Валерий Замулин
Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении»
«2. Упорное сопротивление частей бригады в обороне обязано хорошему взаимодействию танков, артиллерии и пехоты, а также наличию резервного 1-го батальона с одной стороны и хорошему инженерному оборудованию позиций с другой. Например, танки были закопаны в землю так, что стволы пушек лежали на бруствере.
3. Личный состав бригады в этом бою показал образцы мужества и тем самым до конца выполнил приказ командира корпуса. Не имело места ни одного случая малодушия или трусости. Врага били дружно на всех участках обороны.
4. В этом бою хорошо поработали разведчики бригады. Захватом пленных были установлены силы и намерения противника, действующего в этом районе»[118].
Стойкость наших войск на флангах дивизии Виша: в селаху поймы реки и в районе свх. «Сталинское отделение» – х. Сторожевое в этот день сыграла большую роль. Она явилась одним из важных факторов, которые повлияли на решение командира «Лейбштандарт» о приостановке дальнейшего наступления на Прохоровку, после захвата свх. «Октябрьский» и отражения контратак частей 9-й гв. вдд. Об этом мы поговорим несколько позже.
Неудача сопутствовала и 5-му грп СС на плацдарме. В 12.15 штаб дивизии Приса доложил в корпус пессимистичный прогноз: мост возможно навести лишь к 20.00. Следовательно, прорыв в излучину реки пока откладывался. Несколько позже ситуация поменялась, и благодаря напряженной работе 680-го инженерного полка уже около 16.00 понтонный мост для тяжелых танков «тигр» был наведен. Танковый полк получил приказ: немедленно приступить к переброске техники. Но вновь вмешалась погода, слякоть оказалась на стороне русских. Из дневной сводки 2-го тк СС командованию 4-й ТА:
«Противник постоянно наращивает силы, в основном на фронте северного фланга плацдарма, занятого частями мд СС «Мертвая голова». Действия нашей авиации ограничены из-за плохой погоды. Вражеская авиация действует изредка.
Части дивизии «Мертвая голова» не смогли начать наступление с плацдарма, так как мост через р. Псёл был наведен лишь в 15.40. Из-за плохих погодных условий танки смогли подойти к Псёлу только лишь к вечеру, поэтому подразделения «Мертвой головы» смогут начать наступление в северо-восточном направлении лишь 12.07.43 г.
…Погода: преимущественно облачно. Временами сильные дожди. Дороги в районе фронта в очень плохом состоянии»[119].
С утра 11 июля командир «Дас Райх» Крюгер предпринял атаку из Тетеревино в направлении х. Сторожевое через Ивановский Выселок. После недолгого, но сильного боя 15 танков дивизии вышли на южную опушку рощи, что юго-западнее Сторожевого. Три тяжелых танка прорвались на окраины хутора. В это же время еще 15 боевых машин в сопровождении мотопехоты предприняли попытку пробиться вдоль железной дороги на северо-восток.
В этом районе находился 755-й оиптад 2-го гв. Ттк. Позиции дивизиона противник выявил еще до начала атаки и нанес по ним сосредоточенный огонь шестиствольных минометов. Однако артиллеристы уцелели, и когда танки пошли в атаку, в полную силу использовав мощь 12 85-мм орудий. Не выдержав плотного и меткого огня, эсэсовцы отошли, оставив на поле боя дымиться 9 танков. Понес потери и дивизион: 6 человек было убито, 31 – ранен, огнем танков были разбиты 4 орудия и 3 автомашины «студебекер»[120].
После срыва этой атаки боевые действия в этом районе не отличались высокой активностью. «Дас Райх» лишь прикрывала фланг «Лейбштандарт». Короткие контратаки ее боевых групп имели целью сковать силы оборонявших этот район и не дать советскому командованию возможности перебросить войска непосредственно под Прохоровку. Поданным штаба 169-й тбр, которая удерживала непосредственно подступы к х. Сторожевое, сильный удар по ее позициям был нанесен в 15.00. С этого момента и до 20.00 из района Ивановский Выселок и Виноградовка в направлении хутора было предпринято еще четыре атаки, в них принимали участие в общей сложности до 15 танков. Это позволило достаточно быстро отбивать их сосредоточенным огнем танков и артиллерии бригады полковника Степанова. О низкой активности врага говорят и наши потери. Так, от всех видов огня за сутки 169-я тбр потеряла лишь одну «тридцатьчетверку», погибли 13 человек и 24 – получили ранения.
