Виктор Батюков
Игры со смертью
2
С трудом открыв тяжелые веки Петр обвел мутным взглядом незнакомую комнату. Еще не понимая где находится, он негромко позвал: – Мать, где ты там? Принеси воды.
Через томительную минуту вошел Громов держа в руке большую кружку.
– Проснулся, как самочувствие? – Без тени иронии спросил он.
Увидевший вместо матери Сергея Бочкарев растерялся, и еще раз, уже внимательнее осмотрелся. Комната была явно чужая. Небольшая, чистая она больше походила на кабинет, а не на спальню. Он лежал на кожаном диване в одежде, лишь кто-то заботливо снял с него обувь, а под голову положил подушку.
– Прости, до твоего дома мы тебя не дотянули. – уловив его недоуменный взгляд сказал Громов, и протянул кружку. – На вот, пей пока холодный.
Бочкарев, дрожащей рукой поднес к пересохшим губам напиток, и первый же глоток принес разочарование. Это был клюквенный морс. Тем ни менее выпив его он почувствовал большое облегчение. Присев на диване Петр протянул Сергею кружку: – Я вчера сильно буянил?
– В меру. Еще морса хочешь? Если да, то пошли на кухню.
Хотя совесть немного и колола его за то, что на встрече он показал себя не с лучшей стороны, то это вызывало в нем только еще большую злость ко всем, кто станет сейчас читать ему мораль. Петр поднялся, и стараясь не шататься, на ватных, дрожащих ногах проследовал за Громовым на кухню.
– Присаживайся. – Сергей указал на стул за обеденным столом.
– Нет времени рассиживаться, – пробурчал Бочкарев. – Давай своего морса, да я пойду.
– Не торопись, – Громов достал из холодильника стеклянный графин, и поставил его на стол. – Посиди, попей холодненького, приди в себя.
Ноги и впрямь были у Петра настолько слабые, что даже этот короткий поход на кухню исчерпал практически все его силы. Опустившись на стул, он попытался налить себе из графина, но предательски дрожащая рука была настолько слаба, что сосуд едва оторвавшись от стола с глухим стуком вернулся на место.
– Давай я тебе помогу. – Сергей налил в кружку морса, пододвинул её товарищу, а сам присел напротив, опершись спиной о подоконник.
– Петя, могу я задать тебе один вопрос?
– Валяй. – Бочкарев поднял голову готовый принять в штыки любую попытку нравоучений, но Сергей сидел с серьезным лицом, и пристально глядел на него каким-то странным, притягивающим взглядом от которого невозможно было оторвать глаз.
– Ты хочешь завязать с выпивкой?
– Не знаю. Да, наверное, – не уверенно ответил Петр.
– Еще раз спрашиваю. Ты хочешь навсегда покончить со спиртным?
В тяжелой, но уже просветлевшей голове Бочкарева память словно старое кино выдала сцену расставания с Софи. Её обидные русские вперемешку с арабскими слова, его клятвы о том, что он бросит, уже бросил, но она ему не верила так как это Петр говорил после каждой попойки. Желание бросить, вернуть жену, начать нормальную жизнь было, но вот сил отказаться от спиртного – нет.
– Хочу. – прохрипел он, и в этот момент в его мозгу что-то вспыхнуло, в глазах помутилось, в животе заурчало, а к горлу подкатила волна неудержимой тошноты. Бочкарев вскочил, рванулся к туалету, и едва успев открыть дверь как его будто вывернуло на изнанку. Одна волна, вторая, третья пробегала по телу, тошнить уже было не чем, а он все стоял на коленях перед унитазом, и пытался выжать из себя все, до последней капли. Удивительно, но, когда спазмы прекратились Петр, почувствовал себя гораздо бодрее. Словно он излил в санузел все плохое, все черное, что в нем копилось за все эти годы. Вернувшись на кухню Бочкарев открыл было рот чтобы извиниться, но взглянул на Сергея, и слова застряли где-то на полпути. Бледный как мел Громов сидел на прежнем месте. Его глаза были закрыты. Казалось он спал, но как только Петр приблизился к столу веки Сергея дрогнули.
