Виктория Колобова
На чужом несчастье счастья не построишь
Тут меня с катушек сорвало. Папа умер. Он маме 50 рублей предложил! Помощь такая. Мама отказалась от его «щедрой» помощи на похороны родного брата. Мама умерла, я им позвонила, чтобы пришли попрощаться. Никто даже на похороны не приехал. Только я и соседи. А тут он мне за аренду заплатит! Я испытала приступ гнева, хотела ему все высказать, потребовать, чтобы он немедленно убрал машину из моего гаража! А он телефон отключил, потому что уже поздно, утром поговорим. Я позвонила соседке, попросила ее побыть с Егором. Потом вызвала такси и поехала на Верхненольную к дяде Андрею. Меня трясло от возмущения. Надо же было разрешение у меня спросить. И откуда у него ключи? Поехала к нему, оказалась у вас. Зачем позволила уговорить себя приехать к вам? При чем здесь детективное агентство?
– Если позволите, – сказал Трубников, – я задам вам несколько вопросов. Вы были знакомы с Надеждой Васильевной Литвиновой?
– С Надеждой Васильевной? – удивленно посмотрела на детектива Марина, – при чем здесь она? Конечно! Это моя любимая учительница. Я училась в школе у нее, в шахматном клубе тоже. Она живет в соседнем доме. Часто гуляет с таксой. Почему вы спросили о ней? С ней ничего не случилось?
– Она умерла, – сказал Сергей, – ее убили этой ночью.
Марина резко встала, схватилась за голову руками, но быстро овладела собой. Снова села в кресло.
– Вы сказали, что ее убили? – медленно переспросила она, – кто? Почему?
Трубников откинулся в крутящемся кресле. Чудинов встал и прошел в приемную. Включил чайник, приготовил кофе, принес Марине. Она отрицательно покачала головой. Он выпил махом сам и снова сел верхом на стол, но уже не болтал ногами, сидел спокойно. Теперь он смотрел на Марину не с любопытством, а с состраданием.
– Татьяна Кузнецова, – спросил детектив, – знакома с Надеждой Васильевной?
– Конечно, она тоже училась у нее. Но не ходила в шахматный клуб. Она старше меня на три года. В детстве мы жили рядом. Потом умерли родители ее мамы. Они переехали в их квартиру на Верхненольной.
– Вы дружите?
– Сейчас нет. Да и раньше особо не дружили. Родители ее мамы очень состоятельные люди. Оставили дочери не только квартиру, но и гараж, машину, дачу. Эту «Мазду» дядя Андрей купил недавно. Раньше у них была девятка. Мама Тани – тетя Валя всегда смотрела на нашу семью как на дальних дикорастущих родственников культурных растений.
Чудинов хрюкнул и снова начал болтать ногами.
– Вы никогда не жили на Верхненольной?
– Жила, когда мне было 12 лет. Месяца два или три. Это когда папа умер, а мама в больнице лежала. Я у них жила.
– Вам было там нелегко?
– У меня никогда не было контакта с тетей Валей. Она всегда относилась ко мне высокомерно презрительно. Дядя Андрей у нее под каблуком. Страшная семья. Они не любят друг друга. Не любят и не уважают. Раньше, когда еще была жива бабушка (мама моего папы и дяди Андрея), то тетя Валя очень обижала ее. Часто кричала на нее, грубо разговаривала с ней. Бабушка часто плакала, хотела уехать от них. Она жила с ними пока не состарилась, потом они привезли ее к нам. Дядя Андрей стоял перед ней на коленях, когда она плакала, уговаривал ее потерпеть ради сохранения семьи. И бабушка все терпела.
Однажды я стала невольной свидетельницей сцены, поразившей меня. Таня прогулявшись вечером возле дома, сказал папе, что у нее уже несвежее платье, надо постирать. Он ответил ей: «Дай бабушке, она постирает». Таня вернулась домой, переоделась и сунула в руки бабушки свое платье: «Папа велел тебе постирать». И бабушка послушно постирала ей платье, хотя Тане тогда было уже лет семнадцать. Я не люблю эту семью. Они живут весьма обеспеченно. Пусть у них все будет благополучно, только бы убрали свою машину из моего гаража. У них же два своих есть: возле дома и на даче. Я не хочу общаться с ними.
– Но вы же ехали к ним, чтобы пообщаться? – спросил Чудинов.
