Вероника Тутенко
Бабочки улетают в рай
Я обогнула стенд с детективами и любовными романами, переходя к более любимому мною отделу «Психология », и едва не столкнулась с Таисией, которая держала в руках книгу в розовато-бежевой обложке, на которой бросился в глаза женский черный силуэт в розовой шляпке, развевающейся розовой мини- юбке и с раскрытым розовым зонтом.
– Твой псевдоним? – улыбнулась мне Таисия, делая ударение на втором слове и перевернула книгу.
Там я увидела собственное фото с нашего сайта, одно из тех, которое делала Мария для агентства Эммы, и отрывок из книги, по-видимому, показавшийся издателю наиболее удачным. Я едва не вскрикнула от радости. Таисия снова невольно подарила мне крылья, и мне хотелось расцеловать её в обе щёки.
Я всё еще не могла поверить своим глазам . Таисия протянула мне книгу. Всё верно. Марианна Мэй – мой литературный псевдоним. «Хватайте с неба звёзды» и подзаголовок «Истории счастливых дам».
– Кстати – огорошила меня Таисия, прежде, чем я успела опомниться от счастья. – Ты уже знаешь, что наш клуб закрылся?
Я пребывала в полном счастливом неведении .
– Нет … – на несколько минут я забыла даже о книге, поступившей на прилавки. Ведь всё же было так хорошо… что же могло произойти?
– Ты ничего не знаешь??? – удивилась в свою очередь Таисия, догадавшись, что я не знаю вообще ничего. – Это было… это было так, не знаю даже, как это назвать… А ведь так хорошо всё начиналось! Что же теперь с нами будет?
– У нас всё ещё будет, – попыталась я ободрить дежурными словами. – Может, зайдем в какое-нибудь кафе, и ты мне расскажешь?
Таисия согласилась.
Она начала рассказ без предисловий, едва отпив морковного сока со сливками, который счастливые дамы обычно предпочитают крепкому кофе, не говоря уже об алкогольных напитках.
–Ещё весной ворвались какие-то бандиты. Их было двое, бритоголовые типы, – Таисия сделала страшное лицо. – Ворвались прямо на тренинг. Требовали от Эммы каких – то денег. Она им объясняет, что прибыли ещё нет, клуб недавно открылся, а они: «Нас это не касается. Давай и всё, если не хочешь серьезных проблем».
–Рэкет пожаловал…– мне было искренне жаль задумки Эммы, ведь ей, действительно, двигала идея осчастливить как минимум всех женщин нашего города, а вовсе не жажда наживы, как полагают некоторые прихлебатели малого бизнеса.
–И проблемы, действительно, начались, – продолжила Таисия. – Вскоре мы обнаружили у двери три венка, перевязанных черными лентами. И так повторялось несколько раз.
Только теперь я обратила внимание, что на Таисии всё те же темно- серые одежды. Выражение её лица было таким, будто под теми злополучными венками покоилась её надежда.
–И каждый раз венков было три? – Я вдруг вспомнила, как в парке шушукались обиженная Сусанна и её подруга – коллега из « Трёх китов».
–Три,– косвенно подтверждала мою догадку Таисия.
–А ты нет помнишь, были на лентах какие то надписи ?
–Эмма их не рассматривала, сразу бросала в камин. Но один раз я успела заметить обрывок фразы «От босса».
Эксцентричные выходки вполне в духе директора « Трёх китов», привычка которого начинать каждое утро с трёх бокалов шампанского стала притчей во языцах. И опять же любовь к цифре «три».
–Тебе не кажется странным, что венков каждый раз было три ? Вряд ли, простая случайность…
–Какая уж случайность, если Владислав за несколько дней до первого венка расторг с Эммой договор…
–Расторг договор? – об этом я тоже ничего не знала. – А ему-то чем не угодила Эмма?
-Я не знаю подробностей. Даша с Леной что-то говорили, что он разочарован: обещали ему новых клиентов, а вместо этого опозорили его, не предупредили , что у нас собираются одни…гейши, а его из-за нас теперь все считают в городе сутенером, звонят в его фирму и просят девочек по вызову.
– Бред какой-то! Кто мог ему звонить? И зачем?