– Открой форточку, – тихим, уставшим голосом попросил он, и когда в кухню ворвался свежий воздух сделал в её направлении взмах словно что-то туда выбросил. – Спасибо. А теперь иди домой. Твоя мать очень волнуется.
3
Уволившись из армии Громов отказался от места в престижной, Московской клиники, а собрав сумку с немногочисленными вещами уехал подальше от столицы в провинциальный городок где устроился в местную больницу обычным хирургом. В одно из дежурств в его отделение привезли девушку. Бледная, худенькая она смотрела на врачей огромными, голубыми глазами в которых отражалась боль и мольба о помощи. Её сухие, потрескавшиеся губы шептали лишь одно слово «Пить», а длинные, желтоватого цвета пальцы комкали укрывавшую её простынь чтобы не закричать от нестерпимой боли. На вид это была 14 – 15 летний подросток, но в сопроводительных документах Татьяне (так звали девушку) уже исполнилось 18. В предварительном диагнозе был указан «запущенный аппендицит», и старший хирург, взяв с собой Сергея, отправился в операционную, чтобы сделать не сложную процедуру. Ассистируя врачу Громов не мог отвести глаз от лица пациентки. Болезненного цвета кожа, ввалившиеся щеки, разметавшиеся по подушке русые волосы представляли собой жалкое, и в то же время притягивающее зрелище. Помощник хирурга так увлекся рассматриванием девушки, что не заметил, как закончилась операция.
– Зашивай. – выпрямился над столом врач, и не дождавшись никакой реакции легонько толкнул Сергея в бок.
– А? – встрепенулся он, возвращаясь в операционную.
– Зашивай. – повторил хирург, и направился к раковине. Когда все было закончено, а пациентку увезли в палату Громов долго сидел в ординаторской еще и еще раз прокручивая в голове, казалось бы, обычную операцию. Врач несколько раз пытался завести с ним беседу, но видя, что он никак не реагирует на его слова махнул рукой, и стал переодеваться.
– Домой идешь? – Наконец пробился хирург к сознанию Сергея.
– А? А, нет. – Громов глубоко вдохнул и снизу-вверх посмотрел на старшего напарника. – Если можно, я, наверное, останусь в ночную. Сегодня ведь терапевт дежурит, а мне в общаге нормально выспаться не дают, а так я хоть двух зайцев убью, и высплюсь, и врача, в случае чего подстрахую.
Хирург повел плечами: – Как хочешь. Только предупреди Валентину Семеновну.
– Конечно. – Сорвался с места Громов, и поспешил в кабинет заведующей.
Уладив формальности Сергей вернулся в ординаторскую. Его внутреннее «Я» буквально вопило о том, что сейчас, на операционном столе, произошла чудовищная ошибка. Аппендицит здесь совершенно не причем. Жуткая, пожирающая молодую жизнь, болезнь была совершенно иной. Но где она прячется? Давно закончился ужин, по коридору перестали ходить больные, а Сергей все сидел и думал, думал, думал. Наконец он принял решение еще раз осмотреть пациентку. Причем сделать это сейчас, немедленно, не дожидаясь утреннего обхода.
Больница мирно спала. На посту, уткнувшись в любовный роман, дремала дежурная медсестра, в окна заглядывал тоненький серп растущей луны. Громов бесшумно пробрался в женскую палату, и почти на ощупь отыскал нужную ему кровать. Она находилась у стены, и подслеповатая дежурная лампочка едва освещала чуть заметные очертания девичьей фигуры. Склонившись над ней Сергей невольно отпрянул. Девушка не спала. Её большие, бездонные глаза смотрели на него в упор, и в этом взгляде было нечто мистическое.
– Помогите. – Скорее почувствовал, чем услышал он. – Пожалуйста помогите. Господи, как мне больно!
– Сейчас, сейчас. – прошептал Сергей, и рывком отбросил одеяло.