– Не пообщаться, а поругаться. Я не доругалась по телефону. Дядя Андрей отключил телефон, пообещав заплатить за аренду гаража. Не нужны мне их деньги. Я не хочу сдавать в аренду ни гараж, ни квартиру. Мой дом – моя крепость.
Они говорили до двух часов ночи. Потом Чудинов увез Марину к ней домой. Трубников включил компьютер. Просмотрел по интернету все ДТП, произошедшие в районе Капустина за февраль. Удовлетворенно покачал головой, его догадка оказалась вверной. Позвонил Лукашову, своему старому другу и помощнику по работе.
Лукашов не удивился его просьбе приехать. Жил он неподалеку, приехал быстро. Уже через двадцать минут его старенькая «Волга» стояла на Кировском с внутренней стороны дома. Он тер замерзшие уши, когда поднимался по ступенькам в детективное агентство. Раздеваться не стал, зашел в кабинет шефа в зимней куртке. Трубников дал ему адрес, по которому расположен гараж Марины Черкасовой.
– За гаражом надо наблюдать. Предположительно там находится красная «Mazda». Скорее всего, ее захотят перегнать в другое укромное место. Третьего февраля человек, сидевший за рулем этой машины, устроил ДТП, врезавшись в «Запорожец». Водитель «Запорожца» погиб, «Mazda» скрылась.
– Надо же сообщить! – возмутился Лукашов.
– Обязательно сообщу после того, как разыщу Татьяну Кузнецову. Ее нет в квартире родителей на Верхненольной. Как бы она не исчезла вместе с машиной. Странно, что она вчера была на концерте. Самоуверенная девушка, без комплексов.
Лукашов ушел, напевая себе под нос: «Собака бывает кусачей только от жизни собачей…»
Трубников посмотрел на часы. Начало четвертого. Гололед, метель. Надо ли ехать домой, если утром снова сюда возвращаться? Он выключил свет и опустил жалюзи, поставил на охрану. Пошел к своей машине. Холодный ветер пронизывал до костей, гнал поземку. Боль ласково грызла левый висок, в голове навязчиво звучала песенка Никитиных про кусачую собаку: «Собака бывает кусачей только от жизни собачей…» Но ведь у Кузнецовых жизнь нн собачья. Достаток выше среднего. Все, слава Богу, здоровы. Почему на людей бросаются? Водитель «Запорожца», учительница, кто следующий? Почему? Отнюдь не от собачей жизни. Обнаглели от чувства вседозволенности, от безнаказанности.
***
Утром следующего дня Илья наслаждался отдыхом дома, а Лена с Альмой поехали на Верхненольную участвовать в эксперименте. Она брезговала ходить в чужой шубе, несмотря на холодный ветер, надела старое пальто. В душе Лены теплилась надежда на счастливую встречу с Татьяной Кузнецовой и возвращение блудной шубы. Ведь эксперимент должны были провести в том самом подъезде, в котором проживает Татьяна Кузнецова.
Этот день, в отличие от вчерашнего, выдался пригожим. Ветра не было. Мороз и солнце! Лена с Альмой приехали к уже знакомой арке. Альма доверчиво шла рядом с ней. Лена держала поводок и с удивлением осматривала арку. Почему она показалась ей ночью такой большой и страшной? Обыкновенная арка, обыкновенный двор-колодец. В Ростове таких много. Во дворе снова много людей в форме, много машин.
–А вот и наша героиня! – к Лене подошел молодой парень. Куртка нараспашку. Из-под куртки свитер. Шапка не нужна. Черные волосы густые волнистые, чуб… Словно с картинки казак сошел.
Лена не поняла, кого он имел в виду под словом «героиня»? Собаку или ее? Уточнять не стала. Спросила, где Лагутин?
– Вон он стоит, – ответил казак, – вам нужен следователь, а мне собачка. Я кинолог. Дайте мне поводок, пожалуйста.
Лена обиженно зажала в кулаке поводок.
– Не бойтесь, – широко улыбнулся кинолог, – всего лишь на часок. Мы погуляем с Альмой по подъезду. Вы можете сопровождать, но не мешайте. На это время собака моя. Слушает только мои команды.