– Не знаю, больше девочки ничего не сказали,– Таисия покосилась на наполовину полный стакан, посмотрела на часы и спохватилась. – Надо бежать и успеть ещё купить по пути подарок Коле на именины. Сегодня ведь летний Никола.
Таисия загадочно улыбнулась на прощанье, а я вдруг вспомнила : профессор был очень похож на Святого Николая Чудотворца.
Я допила зелёный чай и вернула снова ускользнувшую было улыбку на её законное место.
Безусловно, я счастливая женщина. Передо мной лежала книга, путь которой к читателю – считанные месяцы, лучший мужчина на земле выбрал меня. Только мысли об Эмме не давали покоя…
Несколько раз я набирала её номер.
Тщетно.
«Абонент не отвечает или находится вне действия сети».
Настя тоже ничего не знала, сказала только, что Эмма куда-то уехала, но куда – никому не сказала, и что всё это происходило уже когда она отошла от дел.
Я же продолжала работать на сайте агенства, несмотря на то, что Эмма задерживала оплату уже на полтора месяца, и более того, решила, что когда она, наконец, объявится, снять с себя обязательства отвечать на все письма и общаться как обычная клиентка с одним единственным мужчиной…
Глава III
27.
Видеть ангелов в современном мире не принято и даже, можно сказать, неприлично. Это всё равно, что подойти к другому и в открытую сказать: «Эй ты, чувак, ты – обыкновенный чувак, а я весь такой из себя высокодуховный перец». Примерно так. Поэтому те немногие, кто видят ангелов, никогда не афишируют это и даже по возможности скрывают.
… Лейла отодвигала штору медленно, по сантиметру, как будто чувствовала, что за ней наблюдают.
Её лёгкая ночная рубашка была так же прозрачна, как вуаль на окне, бережно повторяла изгибы прекрасного тела.
Мальчик невольно залюбовался в своей вынужденной засаде, из которой собирался наблюдать за колибри и уж никак не за новой женой Мухаммеда, которую он добыл где-то в далёкой Украине.
Знал бы отец…
– Ах ты негодник! – мальчик ощутил на ухе чью-то сильную руку. – Знал бы твой отец, чем ты здесь занимаешься!
В неподходящий момент оказался рядом никто иной, как крёстный, Павел.
– Я только хотел понаблюдать за колибри…
– Я тебе сейчас покажу таких колибри! Не думай, я скрывать тебя не стану. Может и ты, как подрастёшь, возьмёшь себе четыре жены (тьфу, мерзость какая!), как эти мусульмане, раз уж зачастил в их квартал?
– Нет, – испуганно захлопал огромными глазищами подросток. – У меня будет только одна жена. Как Лейла, но ещё красивее, с голубыми глазами и светлыми волосами. Когда мне было шесть лет, она пришла ко мне во сне и сказала, что мы знакомы с прежних дней. Я найду её и женюсь на ней. Говорю же, я выслеживал колибри…
– А я выслеживал – тебя. Как чувствовал, что не ту ты выбрал дорожку. Эх, Иалу, Иалу, что с тобой будет дальше!
Ангелам было забавно. Они давно так не смеялись, хотя отчасти им и жаль было мальчика, но слишком уж смешна была ситуация…
Павел посмотрел, как они разрезвились в пахучих ветвях жасмина, и удивился:
– С чего это они так развеселились? Дело очень серьёзное.
– Кто, они? – удивился в свою очередь и Иалу, ведь никого поблизости не было. Только покачивались в окне отодвинутые шторы, как врата для солнечных лучей.
Павел загадочно усмехнулся.
Он понял, почему так ликовали ангелы. И всё же рассказал обо всём отцу Иалу, причём, по своему обыкновению, сгустил краски. С его слов выходило, что крестник на краю бездны разврата, и надо немедленно спасать мальчика. На отца тем не менее его слова произвели впечатление: он привык доверять Павлу.
Но неожиданно для Иалу это возымело очень даже приятные последствия.
Он отправлялся вместе в крёстным в Африку, в самую глубь континента.
Павел много путешествовал, был и на Святой Земле, и на озере Чад, где живут пигмеи – люди очень маленького роста, но ловкие и смелые охотники…
…Крёстный шёл огромными шагами. Рослый подросток едва за ним успевал.