Голубоватая, длинная до пят ночная рубашка, когда-то, видимо была ей по размеру, сейчас напоминала балахон. Громов протянул руку, чтобы ощупать пациентку, как вдруг в его мозгу что-то вспыхнуло, и он отчетливо увидел черное, пульсирующее пятно в левой почке. Не отдавая отчета в своих действиях, Сергей, не касаясь девушки, остановил ладонь над очагом болезни, и стал посылать энергию, начавшую вырабатываться в области солнечного сплетения, через руку туда, в центр пятна. После недолгого сопротивления болезнь дрогнула. Пятно раскололось на несколько частей, потом еще, и еще. Громов дробил, время от времени сбрасывая засорившуюся энергию на пол, пока очаг не превратился в мелкую пыль. Закончив лечение Сергей развернулся, и опираясь, чтобы не упасть, о спинки кроватей, выбрался в коридор. Проходя мимо поста, он разбудил медсестру. «Надя, принеси, пожалуйста, в восьмую воды. Там новенькая пить хочет, и помоги ей дойти до туалета.»
Медсестра провела пошатывающегося молодого хирурга недоуменным взглядом, но взяла графин и направилась в палату, а Громов, добравшись до ординаторской, рухнул на кушетку, и словно в бездну провалился в сон. Последнее, что он почувствовал это полное опустошение.
К утреннему обходу Сергей полностью пришел в себя. Лишь небольшая слабость напоминала о ночном происшествии.
– Ты сейчас домой? – Спросил его хирург, одевая халат.
– Нет, у меня сегодня обычный рабочий день. Сейчас я умоюсь, и пойду с Вами проводить утренний обход. Врач одобрительно посмотрел на напарника, и когда тот привел себя в порядок они вместе вышли из ординаторской.
В каждой палате хирурги не задерживались дольше десяти – пятнадцати минут. Бегло осматривали пациентов, выслушивали жалобы, старший иногда шутил, назначал или отменял препараты. Наконец они вошли в восьмую. Громов не видел охающих женщин, и забинтованных старушек. Все его внимание было обращено туда, где у голубой стены лежала «его пациентка». Видимо девушка так же с нетерпением ждала прихода врачей. При виде Сергея её щеки покрылись едва заметным румянцем, глаза заблестели, а красиво очертаные губы дрогнули, и растянулись в улыбке.
– Как Вы себя чувствуете? – подошел к её постели старший хирург, и не дожидаясь ответа удовлетворенно кивнул. – Вижу что неплохо. Шов не беспокоит? Замечательно. Полежите у нас денька два, придете в себя, и можете отправляться домой. – Врач обернулся к Громову. – Видишь, как вовремя сделанная операция приносит людям облегчение. Помнишь в каком состоянии доставили сюда эту девушку. Еще бы немного, аппендицит бы лопнул, и тогда все, пиши пропало. А так смотри – улыбается. Молодец, поправляйся.
Как только врач отошел от кровати девушка взяла Сергея за руку, и легонько потянула к себе.
– Спасибо Вам. Я думала, что не переживу эту ночь. – Прошептала она когда Громов наклонился.
– Теперь Вам не больно? – так же тихо спросил он.
– Совершенно. – Девушка в смущении опустила глаза. – Вы совершили чудо.
– Скажете то же «чудо». Это были всего лишь камни.
– Эй, Геннадьевич, ты что там прилип что ли? Догоняй. Нас ведь и другие пациенты ждут. – Прервал их разговор окрик врача.
– Иду, иду. – Заторопился Громов.
– Спасибо Вам Сережа. Если бы не Вы… – Девушка с трудом проглотила последнее слово.
Громов заглянул в голубые глаза Татьяны, и увидел в них то, что для настоящего врача является самой лучшей наградой. Осторожно освободив руку из сухой, девичьей ладони молодой врач, чтобы подавить смущение, нарочито громко кашлянул, и все ускоряя шаг направился к выходу.
4
По дороге домой Петр, по привычке, заглянул в пивную. Как всегда, там находились два его дружка Вася и Федя. Взяв по кружке пива, и бутылку «чернил» они уселись за дальний столик.
– За выходной. – сказал краткий тост Василий, и сделал жадный глоток. Петр поднес пиво ко рту, вдохнул запах пенного напитка, и его вдруг передернуло от отвращения.
«Что такое?» – Недоуменно подумал он, ставя кружку на стол. С минуту Бочкарев наблюдал как его товарищи с явным удовольствием осушают бокалы, и повторил попытку. На этот раз его замутило, а к горлу подкатила тошнота.