Группа взрослых серьезных мужчин в формах долго «гуляла» по подъезду пятиэтажного дома. Звонили во все квартиры. Позвонили и в квартиру Кузнецовой, никто не открыл. Соседка объяснила, что Андрей и Валя на работе. Они врачи, работают по воскресеньям тоже. А Таня здесь только прописана, живет на Ростовском море, недавно дом купила.
У всех спрашивали, знают ли они собаку? Где и когда видели ее? Несколько человек признали Альму. Вчера вечером она гуляла во дворе одна. Раньше ее здесь не было. Лагутин наблюдал за реакцией собаки на людей, проживающих в подъезде. Альма вела себя спокойно и доброжелательно. Единственное существо, вызвавшее ее рычание, с мяуканьем умчалось в глубину квартиры. Альма позволяла гладить себя, чесать за ухом, проявляла чудеса спокойствия и терпения. Эксперимент занял не час, а три часа. Все вышли во двор. Лена забрала Альму, но подходить к Лагутину, чтобы попрощаться, не стала. Уж очень сердитый и недовольный был у него взгляд. Кинолог тоже уже не улыбался, разочарованно смотрел на Альму.
– Собака же не виновата, что не признала убийцу, – думала Лена выходя на Большую Садовую, – ее могли убить, когда Альма гуляла во дворе. Ожидания не оправдались. Мои ожидания тоже не оправдались. Жалко шубу. Всего-то пару недель поносила, еще по кредиту платить долго придется. Хоть бы Николай Федорович поскорее нашел ее, а то он все время занят.
Лена дошла до Университетского, чтобы зайти в зоомагазин и купить еду для Альмы. Эксперимент экспериментом, а кормить собаку надо по расписанию. Мисочка есть, надо еду купить. Вернулась в детективное агентство, достала миску и насыпала корм. В офисе был только Саша, Трубников уехал по делам, но обещал сегодня заняться поиском шубы. Лена рассказала Саше про неудавшийся эксперимент и сердитый взгляд Лагутина, про Таню Кузнецову, которая недавно купила дом на Ростовском море.
– Сначала надо отловить Татьяну Кузнецову, – улыбнулся Саша, – а там уже и до шубы дойдем. Женщина, видать, из крутых. Дом недавно купила, шуба норковая, бассейн, спортзал! Наверное, машина тоже есть. И шуба не одна.
– Умеют жить некоторые, – вздохнула Лена, – а я в кредит купила.
– Умеют жить? – задумчиво повторил Саша, – Это… Кто к чему стремится. У каждого своя иерархия ценностей.
– Разве ты не хочешь быть богатым? Не верю, Саша, лукавишь.
– Я бы не возражал, если бы выиграл в лотерею. Но стремиться к этому во что бы то ни стало? Нет, жалко тратить на это жизнь. Мне гораздо интереснее работать. Конечно, деньги имеют значение для меня, но деньги не главное. Хочется, чтобы работа была по душе, рядом друзья, семья. А ты мечтаешь быть богатой?
– Я мечтаю вернуть шубу. В ней я чувствовала себя очень богатой. Лучше бы я ее не покупала. Даже начинаю забывать, что слушала на концерте.
– Да, и я совсем забыл спросить тебя о концерте. Что исполняли? Башмет играл?
– Играл во втором акте. Играл и дирижировал. «Времена года» А.Вивальди, концерт симфония для скрипки и альта Моцарта и серенада для струнных Чайковского. Концерт мне очень понравился.
– Это Башмет во всем виноват, – сказал Саша, – приезжает в Ростов редко. Ростов – родной город! Все ломанули, шубы и шапки поперепутали. В Москве люди культурно в очереди стоят, а у нас вместо любой очереди людоворот и береги карманы.
– Ростов уже давно потерял первенство по «береги карманам». Меня в прошлый раз в Москве обокрали в метро. Кошелек из сумки вытащили, я даже не почувствовала ничего. А в Ростове ни разу. И никто не ломанул. В очереди все стояли, очень культурно стояли. Мы с Ильей почти последними были, в этом наша ошибка. Надо было первыми, тогда бы моя шуба была у меня. Поди-ка, найди ее теперь! Где она? То ли у Тани Кузнецовой, то ли еще у кого. Как можно не заметить, что на тебе чужая шуба? Я бы давно в театр пришла и шубу вернула. А тут еще убийство некстати.
– Лена, что ты говоришь? Когда убийство бывает кстати?
