Вики Рисаби
Обмануть семью босса: временная невеста
Глава 18
Тело размякло, нервное напряжение последних дней выплеснулось вместе с последними стонами от оглушающе яркой близости наших тел. Я молча лежала на горячем и сильном мужчине, прижавшись щекой к груди и слушала, как внутри него медленно успокаивается бешенное сердце. Вдруг стало так комфортно находиться с ним рядом, так естественно, словно я только для этого и была рождена.
Саша медленно протянул руку и огладил горячей ладонью мою спину, вызывая волну мурашек и заставляя вернуться на землю.
– Так хорошо с тобой… – он задумчиво прошептал в полутемное пространство, словно читая мои мысли.
– И мне с тобой… – я лениво потянулась. – Мне нужно в душ…
Саша перевернул меня на спину и навис надо мной громадиной, прикасаясь нежно и лениво к ключицам, покрывая мягкими словно облако поцелуями.
– Саш, мы же не хотим спать на мокрых простынях, правда? – прошептала я ему на ухо, когда он перешел на мою шею. – Отпусти меня, пожалуйста…
Его ладонь сжала мою грудь, сильно и властно, так, что я обреченно застонала.
– Хорошо, иди, но только быстро. – прошептал он, наклоняясь и набрасываясь на нежный сосок, мгновенно отреагировавший на его ласку.
Его глаза сейчас были как раскаленная лава, прожигали меня насквозь своей туманной страстью. Но я поняла, что, если задержусь еще хотя бы на секунду – уже не уйду, поэтому быстро отстранилась и поднялась на ноги.
Саша тут же вернулся на спину и положил руки под голову, смотря на меня с улыбкой. Наша нагота больше никого из нас не смущала, наоборот, я с интересом рассматривала его широко раскинутые ноги и все, что находится между ними. А он смотрел на меня, застывшую у двери в ванную в полуобороте.
– Лучше беги быстрее… – хрипло сказал Саша, указывая взглядом на начавший снова набухать орган между своих ног.
Я только нелепо хихикнула, и быстро забежала в ванную. Включив душ, случайно посмотрела на себя в зеркало… Боже… Да я не видела себя такой примерно… никогда?
Из отражения на меня смотрела девушка, которую легко можно было бы разместить над надписью «вот так выглядит счастливый человек». Щеки, словно наливные яблочки, такие румяные и свежие, глаза – искрами расплескивают радость вокруг при каждом взмахе ресниц, губы – ярко-красные от поцелуев, которые подарил мне Саша. И кажется, на лице нет ни одной морщинки.
Я даже недоверчиво поднесла ладонь к лицу и погладила собственную щеку. Это правда я? Я умею быть такой? Очуметь!
Оторвавшись от зеркала, я залезла в просторный душ, подставляясь под струи воды и стряхивая с себя это невероятное наваждение. Я вся была пропитана запахом Саши, его энергией, а внутри меня все еще пульсировало его семя.
Черт! Я совершенно забыла про таблетки! О боже… Я судорожно начала вспоминать, сколько времени я уже не пила контрацептивы. Получается с того момента, как я приехала в Широво – я не выпила ни одной таблетки? ДУРА!
Мне сразу захотелось биться головой о стену. Так, стоп, паниковать не время. Нужно при удобном случае посмотреть в приложении на какие примерно даты выпадает предполагаемая овуляция…
Я немного успокоила себя этой мыслью, но тревога все-равно нарастала во мне комом. Нужно сказать Саше, нужно ему обязательно сообщить, потому что пока я даже его мнение по поводу детей толком не слышала, он только вскользь упоминал, что ему «пора бы уже». Но это еще ничего не значит.
Домылась я быстро, тщательно убирая вытекающую из меня сперму, которой оказалось так много, что я невольно удивилась. Ладно, буду разбираться с проблемами по мере их поступления. Лишней паники нужно постараться избежать.
Фух… Я шумно выдохнула и стала вытираться, отгоняя мысли и еще раз залюбовавшись своим отражением.
Красивая. Сейчас я почувствовала себя по-настоящему красивой, полноценной, гармоничной. Важной для одного человека, небезразличной. Трепет внутри груди усилился и стал нарастать. Кажется, я не видела его всего 15 минут, а уже соскучилась… Что со мной такое?