«Наверное вчера в ресторане «паленку» подсунули» – решил он и тяжело поднялся из-за столика.
– Ты куда? – Удивился Федор, глядя на нетронутую кружку.
– Пойду, мужики, что-то мне нехорошо.
– А ты «чернильца» стакан накати – враз снимет. – Посоветовал Василий, и выставил на стол бутылку.
От вида спиртного Петру стало еще хуже.
– Неа. Я лучше пойду прилягу. Пока, мужики. – Наспех попрощавшись Бочкарев почти выбежал из пивной. С того дня ему становилось не по себе даже взглянув на витрину со спиртным.
Незаметно пролетела весна. Деревья, сменив праздничный, цветочный наряд на повседневную зелень листвы, стояли чуть сутулясь, в ожидании знойных дней. Трава глупо тянулась вверх, чтобы поскорее попасть под беспощадную газонокосилку, а вода в небольшой речушке, еще недавно столь стремительно бежавшая на встречу с морем, замедлила свой бег чтобы обласкать теплом всех купающихся.
Петр теперь уже не стремился в первых рядах вырваться из каменного мешка заводских стен. После того как он чудесным образом излечился от алкоголизма мать Светлана Андреевна, расцвела и помолодела. Осознав сколько горя, и страданий он ей причинил за эти годы, Бочкарев, словно пытаясь загладить свою вину, окружил её заботой и вниманием, и мать была на седьмом небе от счастья. Одно только омрачало её безмерную радость это то, что сын никак не мог помириться с Софи. Восточная, горячая женщина с большим недоверием отнеслась к тому, что Петр бросил пить. И хоть ей одной не легко приходилось выживать в чужой стране. Снимать квартиру, работать чаще всего за копейки, голодать, однако возвращаться к Петру она не спешила. Как он её не упрашивал. Вот и сегодня он подождал, когда схлынет основной поток торопящихся домой, и не спеша вышел за проходную. Не успел Бочкарев спуститься по ступенькам как к нему подошел хорошо одетый молодой человек.
– Петр Васильевич? – Спросил он с некоторым сомнением осматривая токаря с головы до ног.
– На пропуске так написано. А что, есть сомнения? – Ответил Петр с вызовом глядя на незнакомца.
– Не могли бы Вы пройти со мной. С Вами хотят поговорить. – Не обращая внимания на его тон сказал молодой человек, и глазами указал в сторону представительского «мерседеса», стоящего в тени деревьев. Боковым зрением Бочкарев заметил еще одного парня в костюме появившегося позади. Что это за люди Петр понял сразу, и потому по его телу пробежала сладкая дрожь. В какую-то секунду он готов был расцеловать этих незнакомцев, но большим усилием воли заставил себя ничем не выказать своей радости. Наоборот. Бочкарев опустил голову, заложил руки за спину, и как арестованный под конвоем побрел к машине. Проходя мимо редкие рабочие с интересом наблюдали за этой сценой, чем давали повод изрядно понервничать молодым людям. Как Бочкарев и предполагал на заднем сидении «мерседеса» находился Романов.
– Ну, здравствуй, Петр Васильевич. – широко улыбаясь поприветствовал его полковник.
– И Вам не хворать, Владимир Владимирович. – едва сдерживая переполнявшие его эмоции ответил Бочкарев, но все же не сдержался и улыбаясь добавил. – Рад видеть Вас живым и здоровым.
– Спасибо. И ты, я смотрю, держишься молодцом. Как у тебя дела?
Петр нахмурился. – Вы ради этого шоу перед моей проходной устроили? Теперь по городку поползут слухи, что меня КГБ арестовало, имне не один месяц понадобиться чтобы всем объяснить, что это просто знакомый полковник приехал поинтересоваться как у меня дела.
– Не кипятись. – Стал сразу серьезным Романов. – Тебе никому ничего не придется объяснять. Мы сейчас едем на военный аэродром где нас уже ждет самолет.
