Василий Головачёв
Очень Большой Лес. Том 2

Глава 7
Любопытство не порок

Мысль вернуться в Крепость победителем не давала покоя. Точилин, отдохнув от схватки с защитными системами центра обороны вдали от него, отмахав около трёхсот километров, подстрелил пятнистого козлёнка в одном из «семейных лесков», окружавших болотца, освежевал, запёк обе лопатки животного на костерке и почувствовал себя готовым к подвигам.

Его всё ещё напрягало отсутствие в лесу мошек, комаров и других кусачих насекомых помельче и покрупней, от которых житья не было в российской тайге, однако сей факт лишь усиливал ненависть к бывшим спутникам, которые, по его мнению, не заслуживали приятного отдыха в неземном лесу.

– Дримтим! – с презрением проговорил лейтенант, скривив губы. – Толпа лохов, подчиняющихся кретину!

Воспоминание о том, что ставший врагом майор Ребров запрещает охоту в лесу, доставляла ему боль сродни зубной, и, вспоминая об этом, он мысленно показывал ему «ненормативные» жесты и сплёвывал, ощущая мстительное удовольствие.

Где в данный момент находились бывшие спутники и соратники, всё ещё сражались с обслугой центра обороны, принадлежащего ушедшим в небытие Демонам Войны, или вернулись в Крепость, его не тревожило. Он жил в ложной уверенности своего превосходства, инопланетный аппарат в форме «дирижабля», который он увёл из Крепости, летал прекрасно, еды в лесу хватало, и не хватало лишь женского общества, от чего иногда становилось одиноко. Образ Вероники преследовал его по ночам, и всё чаще приходила мысль просто взять и украсть девушку, заодно заставив тем самым соперника, майора Реброва, помучиться.

Идея о том, каким образом можно будет незаметно подобраться к Крепости, пришла после того, как внезапно над лесом пролетел рой шмелей. Точилин только что затушил костёр, не собираясь убирать за собой остатки пищи, шкуру козлёнка, его кости и внутренности, и мысль использовать шмелей заставила его без колебаний занять в «дирижабле» место оператора.

Похожий издали на резиновый баллон размером с железнодорожный вагон, аппарат поднялся в воздух, демонстрируя отнюдь не баллонную манёвренность. Точилин нашёл удалявшийся рой, похожий на клюв хищной птицы длиной чуть ли в полсотни метров, и направил летательный аппарат Демонов Войны вслед за разведчиками чёрного леса.

К его разочарованию, рой двигался вовсе не в том направлении, какое требовалось для выполнения задуманного, а ровно в противоположном. Рассвирепев, лейтенант хотел было нагнать шмелиный «клюв» и разнести его корпусом «дирижабля» в дым. Но потом подумал, что в любом случае ему понадобится проводник, и решил понаблюдать непосредственно за чёрным лесом, который наверняка должен был постоянно посылать к Крепости, в которой засели земляне, рои шмелей, и можно было просто дождаться появления одного из таких.

От места в лесу, где лейтенант ночевал и завтракал, до чёрного леса было около трёхсот километров, и «клюв» шмелей преодолел это расстояние за три с лишним часа.

Точилин не отличался терпеливостью, но вынуждал себя терпеть и лишь подогревал в душе желание отомстить попаданцам, имея в виду в первую очередь майора Реброва, ещё и за это ожидание, увеличивающее его муки.

Шмелиный «клюв» достиг границ чёрного леса и пропал. Где он был и чем занимался, было неизвестно, однако Точилин не сомневался, что разведчики завоевателя занимались сбором информации и слежкой за Крепостью. Если бы у лейтенанта была возможность подключиться к ним либо захватить отряд и допросить, он бы сделал это без колебаний, не считая свои намерения предательством по отношению к землякам. Но поскольку идею воплотить в жизнь было невозможно, оставалось только ждать и лелеять надежду на выполнение плана. Он даже расхохотался, представив выражение лица майора, когда тому доложат о похищении его подруги. Однако до этого момента ещё надо было дожить, и Точилин скрепя сердце принялся томиться ожиданием, наблюдая за лесом – захватчиком чужих земель с безопасного расстояния.