Но вернемся к бою у свх. «Октябрьский» и с. Петровки. Именно к этому району с полудня 11 июля и до рассвета 12 июля было приковано внимание командования сразу трех советских армий и даже фронта. Дело в том, что после 17.00 танки и мотопехота «Лейбштандарт» продолжили развивать успех и через час нетолько вплотную подошли к западным и юго-западным окраинам Прохоровки, но и продвинулись дальше.
Мне уже приходилось подробно писать об этом критическом моменте[121], но из-за отсутствия всех документов рубеж, до которого прорвалась боевая группа Красса, был определен не совсем точно. Ситуация оказалась более трагичной, чем отражено в документах, имевшихся в моем распоряжении ранее. Согласно данным штаба 9-й гв. вдд, подразделения боевой группы «Лейбштандарт» несколько раз проходили через окопы 1/26-й гв. вдд, они ворвались в карьер кирпичного завода (артель инвалидов) и, выйдя восточнее его, перерезали дорогу Прохоровка – Береговое. Эсэсовцы демонстрировали явное намерение обойти станцию с севера и ударить в направлении хутора Липовка, восточнее Прохоровки. То есть карьер завода и район до западных и юго-западных окраин станции несколько часов находился полностью в руках противника. Это значило, что на какой-то момент войска бригаденфюрера Виша пробили третий армейский рубеж у станции на всю глубину. И лишь благодаря тому, что А.С. Жадов оперативно вмешался в ситуацию и, перехватив управление войсками у растерявшегося комкора И.И. Попова, сумел несколько исправить положение.
Для ликвидации прорыва начали спешно стягиваться имеющиеся поблизости силы. Первой нанесла удар штурмовая авиация, но этого оказалось недостаточно. Эсэсовцы продолжали атаковать. Если не брать во внимание короткие, угасающие атаки 26-й тбр по правому флангу 2-го грп, то первым, как и требовалось, среагировал на сложившуюся обстановку полковник А.М. Сазонов. Он связался с командирами 28-го гв. и 23-го гв. вдсп и отдал приказ: удерживая прежние позиции, частью сил занять оборону по восточным, северным и юго-западным окраинам станции. Полковник В.К. Валуев получил распоряжение развернуть в районе выс. 252.4 резервный 2/7-го гв. вдап фронтов на юг и юго-запад, с задачей уничтожить бронетехнику противника, двигавшуюся по грейдеру у западных окраин станции и к кирпичному заводу, и перебросить к Петровке 10-й оиптад для уничтожения танковой группы, занявшей село.
Начавшаяся контратака 2/26-го гв. вдсп и 23-го гв. вдсп приостановила движение боевой группы «Лейбштандарт» на восток и сковала ее боем у западных и юго-западных окраин Прохоровки. Но все эти меры были приняты с запозданием, у окраин станции находились не только танки, но противник уже подтягивал сюда и артиллерию ПТО. Не удалось десантникам выбить эсэсовцев и из Петровки.
Командующий 5-й гв. А оценивал ситуацию как критическую, он опасался, что враг может надежно закрепиться и подтянуть резервы. Не доверяя генералу И.И. Попову, он лично начал создавать «огненный мешок» вокруг боевых позиций 2-го грп СС, чтобы выдавить его из района кирпичного завода. По его приказу командующий артиллерией армии генерал Г. Полуэктов оперативно перебросил к выс. 252.4 армейский резерв: две батареи 103-го иптап майора П.Р. Бойко и дивизион «катюш», который немедленно начал обстрел района свх. «Октябрьский».
