Виктория МаКо
Загон
– Стас, ты чего так напрягся? Прямо вытянулся в струну? – выдернула меня из жуткого забытья Дина.
– Черт, дурацкие мысли. Ты не представляешь себе, но уже в который раз, я представляю аварию, участником которой невольно становлюсь сам. И сейчас, после того аварийного перекрестка, воображение снова сыграло со мной злую шутку. Будто секундное помешательство, но настолько яркое, словно наяву. Фу… слава Богу, это всего лишь видение.
– Ну, здравствуйте, приплыли. Остается только представить, как мы с тобой разбиваемся на смерть. Давай уж доберемся до дома без приключений. Кстати, – Дина насмешливо прищурилась, – а ты когда попал в эту аварию, все рассмотрел до конца или зажмурил глаза?
Она рассмеялась, тем самым немного приободрив меня.
Все. Надо завязывать с приключениями и детективами. Надо почитать сказки. Как хорошо, что Катюха будет со мной целую неделю. Нам предстоят просто великолепные дни.
Тревожный симптом
Итак, моя бывшая жена улетела на какой-то важный симпозиум в Питер, а Катерина переехала ко мне. И порядок в моей квартире закончился. Я, конечно не зануда, но аккуратист. Люблю, когда все на своих местах, люблю чистоту. Каждое появление дочери в моей квартире всегда подобно тайфуну. Она привозит с собой невероятное количество вещей: одежды, книг, игрушек, косметических принадлежностей. Каким-то непостижимым образом все это мгновенно распространяется по всей жилой (и не жилой) площади и я уже сам ничего не могу найти. Так было и на этот раз.
– Пап, не переживай, – успокаивала меня дочь, – Приду из школы и все уберу!
Я, конечно же, знал, что это пустые слова, но тешил себя надеждой, что вечером, вернувшись с работы, найду свою квартиру в том состоянии, в котором я привык ее видеть. Однако, вернувшись, понял, что ничего не изменилось, а моя Катюха сидела на кухне с заплаканными глазами, и пустым взглядом смотрела в окно.
– Так! – сказал я, – Ты плачешь из-за двоек? Или, может, уже скучаешь по маме?
– Не говори глупостей! – плаксиво сказала Катя, – Я что, маленькая, что ли!
– Тогда в чем дело?
Катерина молчала.
– Ладно, – я решил поменять тактику.– Тогда, может, сначала поедим, а потом ты мне все расскажешь?
Я быстро переоделся и накрыл на стол. Катька помогала мне, как могла. Ужин прошел на удивление тихо.
– Ну, ладно, давай, рассказывай! – Я начинал терять терпение. Я все же отец и не особенно силен в утешении маленьких девочек. Тем более, если причина слез мне не известна.
– Ну, – начала Катя, и слезы снова хлынули по ее щекам.– Просто Наташка сегодня расхвасталась, как она с родителями поедет на море, как они то, как они сё… Она нарочно говорила «а вот мой папа», «а моя мама», и все поглядывала на меня, зная как мне это неприятно. Она ведь знает, что я никогда не поеду вместе с папой и с мамой, она знает, что мои папа с мамой развелись, и мы никогда не будем вместе!
И она зарыдала так горько, что и у меня защипало в уголках глаз.
– Малышок! – я обнял свою рыдающую дочь, и начал гладить ее по голове. – Но ведь это ничего не значит! Ты же знаешь, что и я и мама, мы очень тебя любим и всегда будем с тобой. Ну, ты ведь уже взрослая! Ты же знаешь, что иногда люди расходятся, но жизнь на этом не останавливается!
– А моя вот останавливается! – продолжал рыдать мой ребенок, и слезы текли и текли по ее щекам беспрерывным потоком.
Уже весь верх ее футболки промок, и мне пришлось достать свой платок и вытирать ей лицо. Даже не знаю, что на нее нашло. Развелись с женой мы довольно давно, и я думал, что Катька уже свыклась с этой мыслью. Я лепетал какие-то бессмысленные ласковые слова, чуть покачивал дочь в своих руках, и постепенно она успокоилась, только все еще судорожно всхлипывала и комкала в руках мой насквозь промокший платок.
