Валерий Николаевич Ковалев
Танго Агарта. Часть 2. Клон
Из него выглянула явно кавказского вида рожа, и, получив заказ, скрылась.
– Путешествуешь братан? – оценивающе разглядывая коммивояжера, пробасил парень с четками.
– Путешествую, – ответил Веселов и улыбнулся. Ему были приятны русская речь, рожи и песенка.
– А что у вас так пусто, – поинтересовался он. – Как в пустыне Сахара в полдень.
– Кризис, – сокрушенно вздохнул Вован. – Не хотят работать ленивые итальяшки.
– Ага, не хотят суки, – поддержал его второй. – Не то, что мы, русские. Может, желаешь ствол или девочек? – заговорщицки подмигнул Веселову. – У нас для своих скидка.
– Или взломать кому- нибудь комп, – добавил Вован. – Я неплохой хакер.
– Да нет, ребята, спасибо, – зевнул тот. – Лучше принесите мой заказ. На свежий воздух.
Вслед за этим гость не спеша вышел наружу, и уселся под тентом за одним из столиков.
Мы бандито, знаменито,
Мы стрелято пистолето (о-йес),
Мы фиато разъезжанто
Целый день в кабриолето (о-йес),
Постоянно пьем чинзано,
Постоянно сыто – пьяно,
Держим банко миллионо
И плеванто на законо …
жизнеутверждающе мурлыкал дуэт, и Веселов почувствовал себя почти на родине.
Вопреки ожиданиям, салат и пицца оказались на удивление вкусными, а апельсиновый сок в запотевшем бокале свежим и ароматным.
Мы пирато, гастролеро,
мы сеньоро де ля воро (о-йес),
И гражданто убеганто
В рассыпанто престо скоро (о-йес),
О-ля бенто дель бамбино,
Стея гранто гангстерино,
Умма мано, сав монето,
И стрелянто пистолето !
навевала песенка приятные мысли, а в высоком голубом небе, куда-то плыли облака.
Потом снова был гудящий под колесами автобан, мелькающие по сторонам зеленые рощи и поля, небольшие городки и далекий звон колокола, призывающего католиков к обеденной мессе.
Вечером Олег остановился на ночевку в придорожном мотеле, а на следующее утро въезжал в Парму.
Ее окрестности впечатляли расположенными в живописных местах виллами и средневековыми замками, а сам город Кафедральным собором, старинной архитектурой, и дыханием вечности.
– Белиссимо, – восхищенно протянул коммивояжер, – надо будет выбрать время и посмотреть, вслед за чем остановил ламборджини и поинтересовался у местного карабинера, как проехать к гостинице.
Страж порядка все подробно разъяснил, и вскоре Веселов припарковался на стоянке у выстроенного в стиле ренессанс двухэтажного здания, с бьющим перед входом фонтаном и окаймленного живой изгородью.
Там, назвавшись Полем Ферье, он снял одноместный номер, смыл с себя дорожную пыль, и, спустившись вниз, поинтересовался у портье, как найти в клинику доктора Северино Антони.
– О, это несложно, – последовал ответ, и служащий извлек из конторки новенький автомобильный атлас.
Клиника, располагалась в семи километрах от города, и туда вела автомобильная дорога.
– Грацие, синьор, – поблагодарил гость, после чего взял атлас, и, вручив портье двадцать евро, направился к выходу.
– Не иначе филантроп*, – понюхав новенькую купюру, пробормотал тот. – Сейчас такие редкость.
А «филантроп», весело насвистывая, запустил двигатель автомобиля, вырулил со стоянки и не спеша покатил по историческим улицам.
Далее он пересек мост через сонно текущую, одного имени с городом реку, выехал на ее противоположный берег и понесся в сторону синеющих вдали холмов.
Затем, перевалив невысокую, поросшую лесами гряду и петляя по извилистому серпантину, ламборджини спустился в зеленую, напоминающую Эдем долину, на одном из цветущих склонов которой раскинулось небольшое селение и паслось стадо белорунных овец, а на втором, у прыгающей по камням горной речки, виднелось в тени деревьев, помпезного вида белое здание, к которому вела мощеная старым булыжником дорога.