Так прошло полдня.

«Дирижабль» висел над «фронтовой полосой» в десяти километрах от границы чёрного леса, где передовые части агрессора – лианы и саксаулы – сражались с защитным оцеплением Большого Леса – «манграми» и «баобабами».

Над этой полосой изредка пролетали небольшие стайки шмелей, а однажды промчался, махая четырьмя крыльями, «птеродактиль», не обративший внимания на аппарат наблюдателя, но все они занимались какими-то своими делами и опасности не представляли, как не являлись и разведывательно-десантными отрядами.

Точилин захотел освободиться от завтрака, а так как туалета на борту «дирижабля» не оказалось, он вынужден был приземлиться и выбрал для посадки берег ручейка, нёсшего чистые, не замутнённые никакой химией воды в чёрный лес.

Уже заканчивая процедуру очищения организма (он с особым удовлетворением помочился в ручей), Точилин услышал далёкий подземный гул, насторожился. Вспомнились разговоры с бывшими спутниками о мистической связи майора Реброва с Большим Лесом, а также о том, что Лес якобы предупреждает людей о негативных процессах и даже о появлении вражеских сил. Уверения ботаника в том, что это происходит на самом деле, казались лейтенанту смешными, но интуитивно он понимал, что допустим и такой вариант. Хотя подобное допущение и не меняло его злобно-презрительного отношения к майору.

Плеснув на лицо пригоршню воды (забыв о том, что он только что испражнялся в ручей), Точилин вскочил в кабину «демонского дирижабля» и поднял его в воздух.

Было неизвестно на самом деле, по какой причине Большой Лес породил волну гула. Судя по негромкому звуку, гул прикатился издалека, его эпицентр находился где-то в сотнях километров от чёрного леса, и, возможно, появление нового роя шмелей в форме хищного клюва просто совпало с подходом подземного рокота, но факт оставался фактом, и Точилин направил полёт вслед за роем.

«Клюв» набрал приличную скорость – не меньше двухсот километров в час, а главное, летел в нужном направлении – на Крепость.

Точилин поднял аппарат на километровую высоту, потом, испугавшись, что насекомые (которых трудно было классифицировать как представителей отряда инсектов) обнаружат его, и снизился до предела, что сужало обзор, зато позволяло оставаться незамеченным.

Так прошло три часа: «клюв» неутомимо мчался вперёд как единое целое, «дирижабль», не отставая, следовал за ним в полукилометре.

Потом вдруг рой исчез, и Точилин, очнувшись от полудрёмы, начал лихорадочно искать проводника, поднял аппарат повыше и заметил брешь в сплошном ковре леса. Подлетел ближе, разглядывая небольшую возвышенность, обросшую кустарником бурого цвета. Возвышенность, по сути – невысокий холм диаметром в сто метров, была окружена многоходульными «баньянами» (вспомнился термин Кости-ботаника, называвшего такие деревья плантоидами), а вершину холма прорезала дыра диаметром около двадцати метров, окружённая неширокой полосой цвета бетона. Вся эта конструкция напоминала выпученный птичий глаз, и Точилин непроизвольно поёжился, встретив угрюмый взгляд этого «глаза».

Так как шмелям некуда было деться, кроме как нырнуть в «зрачок глаза», Точилин после минутных колебаний решил проверить свою догадку и выяснить, что за объект ему встретился, тем более что шмели явно проявляли к нему интерес. Готовый мгновенно задать стрекача, он начал приближаться к холму, затем повёл «дирижабль» в дыру, заполненную темнотой, как огромный колодец водой. Подождал, высматривая рой, пока глаза привыкнут к сумраку, продолжил спуск, гадая, что за шахту ему показали шмели.

На глубине ста метров стало совсем темно, и он перестал видеть шерстистые с виду стенки колодца.

