Виктория Колобова
Подарок к Золотой свадьбе
– Это Толька Тонышев моих убил! – кричал Шаховской, – пусти меня!
Он вырывался с отчаянной силой. Пришлось применить несколько приемов, чтобы не допустить убийства. Тонышев даже не делал попытки подняться, он был весь в крови и обеими руками держался за живот, причитая по-бабьи: «Ой, мама-мамочка! Ой! Больно!»
Почти одновременно с полицией приехала и врач. Тонышева увезли в больницу, что спасло его от разъяренной толпы, собравшейся у его дома. Шаховского хотели отвезти в отделение полиции, но Трубников уговорил отпустить его домой.
– Он явится по первому вашему требованию.
Трубников силой затащил Шаховского в свою машину и повез к нему домой. Саша поехал следом на раритетной машине. Дома Шаховской все еще продолжал вырываться из рук детектива в яростном порыве убить ирода. Только когда ему дали выпить водки, начал понемногу успокаиваться. Наконец, Сергей Андреевич разжал кулаки и заплакал. И неизвестно, что страшнее: сцена избиения Тонышева или плач навзрыд? У Трубникова у самого задрожали руки и пересохло горло.
Примчался толстый Локтев. Он не мог поверить, что Шаховских убил Толька. Весть об этом молниеносно разнеслась по селу. Следом за Локтевым явилась вся компания во главе с Поповой. Трубников и сам высокого роста, косая сажень в плечах, но рядом с бывшим председателем сельсовета он становился мелким. Светлана Вадимовна положила на обеденный стол кулаки, взволнованно смотрела на Шаховского и говорила пулеметной очередью:
– Толька Тонышев за все заплатит! Мы этого так не оставим! Поднимем все село! На руках его из села вынесем и тропинку заметем, чтоб не вернулся!
– Подождите, – все же вклинился в ее пламенную речь Трубников, – ведь еще вчера вы убеждали меня, что Дмитрия и его семью убили чужие! Почему сейчас подозрение пало на Тонышева?
– Потому что Сергей, – отчеканила Светлана Вадимовна, – вернувшись от следователя Валуева, сразу поехал к Тонышеву и избил его. Значит, убийца Толька Тонышев!
– Нет, – остановил ее Трубников, – если бы следователь подозревал Тонышева, то вызвал бы его самого. И что там произошло? Сергей Андреевич, что сказал вам следователь? Почему вы избили Тонышева? Он его в чем-то подозревает?
– У Тольки есть мотив, – ответил Шаховской, – мотив! Валуев у меня про драку расспрашивал, а я уже выводы сделал, что Толька и есть убийца.
– О той драке я тоже помню, – сказал Локтев, – мой пацан тогда тоже в клубе был, рассказывал. Но ведь прошло уже лет пятнадцать! Тогда они еще в школе учились. Все трое в одном классе: Дима, Тамара и Толька. На танцах во Дворце культуры Толька прицепился к Диме, была драка. Дрались из-за Томки. Сильная драка была. Но уже столько лет прошло! Неужели Толька?!
– Больше некому, – ударила по столу кулаком Светлана Вадимовна.
– Одной мотивации мало, – возразил Трубников, – нужны…
– Вам, сыскарям нужны, – замахал руками ветеринар Абалешев, – нам уже все ясно стало, уже ничего не нужно. Толька – пропащий человек. Он хронически безработный, прикладывается к бутылке! Когда мать жива была, он еще аккуратным ходил, а сейчас совсем обнеряшился, наверное, даже не расчесывается никогда! Его судом линча судить надо! Это точно он! Он до сих пор на Тамару влюбленными глазами смотрел, точно он! От ревности! Сам ведь так и не женился, урод!
– Да кому он нужен? – сказала Светлана Вадимовна, – убить его мало!
– Не надо никого убивать, – еще раз попытался остудить разгоряченных фермеров Трубников, – может, это не он убийца.
– А кто тогда? – возразил Локтев, – вот ты вспомни, Сергей, – обратился он к Шаховскому, – на проводы в армию он приходил?
Шаховской поднял на него взгляд, белки его глаз стали почти красными, лопались сосуды.
– Какую армию?
– Ну, когда Дима твой в армию уходил, почти все село на проводы собралось. Он был?
