Валерий Николаевич Ковалев
Танго Агарта. Часть 2. Клон
Пролетает, брызнув в ночь огнями,
Черный, тихий, как сова, мотор,
Тихими, тяжелыми шагами,
В дом вступает Командор…
А.Блок
Часть 1. Грезы
Глава 1. Человек Мира
Часы на башне Биг-Бена* пробили утро.
Старушка Елизавета проглотила первую ложку монаршей овсянки, на Лондонской бирже открылись торги, великая страна стала ковать деньги, не отходя от кассы.
В это же самое время, в графстве Суррей, что на юге Англии, по бесчисленным залам построенного в эдвардианском стиле особняка, внесенного в список памятников архитектуры, нервно рысил, покусывая на руках ногти, человек в халате от версаче и ермолке*.
На вид ему было за шестьдесят, он привычно горбился и в профиль напоминал Наполеона Бонапарта в период заключения того на острове Святой Елены.
Звали человека Борис Абрамович Березовский, в прошлом он был особой приближенной к императору, а теперь опальный олигарх и человек Мира.
Гонимый новым российским самодержцем и его кликой, осенью 2003-го, Борис Абрамович бежал с исторической родины, отстегнул через оффшоры брату английской королевы принцу Майклу 320 тысяч фунтов и обосновался на постоянное жительство в Соединенном королевстве.
Чувствуя себя неправедно униженным и оскорбленным (в России успешного политика, бизнесмена и членкора РАН обвинили во всех тяжких и даже заочно осудили), изгнанник не смирился и, тряхнув мошной, вступил в неравную борьбу с узурпатором.
Для начала он щедро профинансировал чеченских абреков, возжаждавших создать на Кавказе исламский халифат от Черного моря до Урала, а потом американского ставленника Ющенко в Украине, заручившись их поддержкой в благом деле.
Но первых остатки русской армии, поднатужившись, отстреляли, второго немного отравили завистники, и он впал в прострацию, а Борис Абрамович остался на бобах.
– Курвы, кругом одни курвы! – дал оценку бывшим соратникам олигарх, скрупулезно подсчитав оставшиеся миллиарды.
– Так и до миллионера докатишься, – подбил он неутешительный дебет* и вспомнил своего лучшего ученика, а ныне кремлевского кошелька, губернатора Чукотки и владельца «Челси», Рому Абрамовича.
В свое время тот начинал с торговли резиновыми игрушками и кондомами*, затем на одной из встреч попался на глаза купавшемуся в лучах славы Березовскому, выполнил для того ряд деликатных поручений (шалун очень любил красивых женщин), после чего был допущен к кормилу власти.
Следствием явился крупный нефтяной бизнес, тесное общение с первыми лицами государства и окучивание страны в числе избранных, на ее бескрайних просторах.
– Делай как я, поц* – в очередной раз получая свою долю и переводя ее на Багамы, наставлял похожего на библейского праведника Рому, благодетель. – И всегда будешь иметь свой маленький гешефт, как в Одессе.
«Поц» влажно блестел маслинами глаз, чесал рыжую поросль на щеках и клялся в вечной преданности.
Теперь, устав от обильно льющегося на его счета финансовых потоков, пьяных чукчей и надоедливых папарацци*, баловень судьбы отдыхал на одной из своих английских вилл в Западном Суссексе, и Борис Абрамович (по паспорту, в целях конспирации, он теперь именовался Платон Еленин), направил к воспитаннику свои стопы, в надежде перехватить от его щедрот.
Но нувориш принял забытого благодетеля весьма прохладно, а на просьбу подкинуть по бедности миллиард, гнусно рассмеялся.
– Так что, не дашь? – подался к сидевшему напротив в кресле одного из Тюдоров* Роме, пламенный революционер.
– Не дам, – последовал ответ, и владелец «Челси» ткнул просителю в нос пахнущий дорогим парфумом кукиш.
Далее последовала непередаваемая игра слов и междометий, после которых два стоящих позади хозяина горилообразных секьюрити*, по его знаку сгребли гостя в охапку, быстренько спустили вниз и выкинули за ворота виллы.