Получив донесение от командира 287-го гв. сп о захвате Петровки и возникшей угрозе выхода противника втыл 95-й гв. сд, полковник А.Н. Ляхов немедленно доложил об этом в корпус и начал усиливать свой левый фланг. Чтобы не допустить форсирования эсэсовцами Псёла у Петровки, юго-западнее села была выдвинута 5-я батарея 2/233-го гв. ап. Сюда же комдив направил и 3/284-го гв. сп. Кроме того, на участок 287-го гв. сп (севернее свх. «Октябрьский») направлялась рота автоматчиков 95-й гв. сд.
Как уже отмечалось выше, одной из важных причин выхода дивизии «Лейбштандарт» к Прохоровке явилась неподготовленность артиллерии к отражению танковых атак, разобщенность ее подразделений, принадлежащих разным полкам и дивизиям, одним словом, отсутствие единой системы управления всем артиллерийским огнем. Поэтому для централизации управления артиллерией на этом участке сюда прибыл начальник штаба артиллерии 95-й гв. сд майор Ф.И. Терехов. Впоследствии командующий артиллерией этой дивизии полковник Н.Д. Себежко писал, что он немедленно взял управление дивизионами 233-го гв. ап, батареями 103-го гв. иптад и 301-го иптап, а также всеми находящимися поблизости разрозненными артсредствами в свои руки и без проволочек организовал сосредоточенный огонь по прорвавшимся танкам.
Командование «Лейбштандарт» сразу почувствовало, что перед ее фронтом стягиваются значительные силы артиллерии и налаживается четкое управление ими. Поэтому немедленно затребовало поддержку с воздуха. Вот описание удара с воздуха по позициям 10-го оиптад ст. лейтенанта П.Л. Белоцерковского, оставленное красноармейцем 1/287-го гв. сп И.С. Вахромееввм, который находился в тот момент со своим батальоном у выс. 254.2:
«…На позиции артиллеристов, расположенных перед нами, нападает группа желтовато-коричневых двукрылых фашистских самолетов. Летая на небольшой высоте, они пикируют вертикально, очень точно сбрасывая бомбы почти у самой земли. Бомбовые разрывы вырастают в непосредственной близости от орудий.
В первый момент бомбежки артиллеристы укрылись было в ровиках, но, очевидно, в этот момент началась немецкая атака, и последовала команда дать заградительный огонь. Батарейцы бросились к орудиям и открыли стрельбу.
…Через несколько минут фашистские самолеты улетели на юг. Когда дым и пыль улеглись, мы увидели на почерневших позициях опрокинутые орудия, возле которых передвигалось лишь несколько человеческих фигур, очевидно, тех немногих, кто остался жив из числа отважных артиллерийских расчетов, сражавшихся до предела возможности»[122].
Как вспоминал ст. лейтенант П.Л. Белоцерковский, в этот день его подразделение, действовавшее правее и сзади свх. «Октябрьский», понесло тяжелые потери. Из 16 45-мм орудий 13 было разбито, а оставшиеся 3 орудийных расчета до позднего вечера вели тяжелый бой в окружении.
Вместе с тем есть косвенные данные, свидетельствующие
о том, что штаб артиллерии 5-й гв. А связался с 27-й отпабр, которая подошла в район Правороти, и попросил поддержать десантников огнем тяжелых гаубиц. Все это вместе дало свои результаты – немцы оттянули передовые подразделения боевой группы из кирпичного завода, оставили окраины Петровки и даже на некоторое время отошли из свх. «Октябрьский» на юго-западные скаты выс. 252.2. Из сводки 2-готкСС на 20.00:
«Наступление на Прохоровку натолкнулось на упорное сопротивление… Нашему продвижению особенно мешает фланкирующий огонь артиллерии, в том числе тяжелых орудий из района Правороть, Петровка и Береговое. Взятый уже свх. «Октябрьский» из-за этого снова был оставлен»[123].
Однако полностью выбить 2-й грп СС с оставленного 26-м гв. вдсп рубежа и восстановить положение 9-й гв. вдд наутро 11 июля не удалось. К наступлению сумерек эсэсовцы не только снова заняли свх. «Октябрьский», выс. 252.2, но и местность в 1,5 км восточнее их и основательно закрепились. До полуночи вторая часть танковой группы Пайпера при поддержке 3/2-го грп вела упорный огневой бой перед юго-западными и западными окраинами Прохоровки с батареями 7-го гв. вдап. Хотя после того как враг вошел в Петровку, связь полка с 3-м ад была потеряна, его расчеты, а также остальные два дивизиона продолжали мужественно драться. Именно они с момента прорыва и до наступления сумерек удерживали значительную часть немецких танков непосредственно перед окраинами Прохоровки.