Н-да, первый день нашего счастливого совместного проживания с дочерью прошел не так легко, как я надеялся, и как это бывало всегда. Ну, ничего, переживем. Тут зазвонил телефон и я пошел отвечать, а когда вернулся, Катерина была уже в полном порядке, слезы высохни, и на лице сияла улыбка.
– Пап, я твой платок Баке повязала, ты не против? – улыбаясь, спросила она, протягивая мне свою куклу Вуду, шею которой теперь украшал мой носовой платок от Диора, подарок одной симпатичной дамочки, вспоминать о которой, впрочем, мне совсем не хотелось.
– Я даже рад! – облегченно сказал я. – Баке он явно к лицу! Или у него морда?
– Лицо! Конечно, лицо! – засмеялась Катька.
Остаток вечера прошел относительно спокойно, я смотрел телевизор на кухне, а Катька занималась чем-то в гостиной. Я любил эти наши совместные вечера, даже если каждый из нас занимался чем-то своим. Было во всем этом некое тихое семейное умиротворение. Потом настало время ложиться спать, я, как всегда, постелил дочери в этой же гостиной, ибо комнат у меня всего две, и отправился к себе в спальню. Еще с часик почитал и выключил свет. Не могу сказать, что я сильно устал, но время было уже довольно позднее, и глаза начали сами собой слипаться, так что я не сомневался, что быстро усну. Однако, не тут то было.
Меня начала мучить бессонница. Абсолютно здоровый мужик и бессонница. Причем самое интересное, что спать-то очень хотелось. Я пытался поуютнее устроиться на прохладном шелке и погрузиться в приятный полумрак, но… сон как рукой сняло. А вставать-то нет смысла, потому, что уже ночь в разгаре. Хотя, конечно, смешно сказать – ночь в разгаре, такая ночь подразумевает собой веселье, реки хорошего алкоголя, красивых женщин и таинственно-голубоватый дым сигар. А в моем случае ночь глубокая и тягучая, в такую ночь одно удовольствие крепко спать, и, может быть, даже без снов, потому, как последние время сны меня посещать стали абсолютно бредовые. Но об этом позже.
В прошлом году я, как и в большинстве случаев, совмещал рабочую командировку и отпуск, и посетил прекраснейший остров Бали. Так вот, там с моим сном вообще происходили метаморфозы. Поездка была настолько насыщенной, что я должен был спать как убитый. Новые люди, деловые встречи, совмещенные с утренними пробежками, бешеным солнцем и приятным океаническим бризом, активное вечернее времяпровождение с компанией – но я совершенно не мог спать. Я ворочался, бродил, умывался холодной водой, менял место изголовья кровати, торчал на балконе, щелкал телевизионные каналы … все нипочем, спать я не мог абсолютно. В то время мы с друзьями смеялись, что меня посещают демоны острова Бали. Якобы, которых я чем-то их прогневал. Может быть тем, что приехал впаривать балийцам блага цивилизации? Я ведь занимаюсь IP-технологиями. Хотя я никого не удивил, народ там просвещенный и уже давно пользуется современными средствами коммуникации. Просто приехал представить свой продукт и делал это весьма успешно. И раз население острова продвинуто, думаю, что местные боги и демоны абсолютно не раздражались моему присутствию. И все же бессонница меня жутко одолевала. Причем повторялась она изо дня в день. Снова и снова. Всё моё пребывание было построено на том, что я гостеприимно встречал этих самых демонов. И странное дело, с утра я не был изможден, и снова с огромным удовольствием ездил по острову, наслаждаясь бушующей природой и удачами в бизнесе.