Шмелей по-прежнему не было видно, глубина колодца была неизвестна, зачем и кем он был построен, можно было только гадать, но его тайна уже заинтересовала лейтенанта, и он двинулся дальше, несмотря на отсутствие прожекторов у «дирижабля» (может быть, они и были, но как включать их, пилот не ведал) и опасность повредить обшивку «баллона» при столкновении со стенками шахты.

Суперменом он, конечно, не являлся, хотя и привык считать себя таковым, поэтому видеть в темноте как терминатор не мог. Но благодаря неплохой подготовке на базе ФСБ лейтенант научился ориентироваться в боевых и экстремальных условиях и пилотировал «демонский дирижабль» без особых усилий, примерно зная его положение.

Когда мрак стал плотен, как гранит, он остановил аппарат, недоумевая, что происходит.

По ощущениям «дирижабль» опустился под землю уже на километр, но дна колодца так и не достиг. Мало того, вес тела пилота стал уменьшаться с каждой секундой, и последние сто метров лейтенанту стало казаться, что аппарат начал медленно падать в бездну. А подсказать, что делать в сложившейся ситуации, было некому.

Точилин напряг зрение, сосредоточиваясь на пропасти под «дирижаблем», и ему померещилось, что он видит внизу маленькое белое пятнышко. Точилин моргнул, но пятнышко не исчезло.

– Вот вам и свет в конце тоннеля… – пробормотал он недоверчиво. – Лишь бы он не принадлежал фарам встречного поезда…

«Дирижабль» снова начал опускаться.

Ощущение падения при этом стало нарастать, и лейтенант ойкнул, когда наступила полная невесомость и он всплыл над сиденьем оператора, имеющим форму журавлиного гнезда.

Содержимое желудка устремилось к горлу. Лишь невероятным усилием воли он удержался от рвоты, притянул тело к сиденью, продолжая следить за увеличивающимся кружком света. В какой-то момент ему показалось, что аппарат внезапно перевернулся вверх тормашками, и теперь он не опускается вниз, а поднимается вверх. Остановив движение, Точилин озадаченно повертел головой, не понимая, что происходит, потом докумекал: поменяла направление сила тяжести! «Дирижабль» по-прежнему опускался в бездну колодца, но теперь гравитация не тянула его в недра земли, а с нулевой усиливалась по мере спуска до обычных значений.

– Ладно, посмотрим… шмели двигались в этом направлении, значит, знали, куда летят…

Пятнышко света снова начало увеличиваться, и через полчаса осторожного «спускоподъёма», после того как сила тяжести восстановилась до нормальной, «дирижабль» вылетел из устья колодца под сияющий ослепительной синевой купол неба без единого облачка. Поражённый увиденным, пилот остановил аппарат в сотне метров над колодцем.

Кругом высились древесные гиганты угадываемых видов: огромные колонны, похожие на секвойи, платаны, фикусы и мангры. Но это был не тот лес, который окружал холм с дырой «птичьего глаза». Холма как такового вообще не было видно, чёрное отверстие колодца зияло в центре плоской плиты серо-бурого цвета, похожей на бетонную, и было почти закрыто свисающими со всех сторон ветвями наклонившихся исполинов. Кроме того, один из псевдомангров, чьи воздушные корни-ходули делали из него гигантскую многоножку, когда-то горел, судя по чёрным опалинам ствола и корней, потерял листву и теперь представлял собой чудовищный скелет какого-то апокалиптического безголового зверя. В месте спуска в колодец этого «скелета» не было, Точилин помнил пейзаж вокруг совершенно отчётливо.

– Лопни мои глаза! – выдохнул он. – Куда это меня занесло?!

«Дирижабль» поднялся выше, выбираясь из тени деревьев, высота которых достигала не менее ста пятидесяти метров.

Точилин оглядел горизонт, заинтересовываясь всё больше, и увидел совсем недалеко, всего в полукилометре, поднимавшийся над лесом дымок. Сначала с тревогой подумал, что кто-то на земле зажёг костёр. Потом сообразил, что это роятся шмели. Связываться с посланцами чёрного леса не хотелось, но посмотреть, чем они занимаются, не мешало, и лейтенант тронул аппарат с места, прижимаясь к вершинам деревьев.