Хотя эсэсовцы и не вошли в Прохоровку, но захват неприятелем всего района юго-западнее и западнее Прохоровки, где могли развернуться танковые корпуса и к чему так стремился генерал Гот, имел в дальнейшем трагические последствия для армии П.А. Ротмистрова и сыграл немаловажную роль в срыве фронтового контрудара. Бригадам 29-го и 18-го тк 5-й гв. ТА, начинавшим после наступления сумерек движение в исходный район для ввода в бой, было просто негде разворачиваться.
В отчете 5-й гв. А эпизод с прорывом обороны на левом фланге 33-го гв. ск изложен следующим образом:
«Позорное для гвардейской армии событие первого дня боя было отмечено в приказе по армии, отданном в 3.00
13.07.43 г.: «…только в результате принятых мною (А.С. Жадов. – В.З.) мер продвижение противника было приостановлено и положение на участке 9-й гв. вдд было почти полностью восстановлено.
Основными причинами отмеченного позорного случая явились:
1) невыполнение моих указаний командиром 9-й гв. вдд полковником тов. Сазоновым о порядке выдвижения дивизии на рубеж, а главное – в части немедленной организации тщательно продуманной противотанковой обороны, управления и связи,
2) отсутствие со стороны командира 33-го гв. ск генерал-майора Попова и командира 9-й гв. вдд полковника Сазонова конкретного руководства контроля и проверки отдаваемых распоряжений,
3) недостаточное умение вовремя ответить на действия противника хорошо продуманным контрманевром»[124].
Действительно, одной из главных причин того, что боевая группа «Лейбштандарт» за несколько часов рассекла оборону 33-го гв. ск на всю глубину и чуть не овладела Прохоровкой, были неумелые действия комкора И.И. Попова. Иосиф Иванович не был склонен к строевой службе, до сентября 1941 г. он преподавал тактику в одной из военных академий, это было по-настоящему его делом. Но в начале 1942 г., из-за дефицита командных кадров, многих старших офицеров из учебных заведений, тыловых учреждений и штабов направили на самостоятельную работу в действующую армию. В то тяжелое для страны и армии время было не до учета склонности каждого из офицеров. Полковник И.И. Попов был назначен командиром 135-й сд 41-й А. Хотя и с трудом, но он сумел быстро освоиться в этой должности и прослужил в дивизии с января по октябрь
1942 г. По оценке командования, за это время он зарекомендовал себя исполнительным и лично дисциплинированным офицером. Однако были случаи, когда в сложные моменты боя комдив терялся и потому требовал к себе постоянного внимания. Тем не менее в октябре 1942 г. его переводят заместителем командующего 41-й А. Должность хотя и высокая, но несамостоятельная и не давала практического опыта по управлению крупным соединением. Сделано это было, вероятно, с учетом перспективы развертывания корпусного звена. Образованных и имевших определенный боевой опыт генералов «обкатывали» на армейском уровне, чтобы потом перевести на корпус. Командиром 33-го гв. ск, который только формировался, генерал-майор И.И. Попов становится в мае 1943 г. Поэтому бой 11 июля под Прохоровкой для него был первым в новой должности. Причем действовать комкору пришлось в очень неблагоприятных условиях – с марша в бой. И не просто удерживать рубеж обороны, а отражать удар сильного вражеского бронетанкового соединения. После завершения Курской битвы генерал-лейтенант А.С. Жадов так оценил своего подчиненного:
«Тов. Попов культурный, достаточно грамотный в оперативно-тактическом отношении генерал. Его основной недостаток – отсутствие достаточного опыта в командовании таким большим соединением, как стрелковый корпус. Это положение привело к тому, что тов. Попов не всегда правильно принимал решения, не умел четко организовать взаимодействие, а главное, в сложной обстановке в тяжелые минуты боя иногда выпускал управление корпусом из своих рук, не проявляя достаточной твердости и воли.