Александр
Мягкость кровати и полутьма приятно убаюкивали сознание. Хорошо, даже слишком. Кто бы мог подумать, что эта маленькая девочка может так сводить с ума? Так спокойно внутри, словно зверь немного утих, получив то, что хотел. Но я уже понимал, что этого мало. Нужно еще… и еще… и столько, сколько смогу.
Хочу заставить ее забыть обо всем, сделать своей полностью, показать, как может быть хорошо со мной, чтобы она отбросила любые мысли о нашем договоре. Просто забыла, словно его никогда и не было.
Но секс – еще не все. Я хочу показать ей себя, такого, какой я есть. Без прикрас и без штампов, навешанных родней. Могу же я себе это позволить?
Улыбнулся, и тепло снова разошлось волной по телу при воспоминании о жаре ее тела, дрожащих ресницах, ноготках, которые чувствительно впивались в кожу…
И где моя чудесная жена? Что-то задержалась в ванной, а я предупреждал, чтобы поторопилась. Поправив вставший от воспоминаний член, я медленно поднялся, чувствуя свободу в мышцах и мягкую ленивость.
На тумбочке завибрировал телефон, заставляя меня отвлечься от приятных мыслей. Эля? Ей-то что от меня надо? Воспоминания о любовнице больше не отзывались во мне ничем, кроме звенящей пустоты. Скинул звонок, не раздумывая и вернул телефон на место. Не хочу думать ни о чем и ни о ком, кроме Светы. Моей жены.
Встаю бодро и иду в ванную, к ней. Стучусь три раза, чтобы не испугать. Нужно напомнить, о том, что я ее тут вообще-то жду. С улыбкой открываю дверь. Она стоит у зеркала, завернутая в белоснежное полотенце, будто подарок для меня, долгожданный и очень желанный.
– Ты так долго, что я уже соскучился. – говорю мягко, облокачиваясь на дверной косяк плечом и указывая глазами на член, который мгновенно реагирует на нее. – И не я один.
Растерянные глазки, немного испуганные и в тоже время счастливые смотрят недоверчиво то в глаза, то ниже. И улыбка появляется на мягких, приоткрытых губах. Мне нравится, что она не стесняется меня.
– Я уже собиралась выходить. – врет и не краснеет, вижу по глазам.
– Ну так выходи, я приду через минуту. – шепотом выдыхаю ей склоняясь прямо в губы и срываю поцелуй. – А это лучше оставить здесь…
Говорю и тяну на себя полотенце, которое она отдает не сопротивляясь, оставаясь неприкрытой под моим взглядом.
– М-м… И как ты умудрялась прятать такую красоту? – задумчиво спрашиваю, оглядывая ее с ног до головы.
Она почему-то смущается и быстро ретируется из ванной в спальню, прикрывая за собой дверь. Усмехаюсь в след, никуда от меня не убежит, не позволю.
Быстро принимаю прохладный душ. Несмотря на то, что день выдался не из легких и эмоции граничили с нервным срывом, спать не хотелось. Света заставила понервничать, особенно в самом начале, когда я думал, что еще чуть-чуть и моя невеста убежит в неизвестном направлении. У нее были такие испуганные глаза, что ожидать можно было чего угодно и в любую минуту.
Улыбнулся, ведь не убежала, держалась за меня так крепко, до дрожи в пальцах. И это оказалось настолько приятно…
Я вышел из ванной, Света свернулась клубочком на своей стороны, укутавшись одеялом со всех сторон. Аккуратно лег рядом, прислушиваясь к ее дыханию. Сомнений быть не может, она спит глубоким сном…
Разочарованно поднялся на локте, чтобы наверняка убедиться. Действительно спит! Не дождалась меня. Даже обидно.
Блин, я чертов эгоист. Девочке столько всего пришлось сегодня пережить, а я только о своем члене беспокоюсь… Впереди еще достаточно времени, чтобы насладиться ей, а сейчас пусть лучше поспит и наберется сил.
Твердо решил не беспокоить ее, но все-таки не удержался и снова поцеловал в висок. Так и тянет, мистика какая-то. Она не проснулась, даже не почувствовав моего прикосновения. Я смотрю на нее и снова не могу сдержать улыбки. Так хорошо, от того, что она просто вот так лежит и спит рядом со мной.
