Василий Гонзалес
Голубая эскадрилья
В итоге нас осталось тринадцать человек. Из трехсот двадцати семи. Мы прошли полный курс инъекций странного препарата. Теперь даже при максимальной скорости центрифуги, при максимально возможных перегрузках я чувствовал себя нормально и был способен быстро соображать и четко действовать. Доктор страшно гордился нами. Приезжало высокое начальство во главе с самим Герингом, и ему демонстрировали наши способности. После визита Геринга на аэродром базы пригнали четыре новеньких мессершмидта, приехали летчики-инструкторы и преподаватель немецкого.
Примерно через полгода в учебном бою я легко побеждал инструктора десять раз из десяти. Остальные двенадцать тоже стали классными боевыми пилотами. Специально для нас была создана версия мессера с более мощным двигателем, усиленной конструкцией и повышенной маневренностью. В итоге так, как летали мы, не мог летать никто. У Менгеле получилось.
Позже базу в горах обнаружили и разбомбили англичане. Случайно Менгеле в этот день там было. Погибли почти все, кто там был, все специалисты, врачи, инструкторы. Безвозвратно были утеряны все материалы исследований. Работы по «уберпилотен» были временно приостановлены, но так никогда и не возобновлены. Мы оказались уникальным продуктом доктора Смерть, нас было тринадцать суперпилотов.
В пятидесятых я участвовал в операции по розыску Йозефа Менгеле, скрывавшегося в Аргентине. Это была операция Мосада, меня привлекли, как человека, способного опознать доктора. Я почти год прожил в Буэнос-Айресе, мосадовцы время от времени предъявляли мне разных людей для опознания, и однажды я увидел его. Это было в тихом пригороде, почти райском месте. Мне показали человека, сидящего за столиком в кафе за чашкой кофе и чтением газеты. Это определенно был он. Что мосадовцы с ним сделали дальше, я не знаю.
_____________
– Что же было дальше с вами? – спросил я у замолчавшего ветерана. – После того, как вы покинули базу?
Ветеран еще немного помолчал и продолжил свой рассказ все тем же спокойным бесцветным голосом.
______________
Дальше мы воевали за рейх. Для нас сделали тринадцать специальных самолетов и перебросили под Сталинград, там были наши первые боевые вылеты. Мы не подчинялись Люфтваффе, формально мы принадлежали СС. Меня назначили командиром нашей эскадрильи и присвоили звание оберштурмфюрера. Остальные были штурмфюрерами СС. Мы подчинялись непосредственно Гиммлеру, все остальные обязаны были обеспечивать нас всем необходимым и предоставлять наилучшие условия.
Нас посылали туда, где нужно было безоговорочное господство в воздухе, мы расчищали небо для самолетов рейха, совершали самые дерзкие разведывательные и диверсионные вылеты в тыл большевиков, мы выполняли самые сложные и ответственные задачи. Наша эскадрилья за время своего существования сбила в общей сложности больше полутора тысяч советских самолетов. С нашей стороны потерь не было. Слава о нас быстро разлетелась по фронту, нас называли «Blau Geschwader» – синей эскадрой. По цвету наших мессершмидтов. Большевики называли голубой эскадрильей. Есть в этом определенная ирония, верно? Все знали, что если прилетела синяя эскадра, то воздух будет наш. Так и было. Класс нашего пилотажа был просто недосягаем для обычных летчиков.
Так что позвольте еще раз представиться: оберштурмфюрер СС Гюнтер Шварцкопф, командир синей эскадры, летчик-ас, награжден Рыцарским Крестом, кольцом «Мертвая голова» и Почетным Кубком люфтваффе. Это уже третье мое имя в этой истории. И не последнее. Имена остальных двенадцати уберпилотов я, разумеется, не назову. Некоторые из них еще живы, пусть спокойно живут и умрут своей смертью.
_________
– Но позвольте… – ответил я. – Получается, что вы только что признались в предательстве? Получается, что вы – предатель Родины? Вы воевали на стороне фашистов? И вы так спокойно об этом говорите?
Ветеран горько усмехнулся.
__________
А кого я предал? Следователя и его помощника, которые били меня сапогами, пока сами не уставали, и после свиданий с которыми я по неделе мочился кровью? Может, я предал того деятеля, который придумал перевозить заключенных стоя, как скот? Или я предал конвоиров, которые добивали зеков выстрелом в затылок? А еще я предал вора в законе по кличке Ломдрын, благодаря которому я три года был безропотным станком для всех желающих. Я предал всю эту систему, которая в итоге отправила меня под пули, как кусок мяса. Я предал всю вашу партию, создавшую эту систему, я предал весь ваш народ, который позволял существовать этой системе, терпел ее и радовался, что у ближнего еще хуже, чем у него самого. Я предал вашего великого Сталина и всю его шайку, сломавших мою жизнь. Да, молодой человек, я все это с готовностью и радостью предал, а потом с яростью уничтожал. Возможно, на всех фронтах не было злее врага у Советской Армии, чем я. И при этом я был очень сильный враг.
_________
Пока Ефим Соломонович произносил эту резкую, переполненную злобой тираду, голос его оставался таким же спокойным, как и раньше. Я ничего не ответил ему. Что я мог сказать?
Ефим Соломонович продолжил.
____________
Зимой 1945 года стало очевидно, что Рейх обречен. Мы, тринадцать сверхлетчиков, единогласно решили, что нужно бежать к американцам. По понятным причинам: у большевиков к нам были большие претензии. Осуществить побег было совсем несложно. Просто в один из дней мы поднялись в воздух и взяли курс на запад. Остановить нас никто не мог. Американцы приняли нас хорошо, заинтересованно, хотя и с большой настороженностью. Их можно понять, верно? Американцам, разумеется, было интересно, как из обычного человека сделать супермашину для управления самолетом. В итоге нам предложили сотрудничество, мы согласились, и нас всех переправили через океан. Там распределили по лабораториям, расселили по уютным домам, назначили зарплату, снабдили документами. Я стал Хансом Штайнером, гражданином США. Еще одно имя в моей истории. Правда, под этим именем я прожил очень недолго. Нас исследовали, изучали, тестировали по восемь часов в день. Некоторых из нас, меня в том числе, задействовали в космической программе. Американцы уже тогда работали над запуском человека в космос и над полетами на Луну. И мы были для них очень ценным материалом, ведь все эти полеты неизменно связаны с запредельными перегрузками. Я знаю, что результаты исследований помогли американцам создать препараты, повышающие выносливость летчиков. Мне даже удалось немного поработать с фон Брауном, до сих пор помню его: один из самых умных людей, которых я встречал в жизни.