– Но… – Растерялся Бочкарев
– Никаких «но». Я уже побывал у тебя дома, Светлане Андреевне все объяснил, твои вещи в багажнике, документы, – полковник извлек из внутреннего кармана пиджака Петин паспорт. – Вот, держи. С твоим начальником мы договорились. Так что все улажено. – О том, что они с Софи расстались, и она теперь живет в соседнем городе Романов узнал от матери Петра, а потому, чтобы не бередить душевную рану,ничего о ней не спросил.
С минуту Бочкарев вертел в руке свой документ задумчиво глядя в спинку переднего сидения.
– К чему такая срочность, и почему Вы приехали лично, а не вызвали меня по телефону, или еще как-нибудь?
Полковник сделал пол-оборота туловищем, и в упор посмотрел на Бочкарева. – Не буду скрывать, я хотел лично убедиться, что с тобой все в порядке. Ты знаешь о чем я говорю, и обижаться здесь нечего. Дело предстоит очень ответственное, и очень рискованное поэтому от вас понадобиться все ваши силы, знания, и опыт. Поэтому очень не хотелось, чтобы из-за кого-то случилась осечка.
Петр повернулся к Романову и их взгляды встретились. –Я не дурак, Владимир Владимирович, и прекрасно понимаю, что еще пару месяцев назад Вы бы со мной даже не разговаривали. Что нужно делать?
– Узнаю прежнего Бочкарева. – Улыбнулся полковник, и чуть тронул сидящего за рулем водителя. – До прибытия в лагерь отдыхать, и попытаться сконцентрироваться. Все вопросы обсудим на месте.
– Последний вопрос. Кто будет со мной в команде?
– Все знакомые тебе лица.
– Отлично, у меня к Громову накопилась пара – тройка вопросов. А теперь, я, пожалуй, вздремну, Вы, товарищ полковник, даже не представляете,как тяжело вставать в шесть утра пять дней в неделю. Иногда у меня возникает мысль посоветовать нашим органам применять этот метод в качестве пытки. Уверен через месяц человек пятьдесят признались бы в убийстве Кеннеди.
– Отдыхай, давай. Изобретатель пыток. – шутливо оборвал его Романов, и закрыл глаза.
5
Полковник открыл глаза, и тут же почувствовал запах свежесваренного кофе. Взглянув на настенные часы, он недовольно буркнул нечто не членораздельное, и направился в ванную. Минут через пятнадцать, умытый, и свежевыбритый Романов заглянул на кухню. Как он и ожидал там его дожидался Александров.
– Что же тебе не спиться-то в пять утра? – хмуро спросил полковник, присаживаясь за стол.
– Старческая бессонница. – улыбнулся Сан Саныч, и протянул другу чашку. – Тебе коньячку в кофе добавить?
Романов внимательно посмотрел на сидящего напротив Александрова. На его бледном, худом, осунувшемся лице проступали едва заметные красные пятна, а в,из-за толстых линз, кажущихся чуть выпуклыми глазах, явно читалась тревога.
– Что-то случилось? – За долгие годы дружбы полковник научился распознавать любые, даже самые, казалось бы, незначительные изменения в его настроении, но сегодня Сан Саныч был явно чем-то очень озабочен.
– Да, Володя. – Сделав небольшой глоток Александров достал сигарету, чиркнул зажигалкой, и жадно затянулся едким дымом. – Я начну немного издалека, а потому прошу выслушать меня по возможности не перебивая. Договорились?
– Хорошо. Я весь внимание.