Второй недостаток – неумение опираться на свой штаб, работа «в одиночку», сходу, без серьезной подготовки и продумывания каждого всплывающего в процессе боя вопроса.
Тов. Попов имеет опыт и склонность к преподавательской и научной работе. Партии Ленина – Сталина и социалистической Родине предан.
Вывод: должности командира стрелкового корпуса не соответствует. Целесообразно использовать на преподавательской и научной работе».
Прорыв «Лейбштандарт» к кирпичному заводу на карте штаба 9-й гв. вдд напоминал бутылочное горлышко. Он глубоко вклинился в оборону 33-й гв. ск, открыв оба фланга. В тоже время ее соседи не смогли заметно продвинуться вперед. На левом крыле в районе сел Васильевка и Андреевка его разведбатальон вел тяжелейшие бои с частями 6-го грп СС, а 1-й грп СС по-прежнему топтался на месте с полком «Дас Райх» в районе ур. Сторожевое, свх. «Сталинское отделение». Им так и не удалось сломить сопротивление русских танковых частей на правом фланге. Таким образом, при дальнейшем движении на восток угроза окружения ударного клина 2-го грп СС была вполне реальной. Поэтому штандартенфюрер Т. Виш был вынужден отдать приказ о приостановке наступления. В 19.00 в с. Лучки, где находился штаб дивизии, он лично доложил сложившееся положение командиру корпуса и отметил, что его войска смогут приступить к штурму станции лишь после того, как «Мертвая голова» прорвется через излучину Псёла и овладеет выс. 252.4. Именно с этого направления артиллерия русских ведет особенно сильный огонь.
Командир «Лейбштандарт» предложил сконцентрировать огонь всей имеющейся артиллерии: корпусной и его дивизии, перед фронтом боевой группы дивизии Приса, с тем чтобы дать ей возможность овладеть хотя бы выс. 226.6 и прилегающей к ней местностью. Это позволило бы в ночь на 12 июля перебросить на плацдарм бронетехнику, а утром нанести удар танковым клином вдоль поймы на восток. Лишь после этого «Лейбштандарт» будет готова совместно с другими соединениями корпуса перейти в наступление на Прохоровку.
П. Хауссер позвонил начальнику штаба корпуса В. Остендорфу, изложил ситуацию и поступившие предложения. После непродолжительного совещания план Т. Виша был одобрен.
В то время как шло совещание командования 2-го тк СС в Лучках, в штаб 5-й гв. ТА прибыл А.М. Василевский. Он намеревался оценить степень готовности армии к завтрашнему контрудару. Здесь его ждало неприятное сообщение. Обратимся к воспоминаниям П.А. Ротмистрова:
«Около 19 часов 11 июля на мой КП прибыл маршал А.М. Василевский. Я доложил ему о боевом построении армии и задачах, поставленных корпусам и приданной артиллерии. Он одобрил мое решение и сообщил, что у него состоялся разговор с Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным, который поручил ему неотлучно находиться в 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской общевойсковой армиях, координировать их действия в ходе сражения и оказывать необходимую помощь. Командующему фронтом Н.Ф. Ватутину И.В. Сталин приказал оставаться на своем КП в Обояни. На корочанское направление выехал начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П. Иванов.
Осталось еще достаточно светлого времени, и маршал предложил осмотреть намеченные мною исходные районы 29-го и 18-го танковых корпусов.
Наш путь проходил через Прохоровку на Беленихино. Юркий «Виллис», подпрыгивая на ухабах, обгонял продвигавшиеся к фронту автомашины с боеприпасами и горючим. Навстречу медленно шли транспорты с ранеными. Кое-где на обочинах дороги стояли поврежденные грузовики и разбитые повозки.
Дорога протянулась через обширные поля пожелтевшей пшеницы. За ними начинался лес, примыкавший к селу Сторожевое.
– Там, на северной опушке леса, исходные позиции двадцать девятого корпуса. Правее будет наступать восемнадцатый танковый корпус, – пояснял я А.М. Василевскому.