– Ну, жид пархатый, погоди! – взбунтовался в Борисе Абрамовиче Платон Еленин, после чего встав с подстриженной лужайки, он заковылял к своему «Роллс-ройсу», у предупредительно открытой двери которого, скорбно стоял водитель.
Вслед за этим Еленин-Березовский, наняв лучших адвокатов, вчинил наглецу иск, обратившись в Высокий суд Лондона и обвинив того в присвоении пяти кровных миллиардов, после чего в храме правосудия состоялась битва титанов.
Присутствовавшие потели от услышанного, адвокаты сторон сражались подобно древнеримским гладиаторам на арене, европейские пресса и ТV непрерывно освещали ход небывалого процесса.
Спустя четыре месяца он был завершен, судья Элизабет Глостер огласила вердикт и стукнула молотком, желанные миллиарды остались у Абрамовича.
– Блядская страна! – в сердцах заявил, выбежав из суда окружившим его репортерам разъяренный истец. – Сучьи законы! – хлопнул он дверцей лимузина и тот, раздвигая толпу зевак, гиппопотамом тронулся с места.
Вернувшись в свою обитель и подсчитав судебные издержки (они составили сумму в 160 миллионов), человек Мира расстроился еще больше, проклял алчных адвокатов, и, почувствовав упадок душевных сил, отправился подлечиться в лучшую психиатрическую клинику Израиля.
Там, окруженный внимание врачей, он принимал различные процедуры, вкушал кошерную пищу и регулярно слушал патриотическую «Шалом алейхем».
Веди нас в бой Голда Меир,
Веди нас в бой Голда Меир,
Веди нас в бой Голда Меир,
И одноглазый бог войны Моше Даян!
Москва, ты нам не столица -
Еврей свободная птица,
Пускай цветёт среди олив,
Свободный город Тель-Авив!
Идут железные роты
Еврейской мотопехоты
Тогда войне придет конец,
Когда еврей, еврей, еврей возьмёт Суэц.
Дойдем до Красного моря
На страх и ужас врагам,
И точно нашим будет вскоре
Тот дальний город, что зовется Асуан.
И пусть же знают народы,
Настанет время когда,
Взойдет над ясным небосводом
Шестиконечная Давидова звезда.
И наша вождь Голда Меир
Раскинет ядерный веер.
Тогда войне придет конец,
Когда еврей, еврей, еврей возьмёт Суэц!
Мессиански вопил многоголосый хор, и Борис Абрамович чувствовал единение с народом, живущим на Земле обетованной.
Сначала он тоже предполагал поселиться здесь, но столь значительное скопление патриотов смущало, все лучшие места под солнцем были давно заняты, а путешествие до Суэца представлялось весьма проблематичным.
Вскоре больной снова пришел в душевное равновесие, а в одну ночей, что случалось весьма редко, ему приснился необычный сон.
Борис Абрамович, в короне, царской мантии и со скипетром в руке, восседал на троне в Георгиевском зале Кремля, а перед ним, на коленях, воя и стеная, ползала нынешняя камарилья.
– Всех на Колыму! – грохнул в пол атрибут власти, и люди в форме НКВД поволокли всех к выходу.
– Жить стало лучше, жить стало веселей… – эхом донеслось с высоких сводов, после чего там заклубилась туманная голова с усами и исчезла.
Утром человек Мира проснулся в мажорном настроении и долго размышлял, что бы это значило. А потом, связав воедино форму, услышанную фразу и усы, похолодел – СТАЛИН!
Опальный олигарх, как и большинство из его круга, не являлся почитателем «вождя народов», но ценил в этой исторической фигуре умение скрутить всех в бараний рог, заставить плясать под свою дудку и пресмыкаться.
А поскольку верил в сны, (кто этим не грешит?) пригласил к себе раввина.
Тот все внимательно выслушал, почесал пейсы, а затем открыл прихваченный с собой Талмуд, и стал что-то бормотать, перелистывая страницы.
– Ну, как там, ребе? – подсигивая от нетерпения, – спросил спустя час, у вошедшего в транс служителя культа Березовский.