– Нет. Ни на проводы, ни на свадьбу. Толька к нашему дому на расстояние пушечного выстрела не приближался. А если бы подошел, то я бы его шуганул! В клубе он первым драку затеял, у него нож был! Димке руку порезал, сволочь! Хорошо, что милиция рядом оказалась! Мать его на коленях передо мной стояла, чтоб я заявление забрал! А то бы загремел в колонию, даром, что малолетка! Я мать пожалел, заявление забрал! Кабы знал, что этот гад такую месть в душе вынашивал!
– Нет у него души! – ударила по столу Светлана Вадимовна и возмущенно посмотрела на Татьяну Ильиничну, – Таня, ты почему молчишь?
– Вера Тонышева всю жизнь у меня в бухгалтерии работала. Про Тольку не знаю, все может быть, но Вера…
– А Вера уже год как умерла, – сказал Локтев, – о ней и речи нет. Речь идет о ее сыне. Да и сама она не такая уж невинная! Кто отец Тольки? Никто не знает! Расплодили безотцовщину! Босяков вонючих! Что с тобой, Сергей?
Шаховской чуть не упал со стула. Саша вовремя подхватил его. Старик побледнел, пот выступил на лбу.
– Скорее в больницу его! – скомандовала Светлана Вадимовна и, подхватив Шаховского словно ребенка, быстро понесла его к выходу.
Впереди уже бежал Абалешев, чтобы подогнать машину поближе к дому. Шаховского отвезли в ту же больницу, где находился Тонышев. Палата была одна, потому что вся больница на десять коек. Любовь Ивановна растерянно смотрела на Шаховского и отчаянно искала выход. Оставлять их в одной палате нельзя. Отправлять Шаховского домой тоже нельзя, с сердцем шутки плохи. После мучительных раздумий велела Шаховского перенести в палату, а Тонышева отправить домой.
– У Тольки ничего кроме синяков нет, авось, ничего.
– Односельчане линчуют его, – сказал Трубников, – если вы отправите его домой.
– А вы хотите, чтобы я оставила их в одной палате на соседних койках? За всю мою практику, а я работаю здесь уже тридцать лет, у меня в больнице еще никто не умирал! Можете охранять Тонышева сами, если вам его жалко. Уже вся Запрудня кипит жаждой мести.
– Может, его лучше отправить в полицейский участок? – спросил сам у себя Трубников.
– Отправляйте, только поскорее, пожалуйста, мне не нравится, что возле больницы собирается бурлящая гневом толпа.
После того, как Шаховского поместили в палату, а Тонышева препроводили в полицейский участок, Трубников и Саша медленно шли к дому Шаховского.
– Странно, – рассуждал Саша, – еще вчера все горячо убеждали нас, что убили чужие, а сегодня все абсолютно уверены, что убийца Тонышев. Возле больницы толпа все еще стоит. Неужели это и вправду Тонышев?
– Не знаю, – ответил Трубников, – смотри, кто это на пороге сидит?
– Данила Трифонов-младший.
Они зашли во двор. Мальчик подошел к ним:
– Меня до вас дед послал.
– Но Сергей Андреевич в больнице, – сказал Саша.
– Знаю, дед сейчас у него. Дед меня до вас послал. Тетя Валя, что живет на нашей улице, продает цыплят. Дед хочет десять купить. Послал меня до вас, чтобы попросить денег в долг. А долг курями отдадим, когда вырастут.
– Какими курями? – удивился Саша.
– Обыкновенными курями, – пожал плечами мальчик.
–Курами, – поправил его Трубников и достал тысячную банкноту, – возьми, Данила, это на цыплят. Ни курами, ни деньгами возвращать не надо. Считай, что я вам цыплят подарил.
– Ого! Это вы, дядя, очень много цыплят подарили! И даже курями возвращать не надо?
– Нет, иди. Отнеси деньги деду, пусть цыплят купит.
Мальчик буркнул: «Спасибо» и побежал, зажав в кулаке заветную купюру.
Трубников присел на крыльцо, закурил. Был уже седьмой час вечера, но жара не спадала. Собака Шаховского спала в клумбе с цветами.
– Напрасно вы мальчику деньги дали, – сказал Саша, – теперь к вам очередь выстроится из детей, желающих купить цыплят.
– Не успеет. Я сейчас уеду. Ты здесь останешься, людей послушай, с молодежью пообщайся. И каждый вечер мне отзванивайся. Наверное, я уже не вернусь сюда. Не нравится мне вся эта история с Тонышевым. Слишком все просто.