Он пристально всматривался вдаль и прислушивался к все нарастающему гулу боя. По клубам дыма, разрывам авиабомб и снарядов угадывалась линия фронта наших общевойсковых армий. Справа, километрах в двух, показались хозяйственные постройки совхоза «Комсомолец».
Вдруг Василевский приказал водителю остановиться. Машина свернула на обочину и резко затормозила у запыленных придорожных кустов. Мы открыли дверцы, отошли на несколько шагов в сторону. Явно послышался рокот танковых моторов. Потом показались танки.
– Генерал! В чем дело? – резко повернувшись ко мне, с досадой в голосе спросил Александр Михайлович. – Вас же предупреждали, что о прибытии ваших танков противник не должен знать. А они средь бела дня на глазах у немцев…
Я мгновенно вскинул бинокль. Действительно, через поле, подминая созревшие хлеба, в боевом порядке шли десятки танков, на ходу стреляя из короткоствольных пушек.
– Но это, товарищ маршал, не наши танки. Немецкие.
– Так: где-то противник прорвался. Хочет упредить нас и захватить Прохоровку.
– Этого допустить нельзя, – сказал я А.М. Василевскому и по радио дал указание генералу Кириченко немедленно выдвинуть две танковые бригады навстречу немецким танкам и остановить их продвижение.
Вернувшись на мой КП, мы узнали, что немцы предприняли активные действия против почти всех наших армий»[125].
А.М. Василевский связался с командующим фронтом и сообщил о полном захвате противником намеченного рубежа развертывания 5-й гв. ТА. Вся работа войск, готовившихся перейти в контрудар из этого района, пошла насмарку. Уже в 19.45 Н.Ф. Ватутин подписывает боевое распоряжение В.Д. Крючёнкину и А.Ф. Попову:
«Вследствие вашей беспечности и плохого управления противник прорвался в Петровку и к Прохоровке.
Приказываю Вам, под Вашу личную ответственность, совместно с частями Ротмистрова и Жадова уничтожить прорвавшегося противника и сегодня же выйти на фронт Васильевка, Беленихино»[126].
Судя по времени звонка и тому, как бурно отреагировал на поступившую информацию Н.Ф. Ватутин, командование 69-й А ему еще не доложило об этом происшествии. Николай Федорович был крайне возмущен неповоротливостью ее штаба. Ведь еще в полдень, в ходе переговоров с полковником С.М. Протасом, он точно спрогнозировал действия немцев в ближайшее время и указал, на что необходимо обратить особое внимание. Прорыв противника можно было бы оправдать, если бы не было сил защищаться, но на подступах к Прохоровке войск было вполне достаточно – больше, чем за сутки до этого.
Вместе с тем было уязвлено и самолюбие Н.Ф. Ватутина. Как можно оценить командующего фронтом, если более пяти часов назад на очень ответственном участке фронта противник прорывается на 8 км, захватывает важнейший для проведения фронтового контрудара район, а он об этом узнает в последнюю очередь и не от кого-нибудь, а от своего прямого начальника.
Действительно, на ситуацию на своем правом фланге командование 69-й А отреагировало с явным запозданием. И В.Д. Крючёнкин и С.П. Иванов считали, что наибольшую опасность для армии представляет АГ «Кемпф», которая демонстрировала в этот день высокую активность. То, что немцы уже пять часов как захватили выс. 252.2 и свх. «Октябрьский», для штаба 69-й А было откровением. Об этом свидетельствует следующая цитата из оперативной информации № 00260 штаба 69-й А на 19.30 11.07.43 г.:
«В 19.20 из района Михайловка прорвались до 100 танков противника и достигли выс. 252.2. Пехота отсечена, идет бой с прорвавшимися танками.
Командующий 69-й армии приказал:
48-му ск во взаимодействии со 2-м тк и 2-м гв. тк уничтожить прорвавшуюся группировку противника. Командир 48-го ск выехал на место боя в район 2-го тк»[127].
Генерал-майор З.З. Рогозный уже около 16.00 прибыл на КП командира 183-й сд, чтобы разобраться в обстановке. Но комкор был не в состоянии что-либо изменить – резервов у него не было. Надо признать, что существенно повлиять на обстановку не мог и командарм.