Тот не спеша закрыл священную книгу, потом в глазах старца возникло сознание и, подняв вверх палец, ребе процитировал, «во сне говорю я с Ним – пророком!». А потом опустил и добавил, – трактат Брахот, лист 55 б, – после чего многозначительно уставился на клиента.
– Но я же с ним не говорил? – выпучил глаза Борис Абрамович. – И какой он на хрен пророк? Скорее злодей и автократ*. Правда, великий.
– Неважно, – глубокомысленно заявил толкователь. – Этот сон истина, и все так и будет. А теперь дай от своих щедрот, – и протянул руку.
– Аф мир гезукт» *, – клюнул носом Березовский и тут же выписал раввину чек в пять тысяч евро на одном из обнуленных счетов в швейцарском банке (Борис Абрамович не любил платить и если можно, никогда этого не делал).
– Прощай сын мой, – сказал слуга Моисея и удалился, оставив после себя запах чеснока и надежды.
А Борис Абрамович съездил в Иерусалим, к Стене Плача, где возблагодарил Бога о ниспосланной благодати и оставил в священных камнях скромное прошение. В нем он уповал на помощь Создателя, просил кары Господней для проклятых узурпаторов и возведения себя на российский трон, за что обещал покрыть сусальным золотом все 485 метров артефакта.
Затем, почти не торгуясь, человек Мира оплатил свое лечение в клинике, убыл в свое английское поместье и, уединившись в рабочем кабинете, стал строить планы реализации того, что было предначертано.
Для начала он перебрал в России оставшуюся оппозицию и вздохнул – опереться было не на кого. Пришедшей к власти сворой чекистов вся она была зачищена.
Единственный честный и решительный бизнесмен Миша Ходорковский обретался в тюрьме и вязал там варежки, бывший премьер Касьянов по кличке «Миша два процента» только шипел, но всего боялся, Боря Немцов тихо спивался и в пьяном угаре ходил с девками на Болотную, а ее молодых лидеров Навального с Молодцовым, всячески шельмовали и готовили к показательным посадкам.
Не радовали президенты и ранее симпатизировавших Борису Абрамовичу Грузии и Украины.
Первый был на грани фола и по слухам питался только галстуками, а второй (по морде форменный бандит) оказался злопамятным и, помня его отношения с Ющенко, отобрал у Березовского весь его бизнес в Киеве и на Львовщине.
– Сволочь! – имея в виду Януковича, возбудился человек Мира, после чего высосал бокал мартеля и зажевал его оливкой.
Больше в голову ничего не приходило, он потянулся к пульту и включил вмонтированный в стену кабинета, плазменный «Филипс».
На плоском экране высветилась сухопарая леди, а потом жизнерадостный бородач, с лысиной, которого она уважительно называла «сэр Уилмут».
Это был известный в Англии генетик, в свое время клонировавший овцу Долли, за что старушка Елизавета произвела его в рыцари. Теперь Уилмут получил лицензию на право клонировать человеческий эмбрион и купался в лучах славы.
– Вот так, склепал овцу и ты великий человек, – бормотнул завистливый Борис Абрамович. – А тут столько сделал для России, а они меня в тюрьму, гребаные эмбрионы!
В сердцах он выключил телевизор и решил снова освежиться, но в это время в голове что-то щелкнуло.
– Овца, Долли, Сталин… Сталин, Долли, овца…. , – запульсировало в мозгах, после чего у олигарха отвисла челюсть, и, хлопнул себя по лбу, он пронзительно завопил, – эврика!
Это было именно то, что нужно. Клонировать «отца народов» и выразить ему верноподданные чувства, затем вместе захватить власть (сторонников у того в России и сейчас немерено), а затем получить со старика все, что причитается.
От таких перспектив закружилась голова, после чего Борис Абрамович судорожно всхлипнул.
И теперь, бегая по бесчисленным анфиладам комнат, человек Мира лихорадочно обдумывал, как реализовать столь блестящий проект. Кому-то другому он показался бы фантастическим, но только не ему.
Блестящий комбинатор и любитель интриг, склонный ко всяческим авантюрам и сомнительным предприятиям, Борис Абрамович всегда брался за невыполнимое, и, как правило, достигал результатов.