Сейчас мне, конечно, тоже хватает жизненной энергии, но все же, я ведь не на отдыхе, пусть и совмещенном с работой, здесь в родных пенатах мне нужен полноценный сон и возможность иметь с утра «светлую» голову. И моя нынешняя бессонница начинала меня раздражать. Я ворочался, меня бросало то в жар, то в холод, я не мог найти этому объяснение. Совесть меня не мучает, долги, слава богу, не угнетают, дома все нормально – в чем же дело? А самое главное, ведь я только что вернулся из фантастической поездки. Куба, Доминикана… Вот чёрт, может быть за мной увязались тамошние демоны? И теперь изводят меня дома? В этой командировке у меня тоже было несколько бессонных ночей и я, конечно, вспоминал «балийских демонов» шутки ради, но не придавал этому определенного значения. А вот именно сейчас почему-то подумал о них.
Только что совершенную поездку я запланировал уже давно, просто думал, как совместить эти две прекрасные страны. Надо чтобы поездка не затянулась на месяц, но и не лететь же галопом по «Карибскому бассейну»! Поэтому к планированию моих перемещений и предварительным переговорам я готовился основательно. Было изведено множество «мегабайтной памяти», тысячи аргументов в необходимости внедрения современных сетей Интернета, миллионы слов об удобстве локальных сетей и моей абсолютной нужности потенциальным клиентам. И вот, когда почва была подготовлена, даже я бы сказал, что вспахана от души и удобрена самыми неоспоримыми фактами, и все точки пути следования согласованы, а прошел примерно год с начала этой грандиозной работы, я и отправился покорять новые просторы. Я просто поймал удачное время. На Кубе начали «отпускать» тормоза. У власти уже стоял Рауль Кастро и, как более толерантный человек, он позволил своим гражданам покупать микроволновые печи! Вот это прогресс! Хотя на самом деле мы сами-то не так уж давно получили все блага цивилизации, да если посмотреть масштабно, большая часть из этого изобилия доходит до нас с опозданием. Нет, не скажу, что на Кубе нет связи или она находится в абсолютной стагнации. Все идет своим чередом, но очень медленно. Все же известный приверженец социализма Фиде́ль Алеха́ндро Ка́стро Рус смог заслужить полную «любовь» и доверие народа, сделать граждан «равными и счастливыми», и сдерживать «изобилующие издержки» капитализма и империализма. Одним словом, в той поездке были заложены основы нашего сотрудничества, которое сулило немалую прибыль. Было договорено, что в середине лета мы встретимся уже на нашей территории, и подпишем все необходимые документы.
Так я провалялся до самого утра. К шести часам, совершенно обессилев и отлежав себе все бока, я отправился на кухню варить кофе. Какое счастье, что мы уже пережили научно-техническую революцию, причем не одну, и полностью открыты для дальнейшего восприятия научно-технического прогресса. Я, как мужчина, причем живущий один, искренне радуюсь современным изобретениям человечества. Стиральной и посудомоечной машинам и, конечно же, кофеварке. Премудростей и кулинарного опыта абсолютно не требуется, необходимо лишь наличие кофе и не напрягающее нажатие кнопочки для того, чтобы через минуту на столе стояла чашка, в который дымится ароматный напиток с великолепной пенкой.
Посмотрев на часы, я искренне позавидовал Катёнку, она глубоко спала и, наверняка, ей снился волшебный сон.
– Милая моя дочка, – с какой-то особой нежностью подумал я. Мне редко удавалось наблюдать ее спящей. Все же большую часть времени она проводит с мамой. Я мужчина, добытчик, мне некогда тратить время на сантименты, на воспитательные процессы и вообще не представляю, как я могу растить девочку. Что я могу ей преподать? Я по-мужски понимаю человеческие права и подсознательно готов к жестким мерам против любого, кто угрожает моим близким или делу, и поэтому наверняка не смогу научить Катюху объективно оценивать ситуации, а не вставать сразу на дыбы и бить морду. А уж в подростковом возрасте, когда активно идет процесс становления личности, неожиданные «угрозы» подстерегают на каждом шагу. А она ведь девочка, милая, хрупкая девочка. Я уже не говорю о приближающемся половом созревании. Здесь, полагаю, у меня вообще возникнет окончательный стопор. Так, что оставим Кесарю кесарево, а Цезарю цезарево… Нет, я конечно принимаю участие в воспитании дочери, но больше как сторона, которая балует и поощряет.
