Виктор Балдоржиев
Вне времени и пространства
Молчание
О чем молчится, человече,
В какую ты стремишься даль?
Когда вокруг бушует вече,
Знать, будут сеча и печаль…
Ты с миром этим связан кровно,
Меняясь в сути и в числе,
Один из множества и ровня
Всему живому на Земле!
Живи и здравствуй, человече,
Не меркнет свет твоих очей.
Трава растет, где билась сеча,
Не помня жертв и палачей…
Рефлексы
У вздремнувшей у церкви старухи,
На чекушку украв медяки,
Этой ночью протяжно и глухо
Пел мужик под луной у реки.
Вероятно, философы где-то
Выводили законы миров,
И, наверное, где-то поэты
Обсуждали гармонию слов…
А старуха, забыв про утрату,
Заскуливших кормила щенят,
И мужик, отрезвевший к закату,
Виновато смотрел на закат.
Не кончаются радость и горе,
Продолжается жизнь на земле.
Рефлексивно пульсируют споры
О добре и, конечно, о зле…
Осторожно!
Не пытайтесь говно без причины
Утопить в океане, козлы:
Это айсберга, может, вершина,
Или даже – вершина скалы.
Когда стираются границы
Когда стираются границы,
Мой друг, ни в чем не торопись.
Вглядись, как размывает лица
И изменяет Время Жизнь…
И не предвидится решений
Больших и маленьких задач.
Ты – часть совсем иных творений.
Узнай об этом… И не плачь!
Потеря
О потерянном царстве мечтая,
Где ты бродишь, о чем ты поешь?
Из советского ада и рая –
От себя никуда не уйдешь.
Где-то плачут губительно скрипки.
Но каких ты корней и кровей?
Поразительно гибко, но зыбко
Скомороха играет еврей…
Так какому же дьяволу веря
Распродал ты и ад свой и рай?
Ах, потеря, больная потеря.
Что мне делать с тобой? Наливай…
Деревья колхозного сада
Допотопное нынче село,
Золотушная жизнь на коросте,
Говорят – полселу повезло.
Говорят – полсела на погосте…
Кто, какие найдёт здесь следы
От былого и сытого лада?
…Как шумят и не чуют беды,
Все деревья колхозного сада!
Книжный червь
Книжный червь посреди гегемонии
Матерщиных, похабных речей,
О какой ты талдычишь гармонии,
Для каких ненаглядных детей?
Но блуждая от аканья к оканью,
Лепеча иль баюкая речь,
Корень Слова в каком-нибудь коконе,
Как и вид свой, сумеешь сберечь…
В дороге
Цени момент и даже часть момента,
Ты – тоже часть мозаики степной…
Когда в машине еду до райцентра
Вся жизнь моя встаёт передо мной:
Вся из частей безмолвия и слова,
Где свет перемежается со мглой.
И нет конца! И становлюсь я снова
Песчинкою мозаики земной…
Безначалие…
Как бы жизнь эту мы не делили,
Не разъять нам круги и углы.
Разве мир наш из грязи и пыли,
Если весь он из Света и Мглы?
И бессмысленны – Много и Мало:
Всё меняется только любя.
Там, где нет ни Конца, ни Начала
Ты всегда повстречаешь себя.
Октябрь 2016
Веку новому снятся ночами:
Серафимы без глаз и без крыл,
Ведьмы кружат над ними кругами.
Снова Гоголь ко мне зачастил.
И, присев на краю изголовья,
Он бормочет, что больше невмочь.
За окном наливается кровью
Осетинская лунная ночь.
Паутину раздвинув, из тлена
Вий, как Сталин, явился опять.
И летучие мыши слетелись,
Что бы веки его приподнять…
О гениальных стихах Александра Кабанова
Возникают, являя из тьмы,
Как химеры, ожившие виды.
Так, что волосы дыбом. Умы
Превращаются в сгустки обиды.
Неизвестно: куда, почему
Эти виды летят, словно птицы?
Исчезая в чудесную тьму,
Ибо не за что здесь зацепиться…
Монгол. 2206 год
«Моя золотая планета –
Онон, Керулен, Халхин-гол…»
Так пел у костра на рассвете
В двенадцатом веке монгол.
Ещё через десять столетий,
Забыв о траве и коне,
Он с лазером брёл на рассвете
По пепельно-дымной стране.
И пел о далекой планете,
А эта была вся в дыму.
И не было тени и света,
Лишь звёзды внимали ему…
Цифра и Птицы
В прошлом веке горела земля,
В этом веке – дожди затопили.
Саранча и несметная тля
Климат с климаксом здесь породнили.
И явили другую ступень,
Где личины срывают личины.
Насекомые бросили тень,
Вышли в свет. И теперь – величины.
Space и спайс будоражат мозги.
Только Цифра не знает предела.
Все быстрее и выше круги.
Так куда же ты, птица, летела?
В прошлом веке и в этом, куда?
Как ты путь или срок выбирала?
Лишь чирикнула: «Что ты! Года –
Никогда, никогда не считала…»
И пропала в таинственной мгле,
В круговерти космической пыли.
Что за числа в остывшей золе
Этой ночью опять проступили?