В свое время, практически из ничего, он создал на постсоветском пространстве, именовавшуюся «ЛОГОВАЗ», могущественную империю, затем подвизался в политике и достиг высших государственных постов.
То же, что случилось потом, считал происками кремлевских интриганов, и верил в свое божественное предназначение.
В очередной раз куснув ноготь и почувствовав, что может остаться без пальцев, Борис Абрамович пнул ногой в сафьяновом тапке подвернувшегося на пути любимого лабрадора, снова проследовал в кабинет, уселся за столом в кресло и, ткнув, пальцем в сенсор внутренней связи, вызвал к себе мажордома.
На самом деле это был старший из его обслуги, в прошлом майор и кадровый разведчик ГРУ Олег Веселов, обретавшийся в Туманном Альбионе, в силу жизненных обстоятельств.
До этого имелся бывший «комитетчик», некий Литвиненко, но он связался с Ми-6* и где-то до смерти надышался полонием*, в связи с чем усопшего пришлось заменить. Аналогичным.
Борис Абрамович питал слабость к спецслужбам, поскольку там работали люди без иллюзий не признававшие условностей, обожал тайные операции и весьма в этом деле преуспел, не раз оставляя с носом, изрядно обветшавшую «контору глубокого бурения»*
Спустя пару минут новый Джеймс Бонд, достойно заменивший старого, появился в кабинете и уставился на того прозрачными глазами.
– Присаживайся, – кивнул ему олигарх и ткнул пальцем в стоящее напротив кресло.
Изобразив на лице готовность к подвигам тот сел, и с видом пойнтера* унюхавшего дичь, приготовился выслушать указание.
– Значит, так майор! – блеснув лысиной, изрек Борис Абрамович. – Завтра в это же время (Веселов взглянул на напольные часы в простенке, они показывали десять), у меня вот здесь, – хлопнул ладонью по красного дерева крышке стола, должна быть информация на всех лучших генетиков мира, занимающихся клонированием. Ты меня понял?
– Понял, – сглотнул тот слюну. – Разрешите выполнять?
– Давай, – сделал начальственную отмашку Борис Абрамович и бывший грушник растаял в воздухе подобно джинну.
– Умеет исчезать, сволочь, – одобрительно хмыкнул олигарх и занялся разработкой программных документов под создаваемую им партию, именуемую «Христианско-демократическая и революционная».
Эта задумка у него была давно, преследовала цель свержения ненавистного режима, и, с учетом недавнего озарения, принимала вполне конкретную форму.
Чувствуя себя Лениным в Разливе*, Борис Абрамович запустил персональный ноутбук, перекрестился (все олигархи набожны), и стал долбить по клавишам. С коротким перерывом на обед он занимался партийным строительством до ужина, а затем, подкрепившись лобстерами, черной икрой и шампанским, после, до глубокой ночи.
Ровно в десять следующего утра, когда поплавав в бассейне и приняв курс тайского массажа, олигарх сверстал программу, увенчав ее тезисом «Наше дело правое, мы победим!», в дверь кабинета постучали, и на пороге материализовался Веселов, держа в руке прозрачную папку с файлами.
– Здравия желаю, Борис Абрамович! – сделал он шаг вперед, являя образец верности.
– И тебе не хворать, рассказывай, – уставился на него патрон. – Я слушаю.
Спортивный майор гибко скользнул к столу и невесомо присел на краешек стула.
– Докладываю, – хорошо поставленным голосом начал он и щелкнул кнопками.
Сегодня в Мире (извлек из папки несколько листов), имеются три официально признанных ученых, занимающихся вопросами клонирования.
Это англичанин шотландского происхождения Ян Уилтмут – руководитель группы отдела функционирования и развития генов Рослинского института под Эдинбургом, создавший в 1996 овцу Долли, первое животное, клонированное из взрослой клетки; японский профессор Киотского университета Акира Иритани, работающий над созданием в ближайшее время аналогичным путем мамонта, а также известный итальянский доктор Северино Антонори, заявивший что уже создал целых трех человеческих клона, которые успешно развиваются.