Раздался телефонный звонок. Лена взяла трубку и очень обрадовалась:
– Сейчас приеду, – ответила она кому-то и торопливо оделась.
– Что случилось? – не понял Саша.
– Позвонили из полиции. Мы же вчера вызвали полицию, когда обнаружили подмену в театре. Они попросили меня приехать. Наверное, уже шубу нашли!
– Дай-то Бог! Ни пуха тебе ни пера.
– К черту! Присмотри за Альмой!
Вскоре вернулся шеф. Саша рассказал ему об эксперименте, о поведении Альмы.
Трубников выслушал его и подавил тихий вздох:
– Теперь все пазлы сошлись. Поезжай на Верхненольную, Саша, и привези ко мне Татьяну Кузнецову вместе с ее родителями, если они дома. Привези мне их прямо сейчас.
– Но как я объясню им причину вызова? Почему они должны прийти в детективное агентство?
– Потому что я хочу вернуть Лене шубу. Но этого им объяснять не надо. Третьего февраля пенсионер из Целинского района приехал в Ростов на «Запорожце». На Капустина красная «Мазда» протаранила «Запорожец». Выехала на встречную полосу. «Мазда» с места происшествия скрылась. Кто сидел за рулем «Мазды» неизвестно. Однако вскоре после этого красная «Мазда» оказалась в чужом гараже на Северном. Это машина Кузнецовых. Как с этим происшествием связана Литвинова? Предполагаю, что она в это время прогуливалась с Альмой и видела, кто был за рулем «Мазды». Только доказательств у меня нет. Я еще до конца не уверен в своей правоте. Мне обязательно надо поговорить со всеми Кузнецовыми: мать – Валентина Ивановна, отец – Андрей Алексеевич, дочь двадцати двух лет – Татьяна. Скажи, что я хочу сообщить, кто совершил убийство Литвиновой. Может быть, этим заманишь?
– Вы явно переоцениваете мои возможности, хотя, конечно, многие женщины балуют меня вниманием. У Татьяны Кузнецовой дом, машина, несколько шуб… Чем я могу вдохновить ее или ее мать?
– Молодостью. Улыбнись, они пойдут за тобой. Без Кузнецовых не возвращайся, они нужны мне обязательно.
***
Через час вернулась Лена, огорченная.
– Они не нашли мою шубу. Оказывается, там где-то какие-то камеры наблюдения есть. Пересмотрела с ними всех людей в очереди. В шубах многие, но в норковых только два человека: я и Таня Кузнецова. У нее на Ростовском море они уже побывали. Ее дома не было, но экономка позволила посмотреть ее шубы. У нее их несколько. Из норки одна. Из крашеной норки. У нее тоже старая шуба. Я ничего не понимаю. Значит, моя шуба осталась в театре? Нечаянно за плинтус закатилась. Утешусь чаем с печеньем. Я по дороге купила печенье. Вам приготовить кофе?
– Нет, спасибо, – ответил шеф, – Альма разочаровала всех?
– Да, Лагутин смотрел сердито, но собака же ни в чем не виновата! Вы говорите, у хозяйки есть взрослый сын? Он заберет у меня Альму? Я не отдам!
– Пока что ему не до собаки. Он о ней даже не вспомнил. Другим занят. Тебе придется провести здесь воскресенье. Саша должен привезти Кузнецовых, ты тоже должна присутствовать.
– Но у Тани Кузнецовой не моя шуба! Я ничего не понимаю. Подожду. Конечно. У меня много текстов для набора, газеты надо подшить. Щи лаптем хлебать не собираюсь.
***
В это время Саша отчаянно уговаривал маму Татьяны Кузнецовой приехать в детективное агентство. Она смотрела на него как на таракана и не пускала в квартиру, пытаясь закрыть перед ним дверь. Ситуация изменилась, когда Саша намекнул, что знает, кто был за рулем красной машины «Mazda», когда она протаранила «Запорожец» третьего февраля.
– Если вы не приедете сейчас в детективное агентство, которое проводит расследование, то очень скоро вам придется встретиться со следователем. От визита к нему вы уже не сможете отказаться.
Кузнецова-мать искренне возмутилась таким грубым шантажом, но в ее глазах появился страх. Это не ускользнуло от Саши. Он серьезно начал рассказывать о смерти водителя «Запорожца», о том, кто это, откуда…
– Хватит! – оборвала его Валентина Ивановна, – подождите возле подъезда, я сейчас выйду.