Пальмы-зонты от жары не спасали, хотелось остановиться отдохнуть, но признаваться, что устал, совсем негоже. И Иалу ускорял шаг.
Главное – отец всё-таки отпустил его в это (крёстный так и сказал «опасное») путешествие, и это самое слово «опасное» будоражило любопытство. И даже было немного обидно: до сих пор они не встретили никого. Где же те захватывающие приключения, которые рисовались ему в воображении, ведь им должны были встретиться тигры, львы и племя людоедов, но даже птицы пели безмятежно под палящим солнцем.
– Я расскажу тебе, как это было в первый раз… – начал Павел издалека. – Я уже засыпал с не помню, какой, уже книжкой и подумал «интересно, как выглядят ангелы?». Наверное, в книге что-то было об этом. Я, конечно, просто подумал, но не знал, что это возможно. Как вдруг послышались летящие шаги. Я говорю «послышались шаги», но, скорее, это был некий такой ветерок. Сначала белый туман, а потом из него вышел Ангел. Он почти касался нимбом потолка, а ты знаешь, Иалу, у меня в доме очень высокие потолки.
Мальчик это знал, так как не раз бывал в доме крёстного, правда, ангелов там не встречал.
Он подошёл и сел на кровать.
– Ты мой ангел-хранитель?
– Да, – ответил он.
– Тогда почему ты был не со мной?
– У меня были другие дела…
– Важнее, чем я?
– Ты о чём-то хотел меня спросить?
– Да, я хотел бы узнать, для чего я здесь на земле, – задал я самый главный вопрос, так как у ангела могли появиться снова дела.
– Ты сам знаешь ответ, – ответил он.
– Почему? – удивился я. – Я разве умнее тебя?
– Да.
И больше ничего не сказал. Вернее (удивительное дело!) он всё время молчал, только светился изнутри, но, тем не менее, я слышал его ответы.
– Ангелы всегда общаются с людьми подобным образом?
– Ты слишком любопытен, Иалу, – уклонился от ответа Павел. – Сейчас всё узнаешь сам.
– Ты хочешь сказать, я увижу ангелов? – обрадовался Иалу. – Павел, а папа с мамой тоже видят ангелов? Почему они никогда не говорили мне об этом. Или ангелы живут в самом сердце Африки, и только иногда прилетают к людям?
– Иалу! Прекрати нести ерунду! В твоём возрасте пора бы уже быть чуточку мудрее. Тебе ведь, мой друг, уже пятнадцать!
Иалу пристыжено замолчал.
– Хорошо, – смягчился Павел. – Открою тебе маленькую тайну… Ангелы боятся темноты, но не той темноты, о которой ты сейчас подумал. Куда страшнее мрак духовный, ведь в отличие от ангелов, человек способен творить своими мыслями, чувствами, желаниями. А когда в душе заводится сомнение, оно рождает страх, а от страха все беды. Только бесстрашное и любящее сердце способно узреть духа света. Один из них вот там вдали хочет что-то нам сказать… Может, мы сбились с дороги?..
– Здесь всё одинаково, я вообще не понимаю, как ты находишь дорогу…
– Как же одинаково, если только что было озеро… Значит, скоро Гора, – проворчал Павел.
– Не было никакого озера, – удивился Иалу, а Павел понял, что снова сболтнул лишнее раньше времени и укусил себя за язык.
Ангела Иалу тоже, как ни вглядывался, не увидел. Только глаза заболели.
– Я не вижу его, – расстроился он.
– Конечно, тем, кто слишком много любуется женскими прелестями, обычно редко удаётся рассмотреть в джунглях ангелов, – напомнил Павел о недавнем происшествии. – Куда же он пропал? Ведь только что был здесь! Ты слышишь? … какие-то звуки… Лев!
Золотая грива с треском и рычанием надвигалась прямо на них.
– Бежим, Иалу! – попятился Павел.
Но Иалу продолжал стоять на месте, а лев летел в прыжке на него.
… Павел закрыл глаза, а когда открыл, лев висел в воздухе, беспомощно дёргая лапами, как провинившийся котёнок, которого держали за шкирку.
– Что ты с ним сделал, Иалу? – изумился Павел.