– Та-ак, – довольно потер руки революционный олигарх. – Мамонты и овцы мне на хрен не нужды, а вот про итальяшку поподробней.
– Согласно интервью, его Антори дал итальянским СМИ, – продолжил с воодушевлением экс-разведчик, – эти клоны дети (два пацана и девочка), родились и растут здоровыми, им сейчас по девять лет. А для процедуры воспроизводства доктор использовал клетки трех стерильных отцов, после чего оплодотворил ими женские при помощи метода именуемого «ядерный перенос». Клонирование в Италии запрещено, но Антори называет свою работу применением «инновационной терапии» или «генетической записи».
Правда доказательств своей работы он не представил, – закончил Веселов и сунул листки обратно в папку.
– М-да, – поскреб лысину Борис Абрамович. – Не иначе хитрит, гад, набивает себе цену. Ты лично как думаешь?
– Я готов это проверить, экселенц, – подался вперед боец тайного фронта. – Только прикажите.
– Считай, приказал, – встал из кресла «экселенц» и просеменил к стоящему в углу сейфу.
Там он набрал электронный шифр, извлек из бронированной туши пачку новеньких евро и шлепнул ее на стол перед «мажордомом»
– Здесь десять тысяч на расходы. Полетишь в Италию, найдешь там этого, как его, Сантори…
– Антори, экселенц, – поправил Веселов и подвинул к себе купюры.
– Не перебивай старших! – каркнул олигарх, – …найдешь и выяснишь, сможет ли он мне клонировать человека из мощей. Премия десять миллионов евро.
В кабинете возникла мертвая тишина, потом майор икнул и ошарашено спросил, – позвольте узнать из чьих? Он обязательно об этом спросит.
– Скажешь из мощей Святого Патрика, – вплотную наклонился к нему Борис Абрамович, прожигая взглядом Мефистофеля. – Я буду с ним молиться. За здоровье королевы Елизаветы.
– Совсем плохой стал, – подумал о хозяине бывший шпион, но виду не подал. Сказывалась школа.
– И еще, – уселся на свое место Березовский. – Миссия сам понимаешь тайная, смотри не скурвись, как Литвиненко. Плохо кончишь.
– Исключается, – пробубнил Веселов, – разрешите выполнять? – и, сунув в карман евро, поднялся со стула.
– Можешь, – последовал ответ, – жду назад, через неделю.
Когда гонец покинул кабинет, и за ним закрылась дверь, Борис Абрамович встал из кресла, подошел к одному из зеркальных окон и обозрел окрестности.
Над далекими, поросшими вереском холмами клубился туман, в нем рисовались грандиозные перспективы, на душе было светло и благостно.
Глава 2. В стране италиков* и мафиози
– Наш лайнер идет на посадку, просьба пристегнуть ремни! – голосом Чечилии Бартоли* оперно пропело из трансляции, за бортом могучего « Боинга» стихли турбины, а на неоновом табло замигала надпись «No smoking!».
Дремавший в уютном кресле бизнес класса Олег Веселов открыл глаза, с удовольствием вытянул длинные, в модных туфлях ноги, и сладко потянулся.
Скучная дождливая Англия осталась позади, впереди была теплая Адриатика, кьянти и темпераментные итальянцы.
Бывший выпускник института военных переводчиков в Москве, а потом спецшколы ГРУ Министерства обороны, Веселов начал свою карьеру в Ливии, затем попал в аппарат военного атташе во Франции и был на хорошем счету.
Его начальник, кадровый разведчик старой школы, сумел привить молодому офицеру свои взгляды, научил тонкостям агентурной работы с иностранцами и честному исполнению долга.
Но потом Союз рухнул, и все изменилось, генерала турнули, а ему на смену пришел полковник. В прошлом офицер тыла* и зять крупного банкира.
Для начала он провел инвентаризацию всего имущества резидентуры и, посчитав, лишними три конспиративные квартиры, толкнул их не без ведома посла, через риэлтерские агентства Парижа за весьма приличную сумму. А чтобы все выглядело прилично, списал как пришедшие в негодность. После массовых беспорядков арабов. Мол, сожгли, суки.