– В Ростов? – спросил Саша.
– Сначала в Шахты. Мне не дает покоя странный подарок, который приготовили дети старика Шаховского на Золотую свадьбу. Шаль и шарф – понятно, но зерно? Болботов-отец, насколько мне известно, был шахтер, зачем ему зерно?
***
В кабинете Трубникова сидели Лукашов и Булавинов.
– Мне нужна информация о деятельности всех братьев Болботовых. Скажу вам то, что мне уже известно. Александр Болботов имел фермерское хозяйство в верховьях Дона, его пашня самая большая – тридцать гектаров. Владимир – фермерствовал в Песчанокопском районе – пять гектаров пашни. Борис – в Краснодарском крае – 12 гектаров пашни. Все братья выращивали пшеницу элитных сортов, шла на экспорт. Главное, что меня интересует – экспорт зерна. Досконально изучите всю их бухгалтерию.
Они выходили на экспорт посредством Торгового Дома «Агробизнес», но из-за низких закупочных цен захотели перейти под знамена агрохолдинга «Атланты».
Финансовый директор агрохолдинга Сергей Харитонов, его жена, восьмилетняя дочь тоже приехали на Золотую свадьбу стариков Болботовых. Приехали, несмотря на то, что раньше не были знакомы с ними. В агрохолдинг я сегодня поеду сам. Уже договорился. Скорее всего, Харитонов уговаривал братьев сотрудничать с агрохолдингом. Ради этого он приехал на Золотую свадьбу. Ради этого приехали и братья, оставив поля во время уборки. Им важно было определиться с реализацией зерна. Ради этого Харитонов взял с собой жену и дочь. Хотел объяснить всем, что он не враг, что ему можно доверять, с ним можно работать.
Пакет с зерном, который Тамара Шаховская так старательно упаковала вместе с шарфом и шалью, был предназначен Харитонову в качестве образца. На Золотой свадьбе они собирались обсудить вопросы реализации зерна, условия и расценки.
– Нас двое, – сказал Лукашов, – а братьев трое. Я могу пригласить еще одного человека?
– Ты должен пригласить еще двоих. Трое братьев и фермер из села Запрудня Песчанокопского района Дмитрий Шаховской. Я был у него, но не изучал его бухгалтерию. Идите следом за деньгами. Кому продавали зерно? По каким ценам? Закупочные цены? Возьмите не один год, а пять лет. Мне нужна самая подробная информация о зерне, которое они выращивали, о ценах… Вся бухгалтерия! Отчет письменный со всеми цифрами. Вопросы есть?
– Насколько срочно?
– У меня всегда все срочно. Все?
– Да, – ответил Лукашов, – приступаем к работе.
Они ушли. Трубников посмотрел на часы. Пора ехать в агрохолдинг. Тимофей Александрович ждет его через час. В это время позвонил Саша:
– Тонышева арестовали по подозрению в убийстве. У него провели обыск. Нашли пистолет Макарова. Уже ни у кого нет сомнений. Мне возвращаться в Ростов?
– Нет. Оставайся там. Я не уверен в том, что убийца Тонышев. Расследование только начинается..
Он отключил телефон и поехал в агрохолдинг.
Андрианов ждал его. Но он очень удивился, чем он может помочь?
– Я не был знаком с женой и дочерью Сергея. Но его самого знал хорошо. Умный, инициативный, энергичный… Пришел после института, сделал карьеру, – говорил Андрианов.
– Его должностные обязанности?
– Однозначного ответа нет. Финансовый директор решает очень широкий круг вопросов.
– Ваш холдинг занимается реализацией зерна?
– Да, и не только зерна. Сережа занимался, в том числе и реализацией зерна на экспорт. Уже не первый год он этим занимался. Мы все очень болезненно ощутили его отсутствие. Его невозможно заменить. То есть заменить можно, но… За долгие годы работы он наработал связи. Наши партнеры охотно работали с ним, ему верили на слово. Такой у него был авторитет.
– Вы сами выращиваете зерно?
– Есть у нас посевные площади, есть и перерабатывающие предприятия. Однако в объеме экспортируемого зерна за 2014 год доля выращенного в нашем хозяйстве составила только 20 процентов.
– А в деньгах за год, какой оборот?
– Извините, но это информация… Я не могу назвать вам эти цифры.
– Но это легко проверить в налоговой.
– Проверяйте. Мы все делаем законно.