Ответственность за выход эсэсовцев к Прохоровке должны разделить не только генералы В.Д. Крючёнкин и А.Ф. Попов, но и А.С. Жадов да и сам Н.Ф. Ватутин. То, что в 69-й А и 2-м тк существовали серьезные проблемы с управлением войсками и их командование в этой сложной ситуации действительно было не на высоте, – факт очевидный. Выше уже приводились свидетельства того, как даже старший командный состав с трудом справлялся со своими обязанностями и требовал к себе постоянного контроля и внимания. Что же тут говорить о младших офицерах.
Тем не менее второй эшелон тылового рубежа оборонял 33-й гв. ск 5-й гв. А. И за прорыв полосы 9-й гв. вдд должны отвечать генерал И.И. Попов и полковник А.М. Сазонов. Отдав приказ о создании в дивизиях, шедших к Прохоровке, передовых отрядов и о первоочередной переброске в район занятия позиций всей артиллерии, руководство 5-й гв. А и ее корпусов не проконтролировало его исполнение. При анализе документов создается впечатление, что офицеры армейских и корпусных управлений, которые должны были проверять исполнение распоряжений, даже не читали поступавшие из дивизий документы. Командир 9-й гв. вдд пишет в боевом донесении, что артиллерия дивизии следует маршем со стрелковыми полками. Этот документ уходит в штаб корпуса, и после этого никто комдива не поправил и не спросил, почему он игнорирует приказ командарма. Командованием 33-го гв. ск не было проверено и то, что везет автотранспорт дивизий – самое необходимое: снаряды, патроны, гранаты, или «тыловое барахло». Это потом, когда начали разбираться в причинах неудачи, увидели, что десантникам было просто нечем воевать, не хватало патронов, бутылок с зажигательной смесью и гранат. На направлении главного удара противника артиллерия не была собрана в один кулак, а «размазана» по всему участку обороны, и каждый командир батареи вел огонь исходя не из общего плана действий дивизиона или полка, а на основе собственного видения обстановки.
Но вернемся к обороне первого эшелона. Знал ли командующий фронтом о том, что рубеж на правом фланге 69-й А не подготовлен как следует и войск там не хватает? Обязан был знать, в крайнем случае генерал В.Д. Крючёнкин должен был об этом четко ему сказать и попросить для усиления 48-го ск резервы. И они были рядом – это 2-й гв. Ттк. Соединение имело 147 танков и вполне было способно остановить наступление противника, если бы совместно со 2-м тк нанесло фланговый удар по «Лейбштандарт». Но в течение 10 и 11 июля его бригады в боях участия почти не принимали. Причина проста: С.П. Иванов рекомендовал В.Д. Крючёнкину, на основании отданного еще 10 июля распоряжения Н.Ф. Ватутина, не трогать корпус, оставить его в качестве резерва для удара на юг и сдерживания противника, если тот предпримет наступление на Беленихино. Этого же решения командование 69-й А продолжало придерживаться и 11 июля, но оно оказалось ошибочным. Командующий фронтом пытался беречь корпус А.С. Бурдейного для 12 июля. Но он явно недооценил силу 2-го тк СС и в то же время переоценил возможности 183-й сд и 2-го тк. На это, вероятно, повлияли их успешные действия в течение 10 июля.
Н.Ф. Ватутин понял свой просчет вечером 11 июля и немедленно отдал приказ о выдвижении 2-го гв. Ттк в район свх. «Сталинское отделение» и ур. Сторожевое для удара по правому крылу «Лейбштандарт». Процитирую донесение полковника А.С. Бурдейного в 21.00:
«Ватутину, Штевневу
На основании Вашего устного распоряжения, переданного мне генерал-майором Рогозным и генерал-майором Труфановым в 20.30 11.07.43 г., приступил к выполнению боевой задачи: атаковал танки противника в направлении Сторожевое, Ямки, Лутово.
25-я гв. тбр выступила для уничтожения группировки танков противника в районе Сторожевое, Прохоровка.
4-я гв. тбр ведет бой с места с танками и мотопехотой противника.
755-й оипад ведет бой с танками противника в районе «Б»[128].