– Клиника, – подумал Веселов, и автомобиль запрыгал по ее неровностям.
Вблизи здание оказалось не столь белым и довольно обшарпанным, зеленой изгороди и лужайки перед ним, давно не касалась рука садовника, и никакой жизни, кроме воркованья голубей на высокой крыше, вокруг не наблюдалось.
Остановив ламборджини у высокого крыльца с расходящимися в стороны перилами, по бокам которого стояли два изваянных из мрамора сатира*, Веселов поднялся по истертым временем ступеням на широкую площадку и остановился перед высокой глухой дверью, с прорезанным в нем, закрытым окошком.
Чуть сбоку, на стене, виднелась медная позеленевшая табличка с надписью «Ospedale», а чуть ниже кнопка звонка. Веселов нажал ее, и спустя пару минут, внутри послышались шаркающие шаги старого человека.
Потом звякнул запор, крышка окошка опустилась внутрь, и в нем возникло сморщенное женское лицо в белом капоре.
– Мир тебе, сын мой, – прошамкала старушка. – Чего ты хочешь?
– Я желал бы видеть доктора Северино Антори, – со всей возможной почтительностью сказал Олег, приняв смеренную позу. – По очень важному делу.
– Его нет, – последовал ответ, и окошко затворилось. Затем вновь звякнул запор, и шаги потихоньку удалились.
– Не особо почтительно здесь встречают клиентов, – почесал затылок коммивояжер, и на него сверху какнул голубь.
– Твою мать! – выругался он по – русски, затем извлек из кармана носовой платок, стер белое пятно и огляделся по сторонам.
К речке, стуча копытцами и блея, спускалось уже виденное им стадо, а сзади шествовал смуглый курчавый мальчуган, лет двенадцати, наигрывая на свирели.
– Настоящий фавн*, – залюбовавшись пастушком, изрек Веселов, и направил туда свои стопы.
Увидев подходящего к нему незнакомца, мальчик прекратил игру и с интересом на него уставился, а Олег произнес слова приветствия, на что тот весело ответил.
– Скажи мне парень, – закурив сигарету, – поинтересовался Веселов, – ты не знаешь, где может быть доктор? – и показал в сторону дома.
– Еще бы! – ослепительно улыбнулся тот, – дон Антори сидит в тюрьме в Парме, за неуплату налогов.
– Как в тюрьме? А когда выйдет? – сделал большие глаза экс-шпион, и отпихнул от себя бородатого козла, который принялся жевать его брюки.
– Падре Антонио сказал завтра, – дал пинка наглецу мальчик, – а он все знает.
– А кто эта старая мегера, что так неприветливо меня встретила?
– Его мать, донна Крисченца.
– Они что, из дворян?
– Да, синьор, когда-то вся эта долина принадлежала семье Антори, потом уже нет, а теперь у них остался только этот большой дом, где живет маленький фашисто.
– Фашисто? – высоко вскинул брови Веселов. – Давай дальше, это интересно.
А может и нет, – почесав ногу о ногу, продолжил мальчик. – Так говорят люди в селении.
Полученная информация прибавила Веселову оптимизма, и, сунув в чумазую ручонку купюру, он направился к машине
– Так, – думал экс-шпион, – клиника найдена, доктор действительно существует, и у него есть «маленький фашисто», – что весьма интересно.
Затем он вернулся в Парму, плотно пообедал, и, переодевшись, решил осмотреть красоты города (для полноты ощущений).
Для этого, выяснив у портье, где находится ближайшее туристическое бюро, Олег добрался туда на городском транспорте, уплатил в кассу небольшую сумму, и вскоре, в составе французской группы, катил по улицам города на экскурсионном автобусе.
Бойкая девица – гид, экспрессивно живописала красоты города, лягушатники вертели головами и щелкали фотокамерами, «Поль Ферье» чавкал жвачкой с ментолом и внимательно слушал.
У кафедрального собора автобус остановился, Пипита – так звали гида, пригласила туристов к выходу и те, оживленно переговариваясь, прошли вслед за ней внутрь грандиозной постройки.