Сашу покоробило, что его заставляют ждать у подъезда, он мысленно обозвал Валентину Ивановну Кузнецову всеми плохими словами, которые пришли ему в голову, но от этого ему не полегчало. Спасибо, что шеф предоставил ему свою машину. Сел, включил двигатель, чтобы согреться, ждал Валентину Ивановну. Он с трудом узнал ее, когда она вышла и с беспокойством оглядывалась, разыскивая его. В приоткрытую дверь он видел пожилую женщину в халате. Непричесанную, заспанную. Сейчас к машине вальяжно вышагивала дама в расцвете лет. На ней была дубленка, шляпа и сапоги на каблуках.
– Как она на них идет по гололеду? – подумал Саша, открыл дверцу машину, приглашая ее зайти.
Когда они приехали в офис, Лена с Альмой вышли на прогулку, в приемной никого не было. Они беспрепятственно миновали приемную и прошли в кабинет шефа. Валентина Ивановна выглядела самоуверенно. Двойной подбородок задран вверх, во взгляде молнии. Настроена по-боевому. Грузно прошагала к креслу и с размаху опустилась в него. Сразу же вместо приветствия начала возмущаться, что никто не имеет права тревожить ее в воскресенье.
– Вы мама Татьяны Кузнецовой? – прервал ее словоизвержение Трубников.
– Да, я ее мать, – гордо вскинула двойной подбородок Валентина Ивановна.
– Где вы были третьего февраля с 20 до 21 часа?
– Дома! Где же мне еще быть в такое позднее время.
– Ваш муж был с вами?
– Да, мой муж был со мной. По какому праву вы задаете мне вопросы? Это допрос?
– Нет, беседа. Вы можете не отвечать, если хотите. Где была ваша дочь?
– Не знаю. Она уже давно вышла из того возраста, когда ей надо менять подгузники. Сама решает, где и с кем ей проводить свободное время, передо мной не отчитывается.
– Это ваш единственный ребенок?
– Да, единственный и любимый ребенок. Почему вы притащили меня сюда? Почему интересуетесь Таней?
– Я провел расследование. У меня есть основания полагать, что третьего февраля ваша дочь стала виновницей ДТП на улице Капустина, в результате погиб человек. Она с места происшествия скрылась.
– Откуда вы знаете? – громко сказала Валентина Ивановна, но, встретив взгляд Трубникова, осеклась. Открыла сумочку, лежавшую у нее на коленях, вынула бумажник. Открыла его, осмотрела и закрыла. Бросила в сумочку. И стала сосредоточенно рыться в сумочке. Саша с любопытством наблюдал за ней. Трубников курил и безучастно смотрел в окно.
– Вот! – торжествующе сказала Валентина Ивановна, – нашла! Возьмите, это задаток, – она хлопком, словно игральную карту бросила на стол детектива несколько стодолларовых купюр, – здесь тысяча долларов, остальное потом. Я нанимаю вас расследовать ДТП, произошедшее 3 февраля на Капустина. Извольте работать.
Трубников подавил зевок и, брезгливо поморщившись, отодвинул мизинцем деньги:
– Заберите, пожалуйста. Я веду все расчеты в рублях и только через банк.
Раздался телефонный звонок. Лукашов доложил, что красная «Mazda» приехала на Портовую улицу, скоро скроется в гараже одного из домов.
– Кто за рулем?
– Пожилой интеллигентный мужчина в очках.
– Наверное, это Андрей Алексеевич Кузнецов. Я хочу поговорить с ним. Дай ему телефон.
Валентина Ивановна бережно собирала со стола детектива отвергнутые им доллары. С опаской прислушивалась к разговору. Когда он назвал имя ее мужа, вздрогнула.
– Меня интересует ДТП, – говорил по телефону Трубников, – произошедшее третьего февраля на Капустина. Я провел расследование… Подождите! Я уже заканчиваю. Мне придется поставить в известность полицию. Но, может быть, я не сделаю этого, если смогу поговорить с вами и с вашей дочерью не по телефону. Приезжайте, пожалуйста, на Кировский, 44. Я и ваша супруга ждем вас. Да, она сейчас здесь, она тоже хочет, чтобы вы приехали.