– Это не я, это он, – улыбнулся крестник кому-то невидимому, и стыдно стало теперь уже Павлу. – Кажется, мы пришли…Теперь и я вижу! Здесь ангелов, как бабочек! Я почему-то думал, у них крылья большие и белые, из перьев, как у птиц. А почему они все стараются быть поближе к синему огню, ведь крылья могут обгореть?
Павел опомнился уже от пережитого страха, теперь и он видел знакомые очертания скалы, некогда расколотой ударом молнии на части, похожие на лепестки цветка, а в сердцевине горел синий огонь.
– Прикоснись к нему, Иалу, – велел Павел. – Это даст тебе силы противостоять искушениям.
Иалу коснулся источника света и ощутил только лёгкое приятное тепло, оно захватывало всё его существо, не оставляя места для сомнений.
– Значит, небо есть и на земле, – от избытка счастья сердце Иалу билось часто-часто.
Да, неподалёку, действительно, было озеро, такое прозрачное и чистое, каких Иалу не встречал раньше в природе.
И на озере был островок, серебристый, похожий на облако, и даже, кажется, не оставался неподвижным, как другие острова, а очень медленно перемещался по воде.
– Знаешь, Павел, – охватило неожиданное веселье Иалу. – У меня однажды будет плавающий остров. Я найду архитектора, который сделает мне его.
Сам Иалу хотел быть энтомологом или врачом.
28.
Владислав при более близком знакомстве оказался тем ещё типчиком. Хотя массаж разогретыми нефритовыми камнями мне очень даже понравился. Такая процедура продляет женщинам молодость, но сейчас больше (лукавлю, конечно, всё-таки чуть меньше) меня интересовало другое…
К счастью, Владислав сам облегчил мне задачу.
– Напишите ещё о моих уникальных дыхательных упражнениях, которые навсегда избавят прекрасных дам от сколиоза, – предложил директор «Трёх саламандр», когда мы закончили говорить об омолаживающих свойствах нефрита.
– Какие дыхательные упражнения? – заинтересовалась я.
– Очень действенные, – в подтверждение своих слов Владислав торжественно извлёк из ящика стола альбом и сразу открыл его на нужной странице. – Вот. Кстати, это ваша Даша, – показал он «вид сзади» модели «до» и «после».
– Даша? – изумилась я, вспоминая царственную осанку секретаря «Happy Lady’s».
Поистине безгранично стремление к совершенству, а Владислав, похоже, действительно, творил чудеса.
– Кстати, – обрадовалась я, что Владислав сам перешёл на нужную тему. – Давно никого не видела из наших девушек. Интересно, как там у них дела?
Глаза у Владислава забегали.
– Зря они связались с «Тремя медведями»…
– Почему?
– Никогда не знаешь, что у Соловьева на уме, – (Александр Соловьёв – директор гостинично-развлекательного центра «Три медведя» – Прим. авт. ) – Почему ему вдруг понадобилось прикрыть «Happy Lady’s», я не знаю, но выбрал он для этого довольно странные методы. Понимаю, конечно, что девчонки не виноваты, но мне от этого не легче.
Владислав говорил загадками, но я его прекрасно понимала. И, кажется, я даже знала, чьих это рук дело… И чувствовала себя виноватой, ведь это я оказала медвежью услугу сразу обеим – и Эмме, и Тане… А заодно и «Трём медведям»…
Да, Владиславу я сказала, что якобы беру у него интервью для нового женского журнала о красоте и здоровье.
29.
С точки зрения птиц, у Иалу должен быть крепкий острый нос-клюв, зоркий глаз и сильные крылья с широким размахом, потому что он орел, которому нужно много неба, да он и сам об этом знает. Но, по-моему, он с таким же успехом мог бы быть лебедем с крыльями, похожими на ангельские, и шеей, изогнутой вопросительным знаком.
Но Иалу говорит, что крылья у ангелов как раз – таки не белые, и даже не из перьев и костей, а из света и потому золотые.
Иалу, конечно, виднее, потому что, в отличие от меня, он видит ангелов. Ангелов Света, конечно. Ведь он в душе все тот же ребенок с огромными глазами медвежонка или, может быть ( я не знаю ) ангела, как на черно-белой фотографии, где он точная копия проказника-ангела с картины Рафаэля, только, конечно, гораздо красивее.
Сначала я, конечно, не поверила: «Какая чушь! Как можно видеть ангелов?»