– Перед вами, господа, – обернулась Пипта к экскурсантам, – архитектурный символ нашего города, кафедральный собор Санта-Мария-Ассунта. Его начали строить в 1092 году, так что этому памятнику истории уже около тысячи лет.
За это время интерьер и экстерьер собора претерпели немало изменений, однако свою культурную ценность он не утратил. Вокруг, – артистически обвела Пипита рукой по периметру, – нетленные скульптуры Ангелани, купольное пространство (все задрали головы), украшают фрески Аллегри да Корреджо, неф выполнен гениальным итальянским мастером Гамбара.
Далее последовал пространный экскурс в историю и описание связанных со святым местом событий, имена посещавших его великих людей и прочее.
– М-да, – мелькнуло в голове у «Ферье», – это тебе не новодел вроде храма Христа Спасителя. История.
После этого ему стало обидно за Россию, и Веселов стал созерцать бюст застывшей рядом в экстазе молодой француженки.
А вот сиськи у наших баб лучше, – снова мелькнуло в голове, и настроение улучшилось.
Спустя некоторое время, чирикающая как воробьи и рассыпающая во все стороны блицы*, группа снова погрузилась в автобус, и он доставил экскурсантов к герцогскому дворцу Палаццо-делла-Пилотта, построенного во времена Фарнезе.
Как рассказала гид, свое название он получил в честь баскской игры «пилота», которой предавались герцоги со своими любовницами, и состоял из целого лабиринта залов, переходов и внутренних двориков.
– Херня, – неожиданно сказал соседу один из французских туристов на русском языке, – мой под Парижем лучше. – Да и мой в Салониках, – ухмыльнулся тот. – Что ж мы, зря паримся в Государственной Думе?
– Не жалеем мы себя, ох не жалеем, – вздохнул первый, и оба рассмеялись.
«Слуги народа», понял Веселов и ему захотелось набить соотечественникам морды. В благодарность, так сказать, от народа.
Но миссия этого не позволяла, что было весьма прискорбно.
Затем последовали губернаторский дворец, церковь Сан-Джовани Еванджелиста, восьмигранный баптистерий и другие достопримечательности (всего их было восемь), и на закате дня Веселов вернулся в гостиницу переполненный впечатлениями.
Ночью ему снились дворцы, фашисты и встреченные депутаты. Последние висели на фонарях. И тихо раскачивались.
Проснувшись утром с изрядным зарядом бодрости и решив не торопить события, вторую попытку встречи с доктором Антори, Веселов предпринял после полудня.
В этот раз она удалась. Прокатившись с ветерком и спустившись в уже знакомую долину, он подрулил к «Ospedale» и длинно просигналил. Затем взбежал по ступенькам и позвонил в дверь. Почти сразу ее окошко отворилось, в нем возникла та же старуха и поинтересовалась, – что нужно?
– Я был у вас вчера, донна Крисченца, – ослепительно улыбнулся экс-шпион. – Мне бы господина Антори.
– Сегодня не вчера, – проскрипела донна, потом в двери провернулся ключ, и она чуть отворилась.
– Заходите, – подозрительно оглядев незнакомца, чуть посторонилась старуха.
Веселов вошел, мегера снова заперла дверь и, приказав следовать за собой, двинулась вперед через полутемную приемную.
На ее стенах висели картины старых мастеров, в стрельчатые, с цветными витражами окна, призрачно струился свет, а вверху пыльно отсвечивала венецианского стекла люстра.
– Этот дом знал лучшие времена, – подумал Веселов, и они стали подниматься по широкой лестнице.
В отделанный мрамором зал второго этажа, с засохшей пальмой, уставленный зачехленной мебелью, выходили несколько дверей, и старуха указала на первую.
– Хозяин там, – сказала она и удалилась по исчезающему в полумраке коридору.
Гость постучал в дверь костяшками пальцем, и из-за нее глухо донеслось, – энтри.
Он вошел и был поражен необычностью того, что увидел.
Вдоль боковых стен обширного, с прозрачным куполом помещения были расставлены многочисленные стеллажи, уставленные подобием аквариумов, в которых застыли самые различные человеческие и животные эмбрионы, на пробирных столах в центре высились целые батареи всевозможных колб, блестели никелем микроскопы и неизвестного назначения приборы, а рядом стояли муляжи людей и несколько скелетов.