– Нет! – взвизгнула Валентина Ивановна и подскочила с кресла. Она сделала весьма изящный наклон всем телом над столом детектива, несмотря на излишний вес и пожилой возраст. Нависла над столом и пыталась выхватить из руки Трубникова телефон. Но детектив уже успел отключить его и одернул руку с телефоном за спину. Трубников забыл про дымящуюся в пепельнице сигарету. С неприязнью смотрел на женщину, нависшую над столом всем грузным телом.
Саша благоразумно отвернулся к окну. Он не умел владеть лицом как шеф. А зрелище было эффектным, цирковой номер!
Лена принесла всем кофе. Удивленно посмотрела на разгневанную посетительницу. Саша хрустел печеньем и запивал кофе, сидя за своим столом. Трубников выпил кофе и углубился в толстую книгу Диккенса. Валентина Ивановна метала взглядом молнии и не притрагивалась к кофе. Все ждали появления ее мужа и дочери в сопровождении Лукашова. Но появился Лагутин:
– Случайно проходил мимо, – ответил он на молчаливый вопрос детектива, – надеюсь, не помешаю?
– Я тоже на это надеюсь, – ответил Трубников и обратился к Саше, – принеси кресло, а лучше диванчик из приемной.
– Зачем мне диванчик? – усмехнулся Лагутин, – я дома выспался.
– Сейчас приедут люди, им негде будет сесть.
– Вы говорили, – возмущенно начала Валентина Ивановна, – что полиции не будет! Ваш помощник, уговаривая меня приехать к вам, обещал, что полиции не будет! Обещали, что не будет, а сами его пригласили! – она бросила на Лагутина взгляд полный ненависти.
Он выдержал ее взгляд и гордо ответил, что он не из полиции, а из следственного комитета.
– Тем более! – не сдавалась Валентина Ивановна, – мне обещали, что вас не будет.
– Кто обещал?
– Он обещал! – Валентина Ивановна махнула рукой в сторону Саши.
Саша судорожно проглотил печенье и закашлял. К офису подъехали две машины: старая «Волга» и «Mazda». Лукашов, пожилой мужчина и миловидная девушка дружно поднимались по ступенькам в офис Трубникова.
– Приперся, дурень! – злобно прошептала Валентина Ивановна. Когда все трое зашли в кабинет, она набросилась на мужа, – зачем приехал? Зачем ее привез? Я просила? Это он просил, а не я! Вон отсюда! Оба! Я без вас управлюсь! Чтоб духу вашего здесь не было!
Муж и дочь застыли на месте. Лагутин встал за их спинами, загородив дверь.
– Спасибо, что приехали, – спокойным голосом сказал Трубников, – присаживайтесь, пожалуйста.
Они сели на диван. Лагутин взял стул, поставил его у двери и сел. Саша тоже подошел к двери и наблюдал стоя.
– Вы, Олег Григорьевич, – обратился к Лагутину детектив, – не знакомы с моими посетителями. Это семья Кузнецовых: Валентина Ивановна, Андрей Алексеевич и их дочь Татьяна, которая вчера была на концерте в Музыкальном театре, не так ли?
– Я не знала, что побывать на концерте равнозначно преступлению, – ответила Татьяна и гордо, по-маминому, вскинула подбородок.
– Я собрал вас, чтобы сообщить о двух убийствах и убийцах, совершивших их. Одно убийство произошло третьего февраля на улице Капустина. Другое прошлой ночью в квартире Кузнецовых на Верхненольной. Вчера была убита пенсионерка, в прошлом учительница математики – Надежда Васильевна Литвинова. Понять, кто убил ее, помогла мне ее собака Альма.
– Как? – возмутился Лагутин, – вы знали, кто убийца Литвиновой и ничего не сказали мне? Я понимаю, что вы мой учитель, но вы не имеете права утаивать информацию от следствия. Что вам стало известно?
– Все то же, что и вам, – ответил детектив, – можете забирать все семейство с собой и разбираться самостоятельно. – Он посмотрел на семью Кузнецовых. Валентина Ивановна по-прежнему восседала в кресле, ее муж и дочь сидели у нее за спиной на диване. – Однако сначала я хочу затронуть момент из вашего детства, Татьяна. Вы учились в школе на Северном?
– Молчи! – прикрикнула на дочь Валентина Ивановна.
– Так, все равно же узнает, – пожала плечами Татьяна, – учиться в школе – это преступление? Да, я училась в школе на Северном.