Но, подумав, решила, что, может быть, Иалу не врёт, ведь я сама однажды видела Сову. Нет, не сову, а именно Сову. Обычных сов видели многие, а та была огромная, с разноцветными перьями и огромными сияющими жёлтыми глазами. Но самое удивительное было не это, а то, что сова была не из перьев и плоти, как нормальные совы, а из света и цвета. Прозрачная, бесплотная сова, слетевшая с вершины какого-то дуба не иначе, как из детских фантазий.
Видела сову не только я, но и мой младший брат Егорка. Мы гуляли в лесу возле дома, а сова слетела прямо на тропинку, преградив нам дорогу.
Мы с братом встретились изумленным взглядами.
–Ты видела?
–Да!
Мне было одиннадцать, а брату шесть лет.
Сова исчезла так же неожиданно, как появилась, только поселилась в душе разноцветным предвкушением радости, что даже казалось: Жар-Птиц рисуют неправильно. Жар-Птицы – никакие не павлины. Жар- Птицы – это Совы, но, вполне возможно, художники, рисующие этих самых Жар- Птиц, просто никогда не видели их наяву.
Через несколько лет, увидев где-то на картинке Лже- Жар- Птицу, я спросила брата.
-Помнишь, мы видели в лесу Сову?
-Какую Сову? – недоверчиво усмехнулся брат, решив, что я разыгрываю его.
– Сову из мультфильма, большую разноцветную сову, – я даже нарисовала её очертания в воздухе руками, но напрасно. Я поняла: брат повзрослел, а Жар-Птицы прилетают только к детям. То же самое, наверное, с ангелами.
30.
…Из «Трёх саламандр» я поехала в «Жар-Птицу», где собиралась выяснить истину у Вики.
Однако на лице её читалось недоумение:
– Ты для этого предложила мне встретиться, чтобы забивать мне голову своими «Happy Lady’s»? Я и думать уже забыла о них. Хотя, нет. Как-то случайно встретилась с Настей. Мы даже поболтали пять минут, и она признала, как и подобает воспитанной девушке, что они с Эммой были неправы. Но – им же хуже. Я прям так и представляю, как наша Тараканиха и Крамориха (известные женщины-предприниматели нашего города – Прим. авт.) восседают на полу на подушках, не говоря уже о Нонне Лапе.
Модельер Нонна Лапа, действительно, не входила в число обладательниц золотых карт нашего клуба, равно как и предпринимательницы Тараканова и Краморова, но, кто знает, если бы клуб не закрыли…
– У нас были диваны и стулья и достаточно кресел, – встала я на защиту «Happy Lady’s» .
– Ага. И обои с Мерелин Монро. Хорошо, что не с красными розами. В любом случае, это их дело. А у меня итак полно заказов состоятельных клиентов, знающих цену настоящему дизайнеру. А Соловьёв, поверь мне, тоже заниматься этими глупостями не будет. Я просто так тогда сказала, от злости. Мы с ним не на такой короткой ноге, чтобы он по одному моему слову что-то там закрывал. Тем более (что-то ты совсем выпала из реальной жизни со своими счастливыми леди), почитала б хоть … (Я поморщилась, потому что Таня произнесла название газеты, откуда я уволилась). Соловьёв строит новый гостиничный комплекс в Москве, так что здесь всё решилось с «Happy lady’s», явно, без него.
31.
Мир небоскрёбов, куда предстояло лететь Иалу, рисовался ему другой какой-то планетой, на которой очень любопытно побывать. По мере приближения к аэропорту это чувство усиливалось.
Выбравшись с чемоданом из автомобиля, Иалу почувствовал себя взрослым окончательно и бесповоротно. Он студент. Будущий нейрохирург. И через несколько часов будет лететь над океаном на огромных железных крыльях.
– В Нью-Йорке тебя встретит мой старинный друг Эдвард, – напутствовал отец. – Он будет помогать тебе первое время, чтобы ты не чувствовал себя в Америке чужим. Но, помни, и потом ты можешь всегда обратиться к нему за советом и помощью…
… Отец волновался напрасно. Америка, действительно, оказалась чужеродным миром из другой какой-то галактики, но миром, привыкаешь к которому поразительно быстро. Уже в следующую секунду шквал новых впечатлений отозвалась в душе восторгом: «А сколько еще на Земле удивительных мест!»