Телефон на тумбочке снова завибрировал, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. И кому еще не спится? Опять Эля, да чтоб ее черти побрали, такой момент испоганила.
С раздражением скидываю звонок и отключаю телефон. Не хочу ни о чем думать. Широко зевнув, понял, что усталость никуда не ушла, просто была приглушена эндорфинами от близости. Спать.
***
Сквозь пелену сна, чувствую взгляд и робкое, мягкое касание горячей ладошки к груди. Внутри, бензиновым пятном расплывается незнакомое и такое приятное чувство безудержного счастья. На лицо сама собой наползает улыбка, которую невозможно сдержать, чтобы хоть на секунду притвориться спящим.
– Доброе утро. – шепчет нежный, чуть хриплый ото сна голос моей новоиспеченной жены и в сердце что-то тает. – Мы с тобой проспали до 11 часов…
Ее рука мягко гладит мои плечи, а потом переходит на щеку и проходится, скользя по бороде. Ни с чем не сравнимое удовольствие получаю сейчас, а ведь еще даже глаза не открыл…
– М-м-м… – сонно тяну, все еще не желая приходить в себя.
Открываю глаза и вот она… Света. Моя Света. Слегка растрепанная, заспанная и такая домашняя, лежит рядом со мной, положив голову на ладошку. Губы слегка приоткрыты, и я чувствую ее дыхание на своей коже.
– Доброе утро… – говорю шепотом и тут же перекатываюсь прямо на нее, прижимаясь к ней всем телом.
Она полностью голая и внутренне я ликую. Вчера я дал ей поспать, но сегодня… Извини, дорогая…
– Саша… – с переливистым смехом она нарочно пытается отбиться от меня, но шансов у нее нет.
***
Светлана
Завтракаем в столовой в тишине и спокойствии. Кроме нас в большом доме Шировых никого нет, и как-то непривычно тихо, после постоянного потока людей.
Несмотря на то, что проснулись мы поздно и еще уйму времени провели в постели, от чего у меня до сих пор ползут мурашки по коже, и слегка побаливает между ног, мы все равно проснулись одними из первых. Те, кто уже не спал – ушли дальше отмечать двойную свадьбу.
Я сижу рядом с Сашей в халате и улыбаюсь так, что кажется еще чуть-чуть и просто сведет челюсть. Все так хорошо, что не верится. Мозг постоянно ищет во всем подвох, но сердце легко затыкает его за пояс.
– И представляешь, мне удалось выкупить тогда этого мерина! Я собрал все свои сбережения, пахал на огороде у деда Тихона и помогал собрать урожай. – Саша тяжело вздохнул. – И он мне все-таки его отдал. Так что, любовь к лошадям у меня с детства, как ты сама понимаешь.
Его горящие глаза и азарт, с которым он рассказывал о своей первой в жизни лошади чаруют меня. Я и раньше понимала, что он очень целеустремленный, но, чтобы настолько? Да еще и в 11 лет… Это конечно мощно.
– А сейчас что с ним? – спросила я и спохватилась сразу, как слова вылетели изо рта.
– От старости умер, я рядом был. Специально из Москвы прилетел, проводить старого друга… – лицо Саши мрачнеет от переживаний. Через секунду собирается с мыслями. – Но, зато его приплод весь жив и все тоже мерины, копии отца!
– Прости. – говорю я. – Я не хотела.
– Да брось! Кстати, одного батя решил оставить для меня, Сеней назвал. До сих пор здесь на ферме. – он встает и забирает у меня пустую тарелку из-под каши. – А собственно, одевайся! Надо съездить, посмотришь на наше хозяйство!
Я даже ответить не успела, только обернулась на звук в дверном проеме.
– Доброе утро, народ. – в столовую выползла заспанная и полуживая Наташа. – Господи… Давно я так не отжигала.
– Пить надо поменьше. – отвечает ей Саша с усмешкой.
– Ой, хватит, а? И без того тошнит. – Наташа, шаркая домашними тапками ползет на кухню.
Я слышу, как открывается дверца холодильника.
– Наташ, я там кашу сварила, ты накладывай. Не стесняйся. – кричу ей вслед.