– Я вас слушаю, – возник из ниоткуда рослый человек в белом халате, и экс-шпион поразился еще больше (он был удивительно похож на известного советского актера Пороховщикова).
– Дон Северино Антори? – потряс головой Веселов, пытаясь избавиться от наваждения.
– Именно, – последовал ответ. – Чем обязан?
– Я к вам из Англии, от известного русского бизнесмена Бориса Березовского, – значительно произнес гость и стал ждать реакции.
Антори – Пороховщиков кивнул породистым лицом и на минуту задумался.
– Это тот, который мошенник и бандит? – уставился он на посетителя стальными глазами. – О нем, насколько знаю, писала наша пресса.
– Ну, зачем же так сразу, бандит, – сделал постное лицо гость. – Наоборот, мой патрон кристально честный человек и к тому же очень набожный. Почему и прислал меня к Вам, с весьма ответственным и угодным Богу поручением.
– Вот как? – бесцветным голосом произнес доктор, – в таком случае излагайте, я весь внимание.
Далее Веселов сообщил о желании Бориса Абрамовича возродить Святого Патрика из его мощей, после чего назвал половинный размер вознаграждения.
На лице эскулапа появился интерес, и он несколько оживился.
Затем Антори пригласил гостя в совмещенный с лабораторией кабинет, и они уселись в кресла друг против друга у небольшого столика.
– А чем примечателен этот святой? – потянувшись к высокой бутылке, наполнил золотистым вином два бокала доктор. – Рекомендую, – протянул один Веселову, – настоящая «альбана».
– Отличное вино, – отхлебнув глоток, сказал экс-шпион. – А теперь о Патрике.
Это христианский святой, покровитель Ирландии и Нигерии. Весьма почитаем католиками и протестантами. Ему посвящено множество соборов и церквей по всему миру. Наиболее известная – собор Святого Патрика в Дублине, построенный в 1191 году. Единственно надежным источником биографических сведений о нем, является исполненный самим автором трактат «Исповедь», а также «Послание к воинам некого короля Коротика. Вот все, что мне известно.
– Г-м, ничем не примечательный святой, – саркастически улыбнулся доктор. – Для чего он нужен вашему олигарху?
– Патрон будет с ним молиться, – ответил гость. – За здоровье королевы Елизаветы.
– Благое намерение, – посмаковав вино, кивнул Антори. – Я возьмусь за это дело. Когда вы сможете доставить мощи?
Столь быстрое согласие насторожило Веселова, и он с сомнением взглянул на эскулапа.
– Я вижу в ваших глазах недоверие, мой друг, – рассмеялся тот, и готов представить доказательства.
Вслед за этим дон опорожнил бокал, встал из кресла и предложил гостю следовать за собой.
Выйдя из кабинета и миновав лабораторию, они прошли по коридору, затем спустились вниз по лестнице, вышли из дома и оказались во внутренней части усадьбы.
Она была размером в несколько гектаров, окружена высокой, увитой плющом каменной стеной, с современным кубическим зданием в левой части, хозяйственными постройками справа, бьющим в центре фонтаном и расположенным за ним живописным парком.
На садовой скамье у фонтана сидела и читала книгу девушка, а по посыпанной речным гравием дорожке задумчиво прохаживался мальчик лет пяти, в шляпе с галстуком и костюме взрослого.
– Дуче, позвольте вас на минуточку! – окликнул его Антори, после чего мальчик обернулся, хмуро взглянул на мужчин и с достоинством направился в их сторону.
– Позвольте вам представить Поля Ферье из Англии, – почтительно обратился к нему доктор.
– Позволяю, – величаво кивнул шляпой мальчик и пронзительно уставился на посетителя.
– Как там старушка Англия? – пропищал он вслед за этим, после чего оттопырил губу и заложил руку за лацкан пиджачка.
– Благодарю, вас, – принимая тон доктора, и ничего не понимая, озадачено ответил Веселов. – Здравствует.
– А кто там сейчас правит, король Георг? – поинтересовался мальчик. – Старая скотина.
– Н-нет. Он давно умер, правит Елизавета.