Дальше пришла очередь выплачиваемых по специальной статье финансов, и вместо агентуры их стали получать «мертвые души». Капиталистические сексоты естественно разбежались, и источник информации иссяк. Как в пустыне Кара-Кума.
В Центр стали гнать «липу», и полковник вскоре получил лампасы, а потом нагрянула проверка, и все вскрылось. Генерала отозвали в Москву и примерно наказали, отправив начальником кафедры в Военно-дипломатическую академию, а оперативникам приказали молчать, обещав в противном разе сделать «козью морду».
– Хрен вам, – сказал про себя лишенный последних иллюзий Веселов и свалил до лучших времен в Соединенное Королевство.
Там он предложил свои услуги коллегам из "Сикрет Интеллидженс Сервис"*, но они только рассмеялись. – Ты опоздал майор, у нас уже полно ваших полковников и даже генералов.
Однако взяли на учет и даже оформили вид на жительство.
Затем, поочередно, Олег работал таксистом, вышибалой в пабе и переводчиком в Британском музее (знал фарси и три европейских языка), который в пору изредка посещавшей его меланхолии, как-то навестил опальный олигарх.
Ему глянулся спортивного вида, являвший признаки интеллекта разбитной соотечественник, и, после тщательной проверки, тот был принят на работу к Борису Абрамовичу личным водителем.
Затем последовали два повышения, и, после известных событий, он занял место Литвиненко.
Когда смазливая стюардесса, белозубо улыбаясь, пригласила пассажиров к выходу, Олег встал, взял с полки небольшой кофр, и, весело насвистывая, пошагал по ковровой дорожке в ее сторону.
Проходя мимо, наклонился к красотке, – грацие, и незаметно ущипнул ту за попку.
– О! – сделала она круглые глаза, но улыбаться не перестала. Это была часть ее работы.
Выйдя на верхнюю площадку залитого солнцем трапа, Веселов надел темные очки, и воскликнув по-русски, – привет тебе, Вечный город!– быстро сбежал вниз по ступенькам.
Спустя час, пройдя пограничную и таможенную процедуры, он на такси подъехал к одному из многочисленных отелей в центре Рима, и, расплатившись с шофером, направился к его стеклянному, с застывшим рядом швейцаром, входу.
В отеле экс-шпион поселился в одноместном «люксе» на пятнадцатом этаже, затем принял ванну, и, облачившись в халат и пляжные тапки (они входили в перечень услуг) извлек из мини-бара запотевшую бутылку.
Далее, нацедив в высокий стакан ледяного шерри*, Веселов прошлепал на широкую, увитую плющом лоджию, уселся в плетеный шезлонг, закурил ароматную сигариллу, после чего, смакуя терпкий напиток, стал с удовольствием обозревать окрестности.
У горизонта, в синей дымке, виднелись исторические холмы, среди которых эпическая волчица взрастила Ромула и Рема, меж ними расплавленным серебром взблескивала узкая лента Тибра, а от находившихся совсем рядом древних руин Форума, веяло тайной вечности.
– Хорошо как, – растянул в улыбке губы вояжер. – Душевно.
Немного отдохнув и полистав справочник, в котором отсутствовали какие-либо сведения об искомом докторе, Веселов заказал по внутреннему телефону в аренду автомобиль (такая услуга тоже оказывалась), после чего оделся, спустился в ресторан, и отдал дань итальянской кухне.
Вслед за этим он отправился к стойке регистратора, назвав себя, оплатил счет, и мальчик – портье в ливрее и круглой, цветов итальянского флага шапочке, подогнал к входу красный ламборджини с откидным верхом.
– Прего, аккомодатеви*, – выйдя из авто скорчил он умильную рожицу, и протянул руку.
Гость сунул мальчишке мелкую купюру, и, потрепав того по щеке, сел на место водителя.
Потом ламборджини сорвался с месте, повернул направо и влился в поток следующих в сторону центра автомобилей.
В Риме Олег уже бывал, в бытность работы «дипломатом», и здесь, в российском торгпредстве, работал его давний друг и однокашник по институту, Сашка Борин.