– Какая к черту каша, Света? – она выползает из кухни с трехлитровой банкой огурцов полной наполовину. – Русскому человеку рассол с утра нужен, а не каша.
Я с удивлением смотрю, как хрупкая, помятая Наташа плюхает на стол банку, открывает крышку после недолгой борьбы, садится за стол и начинает пить рассол прямо из банки огромными глотками.
Саша показывается из кухни, и смеясь проходит мимо сестры.
– Наташка – алкашка. – говорит он и со смехом отходит от нее подальше.
– Начинаются флешбэки из детства… – недовольно ворчит она, оторвавшись от банки и ставя ее на стол. – Вы праздновать-то пойдете дальше? Думаю, там уже народу набралось…
– Нет, у нас другие планы. – с улыбкой говорит Саша и нежно смотрит на меня. – Мы хотим на ферму сгонять. Хочешь с нами?
– Чтобы меня там от запаха навоза рассолом наружу вывернуло? Ну уж нет. И вообще, – она задумчиво уставилась вдаль. – я вчера познакомилась с солистом этой группы… как их? Ну музыкантов этих. Не поверишь… такая романтика. Мы рассвет встречали, болтали о том о сем…
Она мечтательно посмотрела куда-то вперед себя, а я почувствовала, как сердце пропустило удар.
– В общем, я сейчас марафет наводить и в бой. – она встала и задумчиво посмотрев на остаток рассола взяла банку с собой. – До скорого!
Я напряглась в тугую струну. Быстро же Юра обо мне забыл, очень быстро. И это после всего того… Козел!
Веселье с лица Саши тоже мгновенно спало. Он пошел вслед за Наташей, но я попыталась остановить его.
– Саша, не надо. – сказала я шепотом. – Пожалуйста, пусть делают что хотят, это их выбор.
– Что значит не надо? – его кулаки сжались. – Я не допущу, чтобы моя сестра путалась с каким-то патлатым выблядком. Она – Наталья Шир, ей не положено по статусу в такое говно наступать.
– Саша…
– Это моя семья и я буду разговаривать с сестрой так, как захочу и когда захочу, Света.
Он вышел, оставив меня совершенно одну. Горькие слезы не заставили себя ждать. Судя по его словам – я семьей не считаюсь. И именно я «наступила» в Юру, а главное мой статус мне это позволил.
Больно в груди очень, словно ножом режут снова и это после того, что было с нами ночью… утром…
Встаю резко, слезы оттираю с лица ладонями. К черту все. Тупая я курица! Очевидно же – он получил, что хотел и теперь может говорить со мной так, как посчитает нужным. А я дура, поверила в то, что между нами могут быть какие-то чувства…
В комнату зашла быстро, нашла шорты и футболку. Для прогулки на ферму подойдет.
Сука! Но почему же так больно! С остервенением бросаю вещи на кровать, с силой, словно хочу им отомстить за что-то. Но это нисколько не помогает, дыра внутри только разрастается.
Я – камень. Я – кремень. Успокоиться, одеться, закапать глаза. Привести себя в порядок.
К черту все. Ничего не хочу.
Я – камень.
Старательно выгоняя из головы все мысли до боли стискиваю зубы. Очень надеюсь, что Саша задержится у Натальи подольше. Не хочу, чтобы он видел, что его слова попали прямо в цель. Хочу быть твердой, прочной, как скала. Не дам делать себе больно.
Мне осталось продержаться каких-то 2 дня, не считая сегодня, а послезавтра мы уедем отсюда.
Я слегка подкрасила глаза и задумчиво уставилась на свое отражение. Еще вчера из зеркала на меня смотрела прекрасная, счастливая во всех смыслах девушка. Где она сейчас? Что с ней стало?
В отражении вроде я, а вроде как просто оболочка. Ладно, с этим можно как-то разобраться потом. В тишине и одиночестве, которого сейчас остро не хватает.
От звука открывающейся двери я едва не подпрыгнула и чуть не выткнула себе глаз щеточкой от туши. Конечно, я не забыла, что нахожусь тут не одна, просто напряжение дало о себе знать.
Саша зол как черт. Слышу даже по шагам, что он весь дерганный. Очевидно, сестра сказала ему примерно тоже самое что и я – чтобы он шел со своими советами куда подальше.