– И вашим классным руководителем была Надежда Васильевна, не так ли?
– Ну и что? Она всю жизнь в школе, ее все знают.
– Она преподавала математику, у нее была хорошая память. Надежда Васильевна до последнего прекрасно играла в шахматы. Она узнала вас, когда вы вышли из машины и хотели подойти к «Запорожцу». Хотели, но передумали. Вы на большой скорости выехали на встречную полосу и протаранили «Запорожец». Когда вы вышли из машины, водитель «Запорожца» был еще жив. И, возможно, он и сейчас был бы жив, отвези вы его сразу в больницу. Ведь БСМП-2 рядом! Но вы предпочли трусливо сбежать с места происшествия. Решили сбежать, несмотря на то, что Надежда Васильевна, которая в это время шла по тротуару с собакой, кричала вам, чтобы вы отвезли пострадавшего в больницу. Она узнала вас, вы узнали ее. И, тем не менее, вы уехали, бросили водителя «Запорожца» умирать. Вы вернулись домой, рассказали обо всем родителям. Ваш папа спрятал машину в гараже Черкасовой. Откуда у вас ключи от ее гаража?
– Нет у меня никаких ключей! Я не прятал машину!
– Есть у вас ключи, – подал голос Лукашов. Он так незаметно сидел на стуле в углу кабинета, что его до этого никто не замечал, – вы сегодня на моих глазах открыли гараж своим ключом, выгнали машину, закрыли гараж и поехали на Портовую. Я все время ехал следом.
– Подумаешь! Ключи! – буркнул Андрей Алексеевич, – мы же с Маришей родственники. Это наше дело, сами разберемся.
– У вас есть дети? – грозно повернулась к Лукашову Валентина Ивановна.
– Нет, – смущенно ответил Лукашов.
– Тогда сидите и молчите. Мы защищаем свою дочь!
– И защищая свою дочь, вы убили Литвинову, – сказал Трубников. – Надежда Васильевна, будучи свидетелем ДТП, вызвала по телефону «Скорую» и ДПС. Но она ничего не сказала о Татьяне Кузнецовой. Она ждала. Несколько дней ждала, что вы сознаетесь сами. Не дождалась. Приехала вчера вечером к вам домой для серьезного разговора. Бедная! Наивная учительница! Она хотела дать вам шанс, чтобы вы сами сознались в преступлении, не держали грех на душе. Надежда Васильевна не хотела доносить на свою бывшую ученицу. Серьезный разговор закончился фатально. Кто из вас ее убил?
– Это не я, – испуганно сказала Татьяна, – это мама!
– Как же быстро и легко ты меня сдала! – обернулась к ней Валентина Ивановна, – надо ли было тебя спасать? Уж лучше бы ты сидела!
– Сидеть придется обеим. Дочери – за наезд, матери – за убийство Литвиновой.
– Но это еще надо доказать, – отмахнулась от детектива Валентина Ивановна, – у меня есть деньги на адвокатов. Я найму очень хороших адвокатов. Все ваши доказательства – всего лишь слова, ваши досужие домыслы!
– Олег, – обратился Трубников к Лагутину, – вы были раньше знакомы с Валентиной Ивановной?
– Нет, – удивленно ответил Лагутин.
– Вы всегда одеты в гражданскую одежду, нет никаких опознавательных знаков, выдающих в вас следователя. И вы не были знакомы ранее. Однако Валентина Ивановна сразу узнала в вас следователя. Но ведь вы не открыли дверь, когда в вашем подъезде проходил эксперимент. Вы смотрели в глазок, но не открывали дверь.
– Тююю, – протянула Валентина Ивановна, – глазок! Вчерашний день! У меня камера видеонаблюдения. Мне не надо к двери подходить, из залы все вижу. Я старая и больная женщина. В воскресное утро спала, имею право спать у себя дома по воскресеньям. Поэтому и не открыла дверь.
– Нет, не поэтому. Вы побоялись, что собака выдаст вас. Саша пригласи Лену с Альмой.
В кабинет зашли Лена и Альма. Собака сразу же сердито с надрывом залаяла на Валентину Ивановну, пытаясь кусануть ее за тонкий носок белого сапожка.