– Как вы полагаете, вы оказываете влияние на формирование на Юге России предложения на рынке зерна?
– Уже 15 лет трудимся. Конечно, оказываем!
– У Сергея Харитонова не было задачи наладить с братьями Болботовыми сотрудничество в целях реализации зерна?
– Видите ли… Мне трудно отвечать на ваш вопрос, но я этого не исключаю. Поймите меня правильно, я не вникал в нюансы его работы. Он был самостоятелен в поиске и выборе партнеров, поставщиков зерна. Собственно говоря, в этом и заключалась его работа. Он умел налаживать связи, находить новых поставщиков зерна. Когда он пришел к нам, у нас на реализации было только то зерно, которое мы выращиваем в своем хозяйстве. А сейчас, как я уже говорил, это всего лишь 20 процентов в общем объеме экспортируемого зерна. Но кто такие эти Болботовы? Это же маленькие фермеры! Сколько у них там зерна? О чем речь? И вообще, при чем здесь зерно?
Сергей, его жена и дочь погибли при пожаре. Это несчастный случай! Насколько мне известно, уголовное дело никто не заводил, с экспортом зерна пожар не связывал. Вы меня удивили. Я был доволен работой Сергея. И вряд ли найду ему замену. Мне искренне жаль его, жаль его жену и дочь.
– Сергей был инициативным?
– Очень инициативным. За это мы все его ценили. У него всегда была разумная инициатива, с ним было легко работать.
– Я знаю, что вы крупная компания. Но, наверное, и вам трудно выживать?
– Не без этого. Не думаете же вы, что рынок – это конкурентная и честная игра? Монополизация, централизация и никакой честной игры. Как обуздать аппетиты монополий? Вопрос риторический. Давно всем известна истина, что в разгар финансового кризиса элита надеется получить еще больше власти. Сейчас еще, слава Богу, нет финансового кризиса, но…
– Кого-то занимают вопросы укрепления власти, а кого-то – элементарный вопрос выживания. Пожалуй, вы не будете спорить с тем, что условия жизни низших слоев общества ухудшаются?
– Спорить не буду. Но кто виноват? Они сами виновны в том, что не имеют образования, не проявляют инициативу. Не стыдно быть бедным. Стыдно, будучи бедным, не пытаться выкарабкаться.
– Так что же получается? Выживает только сильнейший?
– Об этом еще Дарвин сказал. А вы оказывается человеколюбец! Я не могу накормить всех обездоленных. Человек для меня прежде всего работник: умный, честный, образованный и инициативный, способный взять риск на себя. Мне нужны работники, если кто-то нуждается в социальной защите, то есть же государство, есть благотворительные организации. О Харитонове больше вопросов нет?
– Нет. Спасибо за беседу.
***
В это время в Москве в офисе Торгового Дома «Агробизнес» Самсонов разыскивал шефа. Он почему-то не отвечал на телефонные звонки. Зашел в его кабинет, пусто. Всегда улыбающийся Самсонов сейчас был очень встревожен и даже чем-то напуган. Он сел за длинный стол, где обычно проходили планерки, и, обхватил голову руками, раскачивался из стороны в сторону, закрыв глаза.
– Что случилось? – раздался над ним голос Матвеева.
– Я ищу тебя, – встрепенулся Самсонов, – в Ростове неожиданные, то есть, господи! Там какой-то сыщик занялся расследованием пожара в Шахтах!
– Расследованием? Но ведь ты сказал, что никто не заводил уголовное дело, что это короткое замыкание?
– Да, все так. Но некий Трубников считает иначе, проводит свое расследование. К тому же связал пожар с убийством фермера Шаховского и его семьи.
– А это уже плохо, – присел в свое кресло Матвеев. – Кто такой Трубников?
– Он очень опасен. Он разослал людей проверять бухгалтерию братьев Болботовых, был у Андрианова, он подошел уже слишком близко. А начал с расследования убийства фермера Шаховского и его семьи. Я же говорил, что это уже лишнее! Не надо было их убивать!
– Прекрати истерику! Из всякого положения есть выход. Как со здоровьем у этого сыщика?
– Прекрасно. Ему 63 года. В отличной физической форме.
– В 63 года невозможно быть в отличной физической форме. Годы берут свое, сердечко пошаливает.
– Он здоров. Не надо было трогать Шаховских, достаточно одного пожара в Шахтах. Разумному достаточно.