Меж тем, пока я рассуждал сам с собой, время подкатило к семи. Пора будить Катюху и собирать её в школу, а насколько я помню с последнего её визита, делала она это крайне неохотно.
– Катёнок, просыпайся, – ласково начал журчать я у нее над ухом, – вставай дочка, пора начинать новую страницу нашей великой книги жизни.
Мне всегда хотелось придать действиям или разговорам оттенок особой значимости, ведь передо мной Катерина, – моя Катерина Великая, моя принцесса. Пока еще принцесса, но она обязательно вырастет в Королеву.
– Катюш, ну поднимайся, уже пора в школу, в светлый храм знаний. Нас ждут великие дела!
– Ну пап, ну-у-у, встаю-ю-ю-ю … затянула она, – школа, школа … каждый день эта школа, хочу дома быть, с тобой … хочу ухаживать за тобой… приносить тебе чай, кофе … кормить тебя – сказала Катя, уже повиснув у меня на шее.
– Спасибо милая, но нам с тобой надо работать, тебе над знаниями, мне над финансовой стороной наших с тобой развлечений. Так что, милая моя, вперед! На встречу утренней зари!
– Ну па-а-а-апочка! Нельзя всё время работать, надо же отдыхать и радовать свою доченьку.
– Будет, все будет, Катёнок! Поработаем, а потом будем с тобой бездельничать! Ты дуй умываться, а я пока приготовлю завтрак. Давай, живо!
Катерина, что-то недовольное пробурчала себе под нос и побрела в ванную, а я начал готовить завтрак. По моему великому убеждению, завтракать надо плотно. Пока доберешься до работы, все уже утрясется, и даже может проявиться голод. Наши московские пробки в час пик способствуют пробуждению аппетита. Потому, как хочется кого-то укусить еще по дороге.
Я достал йогурты, бросил на тарелку три сосиски, сунул их в микроволновку, нарезал хлеб и достал любимый Катькин плавленый сыр. Она поедала его ложками, ломтями, кусками. Поставил две чашки на стол. С выбором напитков решил не спешить, а, прежде всего, справиться у Её Высочества о предпочтениях.
– Катюша, – крикнул я из кухни, – что ты будешь пить: кофе, какао, чай или сок?
– Мы с Бакой будем пить кофе. Нам, пожалуйста, по чашечке черного. Нет, Бака будет черный, а мне, пожалуйста, со сгущенным молоком. Через минуту будем.
– Принято, моя Королева! Уже делаю. Очень смешно, – «мы с Бакой»! – передразнил я Катерину.
Когда моя дочь, умытая и одетая, наконец-то, присела за стол, времени на трапезу уже практически не оставалось.
– Пап! – А где кофе для Баки? – возмущенно спросила Катерина, – я же сказала, что «мы с Бакой будем кофе», повторила она, акцентируя внимание на БАКЕ. – Я прочитала в интернете, что его надо угощать кофе.
– Слушай, Кать! Давай без этой ерунды, – я уже начинал терять терпение.
Я терпеть не мог опаздывать и не любил, когда опаздывали другие. Тем более, собственная дочь. А уж коли она осталась на моем попечении, то я просто обязан был доставлять ее в школу во время. Поэтому подобное ребячество за столом я совсем не приветствовал.
– Налей Баке! – заныл мой ребенок, и я не на шутку рассердился.
– Слушай, давай без фокусов! Ешь, пей и пошли быстрее. А страшилище твое подождет.
Катя надулась, губы ее скривились, подбородок задрожал, глаза налились предательской влагой, и я понял, что сейчас «плотину прорвет». И точно. Слезы брызнули из ее глаз, как вода из газонного распылителя и я понял, что завтрак окончательно провалился, а также и то, что я никудышный отец. Ну, что мне стоило налить кофе этому пугалу, от меня бы не отвалился кусок, а дочери было бы приятно. Но теперь было уже поздно, я не мог идти на попятную, поскольку так детей не воспитывают, в том смысле, что нельзя отказываться от своих слов и позиции только потому, что дочь применила «слезное оружие».