– Антори, почему я не знаю об этом? – нахмурился мальчик. – Хочешь, чтобы тебя повесили?
– Виноват, дуче, – сокрушенно вздохнул доктор. – Простите.
– Я должен знать все, что происходит в мире! – выпятил животик ребенок. – Грядут великие времена, мир скоро вздрогнет от топота сапог наших чернорубашечников! – продолжил он с пафосом. После чего заорал «Да здравствует дуче!», – и выбросил вверх ручку.
– Однако, – пробормотал Веселов, – не иначе это клон Бенито Муссолини. И вспомнив интервью Антори, данное в свое время журналистам, подумал, – а где же еще двое?
Словно прочтя его мысли, эскулап тихо сообщил, что есть еще клоны – мальчик и девочка. Но поскольку их накладно содержать, дети отданы до времени в приют. На воспитание.
– Мы можем идти? – вслед за этим спросил он у малыша, который уперев в бока руки, разглядывал сидящую на дереве ворону.
– Можете, – по – королевски кивнул тот. – И вот еще, – повернул голову к Антори. – Мне уже неделю не дают мороженого, а Инес, – ткнул пальчиком в сидящую на скамейке девушку, – визжит, когда я щиплю ее за попку. Прикажи малышке больше этого не делать!
– Я все сделаю, – приложив к груди руку, склонил голову Антори, после чего «Первый маршал империи*», неспешно удалился в сторону фонтана.
– Ну а теперь снова прошу в мой кабинет, – сделал жест в сторону двери доктор. – Оговорим все, касающееся вашей темы.
Они вновь вернулись назад и уселись в кресла. Доктор с сожалением понюхал бутылку (вина в ней больше не было), а Веселов, испросив разрешения, закурил и выдул вверх струю дыма, – могу я задать еще пару вопросов?
– Естественно, – пожал плечами, доктор. – Задавайте.
– Почему именно Бенито Муссолини, а не кто другой? – поинтересовался экс-шпион. – В истории Италии много выдающихся личностей.
– Он близок мне по духу и морали, – последовал ответ. – Я за Великую Италию. Без развратников и воров, вроде нынешнего Берлускони.
– Ясно, – кивнул головой гость, – а теперь второй. Судя по виду, клиника переживает не лучшие времена, вас лишили практики?
– О нет, – рассмеялся Антори. – Все гораздо прозаичнее. Эти бездари в очередной раз повысило налоги, я отказался их платить (пациентов стало меньше) и меня на месяц упекли в тюрьму, всего-навсего. Еще вопросы есть или перейдем к делу.
– Перейдем, – с готовностью ответил гость, и они оговорили предмет сделки.
Согласно ее условиям, Антори принимал на себя обязательство начать работы по производству из мощей Патрика нового святого, как только вторая сторона доставит их эскулапу, и выплатит задаток в половину ранее озвученной суммы.
– Мне необходимо переоснастить клинику и отозвать из бесплатных отпусков персонал, – разъяснил необходимость задатка доктор.
Вторая часть суммы выплачивалась после представления готового образца и подписания акта приемки, все оформлялось контрактом.
– Как понимаете, он конфиденциальный, – высказал обязательное условие Веселов. – Святых, кроме церкви, делать запрещено.
– Я умею хранить тайны, – улыбнулся эскулап. – Можете не сомневаться.
– Кстати, а сколько работа займет времени? – задал очередной вопрос посланник олигарха. – Мой патрон любит, чтобы все делалось быстро.
– Один год, и вы получите маленького Патрика.
– Такого как юный Муссолини?
– Да, и с адекватным сознанием из прошлой жизни.
– А нельзя ли сразу взрослого? (Веселов знал, что Березовский не любит детей, хронически).
– Почему нельзя, можно. Мой метод предусматривает и такое. Но это обойдется вашему хозяину на пару миллионов дороже, – откинулся в кресле доктор. – Сами понимаете, затраты и все такое.
– Экс-шпион быстро прикинул сумму (он уложился в семь), и остался весьма доволен. Борис Абрамович ценил бережное отношение к капиталам.
Затем высокие стороны распрощались, творец клонов лично проводил гостя до автомобиля и тот, махнув ему на прощание, – арривидерчи! – пустился в обратный путь.