– Лет шесть назад я присутствовал на одной из церемоний по присуждению Нобелевской премии по медицине где познакомился с очень интересным человеком – профессором Карлом Доуласом. В тот момент он занимался изучением головного мозга человека, имел в Женеве свою лабораторию, все необходимые для этой цели средства, а самое главное, негласную поддержку властей. Ведь, как ты понимаешь, опыты нужно было проводить над людьми. Любые другие животные в данном случае были бесполезны. Так вот. Я Конечно же заинтересовался его работой. Очень, знаешь ли, хотелось посмотреть, как создают сверхчеловека. Да, да. Это не фантастика Володя. Если найти особь с достаточным потенциалом, провести с его мозгом некоторые манипуляции, немного обучить, то в конце концов из стен лаборатории выйдет человек с довольно сильными способностями. Войдя Доуласу в доверие я проник в его детище. Ты представить себе не можешь что я там увидел. Это мечта всех, кто так или иначе связан с человеческой психикой. Я не буду тебя нагружать всеми терминами, описанием приборов и опытов. Чтобы все это понять мало закончить мединститут, нужно еще «переварить» множество книг по психологии, неврологии, а тек же иметь большую медицинскую практику. В общем меня это очень увлекло. Подопытных было всего пять человек. Четыре обычных, ничего собой не представлявших,псевдо экстрасенсов, не обладавших даже намеком на способности, а вот пятый был очень интересный экземпляр. Наш земляк, Сергей Осокин. Будучи матросом на торговом судне сбежал в итальянском порту, попросил убежище, затем перебрался в Швейцарию, и промышлял там кражами. Причем довольно оригинальными. В банке он предоставлял документ по которому ему выдавалась внушительная наличность. Как ты уже, наверное, догадался это был обыкновенный лист бумаги.
– Гипноз? – Впервые за все время монолога перебил его Романов.
– Не совсем. – Усмехнулся Александров гася очередную сигарету. – Дело в том, что в подлинности документа не сомневались даже после его ухода. Обман обнаруживался лишь в конце рабочего дня, а это часа через три – четыре. Здесь было нечто иное. Да и арест проходил не совсем гладко. Хоть Осокин от видеокамер и не прятался, но взять его смогли лишь через год, и то при помощи все того же Доуласа. Обнаружив столь необычный экземпляр Карл приложил все свои силы, и влияние чтобы Сергей вместо тюремной камеры попал к нему в лабораторию. И он оказался прав. Осокин действительно обладает большими сверх способностями, а пройдя Доуласовскую обработку он стал поистине универсальным солдатом.
– К чему ты мне все это рассказываешь? Уж не забросил ли твой Доулас этого «Рембо» к нам для совершения терактов?
– О нет. Карл пацифист, и изучает это явление только для того, чтобы наоборот противостоять злу.
– Да ладно! – Романов даже вскочил из-за стола. – Ты хочешь сказать, что профессор тащит к себе в лабораторию преступника, делает из него сверхчеловека, и думает, что тот, наделенный почти неограниченными возможностями, вдруг преобразиться и станет на сторону добра и справедливости. В таком случае твой Доулас или дурак, или законченный утопист.
– Не забывай, что Карл всего-навсего ученый, но в его штате работают несколько первоклассных психологов на которых и была возложена задача по исправлению мировоззрения Осокина. Кстати это было одно из условий из-за которого Сергея и передали Доуласу. А теперь о самом главном. Три месяца назад Осокин сбежал из лаборатории.
– Как сбежал?
– Все гениальное просто. Сергей загипнотизировал одного из лаборантов, оделся в его костюм, и убедил всех охранников что он – это лаборант. Когда это обнаружилось Осокина уже не было в стране.
– Прям фильм фэнтази с элементами детектива. Ну и где же он сейчас?
– Не знаю.
– Как?! Ты не знаешь где находится тебе подобный человек? Прости, но не верю.
– И тем не менее. Осокин научился ставить мощную защиту, из-за которой он совершенно не «прощупывается», но по некоторым косвенным уликам могу предположить, что Сергей находится в юго-восточной Африке.
– Очень интересно. Выкладывай.
– Вскоре после его исчезновения в Сомали вдруг появились пираты. Думаю, ты о них наслышан.
– Еще бы, но мне кажется это обычные местные бандиты, которые выполняют заказы владельцев судовых компаний.
– Так-то оно так, да не совсем. Во-первых, уж больно они «вдруг» появились, хотя суда там ходят не одну сотню лет. Во-вторых, пираты оснащены практически по последнему слову военной техники, что для захвата обычного сухогруза совершенно ни к чему. И последнее. Для вчерашних рыбаков они очень хорошо обучены военным навыкам.
– Хорошо. – Романов взглянул на часы, и заторопился. – Допустим ими кто-то руководит, с чего ты взял, что это Осокин?
– Интуиция, мой друг, интуиция. – Александров поднялся, и сладко потянулся. – А теперь я имею честь откланяться. С твоего разрешения – пойду. Очень много дел.
