Василий Водовозов
Русская народная педагогика
В популярной брошюре «О земле, солнце, луне и звездах» также признано за нужное сначала определить, «что такое география», потом – «что такое география математическая, физическая и политическая». Это тем страннее, что предмет изложен в разговорной форме, в виде беседы между его благородием, учителем (так называют его в книге), Климовым, Сидоровым и рекрутом, и вообще принят метод переходить от известного к неизвестному. Когда учитель велит запомнить слово «география», Климов говорит: «Запомнить-то может и запомним, да слово мудреное, сразу даже и выговорить трудно». Учитель заставляет твердить его хором, но уж о словах: «математический, физический, политический» он совсем не спрашивает. Мы обратили на это внимание, потому что, строго следуя брошюре, в иных школах могут не уйти далее второй страницы, все твердя мудреные названия. Разговорное изложение дает случай выказать метод. Ученики тут, конечно, являются самыми понятными, знают наперед, о чем следует говорить дальше, и задают именно такие вопросы, какие нужно. Учителю, хоть по книге, утешительно сказать: «Спасибо вам, братцы, за то, что постарались понять и не забываете». Но и самые объяснения довольно популярны. Учитель берет в пример стол, колесо, ядро, обруч с лоханки, чтоб показать, что такое «плоский, круглый, продолговатый»; лепит на пушечное ядро кусочек нитки, чтоб объяснить отношение высоких гор ко всему пространству Земли; для объяснения центра режет на восемь равных частей шар из глины; объясняет притяжение Земли, катая по опилкам деревянный шар, в середине которого находится магнит: опилки пристают и держатся на шаре, подобно тому как все предметы на Земле; наконец втыкает шомпол в тыкву и держит ее против свечки, показывая происхождение дня и ночи. Выражения тоже совсем популярные: «Ну, сам посуди, какую ты чушь несешь», – скажет порою учитель. – «Эх, брат, опять ты сгородил по-деревенски», – скажет один из учеников – только, конечно, не учителю. В середине книжки идет объяснение чертежей и разных земных линий, несколько трудноватое; но потом опять, объясняя движение Луны около Земли и вместо с нею около Солнца, учитель очень наглядно заставляет ученика своего вертеть вокруг головы пулю на нитке и идти с нею около стола. Из предыдущего ясно, что хотя эта брошюра, назначенная для обучения солдат, может и не понравиться некоторыми из педагогических приемов, все-таки составляет довольно удачный опыт популярного изложения. Мы остановились на ней долее и потому, что популярных изданий у нас так мало. Вот в другой брошюре: «О земле, воде и воздухе» тоже выведены разговаривающие лица, да учителю приходится говорить без устали; так только на минутку он переведет дух и спросит: «Ну, кто скажет, какая вода в реках?» или «Не знает ли кто из вас каких-нибудь озер в России?», и потом опять толкует, толкует… и кончает тем, что советует читать с толком. Сидоров с этим соглашается: «Точно так, ваше благородие, чем более вникаешь в смысл, тем более завлекает чтение». Сидоров сказал это из учтивости: чтение названной нами брошюры не очень завлекательно. Тут сначала перечисление частей физической географии и составных частей земного шара, потом перечисление почв, металлов и проч.; после краткого объяснения воздушной атмосферы следует перечисление материков, стран, перешейков, гор и т. д. Есть тут некоторые любопытные подробности о землетрясениях, о нефтяном газе и о других явлениях природы; все это теряется в скучном перечне предметов. Если брошюра назначалась для повторения собственных имен и некоторых прежде усвоенных фактов, то она, пожалуй, может идти в дело; но проходить географию таким образом нельзя.
Какая польза учащемуся знать о Гренландии, Мадагаскаре, Кубе, когда он с этими именами не соединяет никакого понятия? Лучше дать усвоить главнейшие названия, сообщив наперед, хотя и краткий, но живой рассказ о стране. Неизменным правилом должно быть при обучении начинающих, а тем более народа: не произносить ни одного собственного имени или технического названия, пока не будет вполне ясен предмет, его означающий.