Вообще-то Катюха совсем не капризная, мы всегда легко находили с ней общий язык, избегая долгих ссор и обид. Но, по всей видимости, переходный возраст или как его сейчас модно называть «пубертатный период» дает о себе знать, и если вспомнить вчерашний наш разговор, психика у нее сейчас подвергнута стрессам. Дети всегда отличаются особенной жестокостью, в общении друг с другом они испытывают различные тактические методы. Знают, как больнее задеть, и порой в разговорах между собой бьют по самому больному, а это больное они чувствуют на уровне инстинктов. Со взрослыми они, конечно, не пытаются ставить такие эксперименты, но вот использовать себе подобных в качестве подопытных кроликов, – это они делают с особой душевной легкостью. Лишь потом у них может сработать чувство вины, особенно если кто-то из авторитетных лиц сможет популярно объяснить, что эта самая совесть все-таки существует. А авторитетами в данном случае не обязательно являются взрослые. Сам помню этот период, вот только оценил всё это я уже в сознательном возрасте, в очередной раз, поймав себя на этапе переоценки вечных ценностей.
Ладно, сейчас не время вдаваться в полемику, сейчас надо успокоить Катерину, причем так, чтобы день строился на позитиве, а не напоминал неудавшееся утро.
– Катя! Ну, Катёна! Ну, перестань! – я засуетился в поисках платка и вспомнил, что он повязан на шее у, опять-таки, этого чертова Баки! – Ну, не плачь! Ну, хочешь, вечером будем вместе смотреть твой сериал? А? А хочешь, пойдем вместо ужина в Макдональдс? Нет? Ну, а чего ты хочешь? Скажи, и я постараюсь это сделать.
– Ничего-о-о-о я не хочу! – как-то уныло прохлюпала Катя. – Я только хочу быть с тобо-о-ой! Ухаживать за тобой! Готовить тебе ужин! И чтобы ты гордился мно-о-ой! Я так ску-учаю-ю-ю…
– Малыш! Да я безмерно горжусь тобой! И зачем за мной ухаживать, я же не инвалид! Ох, ну не плачь же ты! Я же тебя так люблю и у нас с тобой целая неделя впереди!
– А ты и правда гордишься?– хотя лицо ее прояснилось, и слезы высохли столь же стремительно, как и потекли, Катюшка оставалась грустной и задумчивой, – Ну, ладно, тогда в Макдональдс… – со смиренным видом произнесла она, – неделя, всего-то неделя, – пробурчала она тихо себе под нос.
Мы быстро доели завтрак, но, собственно говоря, утро уже было подпорчено. Надеюсь на то, что в школе она все же отвлечется от надуманной обиды и все пойдет своим чередом. И вечер будет весел и прекрасен. Настоящий вечер исполнения желаний, подумал и, как оказалось, напрасно… По крайней мере, относительно меня.
С этого дня и начались все мои неприятности. День предвещал быть насыщенным, а тут наслоились еще и эти переживания о Катюшке. Куча переговоров, кипа бумаг, надо все успеть сделать в офисе, да еще объехать пол-Москвы и как обычно, в час пик. О Боже, иногда жалею, почему не могу клонироваться, но как говорится, «пока железо в работе, его и ржа не берет». Можно, конечно, перекинуть половину дел на Виктора. Виктор, мой напарник, не могу обозначить его компаньоном в полной мере, но то, что считаю его своей правой рукой, так это точно. Но даже такому ответственному человеку как Витёк, не всегда можно поручить переговоры подобного уровня. И совсем даже не потому, что я сомневаюсь в его способностях, иначе я бы и не определил ему такой статус, но все же абсолютный контроль и полную уверенность в правильности ведения выбранной стратегии можешь гарантировать только ТЫ сам.