– То есть как прийти так разрешения не нужно, а вот уйти – обязательно с разрешения. – Фыркнул уже в пустую кухню Романов, и пошел одеваться.
– Владимир Владимирович. – Поднялась со своего места секретарь, как только полковник пошел в приемную.
– Что случилось, Елена Феликсовна?
– Вас срочно вызывают в министерство обороны.
Романов несколько секунд раздумывал войти ему в кабинет за отчетами, или нет, но потом качнул головой, развернулся и вышел. Проводив его взглядом, секретарь нагнулась к селектору, чтобы вызвать машину.
6
Солнце уже на половину погрузилось в теплую, морскую воду, когда неприметная «Лада» подъехала к уже знакомым воротам с поблекшей эмблемой ДОСАФ.
– Вы когда-нибудь здесь ремонт делаете? – спросил Бочкарев, намекая на выгоревшую, а местами даже облупившуюся краску.
– Да, конечно. А в чем дело? – не понял его вопроса Романов.
– Ваш фасад выглядит так словно эта база «ДОСАФ» застряла где-то в восьмидесятых годах прошлого века. Если на краску нет денег Вы бы сказали, я бы с завода спер.
– Но, но Петр ты по аккуратнее с предложениями. Мы же всё-таки карающий орган.
– Вот то-то и оно, что орган.
К этому моменту ворота со скрипом отъехали в сторону, и «Лада» вкатилась на территорию лагеря тем самым оборвав назревавшую перепалку. Как только машина остановилась к ней тут-же подбежал начальник лагеря.
– Товарищ полковник…
– Вольно, капитан. – Выбравшись из «Лады» Романов потянулся и повернулся в сторону стоявшего по другой бок машины Бочкарева. – Прими этого курсанта, и определи его к остальным. Документы я занесу в канцелярию сам.
Петр огляделся. С тех пор когда он здесь бегал кроссы, и прыгал с парашютом ничего не изменилось. Даже начальник остался прежнем.
– Вениамин Спиридонович, здравствуйте. – Поздоровался Бочкарев, когда они отошли от полковника.
– Здравствуй, Петр. Рад снова вас всех здесь видеть.– Не оборачиваясь ответил офицер.
– Значит наши пацаны уже здесь? – обрадовался Петр. – Ай, хорошо! Нас на долго сюда – не в курсе?
Капитан молча пожал плечами, и показал на пустой коридор. – Дорогу к вашему кубрику найдешь или провести?
– Найду, Вениамин Спиридонович, конечно найду.
Подхватив сумку, он подошел к знакомой двери, на секунду задержался, а затем её резко распахнул, и рявкнул с порога: – «Встать, смирно!». Трое парней вскочили со своих мест.
– Вольно. – улыбаясь отдал команду Бочкарев, и бросил сумку на ближайшую кровать.
– Ах ты вирус троянский! Чтоб тебя Касперский стер! – Выкрикнул Паромов бросаясь к двери.
– Ну ты даешь, мазута сухопутная. – пробасил Морозов спеша вслед за Вячеславом, и лишь Громов, улыбаясь своей чуть застенчивой улыбкой, остался на своем месте наблюдать как его товарищи пытаются задушить в своих объятиях Бочкарева. Вырвавшись наконец из их рук Петр подошел к хирургу.
– Ну здравствуй, Сергей. – Он сперва немного замешкался, но потом все же протянул руку.
– Здравствуй, Петя, здравствуй. – Вместо рукопожатия Громов сгреб его в охапку, и сильно прижал к себе. – Я рад что ты снова с нами.
– А уж как я рад! – Волнение Бочкарева перед встречей сменилось на безудержную радость от того, что он снова здесь, среди своих товарищей, и они не только не оттолкнули, а наоборот были искренне рады его возвращению.
– Обед скоро? – Первое, что спросил Петр после освобождения из объятий.
– Узнаю Васильевича. – Хохотнул Морозов. – Здесь может быть Родина в опасности, а ему главное пожрать.
– Зря, Саша, смеешься, – без тени улыбки сказал Бочкарев присев на тумбочку. – Я в свое время провел ряд экспериментов, и пришел к выводу, что спасать Родину лучше всего сытому.