Лес поредел, впереди показалась поляна, свободная от кустарника, покрытая осыпями камней, в центре которой высилась самая настоящая многоступенчатая пирамида. Ступеней было семь, каждая высотой примерно метров десять, верхние почти все имели проломы и вывалы, нижние потеряли форму, оплыв грудами блоков, но всё же это было искусственное сооружение, напомнившее Точилину пирамиды Мексики и Перу.

– Потрясно! – пробормотал он с удивлением. – Неужели индейцы добрались и сюда?!

Вившиеся над пирамидой струёй дыма шмели начали уплотняться, собрались в шар, упавший куда-то в пролом верхнего этажа, затем появились вновь, медленно всплывая и расширяясь зонтом, а вслед за ним из пирамиды начали вылетать гигантских размеров четырёхкрылые птицы! Вернее, не птицы, скорее – летучие мыши, судя по форме их перепончатых крыльев, строению тел и страшным мордам, в которых угадывались черты знаменитых хищников из голливудского фильма с одноимённым названием.

– Чтоб я околел! – сипло выговорил Точилин, вспомнив, что одну из таких тварей он видел в центре обороны Демонов, когда спустился под землю на острове и наткнулся на спецназовцев ГРУ – сержанта Редошкина и майора Реброва. Всем троим пришлось отбиваться от атак роботов охраны подземной базы Демонов, «многоножек» и носорогопауков, среди которых мелькали и «летучие мыши».

Мысли в голове, рождённые эмоциями, заскакали зайцами.

Откуда они здесь?! Куда его вывел подземный колодец?! Неужели просто сделал петлю и вышел где-нибудь в десятке километров от центра обороны? И тогда это просто наземный объект базы Демонов? Или всё совсем не так, и колодец вовсе не колодец, а «червоточина», подобная той иномериане, что соединила мир Земли с миром Большого Леса?!

Лейтенанту стало жарко, он вспотел, но додумать идею не успел. Шмели летели куда-то «на юг», судя по расположению светила, и вслед за ними потянулись «летучие мыши», выстраиваясь походной колонной. Точилин насчитал в ней двадцать две особи, каждая почти таких же размеров, как его летающий «баллон», и спину пилоту продрал мороз. С таким противником лучше было не пересекаться, не имея мощного ракетного вооружения. И всё же душа не согласилась с решением хозяина не рисковать. Возможно, больше не из-за чувства ответственности за свои поступки и не из храбрости, присущей героям боевиков, а из-за пустившей ростки в психике ложной вседозволенности, порождённой в немалой степени воспитанием отца, высокопоставленного генерала Минобороны, а также уверенности в своём превосходстве, проявлявшейся всё больше и больше. Хотя сам Точилин об этом не думал, привыкнув сначала делать, а потом оправдываться за проявленный пофигизм.

Как бы то ни было, сомнения окончательно покинули сознание, и Точилин последовал за странным походным ордером, возглавляемым шмелиным «клювом». О том, что ему, возможно, придётся возвращаться тем же путём, из-за чего следовало сориентироваться и запомнить особенности района местности с колодцем, он не вспомнил.

Полёт эскадры «летучих мышей» длился больше пяти часов. Точилин устал и даже начал прикидывать, не бросить ли преследование, тем более что он потратил на воздушные манёвры весь день: когда спуск в колодец только начинался, дело шло к вечеру, по сути, сейчас там была ночь, и, несмотря на то что в месте выхода из колодца всё ещё длился день (вот вам очередная загадка: как это могло быть, если колодец сделал петлю и вывел «дирижабль» обратно во время вечера?), провёл лейтенант «в седле» не меньше двенадцати часов! Однако шмелиный «клюв» внезапно спикировал куда-то в лес, за ним нырнула кавалькада «летучих мышей», и оживший Точилин решил довести дело до конца.

Через минуту он с удивлением обнаружил в окружении «секвой» небольшую ложбину, усеянную каменными глыбами правильных очертаний, будто здесь очень давно рухнуло здание приличных размеров. В центре ложбины виднелось понижение в форме воронки, в котором зияла дыра, окружённая кольцом серого «бетона».