26-я гв. тбр – выдвинул северо-восточнее Виноградовки»[129].
В архивных документах удалось обнаружить более детальную информацию о действиях 25-й гв. тбр. К исходу дня мотопехота 1-го грп СС совместно с 2/2-го грп СС сумела оттеснить подразделения 227-го и 285-го сп 183-й сд и, овладев значительной частью лесного массива ур. Сторожевое, вышла в район выс. 245.8, свх. «Сталинское отделение». Следовательно, если бы дивизия «Дас Райх» попыталась прорваться через Ивановский Выселок в лес, южнее хутора Сторожевое, создавалась реальная угроза окружения 169-й тбр и 3/285-го сп. Эти клещи враг мог сомкнуть под покровом ночи. Окажется в его руках х. Сторожевое – путь к крупному селу Правороть будет открыт, а оттуда прямая дорога на Прохоровку с юга (по левому флангу разворачивавшейся 5-й гв. ТА). Именно такого поворота событий опасался Н.Ф. Ватутин, причем считал эту угрозу вполне реальной. Поэтому без колебаний вечером двинул сюда часть Тацинского корпуса.
В 20.30 на КП 25-й гв. тбр в х. Дальний Должик прибыл командир 2-го гв. Ттк. Он имел приказ Н.Ф. Ватутина об уничтожении танковой группы в районе свх. «Сталинское отделение». Комкор поставил перед подполковником С.М. Булыгиным задачу: вывести бригаду на северо-западные, западные и южные окраины х. Сторожевое для отражения возможной атаки эсэсовцев из свх. «Сталинское отделение».
До начала фронтового контрудара оставались считаные часы, поэтому полковник А.С. Бурдейный предупредил комбрига, что необходимо лишь отразить атаку и если противник не проявит активности, в бой не ввязываться. В 21.30 батальоны 25-й гв. тбр прибыли на место и заняли оборону, но атаковать не пришлось. Немцев выбили из Петровки другие части, ау Сторожевого накал боя заметно спал. Перед полуночью бригада ушла в район Виноградовки готовиться к утреннему наступлению[130].
После разговора с Н.Ф. Ватутиным А.М. Василевский приказал П.А. Ротмистрову выдвинуть 18-й тк в район северо-восточнее Петровки. В 20.00 генерал-майор Б.С. Бахаров поставил задачу командирам 32-й мсбр и 110-й тбр: выбить противника из Петровки. Через час 110-я тбр вышла из района Берегового для атаки на северные окраины села. Но в 22.00 полковник М.Е. Хватов, командир 32-й мсбр, сообщил, что немцев в селе нет, его 2-й мсб с артдивизионом уже занял там оборону. Выдвижение танковых батальонов приостановили, и бригады корпуса приступили к подготовке к утреннему наступлению.
Таким образом, меры, предпринятые советским командованием, позволили лишь локализовать прорыв и блокировать возможные попытки противника ночью ворваться в Прохоровку. Но отбросить части 2-го тк СС даже к свх. «Октябрьский», а тем более вернуть утраченное за день боев не удалось. Следует отметить, что при прорыве к станции соединение штандартенфюрера Виша понесло сравнительно небольшие потери. По данным бывшего начальника штаба «Лейбштандарт» Р. Лемана за 11 июля, в дивизии погиб 21 человек (включая одного офицера) и 203 – получили ранение, среди них шесть офицеров[131].
К полуночи ожесточение боя спало, противник приступил к интенсивному закреплению территории. В районе свх. «Октябрьский» окапывался 2/2-го грп СС, между совхозом и железной дорогой, на гребне выс. 252.2 готовили позиции 3/2-го грп СС и противотанковая артиллерия, зажелезной дорогой – 1-й грп СС с батареями штурмовых орудий. На левом фланге «Лейбштандарт» перед селами Прелестное, Михайловка, Андреевка укреплял свой рубеж разведотряд и расчеты орудий истребительно-противотанкового дивизиона. Этим частям 2-го тк СС и предстояло первыми вступить в бой с бригадами передового эшелона 29-го и 18-го тк гвардейской армии генерала П.А. Ротмистрова.