– Это почему же? – Повелся на его тон Морозов, а остальные с интересом следили за их диалогом.
– Да потому, что Родина – это мать?
– Ну, допустим.
– Не «допустим», а мать. А мама всегда следит за тем, чтобы её дети были сыты, одеты, и обуты. Даже когда ей угрожает опасность она в первую очередь думает о том накормлен ли её любимый сын – Петя. А уж он, в свою очередь, получив заветную миску щей готов свернуть шею любому, кто покусится на его право съесть эти щи, а значит на Родину.
Взрыв хохота заставил застыть Романова прямо на пороге их комнаты.
– Курсанты смирно! – перекрикивая шум скомандовал начальник лагеря. Парни дружно по вскакивали с мест, и выстроились в шеренгу.
Полковник кивком головы попросил капитана оставить их наедине, и только когда за ним закрылась дверь скомандовал: «Вольно.». поздоровавшись с каждым, кроме Бочкарева, за руку он присел на табурет, пригласив всех занять места напротив. Когда смолк шорох стульев Романов обвел ребят изучающим взглядом, с пол минуты помолчал, и лишь потом начал разговор.
– Ну вот я снова собрал вас здесь. Честно признаюсь – не думал, что вы мне понадобитесь так скоро.
– Ничего себе «скоро», полтора года прошло. – не сдержался Бочкарев.
– Не перебивай. – Строго взглянул на него Романов затем, чуть помолчав, продолжил. – Так вот, я вызвал вас для того, чтобы поручить одно очень непростое задание.
– Кого на этот раз? – Снова не удержался Петр.
– Никого – а что. – Полковник покачал головой, но от замечания удержался. – Два дня назад сомалийские пираты захватили торговое судно, на борту которого находился секретный прибор. Его нужно вернуть во что бы то ни стало. Это в двух словах. Теперь детали.
– Погадите с деталями. – Морозов наморщил лоб. – У Вас карта при себе?
– Да, разумеется. – Романов достал из портфеля ноутбук, и повернул его так, чтобы всем было видно.
– Где это произошло? – снова спросил Морозов.
Полковник, кончиком ручки обвел район Индийского океана.
– Под чьим флагом шло судно, нашим?
– Нет, Малазийским.
– Какой официальный груз?
– Электроника, кондиционеры, телефоны, ну и все такое. Кстати, груза было не много, судно шло почти пустым.
– Ясно. Получатель?
– Украина.
– Чей экипаж на борту?
– Сборный. Русские, украинцы, греки, капитан – Гаврилов Тимофей Иванович. Помощник – Ковтун Михаил Данилович. Еще вопросы?
– У меня пока все. – Морозов подтянул к себе ноутбук, и они вместе с Паромовым погрузились в изучение данных.
– Могу и я задать вопрос? – Как ученик в школе поднял руку Бочкарев.
– Только по существу.
– Чей это аппарат?
– Наш.
– Тогда что он делал в Малайзии?
– Проходил испытание, и доработку.
– А что, на одной шестой части суши ему места не нашлось?
Полковник вздохнул, и показал пальцем в потолок.
– Что это за прибор? – оторвался от интернета Паромов.
– Информация конечно секретная, но вам я кое-что сообщить могу. Это прибор предназначен для нейтрализации любого спутника. Вы даже представить себе не можете, что будет если похитители разберутся что к чему.
– Мне кажется эти рыбаки не отличат кондиционер от микроволновки. – усмехнулся Бочкарев.
– Э, не скажи. – обернулся к нему Громов. – Эти, как ты говоришь – рыбаки, вооружены так, что им позавидуют некоторые профессиональные армии, а по их действиям можно предположить, что ими управляет очень грамотный, умный, хорошо разбирающийся в военном деле человек.
– Еще одна странность заключается в том, что пираты напали на полупустое судно, что для них совершенно не характерно. Ведь в несколько кабельтовых восточнее проходило два забитых под завязку сухогруза, и один танкер. – Продолжил Романов.
– Есть и еще кое-что. – Поднял голову Паромов, и развернул ноутбук. – Вот смотрите, это данные статистики пиратских нападений. На протяжении всего времени их существования они не захватили ни одного судна с электроникой.