«Беседы» Золотова в учебном, фехтовально-гимнастическом кадре также касаются науки о природе. У г-на Золотова тот главный недостаток, что в иных местах у него много объяснений, а мало фактов, а в других местах много фактов, а мало объяснений. Но вообще шесть книжек, составляющих «Беседы», написаны довольно популярно, хотя далеко не так просто, как брошюра «О Земле, Солнце, Луне и звездах». У г-на Золотова беспрестанно встречаются разглагольствия и отступления. Так и в первой брошюре, где говорится о шаровидности Земли и о морском пути вокруг нее, о лоте и компасе, – вначале находим очень нравоучительные, но чересчур выспренные рассуждения, например: «Как бы ни был потемней разум человеческий, он все-таки чувствует, что должно быть высшее существо, творец всего, причина всех причин». «Земля наша, как мы узнаем потом, подобна шару и ни на чем не утверждена, а по премудрости творца вселенной, по его неизменному закону, держится сама собой в неизмеримом воздушном пространстве». Если приводить такие научные доказательства, то далее и объяснять нечего, одним этим уж все решено и доказано! Далее в том же роде автор говорит о землетрясениях, доказывая, что не рыба-кит трясет Землю, а «отчего происходит землетрясение, о том речь впереди». Впрочем, круглота Земли истолкована довольно ясно. Вторая книжка «Бесед» заключает преимущественно умственные рассматривания; тут говорится и о нашем подобии с господом, и о человечестве, и о том, что наши мысли расходятся по лицу Земли, словно лучи солнца. Но тут же есть и хорошие наставления и рассказы, направленные против суеверий. Рассказано, как мужик зашел в избу, где лежал покойник. Не застав никого в избе, он плотно позавтракал тем, что нашел в печи, подпил и вздумал подшутить над «покойником: вымазал ему бороду и лицо сметаной и выставил его в оконницу. Через час явилась старуха, ходившая созывать мирян на тризну; все, как увидели лихое дело, сочли покойника за колдуна, зарыли его в лесу без погребения. Автор, кажется, смотрит на рассказы, как на развлечение, помещает их между прочим, после сухих толкований, чтобы отвести душу; но, нет сомнения, что рассказы, разумеется, прибранные подельнее, должны постепенно вести к объяснению науки, заключая в себе наглядное применение одного из ее законов. Пустые повести не идут к делу, но так же неуместны и ученые истории о том, «как всех взволновала смелая истина, высказанная простым каноником Коперником (см. Беседу IV о движении Земли), или о том, о каких кометах летописцы упоминали за 2272 года до Р. X. (Беседа VIII), или как у греков и римлян луна называлась Дианой, когда они не были озарены откровением господа, и почему собаки называются дианками (см. Беседу V). Мы не будем подробно разбирать всего, что есть в остальных Беседах. Укажем только еще на некоторые недостатки. Объяснения часто очень мудрены и отвлеченны, как, например, о притяжении Земли: «Притягательную силу имеет не только Солнце, имеют ее и все тела земные и каждая отдельная частица Земли; этой силой они действуют взаимно друг на друга, так что каждая вещественная частица притягивает к себе всякую другую вещественную частицу» (Беседа III, стр. 13), или о дневном свете, где слишком хитро толкуется об отражении и преломлении лучей. Кроме того, автор порою толкует многословно об одном и том же, а порою вдруг нагромоздит до десяти самых трудных вопросов; так, в Беседе III на каких-нибудь двадцати крошечных страничках он думает объяснить и магнитную силу, и электричество, и телеграфы, и состав Солнца, и греческого бога Аполлона, и что такое театр, и как доходят до нас лучи Солнца, и пятна на Солнце и даггеротипы. Г-н Золотов по рисункам излагает все линии земного глобуса, так же как фазисы луны; эти толкования немногим отличаются от тех, какие находим во всех наших географиях; например: «Если представим себе как бы площадь, по которой Земля при своем вращательном движении поступает вперед, то ось ее при этом поступлении находится не в прямом отвесном положении к этой площади, а одним концом наклонена к ней» (Беседа IV, с. 30). Рисунки, однако, очень отчетливы (белое на черном). Итак, «Беседы» Золотова еще далеко не достигают своей цели; но так как в них есть некоторые удачные попытки популярного изложения, то они могут быть полезны для преподавателей при нашей совершенной бедности в книгах подобного рода. Цена их довольно умеренная: за все шесть книжечек 58 коп.