Ещё один колодец?! Какого чёрта?..

Рой шмелей нырнул в яму. За ним спикировали «летучие мыши», не задержавшись ни на секунду.

Точилин подождал несколько минут, ожидая, что летающие роботы, или кем там они являлись, выскочат обратно. Но шло время, никто не показывался, и лейтенант рискнул приблизиться к новому колодцу. Заглянул в двадцатиметровое жерло шахты, образующее знакомый «зрачок глаза птицы», никого не увидел. Ждать не хотелось, пора было возвращаться на «свою сторону» леса, но любопытство пересилило, и Точилин повёл аппарат в глубины непонятно зачем прорытой шахты.

С полчаса спускался, нервно ожидая встретить нырнувшую раньше делегацию монстров. Потом осмелел и увеличил скорость спуска, начиная догадываться о том, что его ждёт на выходе из шахты.

Он не ошибся. Сначала повторилась та же метаморфоза с изменением направления силы тяжести, после чего пришлось переворачивать «дирижабль» «с головы на ноги», а ещё через полчаса аппарат вылетел из колодца под купол помещения, в центре которого свисал с потолка толстый цилиндр, напоминающий цистерну для перевозки нефти по железной дороге. Разве что эта цистерна сияла металлическим отсветом, а её торец представлял собой крокодилью пасть.

Точилин остановил подъём, ошеломлённый препятствием. Первая мысль была – это новая база Демонов, куда и перебазировались «летучие мыши». Вторая мысль опровергла первую: это выход в Крепость, где остановились его бывшие соратники! «Нетопыри» решили нанести визит обитателям Крепости и либо уничтожить их, либо взять в плен. В любом случае они задумали диверсию, чем бы она ни закончилась, что погрузило лейтенанта в размышления, закончившиеся непростым решением: под шумок «умыкнуть» Веронику и тем самым спасти её от верной смерти. Так почему бы не воспользоваться случаем? Только сумасшедшая откажет спасителю в благодарности и не оценит его благородство за спасение.

Точилин невольно издал смешок, оценив свой план. «Ну, что, майор? Придётся тебе потесниться! Спать с твоей подругой теперь буду я! Но куда девались «нетопыри», однако? Где они сейчас?»

Спохватившись, Точилин подвёл «дирижабль» к краю колодца, опоясанному неширокой полосой «бетона», взял оба «бластера» и вылез в отсек необычной формы лифта.

Глава 8
Ниже дна

Возвращались в Крепость в горестном молчании.

После того как сзади раздался взрыв и в небо взлетел огненный фонтан, превратившийся в грибообразное облако, подобное атомному, Максим сразу посадил самолёт вслед за воздушными мотоциклами, и это спасло их от ударной волны.

Спустя полчаса, когда воздух и Лес успокоились, исследователи звездолёта устроили совет, после которого Максим оставил Редошкина и Костю ждать его возвращения, не поднимаясь в воздух, а сам с Вероникой отправился к почти опавшему дымному облаку, жалея, что в их распоряжении нет счётчиков радиации. По убеждению физиков, Карапетяна и Новожилова (последний улетел на вертолёте вместе с генералами и полковником Савельевым), физические параметры вселенной Большого Леса несильно, но отличались от параметров вселенной, породившей Солнечную систему и Землю, и Демоны Войны в силу местной специфики не пользовались атомной или термоядерной энергией. Обмен ударами в ходе войны «демонских» рас имел какой-то иной характер. Но рисковать не стоило, и Максим не стал приближаться к месту взрыва близко.

Самолёт поднялся и завис над лесом примерно в двух километрах от воронки, образовавшейся в лесной почве.

Её диаметр достигал не менее двухсот метров, глубина – около полусотни метров, и походила эта дымящаяся, с остеклованными стенами, дыра на кратер, оставленный падением метеорита.

От звездолёта не осталось ничего! Он буквально испарился в яростном энергетическом огне, созданном не то взорвавшимся реактором аппарата, не то активированным взрывным устройством наподобие атомной мины эквивалентом в пару килотонн.