– Великое множество, но все их можно перечесть,– тут же вступил Иалу сам с собой во внутренний диалог.
– Да, Земля, не так уж велика.
– Согласен, не так велика, особенно, с тех пор, как изобрели самолеты.
-Я хочу этот мир на серебряном блюде!
– Он будет твоим, Иалу, я тебе обещаю!
Эдвард узнал бы Иалу, даже если бы друг не снабдил его подробными описаниями, во что юноша будет одет и какой у него чемодан.
– Ба, Иалу, ты вылитый твой отец в юности. Как будто время повернулось назад!
Друг отца оказался весёлым и вместе с тем очень благопристойным человеком. Иных друзей у его отца, ректора одного из лучших высших учебных заведений Александрии, быть и не могло.
Но Иалу твёрдо решил учиться в Америке. Так подсказывал внутренний голос, которому он привык во всём доверять.
Искусство нейрохирурга, дерзнувшего погрузиться в бесконечный мир атомов, сродни искусству самого Господа. Кто еще может воссоздать по молекулам, реанимировать узор на крыльях бабочки?
С бабочки и зародилась эта мысль. Чья неосторожная нога наступила на крыло, Иалу не знал, но так же отчетливо помнил себя шестилетним, как в тот вечер, когда безудержно рыдал от невозможности спасти красоту. Это была очень красивая редкая бабочка.
И пусть ту бабочку уже не спасти, он, Иалу, будет спасать живые души. Он познает все тонкости профессии хирурга, он будет учиться, как одержимый, и вернётся на родину не иначе, как знаменитым хирургом.
Друзья Иалу по университету удивлялись, неужели ему не хочется иногда отдохнуть от зубрёжки и практики и изведать прочие радости молодости, приправленные в Америке духом свободы, или, как сказал бы крёстный Пётр, душком вседозволенности.
Первое время Иалу казалось очень странным, даже диким отчасти, что в Америке любая девушка может запросто подойти к мужчине и сказать «Привет». Простой, но эффектный способ привлечь к себе внимание, особенно вкупе с фирменной американской улыбкой, как у красавицы Джулии.
Иалу, однако, так растерялся, что не мог произнести ответное короткое «Привет»
– Ты что немой? – с досадой рассмеялась Джулия, тряхнула светло-рыжими кудряшками, вызывая ассоциации с рассветной пустыней.
– Правильно сделал! – одобрил новый приятель Джим. – Я и сам, если честно, опасаюсь оставаться с ней наедине. Все знают, что она нимфоманка, и двери приличных домов давно закрыты для неё, но она, наверное, просачивается в замочные скважины и нападает на парней. Но не расстраивайся. На курсе полно и нормальных девчонок.
Собственно говоря, Иалу и не думал расстраиваться.
– Здесь, в Америке, полно классных девчонок. Кстати, ты будешь завтра на вечеринке по случаю Дня Рождения Джины?
– Вряд ли. Да и меня не приглашали…
– Брось, дружище! Джина никого и не приглашала персонально, она сказала: «Жду завтра всех на День рождения», и это относилось ко всей нашей группе. Или тебе нужно персональное приглашение. Думаю, Джина даже обидится, если ты не придёшь.
В чём дело – Джим намекнул Джине, что Иалу хоть и производит впечатление стопроцентно уверенного в себе человека, но в глубине души скромный парень, или девушка проявила инициативу сама, но она пригласила-таки его отдельно:
– Буду рада, если ты придёшь.
И улыбнулась при этом так ослепительно, что обезоруженному Иалу не оставалось ничего, кроме, как пообещать:
– Конечно, приду.
… Джина была особенно восхитительна в этот вечер – голубоглазая с копкой соломенных волос, собранных в небрежный хвост. Джинсы обтягивали бесконечные ноги, которые ещё больше удлиняли серебристые туфли на высоченном каблуке в тон топу.
Гостей всё прибывало, и оставалось только удивляться, сколько человек, оказывается, может вместить среднестатистическая двухкомнатная квартира.
В одной комнате на столе в углу стоял огромный торт, на котором ждали, когда их зажгут, двадцать свечей. Кремовую красоту окружали бокалы, предвкушая, что вот-вот их наполнят шипучим весельем.