Вечернее солнце клонилось к западу, причудливо освещая засыпающую долину, с зеленых отрогов к селению спускалось стадо, и от него едва слышно доносились звуки свирели. Древние как сам Мир. И печальные.
Глава 3. Тайная миссия
Над Лондоном клубился туман, из него сеял мелкий дождь, было слякотно.
– Ну и страна, поежился Веселов, садясь в черное такси-кэб на стоянке и бросил водителю, – в Элмбридж приятель.
– Слушаюсь, сэр, – ответил тот и включил счетчик.
За окном замелькали городские кварталы, потом пригород, и автомобиль выехал на пока еще пустынную автомагистраль.
До Элмбриджа, где располагалось поместье Березовского, было двадцать семь миль, гул мотора навевал дрему, и Веселов зевал, было раннее утро.
Час назад он приземлился рейсом из Рима в аэропорту Хитроу, получил багаж (в пластиковой коробке лежали специально купленные для шефа знаменитый пармезан, а также несколько бутылок кьянти) и теперь спешил доложить о своей удаче.
Вскоре такси свернуло на частную дорогу и покатило среди холмов графства.
Затем из тумана возникла резиденция олигарха, автомобиль встал перед въездом в усадьбу, Веселов расплатился, дав шоферу на чай, и прихватив кофр с коробкой, бодро зашагал по аллее в сторону дома.
– С возвращением, – возник из-за ближайшего дерева секьюрити в прозрачном плаще с капюшоном (помимо видеонаблюдения, на всех ста семидесяти двух акрах владения бдила охрана – хозяин боялся длинных рук Москвы).
– Привет, – кивнул Веселов. – Как обстановка?
– Все окей, Олег Иванович. Несем службу.
– Ну- ну, – сказал начальник и пошел дальше.
Войдя в роскошный холл, он разнес второго стража, тот храпел в кресле, затем прошел в свою, расположенную неподалеку комнату, принял душ и привел себя в порядок.
Когда часы в холле пробили десять, Веселов захватил презент, поглядел на себя в зеркало (все ли в порядке), вышел из комнаты и поднялся по мраморной лестнице на второй этаж в апартаменты шефа.
Борис Абрамович сидел в кресле, листал утреннюю Таймс и прихлебывал горячий кофе.
– Явление Христа народу! – выпучил он глаза. – Не ожидал тебя так скоро.
– Рад вас приветствовать, экселенц! – бодро изрек Веселов. – Задание выполнено.
– А это что? – подозрительно покосился олигарх на коробку и опасливо втянул голову в плечи.
– Пармезан и кьянти для вас, – осклабился экс – шпион. – Прямым рейсом из Рима.
– Спасибо, – вернулась на место голова – отдашь на кухню, а теперь присаживайся и давай к делу.
«Мажордом» поставил презент на ковер, уселся к приставному столу и подробно рассказал о визите.
Согласие Антори заняться мощами Березовский воспринял бурно и, вскочив, забегал по кабинету, потирая руки.
– А пацан, это того, не подстава? – просеменил к Веселову и заглянул тому в глаза. -Сейчас верить никому нельзя, кроме меня, конечно.
– Обижаете, Борис Абрамович, привстал со стула экс-шпион. – То был настоящий клон, поверьте моему опыту.
– Верю, верю, – похлопал его рукой по плечу олигарх и снова уселся в кресло.
Далее Веселов положил на стол отчет о командировке (шеф был пунктуален в финансовых делах), а рядом оставшиеся евро.
– Забери себе, – сделал величавый жест патрон, – в качестве премии. А теперь иди, будешь нужен, вызову.
– Слушаюсь, – ответил Веселов, после чего встал и, прихватив коробку, с чувством выполненного долга направился к выходу.
Когда за ним закрылась дверь, Березовский мечтательно уставился в широкое окно кабинета, потом громко сказал, – лед тронулся, господа! – и стал давить бриллиантовые кнопки на своем мобильном.
Вслед за мелодичными гудками вызова последовал тихий щелчок, в ухе бодро запело «мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та! и Березовский саркастически ухмыльнулся – тебе лучше в Лефортово*.