Дальний родственник в свое время широко известного публициста и журналиста-международника, после окончания института Сашка был распределен в гражданское ведомство и крепил могущество Родины за ее пределами, торговлей.
В последний раз они виделись года три назад здесь, и Веселов знал, что «негоциант*», крепко сидит на своем месте.
Миновав бьющий жизнью центр, Веселов еще немного поколесил по городу и вскоре припарковался на тихой улице у здания торгпредства.
Окруженный металлической оградой с растущими внутри деревьями, помпезный особняк с башней впечатлял и внушал надежды.
Выйдя из машины, Веселов прошел на пост охраны, предъявил хмурому стражу удостоверение и жетон сотрудника Интерпола (они имелись у майора со времен службы в резидентуре), после чего, сделав официальное лицо, поинтересовался, как с тем связаться.
Страж снял трубку, и набрав нужный номер, кому-то сообщил, что с господином Бориным желает переговорить некий Поль Ферье из полиции (так значилось в документе).
Через пять минут в холл спустилась миловидная, с ногами от шеи девушка, и, уточнив, кто и откуда, провела детектива на второй этаж и дальше, в уютную приемную.
– Присядьте на минуточку синьор Ферье, – хлопнула она ресницами и простучала каблучками за высокую, светлой полировки дверь.
– Неплохо устроился Сашок, – подумал про себя Веселов, погружаясь в скрипучую кожу одного из кресел.
Потом дверь открылась, – и девушка сделала приглашающий знак рукой, – пер фаворе*.
– Мерси боку, мадмуазель, – на французском ответил Веселов и шагнул в прохладу кабинета.
Он был выдержан в классическом стиле, обставлен дорогой мебелью и с портретом российского президента в золоченом багете.
– Чем обязан? – встал из-за стола под ним солидный господин в белом костюме и тут же радостно завопил, – Олежка!
Далее последовали дружеские объятия, похлопывания по плечам и непередаваемые возгласы, после чего приятели уселись друг против друга.
– Снова в командировке? – заговорщицки подмигнул Борин, а затем нажал кнопку связи, велев принести тоник.
– Шпионю потихоньку, – ответил Веселов, и они расхохотались.
Чуть позже, откинувшись на мягкие спинки кресел, однокашники потягивали крепкий джин со льдом и обменивались новостями.
Сашка рассказал, что он теперь первый зам, купил по случаю виллу под Неаполем и в полном шоколаде.
– И чем торгуете? – сделал очередной глоток Олег. – Если не секрет, конечно.
– В основном танками, под видом цветных металлов – наклонился к нему приятель. – А недавно загнали в Гондурас две подводных лодки и плавбазу.
– ?!
– Ну да, – закинул тот ногу на ногу. – Сотрудничаем с нашим военным ведомством. Оно теперь наполовину частное, благодаря новому министру.
– А Кремль можете продать? – заинтересованно уставился на хозяина кабинета гость.
– Можем, – подумав, сказал Борин. – Но пока не было указания. Да что мы все обо мне, да обо мне. Как сам? Рассказывай.
– Веселов рассказал, и Сашка его одобрил, – мол, поступил правильно.
– На государство теперь работают либо воры либо дураки, – значительно поднял вверх палец. – Умные, как сказал великий Карл Маркс, создают прибавочную стоимость.
– А ты кто? – хрупнул куском льда Веселов. – Первое или второе?
– Первое, Олежка, первое, потрепал его по плечу замторгпреда. – Дураками мы были в прошлой жизни.
Так ты к нам по какому вопросу? – пододвинул к Веселову коробку сигар. – Если нужна помощь, можешь мною располагать.
Олег не спеша раскурил «корону» и, пустив вверх несколько колец дыма, кивнул, – не помешает.
Далее гость сообщил, что его интересует доктор Северино Антори, к услугам которого желает прибегнуть шеф, благоразумно умолчав к каким именно.
– К сожалению, его адреса нет в городском справочнике, – развел он руками. – Я проверил.
– Не бери в голову, найдем мы твоего доктора, – заявил Борин и пригласил в кабинет секретаршу.