– Нам повезло! – с дрожью в голосе проговорила девушка.

Максим понял её мысль. Им и в самом деле повезло убраться от звездолёта подальше, потому что в противном случае от них тоже не осталось бы ни следа. Кто взорвал звездолёт, догадаться было нетрудно, однако Максим так и не смог понять, каким образом посланцы чёрного леса умудрились незаметно подкрасться к «демонскому крейсеру» и устроить подрыв.

– Возвращаемся.

– Кто это сделал?

– Не знаю, скорее всего какие-то очень смышлёные роботы, посланные чёрным лесом.

– Шмели?

– Шмели хотя и являются биороботами, но для такого дела не годятся. Нужны не только мозги либо компьютеры, но и руки с манипуляторами, а у шмелей лапки не тех размеров. Да, они могут гипнотизировать людей и, наверно, вообще животных, но сами не в состоянии заниматься физической работой.

– Тогда это «птеродактили».

– А «птеродактили» слишком велики для тайных операций. Как и десятиметровые «многоножки».

– Но мы видели следы…

– Значит, существуют какие-то другие эффекторы, которых мы ещё не встречали, и это меня беспокоит, потому что лётчики разбудили автоматику центра обороны, которая начинает потихоньку восстанавливать новые машины. Какие чудовища могут проснуться, одному богу известно.

Вероника вздрогнула.

– Когда это кончится?!

– Когда-нибудь, – сжал зубы Максим.

Самолёт повернул назад и через пару минут приземлился между «эвкалиптами» с нежной, лоснящейся зеленоватой корой, рядом с двумя аэромотоциклами.

Редошкин прогуливался между деревьями – чистой воды суперсолдат с автоматом в руках.

Кости не было видно.

Максим и спутница вылезли из самолёта.

– Где ботаник? – осведомился майор.

– Ах, у дуба, ах, у ели, – ухмыльнулся Редошкин, кивая на стену высоких папоротников невдалеке. – Отпросился понюхать травку.

– Костя! – позвал Максим.

– Ау! – донёсся голос молодого человека в сотне метров от аэробайков.

– Немедленно возвращайся!

– Уже иду…

Костя появился через несколько минут с охапкой травы и зелёных стеблей кустарника.

– Я тут приправу к нашим грибам нашёл. Вот кассиния, вылечивает любые открытые раны, левомеколь не нужен. А вот иглы тиса ягодного – Taxus baccata, из него делают противораковый препарат доцетаксел. А это фадогия, отличный афродизиак!

– Он-то тебе зачем понадобился? – скептически хмыкнул Редошкин.

– Почему обязательно мне? – Костя без стеснения кивнул на Максима: – Ему пригодится.

– Вот наглец! – не выдержал сержант.

– Уходим, – скомандовал Максим, не зная, сердиться ему на парня, способного легко обидеть кого угодно, или нет. – Звездолёт взорван, там теперь кратер, в который поместится любой земной стадион.

Костя выронил траву.

– Ох ты! Жесть! А что так рвануло?!

– Либо реактор, либо запасы топлива.

– Вряд ли он летал на керосине.

– Потом обсудим. Летите первыми, мы за вами.

Костя подобрал охапку вкусно пахнущей травы, забросил в кабину самолёта, и разлапистые из-за чёрных горизонтальных «колёс» аэробайки поднялись в воздух.

Через сорок минут их встретил открытый люк в куполе, накрывавшем шахту с «эйфелевой башней».

* * *

Обедали по-царски, как заявил Костя, которому достался целый пакет «говядины по-армейски»; в коробке с продуктами, найденной в одном из контейнеров, сброшенных с вертолёта возвращенцев, нашлись два десятка таких же, не требующих разогрева, пластиковых вакуумных упаковок, а также десять сухих пайков (каши плюс галеты, плюс сушёное мясо, плюс сникерсы, плюс наборы сахар-соль-горчица) и пакетики с чаем. Сникерсы, отлично поддерживающие энергетику спецназовцев всего мира, достались каждому.