– Уберите вашу псину. Она сумасшедшая! – раздраженно потребовала Валентина Ивановна, – в суде эта злобная такса будет выступать свидетелем номер один? Единственный свидетель? Я вас поздравляю! Вы расследовали преступление на высоком профессиональном уровне, а главное – быстро! А ну-ка, быстренько, мои дорогие, – обратилась она поднимаясь с кресла к мужу и дочери, – идем отсюда! Спектакль окончен!
– Не торопитесь, – остановил ее Трубников, – я еще не все сказал.
– Ну, что там еще? – нетерпеливо спросила Татьяна.
– Шуба.
– Да, при чем здесь шуба! – закричала Татьяна, – что вы все рехнулись, что ли? Но Ростовском море весь дом перевернули, шубу искали! Что нашли? Нет у меня вашей проклятой шубы! Нет и не было! Я уже выгнала домработницу за то, что она вас пустила!
– Напрасно, – ответил детектив, – все равно бы зашли и обыскали. Из театра вчера вечером только две женщины вышли в норковых шубах: моя секретарь Лена и Татьяна Кузнецова. В гардеробе их шубы нечаянно перепутали. Татьяна получила шубу Лены и, не обратив внимания, что это чужая шуба, отправилась домой. Не так ли?
– Нет, не так! Моя шуба у меня дома, а где шуба вашей секретарши, я не знаю.
– Вы вчера вечером после концерта вышли из театра в шубе Лены, – продолжал Трубников. – Но Лена вышла из театра не в вашей шубе, а в шубе Надежды Васильевны Литвиновой. Когда Надежда Васильевна пришла к вам , чтобы поговорить о душе, о совести, о покаянии, вы собирались в театр. Выши родители не разделяли взглядов бедной наивной учительницы. Кто открыл ей дверь? Вы не впустили в квартиру собаку. Наверное, она была мокрой от снега, у нее были грязные лапы. Надежда Васильевна отпустила ее, а ремешок держала в руках? Вы забрали его? Выхватили силой? Собака одна гуляла во дворе несколько часов. Ее видели многие жильцы.
Вы убили Надежду Васильевну сразу, но не знали, что делать с трупом. Потом обнаружили, что Таня ушла в театр в ее шубе, поэтому труп находился в вашей квартире до ее возвращения. У вашей дочери стальные нервы! Сразу после убийства, совершенного на ее глазах, пошла на концерт. Но все же нервничала. Перепутала шубы. Татьяна вышла из дома в шубе учительницы, оставив свою шубу дома. Никто из вас не запомнил, в какой шубе была учительница. Когда дочь вернулась, вы надели на труп шубу Лены и вытащили труп в подъезд на первый этаж под лестницу. Собака долго гуляла во дворе. Когда во двор зашла Лена в шубе ее хозяйки, она бросилась к ней. Она побежала не за Леной, а за шубой. Собака не подбегала к трупу хозяйки, потому что на ней была чужая новая шуба. Новые шубы источают резкий запах. Все это легко проверить. Где сейчас шуба, которая была на трупе?
– Вещдок, – ответил Лагутин, – у меня. Но если шуба новая, то как же я ее идентифицирую?
– Мои инициалы: «Л.Ш.», – сказала Лена, – я вышила их на подкладке с внутренней стороны.
– Как шуба Лены могла оказаться на трупе? – спросил Трубников у Валентины Ивановны, – у вас есть другое объяснение? Боюсь, что никакие адвокаты ни вам, ни вашей дочурке не помогут. Если бы вы, Таня, сразу отвезли пострадавшего водителя «Запорожца» в больницу, то он бы остался жив, не произошло бы второго убийства. Тогда бы адвокаты, нанятые мамой, смогли бы вам помочь. Попали бы под амнистию, но пришлось бы выплатить водителю «Запорожца» на лечение. А теперь придется сидеть. Долго сидеть обеим.
Саша смотрел на Татьяну. Она стояла рядом с мамой, гордо подняв голову, самоуверенная, знающая себе цену. На ее лице не было раскаяния, не было даже тени смущения, только самоуверенность и гордость.
***
Лене по прошествии времени вернули ее шубу, но она отказалась от нее оригинальным образом. Пришла к кафедральному собору и собственноручно накинула новую норковую шубу на плечи убогой нищей, сидевшей на паперти. Илья тяжело вздохнул, но ничего не сказал, только посчитал, сколько месяцев им всей семьей еще выплачивать за шубу?