– Рад слышать, Борис Абрамович, весь к вашим услугам, – вкрадчиво прозвучало после, и человек Мира довольно хрюкнул. Он любил услуги.
– Я знаю Шурик, ты поиздержался, готов выручить, приезжай – промурлыкал он в микрофон и отвел трубку от уха (та захлебнулась благодарностями).
– Жду сегодня в 20.00 – переждав минуту, – сказал Борис Абрамович, после чего отключился.
Шурик, а официально Александр Сергеевич Оборзеев, был вторым секретарем посольства России в Великобритании (эту скромную должность купил ему папа – заместитель губернатора одной из областей на Волге), очень любил оторваться после службы в лучших ресторанах и казино Ислингтона, а посему всегда нуждался в деньгах и был давно на кормлении у мастера интриг и тайных операций.
Регулярно поверяя ему тайны российской дипломатии, поставляя для интимных утех девиц легко поведения и выполняя другие, столь же ответственные поручения, Александр щедро получал за свои услуги и готов был продать даже посольство. Если б ему позволили.
Когда чахлое солнце окрасило бледными красками поросшие вереском холмы графства, к усадьбе опального олигарха подкатил скромный «лексус» (подаренный папой ручной сборки «бентли» накануне был проигран в рулетку), из него вышел хлыщеватый молодой человек в дорогом костюме, и, бросив дежурному секьюрити, – привет, лишенец! – гордо проследовал внутрь дома.
Там его встретил лакей во фраке, оба поднялись по лестнице на второй этаж, и тот провел гостя в кабинет хозяина.
– Ну, Шурик, что у нас нового по линии дипломатии? – обменявшись с тем рукопожатиями, кивнул человек Мира Оборзееву на кресло.
– Да как сказать? – закинул тот ногу на ногу и покачал лакированной туфлей – В стране началась борьба с коррупцией.
– Это ж надо! – притворно удивился олигарх. Все-таки началась? Удивительно.
– А то, – многозначительно изрек Оборзеев. – К нам поступила секретная шифровка. Установить счета в английских банках и элитную недвижимость всех наших слуг народа и чиновников. После чего довольно ухмыльнулся. – Их потом будут «мочить в сортире». Избирательно.
– Избирательно они могут, – обижено засопел Борис Абрамович, – суки. Что еще? Давай, Шурик, телись. Я весь внимание.
– Недавно к послу наведывался Гусинский, – повертел перед глазами полированными ногтями дипломат. – Интересовался, кому и сколько нужно дать, чтобы вернуться в Россию.
– Не наворовался гад, – оскалился бывший друг, – давай дальше.
– Шеф связался с Кремлем, оттуда ответили – все. – И чтоб прилюдно покаялся.
– Ясно, решили ободрать, а потом обуть – ухмыльнулся искушенный интриган. – Ну и что Гусинский?
– Пустил слезу и поехал думать, – пожал плечами Шурик.– Вы же знаете, он человек искусства и очень впечатлительный.
Затем Оборзеев просительно уставился на олигарха, и тот метнул ему через стол банковскую карту «Хоум кредит», – держи, здесь триста фунтов.
– Всего триста? – сделал несчастное лицо сановный отпрыск, – дайте хотя бы пятьсот, – после чего обижено шмыгнул носом.
– И этого много, – забарабанил по столу пальцами Борис Абрамович. – Твоя информация, ничего не стоит. А теперь у меня к тебе деловое предложение, – гипнотически уставился он на Оборзеева – Цена, миллион британских фунтов.
При этих словах Шурик сглотнул слюну и наклонился вперед, – сколько?
– Я же тебе сказал миллион, олух, или непонятно?
– Понятно,– тяжело задышал любитель красивой жизни. – Что надо сделать?
– Всего ничего, поехать в Россию и доставить мне оттуда кости Сталина, – мистически прошептал человек Мира и посмотрел на Оборзеева как удав на кролика.
– С-т-талина? Зачем? – испуганно вжался Шурик в кресло.
– Не твое собачье дело! – рассердился олигарх. – Так согласен или нет?! Иначе я найду другого!