Итак, день двигался своим чередом, уже были отредактированы договора, подготовленные после моей поездки на Кубу. Осталось еще тщательно проработать ответственности сторон и форс-мажор, все же политическая ситуация у моих будущих партнеров настораживает, и я должен быть абсолютно защищен. Хотя, если объективно оценить последние годы при долгой болезни Фиделя, то обстановка на Кубе кажется совершенно спокойной и не возникает никаких сомнений в стабильности существующего режима. А, судя по тому, что на пост Главы Госсовета пришел его приемник в лице младшего брата Рауля, можно сделать выводы, что непременно сохранятся существующие властные структуры. Конечно, я как истинный оптимист, рассчитываю на то, что в ближайшие несколько лет, если, конечно же, не будет усилено внешнее воздействие со стороны США, существующий режим останется неизменным. А это исключительно в моих интересах. Бизнес, всего лишь бизнес, и ничего личного. Раздав указания, я выбежал из офиса и тут… случилась первая неприятность… я, естественно, еще никак не ассоциировал ее ни с чем. Ну, просто не повезло.
Иногда конечно, я сам удивляюсь своему безмерному оптимизму.
Оступился на лестнице и сломал ногу. Просто оступился… Могло быть и хуже, намного хуже, а так, ну, что такое перелом лодыжки? Абсолютно типичная травма. Я еще сопротивлялся, когда ребята подскочили ко мне, говорил, что это всего лишь вывих, просил поставить стопу на место, а она словно жила отдельно, а я все надеялся, что продолжу свой путь экономической славы. Сначала хотели вызвать скорую, но потом решили, что офисный водитель справится с моей транспортировкой гораздо быстрее. Да, ерунда все это!
Все то время, что проторчал в больнице, я непрерывно думал о Катюхе. Вот ведь только запланировали мы с ней прекрасное время провождения после утренней «семейной драмы», и на тебе, – этот чёртов перелом. Врач из приемного отделения, увидев снимки, сразу сказал, что предстоит операция. Перелом малой берцовой не страшен, его можно гипсовать, но вот осколок большой берцовой ушел далеко, его, скорее всего, не удастся выставить руками. Я, весь занятый переживаниями реакции Катерины, убеждал его, что все это сущая ерунда и мне ничто не мешает поехать домой к дочери. Но врач был категоричен, сказал, что если не принять срочные меры и протянуть время, я могу получить не лучший результат, – хромоту, как минимум. Времени было всего половина двенадцатого, и я не решался позвонить дочери, чтобы предупредить ее о том, что не смогу встретить ее у школы. Судя по ее реакциям на малые раздражители, – в данном случае последствия могли оказаться сродни вселенскому потопу. Поэтому я решил подождать со звонком, попробовать уговорить врачей все же отпустить меня. Виктор постоянно названивал мне на мобильный, дабы проконтролировать весь процесс. Он часто выручал меня, даже в сложных семейных ситуациях. В принципе, это был товарищ, хороший товарищ, и не только по работе. Мы общались довольно откровенно, обсуждали личные проблемы, делились радостями, но причиной нашего общения стала именно работа и общие проекты. Пока врачи принимали решения о дальнейшей моей судьбе, я попросил Виктора встретить Катёну, и спокойно оповестить её о том, что случилось. Думаю, при прямом контакте информация будет передана более лояльно, и реакция моей дорогой девочки будет под контролем.
В итоге врачебного консилиума было принято решение все же попробовать поставить кости конечности вручную, наложить гипс и, при благоприятном результате, выпроводить меня домой. Нога меня не беспокоила, я даже отказался от обезболивающего, но как только добрый дядя врач начал вправлять мне кости, почувствовал себя маленьким мальчиком. Абсолютно не защищенным ребенком, которому необходима забота и, чтобы никогда не было БОЛЬНО. А-а-а-а … ужас какой … но сам же напросился … пришлось терпеть адскую боль, корча из себя героя. Ё-моё… это было невыносимо… Мне кажется на моём лице был написан весь ужас переживаемого, а из глаз самопроизвольно текли слезы… Но хирург был непреклонен и, методично вращая моей ломано-вывернутой ногой, пытался добиться наилучшего результата.