Однако шампанским дело не ограничилось, хотя позже Джим и уверял, что ничего не знал о пристрастии Джины. После того, как свечи на торте были успешно задуты, а сам он не менее благополучно съеден, и пошли в ход другие приправы к веселью.
Один лишь Иалу не притронулся даже к шампанскому, чем и навлёк на себя гнев виновницы праздника.
– Слушай, Джим, твой друг не пьёт шампанское, не нюхает кокаин. Зачем он вообще пришёл на праздник? – нарочито громко обратилась Джина к Джиму, но никто кроме него её не расслышал.
Тела извивались и едва не совокуплялись на импровизированном танц-поле, один только Иалу, действительно, стоял в стороне у окна.
– Ну и пусть стоит, – с вызовом тряхнула кудряшками Джина. – Пусть стоит здесь один, а мы будем танцевать на подоконнике.
Громко смеясь, Джина распахнула окно и прямо на каблуках взобралась на него, демонстрируя Иалу стройные изгибы своего тела.
– Эй! Вы внизу! Вы все подонки! Тьфу на вас! – крикнула она прохожим и машинам с высоты восемнадцатого этажа.
Джиму показалось это очень смешно, и он тоже взобрался на подоконник и тоже крикнул «Тьфу на вас!».
Издав воинственный клич, Джина наклонилась вниз и смачно плюнула.
Смех сменился пронзительным криком. Девушка поскользнулась, и только чудом не сорвалась вниз, успев ухватиться за Джима, а Иалу резко дёрнул за руку друга, и все трое покатились обратно в комнату под одобрительный хохот празднующих.
Всё так бы и закончилось хэппи андом, но в дверь позвонили, и веселье было испорчено.
… Кто вызвал полицию, так и осталось загадкой, хотя можно предположить: скорее всего, соседи.
В полицейском участке, да ещё в неприглядной роли возмутителя общественного спокойствия Иалу был в первый раз. Эдварду удалось всё уладить, но предстоящий разговор обещал быть не из приятных.
–И что, интересно, я скажу твоему отцу? Что сын опозорил его честное имя?
Иалу только молча переминался с ноги на ногу в рабочем кабинете Эдварда, довольно успешного адвоката. Сказать правду юноша не мог, но и терпеть клевету было невыносимо.
– Я не…
– Может быть, это я пьяный угодил в полицейский участок? Может, это я танцевал пьяным на подоконнике и плевал на головы прохожим?
Говорить что-либо в своё оправдание означало бы лишь усугубить ситуацию.
Молчал и ангел, сложивший крылья на подоконнике.
Ангел?????
Ангел растворился в свете дня, так же неожиданно, как возник. Теперь на открытом окне щурился белый кот Том.
– Эдвард, ты.. видел… его, – перевёл изумлённый взгляд на Эдварда Иалу.
-Кого? Его? – недоуменно огляделся Эдвард. И покачал головой. – Тома? Или, может быть, ангела с крылышками? Эх, сынок –сынок! Не на ту ты встал дорогу. Гнался бы ты лучше за знаниями, а не за наслаждениями. Признайся, вы ведь там еще и травку курили. А твой отец так гордится тобой! Что я теперь ему скажу?
Эдвард даже потер глаза, как спросонья, под обличающим взглядом Эдварда.
Неужели, правда, померещилось?
Ангел засмеялся и расправил крылья. «Ангел- хранитель», догадался Иалу. Но куда он собрался лететь? Как же я без ангела-хранителя? Словно поддразнивая своего хозяина, ангел помахал ему рукой как будто на прощание и, действительно, устремился куда-то в техногенные джунгли Нью-Йорка.
– Эдвард, не говори, пожалуйста, ничего отцу, – тихо попросил Иалу. – Вдруг он захочет, чтобы я вернулся обратно?
– Будет странно, если не захочет,– хмыкнул Эдвард и пытливо уставился на Иалу. – То есть ты предлагаешь мне обмануть твоего отца и моего старого друга. Я правильно тебя понял?
– Я не предлагаю обманывать, я предлагаю просто ничего не рассказывать.
– Ха! Просто ничего не рассказывать!– передразнил Эдвард. – Утаить правду и солгать – это, в сущности, одно и тоже.
Иалу нечего было возразить.