Сквозь приоткрытую дверь вижу, как он мечется по комнате, толи в поисках чего-то, толи просто на нервах. Выходить откровенно боюсь и делаю вид, что еще не закончила сборы. Но он сам подходит к двери в ванную и с шумом ее распахивает.
– Пиздец! – говорит, смотрит на меня по-волчьи и дышит часто. – Я ей одно – она мне пятое, а вдруг это моя родная душа, говорит! Я ей, видите ли, не указ! Совсем охренела дура малолетняя. И ладно бы кого путного выбрала, но нет, именно на твоего бывшего ебаря глаз положила!
Я молча слушаю поток его сознания, прикидывая, что было бы безопасно ответить на это. Мне кажется, что все, что я бы не сказала сейчас – выльется мне боком и он просто скинет на меня всю свою злость. Кричать и доказывать ему, кто прав, а кто виноват мне совершенно не хочется. Пусть разбирается в этом сам. В конце концов – это была не моя идея притащить сюда Юру и его группу.
Я молча прохожу мимо него, слегка задевая плечом.
– Мы едем куда-то? Или я займусь чисткой платья? – задаю вопрос шепотом, оглядывая платье, которое так и лежит на полу в углу в плачевном состоянии.
– Тебя реально сейчас платье так интересует? – со злостью приближается ко мне Саша. – Или ты в дуру поиграть со мной решила?
Он близко, и продолжает наступать, а мне действительно становится страшно. Я делаю несколько шагов назад и вижу, как искры его злости летят в меня торпедами, задевая и раня. Глаза сияют яростью, какой я не видела от него даже в тот день, когда обнаружился слив рекламного бюджета.
Сама не замечаю, как начинаю падать от того, что упираюсь во что-то ногами. Но падаю мягко, прямо на кровать и замираю, смотря снизу вверх на Сашу.
– Саша… – шепотом говорю я, чувствуя, как слезы вновь наполняют глаза. – Ну что ты от меня хочешь? Что я должна тебе сказать? Ну скажи мне и я повторю, только не надо так… ты пугаешь меня.
Я сажусь и закрываю глаза ладонями, я не хочу, чтобы он видел мои слезы. Камень? Да какой я на хрен камень? Слезы тошнотворной волной накрывают сверху, но я очень стараюсь успокоиться.
Но что-то меняется, убрав руки я вижу, как он отходит от меня и мне становится чуть лучше. Но тут же вернувшись, садится рядом и кровать прогибается под его весом.
– Света… – голос такой виноватый, что хочется выть еще громче. – Прости. Ты, конечно, тут не при чем. Я просто взбесился.
Он хватается за голову руками и отчаянно трет лицо, будто пытается привести себя в чувство. Я молча наблюдаю за ним, не вмешиваясь в его переживания. Пусть подумает над своим поведением, это будет для него полезно.
Шумно выдохнув, наконец оставляет лицо в покое.
– Прости, я порой бываю неадекватен, особенно в том, что касается моих близких. – сказал Саша уже спокойно. – Я знаю, как решу этот вопрос.
– Саша, а меня ты к своим близким совсем не относишь? – не смогла я удержаться от вопроса, который больно сидел где-то в области груди. – Даже после того, что между нами было вчера и сегодня?
– Света… – он обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. – Это совсем другое.
Он проворно встал, обошел кровать и взял телефон с тумбочки, оставляя меня в глубоких раздумьях над его словами. Другое – это какое? И вообще, как его понимать?
– Ты можешь прогуляться со мной на площадь или остаться здесь. Мне нужно переговорить с Юрой. – бросил он невзначай. – Как хочешь?
– Я лучше останусь здесь. – тихо проговорила я.
– Хорошо, тогда дождись меня и мы поедем на ферму. – сказал Саша, исчезая в дверях и оставляя меня наедине со своими мыслями.
Я машинально встала следом за ним и замерла. Юру сейчас ждет очень неприятный разговор, скорее всего один из самых неприятных в его жизни. И от этого факта почему-то стало приятно. Все, что с ним происходит сейчас – он заслужил. Пусть расхлебывает.
Я подошла к платью и с печальным вздохом подняла его вверх. Ткань все еще была мокрой, подол был испачкан, но не настолько сильно, как мне казалось вчера. Тщательно осмотрев ткань со всех сторон, даже удивилась – и как только мне удалось вчера не поставить на него ни одного жирного пятна? Да я просто молодец.