В итоге гипс был наложен, такой мерзкий белый лангет… с ним, и без штанов, я сам себе казался жалким и беззащитным. Меня водрузили на каталку и повезли на рентген. Боль постепенно отступала, и я постарался выкинуть из головы незвано нахлынувшие вдруг мысли о тщетности жизни, которая прокручивалась не хуже фильма, причем от самого рождения и до этого кабинета рентгенолога. И с чего бы это я так размяк?
Снимок, а вслед за тем обнадеживающие слова практиканта о том, что у врача оказались золотые руки и мне «несказанно повезло» с перелом, незамедлительно сказались на настроении. Затем меня, уже несколько приободренного, вернули в кабинет моего спасителя. Хирург долго рассматривал снимок, и от задумчивого выражения его лица, уверенности и бодрости духа у меня поубавилось.
– Что ж, как я и предполагал, без операции нам не обойтись, – выдал в конце концов свое заключение врач. – Придется оперировать, дорогой мой, иначе кости срастутся неправильно, и вы будете не ходить, а шкандыбать, как старый солдат, которому навсегда закрыт доступ на поле любви. Горевать не нужно, нет на то оснований, операция неизбежна. Давайте-ка, оформляться в стационар, я выпишу направление на покупку материалов для остеосинтеза, и мы назначим время операции. Сегодня у нас понедельник. Если быстро оформитесь и приобретёте всё необходимое, в четверг сможем прооперировать.
Мысли смешались, как карты в колоде. Ухватиться не за что. Понедельник – четверг! Как же Катюшка, как работа? Ёлки-палки, надо же, как меня угораздило!
Но спорить с врачом бесполезно. Единственное, на что он согласился, так это то, что после моего оформления и суток пребывания в больнице, со сдачей необходимых анализов, он отпустит меня домой, а в день операции я должен быть на месте. Ну, а все последующие проблемы придется решать по мере их возникновения.
Я позвонил Виктору, он уже успел доходчиво разъяснить Катюшке сложившуюся ситуацию, заехал с ней в Макдональдс, привез домой и вообще, по мере возможности, старался заменить ей меня. Динке я тоже позвонил и она, для начала отчитав меня по полной программе, понеслась ко мне в больницу, прихватив необходимые для такого случая вещи.
Я договорился и с соседкой по лестничной клетке, бабой Соней, мировой, должен сказать, женщиной, что она заберет Катёну к себе на весь этот разнесчастный день. В школу ее отвезет Виктор, а Дина, по мере сил, будет обеспечивать ее досуг. В общем, хлопот я доставил всем. И меня не покидало чувство безутешной вины.
Динка привезла спортивный костюм, который купила по дороге. Притащила зарядное устройство для мобильника. Даже какие-то йогурты и фрукты, что оказалось абсолютно излишним, потому что уже на следующий день, с синяками на венах от забора крови опытными медсёстрами, я прикатил домой.
Катюшка, напуганная до нельзя, не отходила от меня ни на шаг, и все причитала, что это она во всем виновата, что это ей захотелось, чтобы я оставался дома, вот и получила желаемый результат. Я как мог, успокаивал бедного ребенка, говорил, что еще целый день, пока дядя Витя мотается по Москве в поисках болтов, саморезов и пластин для моей в будущем терминаторской ноги, я буду с ней. А раз так, то у нее будет реальная возможность заботиться обо мне, носить мне чай, расчесывать волосы и вообще быть главной «сиделкой» в моем бедственном положении .
Эх, Катюша, Катюша, я даже и не представлял, как ты была права.
Слава Богу, что вся моя рабочая «команда» обладала прекрасными организаторскими способностями. Виктор приобрел все необходимое для операции, договорился с врачом о точной дате и времени, тщательно записал все рекомендации. Баба Соня строго контролировала вход и выход из квартиры и своевременную доставку питания, а Динка, как квочка, пестующая цыплят, готовила нам с Катюхой различные кулинарные изыски. Татьяне мы ничего не сообщали, даже дочка вступила в наш тайный заговор, иначе последние остатки оптимизма были бы разнесены в клочья под мощным словесным натиском моей бывшей супруги. Отчасти, мне такое «тайное» сообщество очень импонировало.
