня – три дня перед самым новым годом. А тридцать первого декабря в мой кабинет ворвался Максим:
– Лерка, вы сошли с ума – где Алексей? – и замер на полуслове, наткнувшись на мои счастливые глаза:
– Лимончик укуси, а то смотреть тошно – обзавидуешься! – с места в карьер съехидничал он и тут же удивился:
– Вон оно как дело-то обстоит… – однако озабочен был не на шутку:
– Скандал даже у меня дома – все ищут Леху – ведь в баню мы ходили вместе.
Но мудрый тесть Макса одернул дочь, нападавшую на мужа:
– Лилечка, осади коней – твой-то – дома!
– «И в самом деле, – успокоилась Лилечка, – чего это я – за компанию, что ли? – пусть сами разбираются».
…Поздравляя друга с новым годом, Максим ехидно интересуется, намекая на все тот же популярный кинофильм:
– Леш, а где это ты был? В Питер либо летал – дома-то тебя три дня не было!
***
По весне во Дворец стали набирать новые кружки – места хватало и хотелось разнообразия.
Катерина попала к нам именно в этот момент – оставила свой завод «Сувенир», где ваяла разноцветные значки в цехе сувенирной продукции и пришла учить этому делу детишек. Директрису даже не пришлось уговаривать – кружок эмалирования – такого еще нигде не было.
Мороки, правда, оказалось немало: приходилось доставать не только медь, на которую переводили картинки, но и разноцветную эмаль.
Слитки толкли в мелкую крошку в обыкновенной ступке, затем аккуратно рассыпали на рисунок, переведенный на медную пластинку, и отправляли закаляться в муфельную печь. После такой обработки получалась яркая, блестящая картинка – «плакетка».
Все стены кабинета Катерины были увешаны произведениями детских рук: печальная «Аленушка» и могучие «Три Богатыря», белая березка на ветру у крутого берега реки и наивные маленькие котята, уйма всяких цветочков и разные натюрморты – все это сверкало и переливалось в лучах солнца – загляденье!
И пошли в кружок дети – каждый хотел своими руками создать такую красоту. Но тут возникли другие проблемы – разговаривая со мной по душам, Катерина посетовала:
– Ну не могу я с детьми, проще все эти картинки самой делать. А учить детей – это так муторно, да и разговаривать с ними не умею!
Пришлось преподнести основы педагогики:
– Катюша, ты попробуй понять каждого ребенка, жить его жизнью, знать, что у каждого в семье, расспроси о проблемах и радостях. Они сами все начнут рассказывать, как только почувствуют твое внимание, и все станет на свои места.
Вскоре Катерина стала одним из лучших руководителей кружков нашего Дворца – те, кто не любил детей, у нас как-то не задерживались.
Но надо отметить еще один факт – особой Катька была довольно чувствительной, а посему любовные приключения накрывали нашу красотку постоянно – и с головой.
Однажды на нее снизошло очередное трепетное чувство к коллеге по имени Сергей. Но тот, гадость такая, не обращал на нашу дамочку абсолютно никакого внимания – то есть ни взгляда, ни улыбки, что было совершенно возмутительно! Промучившись в безответности более недели, Катерина решила призвать в союзники нечистую силу.
Вечером, на своей кухне, приняв на грудь пару стаканов божественного напитка «Агдам», она взгромоздилась на шаткую табуретку, потянулась к вытяжке, что под самым потолком, и, согласно озвученной соседкой Валентиной инструкции по охмурению неподдающихся, проорала:
– Се-ре-жа! – только будучи к середине ночи уже в изрядном подпитии, свезлась с раздолбанной табуретки – да прямо об угол стола…
– Класс! – оценила Катькину ворожбу такая же пьяненькая Валька, присутствующая при данном волшебстве…
…На следующее утро, в кабинете у методистов, руководитель кружка вышивания хорошенькая Иринка Шкатова, вся в слезах, рассказывала о деликатных подробностях своего скандала с мужем:
– А потом, в самый разгар нашей руганки, он вдруг повалил меня на диван и оттрахал!
– Ну что за безобразие! – стукнула кулаком по столу Лариска, – ну зачем же он её ещё и побил-то?
…Смеялись до икоты – я ведь говорила – Лариска вбыла далека от вульгарных названий элементарных вещей…
Смеялись бы и дальше, но тут открылась дверь и появилась Катька с огромным, серо-буро-малиновым фингалом под глазом:
– Что-то в горле дырынчить-дырынчить его надо промочить-промочить! – оповестила она теплую компанию, приложилась к бутылке Боржоми – сушняк же с утра жуткий! – и принялась описывать свои безуспешные страдания…
Надо вам честно сказать – на этом Катерина оставила попытки привлечения нечистой силы к охмурению противоположного пола.
***
Расставшись с Алексеем утром, не могла дождаться вечера, чтобы увидеться вновь – день тянулся бесконечно долго. Зато каждый новый вечер приносил счастье – его глаза, его улыбку, его руки, бесконечные ночные разговоры и мой счастливый смех…
Переживая заново все, что было вчера, тосковала каждую минуту:
– «Господи, мне надо увидеть его немедленно – иначе я просто умру. Сейчас у него полеты, но все равно, сделай это для меня, господи – ну что тебе стоит»!