Вскоре ангел вернулся и не один, а с виновником вчерашнего инцидента. Тот, правда, и не подозревал, что привел его ангел.
– Доставка пиццы! – вошёл в офис улыбающийся Джим, подрабатывавший в свободное время в пиццерии.
– Я не заказывал никакую пиццу, – удивился Эдвард. – Ты ошибся адресом, сынок!
– Иалу! – увидел Джим приятеля. – Вот так встреча! Что ты здесь делаешь? В общем, важно не это, а то, что я ещё не успел поблагодарить тебя, ведь ни будь среди нас ни одного трезвого человека, нас с Джиной не было бы уже в живых. И хоть я остаюсь при своём мнении, что не пьют одни зануды, я ужасно рад, дружище, что ты оказался одним из них и к тому же отчаянным храбрецом, каких поискать.
– Брось, Джим, не надо делать из меня героя, – заулыбался Иалу, лукаво поглядывая на Эдварда, начавшего осознавать, что к чему.
– Ну ладно, я пошёл. Где-то ждёт меня клиент, а я даже ещё не знаю, где именно. Этот растяпа Мик, наш шеф-повар, всё перепутал, – ретировался Джим.
Ангел, сделав своё дело, снова сложил крылья на подоконнике.
32.
– Да, да, да! Я прекрасно понимаю, что ты хочешь мне сказать, и все – таки выслушай меня, пожалуйста.
– Ты хочешь свести меня с ума?
-Что-то вроде того!
Первое утро медового месяца началось совсем не так, как представлялось в моих сумасшедших мечтах, не говоря уже о том, что произносить тирады сварливой супруги гораздо проще было бы на родном языке.
В подобных случаях лучше всего для меня вообще говорить по- французки, ведь когда я изучала язык любви, то сознательно пропускала слова с негативным оттенком. Мне не нравится их звучание с французским прононсом. Я могла бы быть идеальной женой для француза, но всем им, конечно, до Иалу очень далеко.
В общем, мы повздорили, и Иалу ушел, хлопнув дверью. Я бросилась вслед, но он уже скрылся из виду, и я напрасно кричала в живописную пустоту, наполненную густым туманом, его имя.
Я проснулась от этого крика. Славу Богу, это был всего лишь сон.
33.
Рождество Луи Альберт де Орсо провёл в Париже, и теперь в уютном пент-хаусе всего в каких-нибудь ста километрах от Ниагарского водопада чувствовал себя полноправным хозяином жизни. И она подчинялась ему и бурлила, как Ниагара, так что хотелось рычать, как здоровый сильный тигр, от её полноты. Нет, пожалуй, больше, чем на стройного хищника, Луи Альберт походил на гиббона. Кривые короткие ноги, длинные руки и топорщащаяся шевелюра с небольшими проплешинами подчёркивала обезьянье выражение его лица.
Высокий лоб не спасал положение, а лишь наводил на мысль о сходстве о очень умной обезьяной. Впрочем, владелец научного центра и одной из крупнейших в мире строительных компаний и сам порой иронизировал о своей похожести на человекообразных, и не видел в этом ровным счетом ничего зазорного. Даже наоборот, иногда нарочно подчеркивал в разговоре характерные особенности своего телосложения, так как это было ему только на руку.
Пристало ли стыдиться сходства с прародителями палеонтологу и ярому дарвинисту?
Луи Альберт даже усмехнулся, поправив галстук, и не удержался, чтобы не подмигнуть своему отражению. И от этого в его облике появилось что-то индюшачье и в то же время трогательное – от львёнка. В общем Луи Альберт был вполне даже мил и весьма обаятелен.
Конечно, с гораздо большим удовольствием Луи Альберт подмигнул бы какой-нибудь человеческой особи женского пола, но как раз в это утро самок поблизости не было.
Добрую часть ночи он провёл с берцовой костью птеродактиля. Наука была для него даже превыше бизнеса и денег. Они сами плыли к нему, даже не рекой – нескончаемыми потоками, потому что он, Луи Альберт – обладатель уникальных извилин и не менее уникальной силы воли, что тоже, между прочим, предопределено генетически. Взять хотя бы его брата, тоже, разумеется, гения, хоть и в другой сфере науки, за которой, небезосновательно утверждают, – будущее. Генетикой.