Всё шло своим чередом и в четверг я полностью был готов к встрече… с этим ужасом… В половине седьмого утра я уже был на больничной койке, причем пребывал в прекрасном расположении духа. Ну, что собой может представлять современная операция? Погружение в нирвану, или… упал, очнулся…и вот он, гипс. Но для меня эта процедура оказалась сущей пыткой. Теперь-то я уже знаю, что наркоз в поясничную область, называется спинальный. Ощущения отвратительные. Ты находишься в полном сознании, но ощущаешь себя растением. Нет, не так: твое тело скомбинировано из головы и рук. Больше в наличии нет НИЧЕГО! Можно лишь махать руками, да попытаться заглянуть за раздражающую операционную простынь, натянутую через стойку рядом с лицом. В таком беспомощном положении нечего было и думать о самоличном наблюдении за процессом кровавого вмешательства в собственный организм. А я-то надеялся ничего не выпустить из поля зрения, хотело все держать под контролем…
Что ж, оставалось довольствоваться тем, что закончилось все довольно удачно, по крайней мере, я так считаю. Операция прошла успешно, хотя у меня на душе остался от нее абсолютный негатив. Не буду описывать свои эмоции по данному вопросу, иначе загрущу и впаду в ханжеские сентенции о противоборстве добра и зла, а таких возможностей в моём повествовании и без того хватает в избытке.
После операции, я уговорил врача отпустить меня домой, пообещав, что буду аккуратно являться на больничные процедуры и строго соблюдать все его рекомендации. Дома все же и стены лечат, с чем мало кто не согласится, и я, оказавшись на свободе и преодолевая ограничения в движениях, стал быстро возвращаться к привычному образу жизни..
Катюшка была чрезвычайно довольна, когда я, с победоносным видом вернулся домой. И все бы хорошо, но прибыл-то я на костылях! И к радости дочери примешивалось нескрываемое чувство жалости. Но, что и говорить, её искреннее желание ухаживать за мной, исполнилось довольно быстро. И остаток времени до возвращения Татьяны, она очень старательно реализовывала сложный процесс заботы о страждущем. Вот уж не думал, что так быстро она сможет войти в роль заботливой нянечки, обслуживающей пусть и послушного, но все же такого большого (1м 89см) дядю. Утром она приносила мне чай и неумело нарезанные бутерброды с колбасой и сыром. Готовить она, конечно, еще не умела, но так искренне хотела мне помочь, что нам пришлось учиться этой, я бы сказал не простой науке вместе. В течение всех, выпавших на мою долю свободных дней, мы с удовольствием оттачивали кулинарное мастерство, – жарили картошку, варили макароны, а в финале превзошли самих себя, приготовив солянку! Которую, следует отметить, дочь моя испробовать отказалась. Зато сам процесс приготовления пищи доставлял ей истинное наслаждение, мы действовали дружно и слаженно, как единый механизм!
Однако все когда-нибудь заканчивается, а потому подошла к концу и эта неделя нашего наладившегося проживания в тесной квартире. Завтра утром должна вернуться Татьяна, и Катерине суждено отправиться домой. Как и всегда в таких случаях, мне было немного грустно, а нынешняя ситуация усугублялась тем, что нога-то моя была все-таки сломана, и мне в любом случае предстояла довольно длительная реабилитация. Конечно, у меня накопилась уйма всевозможных бумажных дел, которые я вполне в состоянии решать, отсиживаясь дома, причем до тех пор, пока не обрету прежнюю способность свободно передвигаться. Но вот кто принесет мне батон хлеба и пакет молока? Для меня и в этой простой задаче кроется немало сложностей. Значит, придется кого-то просить, а вот этого я никогда не любил. В своей жизни я привык рассчитывать только на свои силы и понятно, что данная ситуация сильно портила мне настроение. Что, безусловно, не могла не заметить моя дочь.