– Кармина, – обратился он к уже знакомой Веселову девушке, – мне срочно нужен адрес клиники доктора Северино Антори, разыщи его и сообщи мне, пожалуйста.
– Си синьор, – последовал ответ, после чего, играя бедрами, девица удалилась, а Веселов крякнул и сглотнул слюни.
– Что, в Соединенном королевстве таких нет? – заметив его реакцию, ухмыльнулся приятель.
– Откуда? – удивился Олег. – Все англичанки бледные и тощие как селедки. Сказывается недостаток солнца.
Вечером они снова встретились в ночном клубе, семья чиновника отдыхала на Мальдивах, и Борин вручил однокашнику нужный адрес. – На, пользуйся моей добротой.
Клиника медицинского светилы находилась вблизи города Парма на севере Италии, в пятистах километрах от Рима.
– Эти места зовутся Эмилия-Романья, – продолжил Борин. – Эмилия лежит в дельте реки По, а Романья в гористой местности. Отличная природа, вино, знаменитый пармезан и женщины.
М-м, белиссимо! – сложил он пальцы перед губами и сделал плотоядную рожу.
Потом друзья подозвали официанта и сделали заказ. Он отличался изысканностью.
Спустя час, экс-шпион и негоциант изрядно набрались и стали петь песни.
Впрочем, это делали не только они. В просторном, сияющем огнями зале, предавались шумному веселью многочисленные туристы из Европы, а неподалеку от эстрады компания бритоголовых украинцев, время от времени оравшая, «Героям слава!» учинила драку с немцами.
– Поможем землякам? – вскинулся со стула Веселов, но Борин его удержал, – не надо, это ж бандеровцы.
Вскоре двоих немцев увезли в больницу, хохлов, секьюрити выкинули на улицу, праздник жизни продолжился.
Затем друзья перекочевали в ближайший стриптиз-бар, а оттуда, имея благородные намерения, к проституткам.
Когда первые лучи солнца окрасили нежным пурпуром капитолийские холмы, Олег, вернулся на такси в отель, принял холодный душ, побрился и заказал в номер легкий завтрак.
– Отлично расслабились, – думал он, прихлебывая черный кофе и хрустя традиционными бискотти, – но время не ждет, пора за дело.
А чуть позже, ровно гудя мотором, ламборджини уносил нового Язона* по еще пустынной автостраде в сторону Пармы.
Оставив позади сотню километров, Веселов почувствовал голод и решил подкрепиться.
Сбросив скорость, он стал вглядываться в периодически возникающие рекламные щиты и вскоре узрел то, что нужно. Вслед за этим автомобиль свернул с трассы, и, немного проехав, остановился на стоянке у небольшого кафе с надписью «Pizzeria».
Под его летним тентом стояли несколько пустых столиков, из открытой двери доносились вкусные запахи, и звуки удивительно знакомой песни на русском.
Мы бандито, гангстеpито,
Мы кастето, пистолето, (о-йес).
Мы стpелянто,
Убиванто, укpаданто то и это, (о-йес).
Банко, тpесто, пpезиденто,
Огpаблянто ун моменто.
И за енто,
Pежисенто нас сниманто киноленто.
И за енто,
Pежисенто нас сниманто киноленто…
томно вещал под ритмичную музыку жизнерадостный дуэт, и Веселов вспомнил, что она из старого советского мультфильма «Приключения капитана Врунгеля».
– Это ж надо куда добралась, – удивился он и он шагнул в легкий полумрак за бамбуковой шторой.
Там, на одном из высоких стульев у стойки, поигрывал янтарными четками в руке, здоровенный детина, а за ней, стоял второй и, подпевая, что-то долбил на ноутбуке.
Рядом блестел никелем аудиоцентр, откуда и лилась мелодия.
– Ты гляди, Вован, русский! – неизвестно как почуявший в вошедшем земляка, воззрился на Веселова детина.
– Рады приветствовать соотечественника, – в свою очередь осклабился Вован и поставил его в режим ожидания. – Чего изволите?
– Пиццу с моцареллой, греческий салат и стакан соку.
– Сию минуту, – последовал ответ, и бармен рявкнул в сторону раздаточного окна, -Тофик!
