Веста Ильская
Люди войны
– Я проклинаю тебя, во веки веков… – кричал в небо, потрясал бессильно кулаками и рычал Бирюк. А Ванятка повзрослел часом, и в кудрях его забелела седая прядь.
Пришла война
– Егорка, где ты, пострелёнок этакий? – мамкин голос плыл над рекой, а я сидел на сваленной берёзе и шлёпал пятками в тёплой, как парное молоко воде.
– Егорка, мамка заругает, айда домой. – младший брат, измазанный в глине, до самых глаз, тянул меня за руку и хныкал.
– Смотри, Ваньша, лягуха скачет. – отвлёк я его на минуточку и опять с удовольствием зашлёпал ногами. Братишка погнался за квакшей, но немного замешкался и лягуха вырвалась из его маленьких, но цепких ладошек. Громкий рёв огласил берега, я подхватил его и припустил домой.
Батя встречал нас возле калитки, какой-то необычайно серьёзный и подтянутый. – Ты это… Егор… за старшего остаёшься… война… а я ненадолго. И мамке помогай, не обижай её. За скотиной догляд нужен. Зорька со дня на день телёночка принесёт.
– Да я… Да я… Батяня, ты не сумлевайся! – затараторил я в ответ, забыв поставить братишку на землю. А вокруг, по улице нарастал бабий вой, впиваясь со страшной неумолимостью в каждую клеточку. Ваньша вдруг заревел в голос и у меня покатились слезы, застилая всё вокруг пеленой. А батя прижал нас к себе крепко-крепко. И мы стояли, обнявшись, посредине пыльной улицы, а на нас надвигалась война.
Катерина и Алёша из сна
– Ефимова, иди к председателю скоренько, вызывает. —стук в окошко прервал сон Екатерины.
– Вот, чёрт безногий, завтра вставать рано, а ему всё неймётся. —бурчала молодая женщина, закутываясь в полушалок. – И чего в ночи шастать? Пожар, что ли?
Председатель сидел за шатким столом и дул то на перо, то на пальцы. В правлении было холодно.
– Ефимова, явилась. А что долго так?
– Да ты на время посмотри, мне через три часа на дойку вставать. Спала я, умаялась. Чего надоть? – Екатерина подвинула колченогий стул поближе.
– Вот, на постой к тебе солдатиков определяю. Младший лейтенант Криворучко всё объяснит. – махнул председатель рукой куда-то за окно.
– Да ты что, Кузьмич, сдурел?! На какой постой?
– Катерина, ты же солдатка, где-то и твой воюет и тоже в баньку хочет и на простынях поспать. Прояви сознательность.
Ефимова молча повернулась и вышла из правления. Во дворе горел костёр и возле него сидели солдаты.
– Ей, а кто тут младший лейтенант Криворучко? – спросила Екатерина ближайшего.
– Я.
Это был он: парень из постоянно повторяющегося сна. Сердце куда-то ухнуло и замерло. Они молча смотрели друг на друга и улыбались.
– Товарищ младший лейтенант! Товарищ младший лейтенант!
– Чего тебе, Измайлов?
– Уж больно спать охота, может быть, пойдём?
– Хозяюшка, показывай дорогу. – ещё шире улыбнулся Криворучко. —меня, кстати, Алексей зовут.
Екатерина шла и не шла, всё вокруг было, как в тумане. Она показала кому и где лечь спать, затопила баню и отправилась на утреннюю дойку. Руки делали привычные движения, а голова витала в облаках.
– Как такое возможно…? И зовут его так же, как мужа.... Он, оказывается, существует.... И что же теперь будет? —мысль дробью стучала в её голове.
– Екатерина, я Вас видел, раньше, во сне. – смущаясь пробормотал Криворучко. Молодая женщина повернулась и вдруг быстро и страстно обняла его за плечи.
– Миленький, ну как же это? – рыдала она навзрыд. —Я не знала, что ты есть и замуж пошла. Что же теперь будет?
Солнце заходило за горизонт, деревня укладывалась спать, а Екатерина стояла на дороге всматриваясь в сумерки и крепко сжимая в руке бумажку с московским адресом.
– Я буду молиться. Ты только выживи. – шептали её губы. – Я буду молиться за вас обоих.