Предложение было заманчивым, но опасным, (в случае провала можно было загреметь под фанфары), но за такие деньги Шурик был готов привезти хоть черта, и он принял решение.
– С-согласен, – клацнул челюстями. – Я это сделаю.
– Ну, то-то же, – благодушно захихикал Борис Абрамович. – А теперь слушай план действий.
Далее последовал план, вкратце состоявший в следующем.
Оборзееву надлежало под видом командировки срочно вылететь в Россию, найти в Москве нужного человека и вместе с ним провернуть дело.
– А кости провезешь под видом дипломатической почты, как водку и икру, что доставляешь шефу от папы, – завершил его Борис Абрамович. – Вопросы?
– Каков порядок расчетов? – алчно облизнулся Шурик. – В смысле, когда я смогу получить деньги?
– После завершения работы, мой друг. Как только все будет у меня. Не раньше.
– А на расходы?
– Вот, – извлек из кармана олигарх черный замшевый мешочек и вынул из него два бриллианта. – Они стоят пятьсот тысяч.
Затем он передал камни Оборзееву, тот бережно спрятал их в бумажник и поместил во внутренний карман, – они будут греть мне сердце.
– А я молиться за тебя, – прокаркал пламенный революционер. – И смотри, проболтаешься кому-нибудь, оторву голову!
В то, что сделать это Борис Абрамович может, Шурик не сомневался (тому было ряд примеров) и, сделав честные глаза, ответил, – могила!
После этого обе стороны весьма удовлетворенные друг другом расстались, и события стали развиваться дальше. Как того желал человек Мира.
Следующим утром, зайдя в кабинет посла (тот мучился глубоким похмельем после очередного раута), Оборзеев сообщил, что ему срочно нужно в Москву. Дней на десять.
– С какого это перепугу? – высосал тот стакан растворенного в боржоме «терафлю» и прислушался к себе – голова стала трещать меньше.
– Нужно получить кое-какую почту в МИДе, а заодно доставить вам презент – двадцать кило паюсной икры и водку от папы.
Почта главу ведомства интересовала мало, в ней писали много и бессмысленно, а вот водка и икра весьма. У него намечалась встреча с консулом Маврикия, где посол собирался прикупить коралловый островок с лагуной и презент пришелся бы как нельзя кстати.
– Ладно, дуй, – набулькал он второй стакан и бросил в него шипящую таблетку. – Но через неделю, чтобы был здесь как штык. Ты меня понял?
– Понял, – изобразил на лице почтение Оборзеев. – Разрешите идти?
– Идите.
Спустя несколько часов Шурик сидел в самолете, совершавшем чартерный рейс Париж – Лондон-Москва и под гул турбин ломал голову, как умыкнуть кости «отца народов».
Ничего умного туда не приходило, он нажал кнопу вызова, и заказал у стюардессы два виски.
Подкрепившись, Шурик снова напряг мозги, в них заклубились временные связи и выдали имя – Рафик.
С Рафиком, а точнее Рафаэлем Акперовым, он познакомился пару лет назад, проводя отпуск на Багамах, тот служил мелким начальником в кремлевской администрации, понемногу приворовывал и мечтал стать более крупным.
– Если предложить сыну гор бриллианты, непременно согласится, – подумал Оборзеев и вздохнул. Ему было жаль камней.
Когда самолет приземлился, секретарь посольства прихватив кейс, вальяжно спустился по трапу, вместе с другими пассажирами доехал до таможенного терминала, а затем, предъявив удостоверение освобождающее от досмотра, проследовал через зал для «вип- персон» наружу.
Там, на мельтешащей «бомбилами» стоянке, он сел в желтое такси (служебное авто Шурику не полагалось) и, развалившись на сидении, бросил водителю, – на Преображенку.
На Преображенской площади находилась гостиница дипломатической академии МИДа, где Оборзеев заблаговременно заказал номер.
За окном поплыли виды Подмосковья и громадные рекламные плакаты на щитах МКАД, типа «любые прихоти за ваши деньги».
По зауженной бывшим мэром кольцевой, в Первопрестольную катили стада большегрузных «вольво», «рено» и «манов» с заморскими товарами, которых требовали ее все растущие аппетиты.