Максим тоже с удовольствием поел земных консервов, о вкусе которых успел забыть за три месяца пребывания в Большом Лесу. Все продукты были в норме посолены и поперчены, и вкус их из-за этого показался восхитительным, так как до сих пор соли в еде, которой попаданцев снабжал Лес, было мало.

Костя не преминул при этом вспомнить о соли как о «белой смерти», хотя уплетал консервы так, что за ушами трещало.

После трапезы разгрузили самолёт, сложив в ангаре все находки, вытащенные из звездолёта, осмотрели аэромотоциклы (больше всех им радовался Костя), потом привычно разбрелись по номерам «гостиницы» и через четверть часа собрались в сфере управления, отдохнувшие и настроенные на активную деятельность, чтобы обсудить назревшие проблемы.

Редошкин решил свой «ратник» не снимать и заявился в образе супергероя.

Максим переоделся в старый «хамелеон», превратившийся в потёртый комбинезон, потерявший свою экзотичность, но не стеснявший движений. С собой он прихватил фонарь и винтовку.

Костя и Вероника остались в прежних костюмах «космических торговцев», так как переодеться им было не во что, и Максим мимолётно подумал о том, что проблему смены одежды и особенно нижнего белья надо как-то решать.

Выслушав короткий рассказ майора о происшествиях его команды во время похода к звездолёту, Карапетян в свою очередь доложил о своих попытках апгрейда Сумасхода. Затем выслушали мнения остальных попаданцев, не забывая поглядывать на экран беспилотника, подвешенного над скальным выступом базы.

Как оказалось, за время отсутствия команды Максима к возлекрепостному кратеру дважды прилетал рой шмелей, опускался в кратер и пропадал в его глубине по полчаса. Камеры слежения Крепости не были сориентированы обозревать кратер, поскольку он не являлся частью подземного сооружения Демонов, в тоннель шмели не залетали (все коридоры Крепости просматривались встроенными в стены датчиками слежения), поэтому, что искали посланцы чёрного леса в кратере, выяснить не удалось.

– Другие входы в Крепость, – предположил Мерадзе. – Мы ведь так и не обследовали кратер детально. Вдруг взрыв кратера задел ещё один колодец, и шмели его обнаружили?

– В самой Крепости они не появлялись? – спросил Максим.

Карапетян и Мерадзе переглянулись.

– Я не следил… – виновато признался Егор Левонович.

– Я не видел, – отрицательно мотнул головой лейтенант.

– Будем исходить из того, что есть. Если кто-нибудь заметит шмелей, пусть сразу поднимает тревогу. Егор Левонович, что у вас с Сумасходом?

– Взаимная любовь, – хихикнул Костя, жующий зелёную травинку.

Максим бросил на него ледяной взгляд, и ботаник спрятался за спину Вероники.

– Кажется, я нашёл программу спуска в шахту, – сказал Карапетян. – Можно попробовать.

– Это лифт или что? Мы видели люльку, похожую на огромную авоську.

– Не знаю, – пожал плечами физик. – Камер в отсеке несколько, но они не смотрят в шахту. Сумасход довёл меня до колодца, а дальше пошли закорючки, указывающие на включение какой-то процедуры.

– Может, люлька спускается в шахту на тросе? – предположил Редошкин.

– Глубина шахты не меньше двух километров, – возразил Мерадзе. – Ни один трос такой длины не выдержит собственного веса.

– Вы спускались в другую шахту.

– Они отличаются только наличием люльки. И все ведут в другой слой «бутерброда». Я правильно понимаю, командир?

– Либо в другие районы Леса, если шахты просто представляют собой петли, – задумчиво проговорил Максим.

– Шахта, какую мы проходили, абсолютно прямая.

– Может быть, это нам только кажется. – Максим посмотрел на Карапетяна, косившегося на «огуречный» терминал крепостного компьютера. – Егор Левонович, вы говорили о нелинейности пространства Леса. Возможны такие эффекты? Нам видится одно, а на самом деле реально другое.