Хоть что-то сегодня действительно порадовало. А значит, жить можно.
Но туфлям повезло меньше. Их я умудрилась испачкать хорошо, можно даже сказать качественно и с ними придется повозиться, это наверняка.
Я собрала все в охапку и понесла в ванную. Пока руки заняты – голова свободна и это очень хорошо, при сложившейся ситуации.
За стиркой и чисткой туфель я даже не заметила, как пролетело время. А Саша все не возвращался. Я начала подозревать о неладном… Вдруг что-то случилось или пошло не по плану? А я сижу тут и ничего не знаю…
Я как могла развесила платье на сушилке и поставила туфли. С ними предстоит еще поработать, но это можно немного отложить. Одолеваемая сомнениями, вытирая руки полотенцем я вышла в комнату и впервые за долгое время подошла к укоризненно молчавшему на тумбочке телефону. Совсем про него забыла, да и некогда было, честно сказать ответами на сообщения и звонки заниматься.
Я бросила полотенце на кровать и села, руки немного подрагивали от стирки, но я старательно не обращала на это внимания.
Пропущенных звонков… А сообщений… А в мессенджерах что творится… Я ужаснулась. Первым желанием было бросить телефон обратно на тумбу и забыть, что я вообще его открывала. Вторым – посмотреть не звонила ли мама, вдруг что-то произошло, а я не на связи?
И действительно, несколько пропущенных было от мамы. Я, с давно забытым детским страхом набрала ее номер и поднесла телефон к уху.
– Ну наконец-то, удосужилась позвонить матери! – с обидой в голосе произнесла она. – А я все думала, хватит у тебя совести позвонить или нет? Засранка такая.
– Мам, прости, я правда была очень занята. Никак не могла ответить. – выпалила я, чувствуя, как начинают гореть щеки. – Мам, ну правда, прости…
– Она еще и прощения просит! – мама была до предела накалена, я даже сквозь трубку слышала, как она злится. – А я, между прочим, прекрасно знаю, ЧЕМ ты была занята так сильно!
– Ма-а-ам…
– И нечего мне теперь мамкать! – я чувствовала, как в ее голосе стоят слезы. – Родная дочь! Как ты могла со мной так поступить?
– Да что случилось-то? – я в недоумении встала и заметалась по комнате.
– А то! Что я через малолетнюю соседку только узнала, что оказывается ты замуж вышла! – мама кричит, а у меня обрывается сердце. – А ты, дочь родная, называется, не то, что мне не сказала, так и даже не пригласила!
– Мама… – чувствую, как глаза жжет. – Мама, все не так…
– Дочь… называется… – мама просто плачет в трубку и по моим щекам катятся слезы. – Красивая такая на фотографиях…
– Мама, я тебе все объясню! Просто поверь мне, поверь мама! Я ведь никогда бы с тобой так не поступила, мам… – чувствую, как накрывает с головой. Плохо становится так, будто сердце без ножа режут. – Мам, я тебя очень люблю, я… я не могу тебе сейчас все рассказать, но как только у меня будет возможность – я все объясню, и ты… ты обязательно меня поймешь.
– Да мне, итак, все с тобой понятно. – голос мамы становится холодным и спокойным, но я знаю, что это только маска силы. Внутри нее ураган в 10 баллов. – Будь счастлива, в своей новой семье.
И в трубке слышны только ледяные гудки, каждый из которых бьет в висок пулей. Я обреченно опускаю руку с телефоном на колени. Слезы льются, от каждого вздоха дрожу. Господи! Да как я вообще смогу объяснить ей, что произошло в моей жизни и как меня угораздило попасть в такую ситуацию? Как?
Я и сама-то толком ничего не понимаю… Как же сильно она на меня обиделась? Никогда в жизни она не бросала трубку, всегда приходила на помощь… Мамочка.
Слезы душат, телефон с грохотом падает на пол, а я, закрыв лицо руками беззвучно рыдаю, жалея обо всем и сразу. Мозг лениво воспринимает чей-то стук в дверь. Встать и открыть сил нет, потому просто плачу и сижу, не в силах остановиться.