И господь снисходит – такое бывает в моей жизни. Во Дворец заходят двое военных, идут по коридору четким шагом – их и этому учили. Выправка просто загляденье – девчата заинтересованно смотрят вслед, а они заворачивают в мой кабинет. Ну, теперь-то можно и повыделоваться:
– Алексей, ты же видишь – я еще занята! Чуть попозже, часа через два, и вообще, исключительно на черной «Волге», – зачем-то капризничаю я. Но было бы сказано…
Водитель одной из таких машин, скучающий в ожидании своего шефа у исполкома, на авантюру согласился сразу – нельзя было отказать бравому летчику пустить пыль в глаза прекрасной даме. Через час ко входу во Дворец подъезжает «Волга» черного цвета.
– Извольте мадам, как пожелали – карета подана! – в дверях моего кабинета появляются твои ласковые и, слегка снисходительные – как у всех летчиков – глаза, а в них таится любовь и обещание счастья…
Ах да – и бордовая роза – обязательный элемент наших встреч…
***
Сегодня я поехала на обед на трамвае.
Зачем я поехала на трамвае – всего одну остановку – вы не знаете? Я тоже. Только выйдя напротив своего дома поперлась через дорогу прямиком на красный свет – мысли витали где-то далеко.
Думала о том, что завтра выходной и можно надеть любимые джинсы, которые нельзя носить на работу. О родительском собрании в школе у дочери, и что завтра в «Современнике» будет разыграна подписка на Хемингуэя – надо бы поучаствовать. Осмысливая на бегу все, о чем не успела подумать раньше, на машины, едущие на меня, даже не обратила внимание – мысли толкались в голове кучей, и каждая из них хотела быть первой.
На середине дороги за рукав цапнул милиционер:
– Девушка, вы куда?
Возмущенная до глубины души таким бесцеремонным вторжением в мою личную жизнь, с вызовом отвечаю:
– Домой, – и, спускаясь со своих облаков, добавляю уже бледнее, – на обед…
– А красный свет вы видите? – вопрос был конкретным, а мент – молодым и строгим.
– Нет! – честно удивляюсь я.
– То-то же, – обрадовался тот чистосердечному признанию, – я и вижу: вышла, варежку разинула и чешет на красный, – и наглядно показал, как я «разинула варежку» и «чесала на красный».
Было очень смешно…
***
Этот день не задался с самого утра. Хмурые тучи, противный, нудно накрапывающий мелкий дождь и совершенное отсутствие солнечных лучей, было всего лишь началом. Какие-то досадные недоразумения испортили и весь рабочий день, а дома…
Дома на голову свалилась совершенно убийственная новость.
Но все по порядку.
Вечером на пороге появился Борис. Он пришел притихший, не сыпал своими остротами, смотрел виновато. Я, расстроенная всем сегодняшним днем, сразу этого не поняла. А он усадил меня на стул и тихо произнес:
– Я должен тебе кое-что сказать.
– Что именно? – тот смотрел в сторону и ничего не говорил.
– Боря, ну что там у тебя произошло? – нетерпеливо подтолкнула я его,
он глубоко вздохнул и произнес:
– Сегодня у меня родилась дочь…
Сразу не поняв до конца смысл этих слов, я ошарашено молчала. Молчал и он. Наконец я произнесла:
– Как это «родилась дочь»? Ты говорил, что у вас с женой нет никаких супружеских отношений!
Он пожал плечами:
– С тех пор, как мы с тобой знакомы, отношений действительно нет.
В наступившей звенящей тишине картинка в моей голове становилась все отчетливее:
– Спасибо тебе, Боречка! – через некоторое время бесцветным голосом произнесла я.
– За что? – не понял он.
– За науку, хорошую жизненную науку! Я-то, по своей наивности, поверила в искренность твоих чувств, а на самом деле все было совсем не так.
– Ну, ты не передергивай, – возмутился было он, но я перебила:
– А чего там передергивать? Все ясно как белый день – жена к себе не подпускала, а тебе надо было… вот ты и пристроился! Хорошо, кстати, пристроился…
– Ты прости меня, – виновато произнес Борис, – возможно, полгода назад… тогда, в самом начале, так и было. Но теперь все по-другому…
– По-другому? И как мы станем жить дальше?
– Никак, пусть все идет как шло.
– Понятно, а я-то возомнила… Теперь оставить жену с двумя детьми ты еще долго не сможешь.
Борис молча развел руками, а я сидела как мешком пришибленная –грязным, тяжелым мешком, полным сплошного вранья.
– Уходи, не могу тебя видеть…
Он медленно направился к двери:
– Я уйду, но ты не права.
– Мне сейчас очень хочется отмотать время на много дней назад, и при встрече с тобой пройти мимо.
Борис повернулся ко мне:
– Еще раз прошу – прости, думаю – все утрясется и пойдет по-прежнему.
– Сделай так, чтоб я тебя больше никогда не видела! Закрой дверь с обратной стороны! – рявкнула я, запуская в него тарелку…
***
Какой только живности не было у моих детей – особенно зимой, когда мерзнувшее зверье из живого уголка сотрудники Дворца разбирали по домам.
В один из таких дней у меня поселился попугай Жако – огромный, серый, с ярко красным хвостом. Он был хорошо воспитан – сказать вошедшему «здррравствуй» – было делом чести, даже если этот человек только что вышел из комнаты. Дети так и поступали – выходили, а потом тут же возвращались и хохотали от души – уж очень забавно было слушать, как он здоровается. Перелет же через комнату давался попугаю с трудом – сидя на шкафу он долго примерялся, потом делал отчаянный бросок до другой стены и цеплялся за ковер – победа! Надо было видеть, с какой неимоверной гордостью попугай оглядывал нас, ожидая похвалы.