– Не исключено, – кивнул физик. – Континуум браны Большого Леса имеет неевклидову… э-э, нецелочисленную метрику. Если в нашей вселенной пространство трёхмерно, то здесь оно имеет размерность…

– Три и четырнадцать сотых! – не сдержался Костя.

– Три и четырнадцать сотых, – закончил Карапетян.

– Не могу представить, хоть убейте! – с кривой улыбкой покачал головой Мерадзе. – Что такое три измерения? Длина, ширина и высота. Они делают объём. Так? А как можно представить добавку в четырнадцать сотых? Это в какую сторону?

– Налево, – хрюкнул Редошкин.

– Почему налево? – не понял Мерадзе.

– Ну не направо же.

– Жора пошутил, – развеселился Костя. – Ты прав, Мир, я тоже не могу представить, что такое поворот на четырнадцать сотых, а главное – куда. Человек делает метровый шаг, а его сносит на четырнадцать сантиметров влево?

Карапетян озадаченно помял ладонью подбородок.

– Наша психика работает в пределах доступных физических законов и констант. Взаимодействие физических объектов в континууме другой мерности представить действительно трудно.

– Ладно, теоретики, – остановил дискуссию Максим, – мы ещё пофантазируем на эту тему. А теперь слушать приказ: пока у нас есть время и возможность, исследуем шахту. Очень хочется убедиться в существовании пути отхода, если мы не сможем долго оборонять Крепость.

– По-моему, если убрать ту люльку ко всем чертям, – сказал Редошкин, – мы сможем спускаться в шахту на аэромотиках.

– Я тоже так подумал! – воскликнул Костя.

– Сначала попытаемся запустить штатную технику спуска. Егор Левонович, вы ещё не разобрались с ресурсом раций?

– Не успел… простите.

– Займитесь этим сразу после того, как мы определимся с шахтой. Сейчас мы спустимся в нижний отсек вместе с лейтенантом, тщательно ощупаем механизм, и Мирон вернётся к вам, после чего вы включите программу спуска.

– Как скажете.

– Вперёд, подземоходцы!

Оживившиеся «подземоходцы» гурьбой двинулись в коридор, добрались до спиралевидного пандуса, соединявшего уровни базы, и спустились на самое дно Крепости, в «копчик», как мысленно видел положение отсека Максим, представлявший сооружение Демонов в виде позвоночника погребённого под землёй существа.

По пути встретили два десятка чёрных саркофагов, в которых покоились хозяева Крепости, и Костя, проходя мимо, пошлёпал каждый по боку ладонью, приговаривая:

– Спите с миром, господа Демоны, ваши войны закончились.

После очередного похлопывания на чело ботаника легла тень, и Максим, заметив, что молодой человек стал неразговорчив, поинтересовался:

– Чего приуныл?

Костя смущённо пригладил буйные вихры на затылке.

– Глюки, командир…

– Что?! – удивился Максим.

– Показалось, что некоторые гробы тёплые.

Максим оглянулся на последний саркофаг, показавшийся ему не чёрным, а фиолетовым, но они уже подошли к отсеку «копчика», и мысль проверить слова ботаника исчезла.

Отсек был скудно освещён пятном «плесени» на потолке.

Включили фонарь, осмотрели лифтовую колонну, свисающую из неё в шахту «авоську», изучили подходы к механизму спуска люльки, подходящие к нему короба и кабели.

– Вряд ли в этой коробке можно уместить два километра троса, – сказал Мерадзе, имея в виду колонну. – Чего-то мы не видим.

– Четырнадцать сотых, – издал смешок Костя.

– Чего?

– Егор Левонович сказал, что добавка к трём измерениям хвостика в четырнадцать сотых порождает нелинейные эффекты. Вот этот лифт и подтверждает его слова: он работает на эффекте «четырнадцатисотой кривизны».

– Пустомеля.

– А чо такого я сказал? Такое вполне может быть. Сколько раз мы убеждались в том, что наши чувства в мире Леса ненадёжны.

Мерадзе промолчал.

– Беги к Егору Левоновичу, – распорядился Максим, – пусть включает программу.